"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

- Наглец! - вскричал Орсини. - Знаешь ли, с кем ты говоришь так
надменно? Я - Мартино ди Порто. А ты кто?
- Вальтер де Монреаль, провансальский дворянин и рыцарь св. Иоанна, -
отвечал тот небрежно.
При этом грозном имени - имени одного из самых смелых воинов и
первостатейных разбойников своего времени, щеки Мартино побледнели, а его
приверженцы испустили крик ужаса.
- А этот мой товарищ, - продолжал кавалер, - вам, римским патрициям,
вероятно, известен больше, нежели я: вы, без сомнения, узнаете в нем
Родольфа из Саксонии, человека храброго и верного там, где его прилично
награждают за его услуги.
- Синьор, - сказал Адриан своему врагу, который, изумленный и
онемевший, бессмысленно смотрел на двух вновь прибывших людей, - вы теперь в
моей власти. Смотрите, и наши люди идут.
И в самом деле со стороны дворца Стефана Колонны показались факелы и
вооруженные люди, которые быстро приближались к месту происшествия.
- Ступай домой с миром, и если завтра или в другой какой-нибудь день,
наиболее удобный для тебя, ты захочешь встретиться со мной один на один,
копье с копьем, по обычаю имперских рыцарей, или с несколькими людьми против
нескольких, по обыкновению римлян, я не откажусь - вот моя перчатка.
- Благородно сказано, - заметил Монреаль, - и если вы избираете
последнее, то, с позволения вашего, я буду одним из участников.
Мартино не отвечал; он поднял перчатку, засунул ее за пазуху и поспешил
прочь. Только пройдя несколько шагов по улице, он обернулся назад и, махая
на Адриана сжатым кулаком, вскричал голосом, дрожавшим от бессильной
злобы: - Верен до смерти!
Эти слова были одним из девизов Орсини; и каково бы ни было их
первоначальное значение, они давно уже перешли в обыкновенную поговорку для
обозначения ненависти этой семьи к Колоннам.
Адриан, старавшийся теперь поднять Ирену, которая еще не очнулась, и
привести ее в чувство, предоставил Монреалю отвечать на слова Мартино.
- Я не сомневаюсь, синьор, - сказал это последний холодно, - что ты
будешь верен смерти, потому что смерть есть единственное обязательство,
которого не могут нарушить или избежать люди, как бы хитры они ни были.
- Извини меня, благородный рыцарь, - сказал Адриан, поднимая глаза от
Ирены, - если я еще не успел предаться вполне чувству признательности. Я
довольно сведущ в законах рыцарства, и, надеюсь, ты согласишься с тем, что
первая моя обязанность вот здесь.
- А! Так дама была причиной ссоры! Мне нет надобности спрашивать, кто
был прав, если человек нападает на своего соперника с таким превосходством
сил, как этот подлец.
- Ты несколько ошибаешься, господин рыцарь, это ягненок, которого я
отнял у волка.
- Для своего собственного стола! Пусть будет так! - весело возразил
кавалер.
Адриан с важностью улыбнулся и отрицательно покачал головой. Его
положение было несколько затруднительно. Обыкновенно вежливый к дамам, он не
хотел однако же подвергать кривотолкам бескорыстие своего последнего
поступка и подрывать, во вред своим стараниям о приобретении популярности,
доверие граждан к своему благородству, взяв в свой дом Ирену, красоты