"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

- Стыдитесь, отец! Он милый молодой человек и не горд, по крайней мере.
Какая у него улыбка! - сказала одна красивая матрона, стоявшая на краю того
места, где происходила схватка.
- Прощай, честь мужа, если патриций улыбается его жене! - был ответ.
- Нет, - сказал Луиджи, веселый мясник с плутовскими глазами. - Если
человек честным образом может добиться чего-нибудь от девушки или женщины,
то пусть его - будет ли это патриций или плебей, вот моя мораль. Но если
какой-нибудь безобразный, старый патриций отнимает у меня женщину, увозя ее
на спине немецкого кабана, то он, по-моему, злой человек и прелюбодей.
Пока такие толки и разговор шли о молодом нобиле, совсем другого рода
взгляды и слова сопровождали немецкого солдата.
Перед его тяжелой и вооруженной фигурой толпа расступалась с такой же,
или с еще большей быстротой, но не с почтительными взглядами. Глаза сверкали
при его приближении, но щеки бледнели, голова склонялась, губы дрожали;
всякий чувствовал трепет ненависти и страха, как бы при появлении ужасного,
смертельного врага. И с яростью в душе замечал этот свирепый наемник знаки
всеобщего к нему отвращения. Он с суровым видом шел вперед то с
презрительной улыбкой в лице, то злобно хмурясь, и его длинные заплетенные
светлые волосы, темно-рыжие усы и мясистый лоб представляли сильный контраст
с темными глазами, черными, как смоль, волосами и тонким телосложением
итальянцев.
- Пусть Люцифер вдвое накажет этих немецких головорезов! - проворчал
сквозь зубы один из граждан.
- Аминь! - отвечал от всего сердца другой.
- Тс! - сказал третий, боязливо оглядываясь. - Если кто-нибудь из них
услышит твои слова, ты погиб.
- О Рим! Рим! - сказал с горечью гражданин, одетый в черное и
принадлежавший, по-видимому, к более высшему сословию, нежели остальные. -
Как ты низко пал, если на собственных улицах трепещешь, заслышав шаги
наемного варвара!
- Слушайте, что говорит один из наших ученых людей и богатых граждан! -
сказал почтительно мясник.
- Это друг Риенцо, - сказал другой из толпы, приподнимая шапку.
Опустив глаза и с выражением печали, стыда и гнева на лице, Пандульфо
ди Гвидо, уважаемый гражданин благородного происхождения, медленно пробрался
через толпу и скрылся.
Между тем Адриан, войдя в улицу, которая, несмотря на близость к
собравшейся толпе, была пуста и безмолвна, обратился к своему свирепому
товарищу.
- Родольф! - сказал он. - Слушай! Не делать насилий гражданам. Вернись
к толпе, собери друзей нашего дома, выведи их оттуда; пусть Колоннов не
обвиняют в бесчинствах нынешнего дня. Уверь наших приверженцев, что я
званием рыцаря, которое получил от императора, клянусь наказать Мартино ди
Порто мечом моим за его преступление. Мне бы хотелось самому лично унять
шум, но, кажется, мое присутствие служит только к поощрению его. Ступай, ты
имеешь вес у всех их.
- Да, синьор, вес ударов! - отвечал угрюмый солдат. - Но приказание
ваше трудно исполнить; мне бы хотелось, чтобы их грязная кровь текла еще
один или два часа. Но, извините, повинуясь вашим приказаниям, повинуюсь ли я
также и приказаниям моего господина, вашего родственника? Ведь это старый