"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Призрак" - читать интересную книгу автораарабами есть секта, которая полагает, что в такую минуту Бог назначает час
вашей смерти или смерти кого-нибудь, кто вам дорог. Дикий африканец, воображение которого омрачено гнусными обрядами мрачного идолопоклонства, воображает, что дьявол тянет его в это время к себе за волосы: вот каким образом смешное соединяется с ужасным. - Это, очевидно, ощущение чисто физическое и происходит от расстройства желудка или волнения крови, - сказал молодой неаполитанец, с которым Глиндон был приятелем. - Отчего же в таком случае все народы соединяют с ним какой-нибудь предрассудок, какой-нибудь суеверный ужас и придают ему какое-нибудь отношение связи между материальными элементами нашего существа и невидимым миром, которым, как предполагают, мы окружены? Что касается меня, я думаю... - Что вы думаете? - спросил Глиндон, любопытство которого было сильно возбуждено. - Я думаю, - продолжал незнакомец, - что это волнение есть только выражение отвращения и ужаса материи перед чем-нибудь непреодолимым, но антипатичным всему нашему существу, перед какой-нибудь враждебной нам силой, которой, к счастью, мы не в состоянии постичь из-за несовершенства наших чувств. - Разве вы верите в духов? - спросил Мерваль с недоверчивой улыбкой. - Я говорю вовсе не о духах; но могут существовать виды материи, невидимые и столь же неосязаемые для нас, как и микроскопические животные воздуха, которым мы дышим, и воды, находящейся в этом бассейне. Эти существа могут иметь свои страсти и качества так же, как и микроскопические животные, с которыми я их сейчас сравнил. Чудовище, которое живет и умирает в капле менее ужасно в своем гневе и дико по своей природе, чем лев пустыни. Вокруг нас могут быть вещи, которые были бы опасны и вредны человеку, если бы Провидение простыми видоизменениями материи не положило преграды между ними и нами. - И вы думаете, что эта преграда никогда не может быть устранена? - быстро спросил молодой Глиндон. - Неужели всемирные предания магии и чародейства - только простые басни? - Может быть, да, а может быть, и нет, - небрежно отвечал иностранец. - Но в этом веке, по преимуществу веке Разума, кто будет настолько безумен, чтобы решиться уничтожить преграду, отделяющую его от тигра и льва? Кто станет жаловаться на закон, согласно которому место акуле в обширных морских пучинах? Но оставим этот праздный спор. Он встал, заплатил за шербет, слегка поклонился обществу и скоро исчез за деревьями. - Кто этот господин? - с жадным любопытством спросил Глиндон. Все молча переглянулись. - Я вижу его в первый раз, - ответил наконец Мерваль. - И я тоже. - И я... - Я его хорошо знаю, - сказал тогда неаполитанец, который был не кто иной, как Цетокса. - Если вы не забыли, он пришел со мной. Он приезжал в Неаполь два года тому назад, а теперь приехал снова; он несметно богат и вообще очень интересен. Мне очень неприятно, что он вел сегодня такой странный разговор, который поощряет и подтверждает смешные слухи, ходящие |
|
|