"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

которой притом он до сих пор почти не заметил. Но в настоящем ее положении
ничего другого невозможно было придумать. Она не обнаруживала никакого
признака жизни. Он не знал ни дома ее, ни родства; Бенедетта исчезла. Он не
мог оставить ее на улице; не мог решиться вверить ее попечению других; и
теперь, когда она лежала на его груди, чувствовал, что она уже сделалась
дорога ему, в силу покровительства, которое так льстит человеческому сердцу.
Поэтому он вкратце объяснил собравшимся вокруг него людям свое настоящее
положение и причину происшедшей драки, и приказал факельщикам идти вперед
для освещения дороги к его дому.
- Надеюсь, кавалер, - сказал он, обращаясь к Монреалю, - вы удостоите
быть моим гостем, если не имеете уже более приятного приглашения?
- Благодарю вас, синьор, - отвечал Монреаль лукаво, - быть может и у
меня есть свои дела. Прощайте! Я приду к вам при первом удобном случае.
Покойной ночи, приятных снов.
И, напевая сквозь зубы эту грубую песню из старой легенды "Roman de
Rou", провансалец ушел в сопровождении Родольфа.
При обширном пространстве Рима и небольшом его населении многие улицы
его были совершенно пусты. Таким образом, знатнейшие нобили имели
возможность владеть большими рядами строений, и укрепляли их частью друг
против друга, частью против народа. Вокруг них жили многочисленные
родственники и подданные, образуя, так сказать, сами по себе небольшие
подворья и города.
Дом Адриана находился почти напротив главного дворца Колоннов,
занимаемого могущественным родственником его Стефаном. Тяжело растворились
массивные ворота перед молодым человеком. По широкой лестнице он понес
девушку в комнату, которая, согласно вкусу Адриана, была убрана по моде, еще
не распространившейся в те времена. Кругом были расставлены древние бюсты и
статуи, разрисованные ломбардские обои украшали стены и покрывали массивные
скамьи.
- Эй! Свеч и вина! - вскричал сенешаль.
- Оставьте нас одних, - сказал Адриан, бросая страстный взор на бледные
щеки Ирены; при ярком свете луны он рассмотрел теперь вполне ее красоту, и
сладкая, пламенная надежда затеплилась в его сердце.

V
ЗАГОВОРЩИК И ЗАРЯ ЗАГОВОРА

Один, у стола, покрытого разными бумагами, сидел человек в цвете лет.
Комната была низка и длинна; вдоль стен было расставлено множество древних
попорченных барельефов и торсов, перемешанных по местам с короткими мечами и
касками, заржавевшими памятниками доблестей древнего Рима. Над самым столом,
у которого он сидел, лунный свет врывался сквозь высокое и узкое окно,
глубоко вдавшееся в массивную стену. Направо от этого окна, в нише,
закрывавшейся задвижной дверью, находилось около тридцати или сорока
манускриптов, количество, считавшееся тогда довольно значительной
библиотекой. Это были большей частью тщательные копии, сделанные рукой
владельца с бессмертных оригиналов. Дверь ниши была несколько отодвинута, но
ее прочность и железный лист, которым она была обита, показывали, как дорого
ценил владелец хранившееся за нею сокровище.
Склонившись щекой на руку, слегка нахмурив брови и сжав губы, он