"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Призрак" - читать интересную книгу автора

Однажды, незадолго до захода солнца, Пизани проснулся; впервые после
бреда, который в продолжение двух дней его болезни давал ему редкие
промежутки покоя, он обвел комнату слабым, потухшим взглядом и с улыбкой
узнал Виолу. Он произнес ее имя, приподнялся на постели и протянул к ней
руки. Она бросилась к нему на грудь, стараясь остановить обильно лившиеся
слезы.
- Твоя мать! - проговорил он. - Разве она спит?
- Да, она спит! - И слезы полились снова.
- Я думал... что я такое думал? Не знаю! Но не плачь... мне теперь
будет хорошо; очень, совсем хорошо. Она придет ко мне, когда проснется, не
правда ли?
Виола не могла говорить; она поспешила приготовить лекарство, которое
больной должен был принять, как только бред прекратится. Доктор приказал ей
послать за ним, как только произойдет эта важная перемена. Она пошла к
двери, позвала женщину, которая во время притворной болезни Джионетты
согласилась заменить ее, но служанка не отвечала. Она напрасно искала ее во
всех комнатах.
Пример Джионетты заставил бежать и ее. Что делать? Доктор просил в этой
ситуации не медлить ни одной минуты. Ей надо было оставить своего отца и
самой идти за доктором.
Она вернулась к больному; успокоительное лекарство, казалось, произвело
уже свое целительное действие. Он лежал с закрытыми глазами, дыхание его
было спокойно, как во сне. Тогда Виола поспешила за доктором. Но лекарство
вовсе не произвело того действия, которое она предположила; вместо
благотворного сна оно вызвало что-то вроде лихорадочной спячки, в которой
ум, мучимый странным волнением, находил бессвязные мысли, занимавшие его
раньше. Это не был сон, это не был бред, это было то положение, наполовину
сонное, наполовину бодрствующее, которое производит иногда опиум, и каждый
раздраженный нерв передает лихорадочные импульсы всему организму, давая ему
обманчивую и болезненную силу.
Пизани чего-то недоставало. Чего? Он чувствовал это, но не сознавал.
Это было соединение двух самых существенных нужд его души: ему недоставало
голоса его жены и прикосновения его подруги, скрипки.
Едва только Виола ушла, как он поднялся с постели, спокойно надел свой
старый халат, тот, который он всегда надевал, когда сочинял.
Он ласково улыбнулся при воспоминании, надевая халат, и, пройдя через
комнату нетвердыми шагами, вошел в маленький кабинет, в котором его жена, с
тех пор как болезнь разлучила их, проводила мучительные минуты.
Комната была пуста. Он осмотрел ее блуждающими глазами, пробормотал
несколько бессвязных слов и потом медленными шагами обошел все комнаты
пустого дома. Наконец он добрался до той, где старая Джионетта, верная если
не чужой пользе, так по крайней мере своей собственной безопасности,
расположилась в самом отдаленном углу дома из боязни заразиться. Когда она
увидела это привидение с блуждающими, беспокойными и страшными глазами, она
вскрикнула и упала к его ногам. Он нагнулся к ней, провел пальцами по ее
наполовину закрытому лицу, тряхнул головой и проговорил едва слышным
голосом:
- Я не могу их найти, где они?
- Кто, мой дорогой хозяин? О! Сжальтесь над собою; их здесь нет...
Царица небесная! Он тронул меня; я умерла!