"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

Смуглые щеки Адриана сделались бледнее мрамора, лежавшего у его ног;
прошло несколько минут прежде, чем он мог отвечать; улыбка его была
неестественна, губы дрожали.
- Не шути так, Ирена, - сказал он.
- Но послушайте, синьор.
- Что так холодно? Называй меня Адрианом, другом, возлюбленным или
молчи.
- Если так, то, душа души моей, полнота надежд моих, жизнь моей
жизни! - вскричала Ирена со страстным увлечением. - Выслушай меня. Я боюсь,
что мы в настоящую минуту стоим над какой-то бездной, глубины которой я не
вижу, но которая может нас разлучить навсегда. Ты знаешь истинный характер
моего брата и не ошибаешься на его счет, как многие Другие. Долго он
составлял планы, предположения и совещался сам с собой, разговаривая с
народом и готовя тропинку к какой-то великой цели. Но теперь... Ты не
выдашь? Ты не будешь вредить ему? Ведь он твой друг!
- И твой брат! За него я пожертвовал бы жизнью! Продолжай.
- Теперь, - сказала Ирена, - время для исполнения предприятия быстро
приближается. Не знаю, в чем собственно состоит это предприятие, но верно
то, что оно направлено против нобилей, против твоего сословия, даже против
твоей семьи. Если оно удастся... Ах, Адриан! Ты сам, может быть, не
избегнешь опасности, по крайней мере, мое имя будет связано с именем твоих
врагов. В случае же неуспеха мой брат погибнет! Он будет жертвой мщения, или
правосудия, назови это как угодно. Твой родственник будет его судьей, его
палачом. А я, если только я переживу брата - гордость и славу моего рода,
могу ли я позволить себе любить того, в чьих жилах течет кровь его губителя?
О, я несчастна, несчастна! Эти мысли чуть не сводят меня с ума! - И ломая
руки, Ирена громко зарыдала. Адриан сам был сильно поражен представленной
ему картиной, хотя эти затруднения часто смутно волновали его ум. Впрочем,
не видя, чтобы планы Риенцо основывались на какой-нибудь вещественной силе и
никогда еще не быв свидетелем могущества нравственного переворота, Адриан не
думал, чтобы восстание, к которому Риенцо хочет побудить народ, могло быть
успешным. Что касается наказания Риенцо за бунт, то в этом городе, где
правосудие было подчинено интересу, Адриан считал себя довольно сильным для
того, чтобы испросить прощение даже для важнейшего из преступлений -
восстания против нобилей. Когда эти мысли опять пришли ему в голову, то он
нашел в себе довольно мужества для успокоения и ободрения Ирены, но его
усилия удались не вполне. Встревоженная опасениями за будущее, о котором она
забывала до сих пор, Ирена в первый раз, казалось, была глуха к голосу
своего очарователя.
- Увы, - сказала она грустно, - даже при лучших обстоятельствах к чему
бы повела любовь, которой мы предавались так слепо? Чем она может кончиться?
Ты не можешь жениться на мне; а я - как я была безумна!
- Так измени свои чувства, - сказал Адриан гордо. - Люби другого с
большим благоразумием; если хочешь, можешь нарушить данные мне обещания и
продолжать думать, что любовь есть преступление, а верность - безумие!
- Безжалостный! - сказала Ирена прерывающимся голосом, встревоженная в
свою очередь. - Неужели ты говоришь серьезно?
- Прежде чем я отвечу тебе, скажи вот что: если бы эта любовь должна
была кончиться смертью, горем, печалью всей жизни, жалела бы ты, что любила?
Если да, то ты не понимаешь той любви, которую я чувствую к тебе.