"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

легче; более светлые, хотя и не столь важные мысли наполнили его душу; и
честолюбие, успокоившееся на минуту, оставило его напряженный и озабоченный
ум под владычеством более нежной страсти.

XI
НИНА ДИ РАЗЕЛЛИ

- Говорю тебе, Лючия, мне не нравятся эти материи; они ко мне не идут.
Видела ли ты такие жалкие краски? Это пурпур? Как же! Это малиновый цвет?
Зачем этот человек их оставил? Пусть он их завтра возьмет и несет, куда
хочет. Они могут годиться синьорам по ту сторону Тибра, которые воображают,
что все венецианское должно быть совершенно; но я, Лючия, вижу собственными
глазами и сужу собственным умом.
- Ах, дорогая синьора, - сказала служанка, - и если бы вы были - да вы
и будете непременно, рано или поздно, - большой синьорой, то с каким
достоинством вы носили бы ваши почести! Santa Cecilia при синьоре Нине ни на
одну римскую даму никто бы не смотрел!
- Не правда ли, мы показали бы им, что значит великолепие? - отвечала
Нина. - О, какие мы задавали бы праздники! Видела ты с галереи праздники,
данные на прошлой неделе синьорой Джулией Савелли?
- Да, синьора; и когда вы ходили по зале в своем наряде из серебряной
парчи, усеянной жемчугом, то по галерее пробегал такой говор; все кричали,
что Савелли принимает у себя ангела.
- Тс! Лючия, не льсти, девочка.
- Это чистая правда, синьора. Ну да это был действительно праздник, не
правда ли? Какое великолепие! Пятьдесят слуг в красном сукне и золоте!
Музыка играла все время. Менестрели были приглашены из Бергамо. Разве этот
праздник вам не понравился? О, я ручаюсь, много сладких речей вам наговорили
в тот день!
- Нет, там недоставало одного голоса, и этим вся музыка была испорчена.
Но, милая, если бы я была на месте синьоры Джулии, то я не довольствовалась
бы таким бедным праздником.
- Как, бедным! Все нобили говорят, что он перещеголял великолепнейший
свадебный праздник Колонны. Мало того, один сидевший рядом со мной
неаполитанец, который служил у королевы Иоанны во время ее свадьбы, говорил,
что такого не было даже в Неаполе.
- Может быть. Я не имею никакого понятия о Неаполе; но знаю, чем был бы
мой двор, если бы я была тем, чем никогда не могу быть, а не тем, что я
теперь. Посуда для банкета была бы у меня из золота, кубки до самых краев
усыпаны были бы дорогими камнями, ни одного дюйма грубых плит пола не было
бы видно, все было бы покрыто золотой парчой. Фонтаны в саду брызгали бы
благовониями востока; мои пажи не были бы неотесанные ребята, краснеющие за
свою неловкость, а прекрасные мальчики моложе двенадцати лет, взятые из
лучших дворцов Рима, а что касается музыки, ах, Лючия! Каждый музыкант имел
бы на голове венок и стоил бы его; а кто играл бы лучше всех, тот для
поощрения остальных получал бы награду, розу из моих рук. А заметила ты
платье синьоры Джулии? Какие цвета! Они затмили бы солнце в полдень! Желтый,
голубой, оранжевый и пурпурный! Боже мой! Глаза мои потом болели целый
следующий день!
- Конечно, синьора Джулия не имеет вашего искусства подбирать один цвет