"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

Монреаль, рыцарь ордена св. Иоанна, провансальский дворянин. Несмотря на
свою молодость, он, своей храбростью и талантами, приобрел уже страшную
знаменитость, а его честолюбие, опытность и проницательность, возвышаемые
некоторыми рыцарскими, благородными качествами, делали его способным для
предприятий гораздо более важнейших и достойнейших, нежели жестокие грабежи
свирепого Вернера. Ни одно государство не страдало от этих бичей более Рима.
Наследственные земли папы, частью отторгнутые от него мелкими тиранами,
частью опустошенные чужеземными разбойниками, доставляли скудное
удовлетворение нуждам Климента VI, образованнейшего дворянина и изящнейшего
сластолюбца своего времени. Поэтому он придумал план обогатить в одно время
и римлян, и их первосвященника.
Около пятидесяти лет до того времени, о котором нам предстоит говорить,
Бонифаций VIII, для наполнения папской казны и заодно для умиротворения
римлян, умиравших с голода, учредил празднество юбилея, или святой год, в
сущности восстановление языческого церемониала. Полная индульгенция была
обещана всем католикам, которые в тот год, или в первый год каждого из
последующих столетий, посетят церкви св. Петра и св. Павла. Огромное
стечение пилигримов со всех мест христианского мира доказало мудрость этого
изобретения, и "два священника стояли ночь и день с граблями в руках и, не
считая, огребали кучи золота и серебра, принесенных на алтарь св. Павла"*.
______________
* Gibbon, vol. XII, с. 59.

Неудивительно, что этот в высшей степени прибыльный праздник, еще до
истечения половины следующего столетия, показался благоразумному
первосвященнику слишком надолго отложенным. И папа, и город сходились в
мысли, что не худо бы поскорее возобновить его. Итак, Климент VI объявил,
под именем Моисеева юбилея, второй святой год на 1350, т. е. через три года
после той даты, с которой начнется мой рассказ в следующей главе. Это
обстоятельство имело сильное влияние на возбуждение народного негодования
против вельмож и подготовило события, о которых я буду говорить, потому что
дороги были наполнены бандитами - креатурами и союзниками баронов. А
опасность дорог мешала приходу пилигримов. Раймонду, епископу орвиетскому
(хорошему канонисту, но плохому политику), поручено было всеми мерами
стараться устранить преграды между набожными пожертвованиями и сокровищницей
папского престола.
Таково, в главных чертах, было состояние Рима в тот период времени, о
котором мы будем говорить. От глаз Италии и Европы он скрывал еще свои
развалины под мантией своей древней славы. По крайней мере, по имени он был
владыкой мира, и из его рук глава церкви получал ключи, а северный
император - корону. Положение его было именно таково, что представляло
обширное и блистательное поприще для смелого честолюбия, вдохновляющее, хотя
и плачевное зрелище отчаянного патриотизма - приличную сцену для той
величавой трагедии, которая отыскивает свои происшествия, выбирает актеров и
выводит мораль среди народных превратностей и преступлений.

III
ССОРА

Вечером, апреля 1347 г., в одном из тех обширных пространств, где новый