"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

"необыкновенно красивые черты которого нуждались в силе и высоком росте тела
для того, чтобы в них не было заметно женственной нежности: стан его был
высок и обладал замечательной силой мускулов, нисколько не имея в себе
неуклюжей и негибкой массивности; он был тонок и вместе крепок. Но главным
отличием этого воина, самого неустрашимого бойца Италии, было присутствие
какой-то рыцарской и геройской грации, которым много красоты придавал
великолепный наряд из коричневого бархата, усыпанный жемчугом, на который
наброшен был плащ странноприимных рыцарей, с белым восьмиконечным крестом,
знаком этого ордена. В данный момент он слегка наклонился к старому Колонне,
опершись обеими руками на золотую рукоятку огромного меча, на ножнах
которого были тщательно изображены серебряные лилии, девиз иерусалимского
братства в Провансе. Руки эти были малы и деликатны (обыкновенное отличие
старой германской расы*, от которой Монреаль вел свое происхождение,
несмотря на то, что родился в Провансе) и украшены дорогими каменьями, по
моде того времени.
______________
* Небольшие руки и ноги, хотя бы они были непропорциональны с другими
частями тела, считались в то время так же, как и в более образованный век,
отличием людей благородного происхождения. Многим из читателей известно, как
страдал Петрарка от тесных башмаков. Этой особенностью до сих пор отличается
настоящая норманнская порода, и понятие о красоте маленьких рук и ног ведет
свое начало скорее от феодальных, чем от классических времен.

- Доброе утро, дорогой родственник, - сказал Стефан, - прошу тебя,
садись. Этот благородный посетитель - знаменитый Вальтер де Монреаль.
- А, синьор! - сказал Монреаль, улыбаясь и кланяясь Адриану. - Как
поживает синьора?
- Вы ошибаетесь, кавалер, - проговорил Стефан, - мой молодой
родственник еще не женат. Клянусь честью, это удовольствие тем ценнее, чем
оно дольше откладывается, как заметил папа Бонифаций, лежа больной в
постели, своему духовнику, который толковал ему о лоне Авраамовом.
- Синьор меня извинит, - возразил Монреаль.
- Только не извиню, - отвечал Адриан, - пренебрежения синьора Вальтера,
не хотевшего удостовериться в этом факте лично. Я обязан ему, благородный
родственник, большей благодарностью, нежели вы подозреваете; и он обещал
посетить меня, чтобы принять ее.
- Уверяю вас, синьор, - отвечал Монреаль, - я не забыл приглашения; но
до сих пор я имел так много важных занятий в Риме, что должен был отложить,
несмотря на мое нетерпение.
- Так вы уже знакомы друг с другом? - спросил Стефан. - Каким образом?
- Здесь замешана девушка, - отвечал Монреаль, - извините, синьор, если
я промолчу.
- Ах, Адриан, Адриан, когда ты остепенишься, - сказал Стефан, важно
поглаживая свою седую бороду. - Но оставим этот пустой разговор, обратимся к
нашему предмету. Ты должен знать, Адриан, что моему достойному гостю я
обязан теми храбрыми молодцами, которые сохраняют в Риме такое спокойствие,
хотя производят такой шум в моем бедном жилище. Он пришел предложить еще
большую помощь, если нужно, и посоветоваться со мной о делах северной
Италии. Продолжай, прошу тебя, кавалер, у меня нет секретов от моего
родственника.