"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

собой народа. Все великие благодетельные перевороты были произведены
всеобщим движением массы.
- Нет, - отвечал Адриан, - или мы поняли историю неодинаково. Мне
кажется, что все великие благодетельные перевороты были делом немногих, и
безмолвно приняты большинством. Но не будем спорить, как спорят в школах. Ты
громко говоришь, что близок великий кризис, что buono stato (доброе
государство) будет восстановлено. Каким образом? Где ваше оружие? Ваши
солдаты? Разве нобили менее сильны, чем прежде? А чернь - разве она теперь
смелее и постояннее? Бог свидетель, что я говорю, не придерживаясь
предрассудков моего сословия; я оплакиваю упадок моей родины. Я римлянин и в
этом имени забываю, что я патриций. Но я трепещу пред бурей, которую ты
хочешь поднять так опрометчиво. Если твое возмущение удастся, то оно будет
насильственно, успех будет куплен кровью - кровью всех самых гордых имен
Рима. Ты имеешь целью второе изгнание Тарквиниев, но оно будет более похоже
на второе изгнание Силлы. Кровь и беспорядки никогда не пролагают дороги
миру. С другой стороны, если тебе не удастся, - цепи Рима сомкнутся навсегда
и неудачная попытка к бегству послужит только предлогом к прибавке
невольнику новых мучений.
- Так что же, по мнению синьора Адриана, мы должны делать? - спросил
Риенцо с особенной саркастической улыбкой, о которой я уже говорил. -
Неужели нам следует ждать, пока Колонны и Орсини не перестанут ссориться?
Или мы должны просить у Колоннов свободы, а у Орсини - правосудия? Синьор,
мы не можем апеллировать к нобилям против нобилей. Нам некстати просить их,
чтобы они умерили свою власть, которую мы должны возвратить себе сами. Эта
попытка, может быть, опасна, но мы делаем ее среди памятников форума, и если
мы погибнем, то погибнем достойными наших предков. Вы, люди высокого
происхождения, вы имеете звучные титлы и обширные земли и говорите о вашей
прадедовской чести. Мы, плебеи, тоже имеем свою: наши предки были свободные
люди! Где наше наследственное имущество? Оно не продано, не отчуждено, а
похищено у нас то обманом, то силой; украдено, когда мы спали, или вырвано у
нас жестокими руками среди наших криков и борьбы. Синьор, мы требуем только
возвращения нам этого наследства; наша, нет, не только наша, но и ваша
свобода исчезла. Разве вы можете жить в доме своего отца без башен,
укреплений и наемных мечей бандитов? Разве можете ходить по улицам в темноте
без оружия и свиты? Правда, вы, благородные, можете мстить, а мы не смеем.
Вы в свою очередь можете устрашать и оскорблять других, но разве своеволие
вознаграждает за отсутствие свободы? Вам даны великолепие и могущество, но
безопасность и одинаковые законы были бы лучшим даром. О, если бы я был на
вашем месте, если бы я был даже на месте самого Стефана Колонны, я бы жаждал
так же сильно, как теперь, свежего воздуха, который не проходит через
решетки и укрепления, воздвигнутые против сограждан, а любит открытое
пространство, которое безопасно, потому что находится под защитой закона, а
не страха и подозрения, неизбежных спутников ненавистной власти. Тиран
воображает себя свободным, потому что он повелевает рабами: но самый
незначительный крестьянин в свободном государстве свободнее его. О, синьор,
если бы вы - мужественный, великодушный, просвещенный, вы, почти
единственный из вашего сословия человек, знающий, что у нас была родина, о,
если бы вы, который может сочувствовать нашим страданиям, захотели помочь
нам в облегчении их!
- Ты хочешь войны против Стефана Колонны, моего родственника, но хотя я