"Сергей Булыга. Красные сапоги ("Черная сага" #4)" - читать интересную книгу автора

приказал остановиться, вышел из паланкина, лег на траву и пролежал так
несколько часов кряду.
А прибыв в Миссаполь, я и вовсе задержался на целых две недели.
Доместик Лев изрядно принимал меня, да я и сам не выказывал ни малейшего
желания спешить. В конце концов, могу ведь я после четырнадцати месяцев,
проведенных в крайне неприглядных условиях, позволить себе некоторый отдых!
Да, я не падок до телесных наслаждений, однако я и не собираюсь изображать
из себя человека, которому чуждо хоть что-нибудь из того, что даровано ему
Всевышним. Каждое утро вместе с первыми лучами солнца меня будили шаги
очередного посланца Тонкорукого, и я был вынужден раз за разом читать его
письма, написанные все более и более неряшливым почерком. Тонкорукий явно
нервничал, перо в его руке дрожало, цеплялось за пергамент и разбрызгивало
кляксы. А так как автократор обязан использовать лишь красные чернила, то
кляксы из-под его руки выходят похожими на капли крови. Я забавлялся,
разглядывая эти кляксы, и даже пытался гадать по их форме...
А на пятнадцатый день посланец не явился, но нам и без того стало
известно, что Старый Колдун обложил Наиполь со всех сторон и приступил к
правильной (по варварским понятиям) осаде. И Лев сказал:
- Любезный друг! Если ты еще немного повременишь, то, боюсь, позже
тебе уже не от кого будет получать благодарность.
- Да, - сказал я. - Похоже, он уже достаточно напуган.
И, облачившись в приличествующие такому случаю одежды, я прибыл к
легионам. Хотя это слишком громко сказано! Ко дню моего приезда в Миссаполь
в окрестностях города было собрано всего несколько разрозненных когорт, и
то не боевых, а предназначенных для внутренней караульной службы. Я же
настоятельно требовал, чтоб мне были немедленно приданы Девятый и Шестой,
расквартированные вдоль Восточной Границы. Но Тонкорукий упорствовал, боясь
моего чрезмерного, как ему казалось усиления - и вот результат! Когда я во
второй раз прибыл в лагерь, то там меня, кроме территориальных когорт,
теперь еще приветствовал всего только один Девятый легион, и то лишенный
кавалерии и лучников дальнего боя. Невероятным усилием воли я сдержал
переполнявший меня гнев, благосклонно принял обращенные ко мне жаркие
приветствия, облобызал поднесенные мне боевые знамена - и приказал
немедленно выступать в поход.
Сказать по совести, Старый Колдун не представлялся мне серьезным
оппонентом, и потому в своем близком успехе я не сомневался. Мало того: мне
думалось, что самое большее, на что наши враги могут рассчитывать, так это
на сожжение предместий столицы (что они уже и сделали) да и на некоторое
ублажение своих варварских амбиций в виде шумного, но абсолютно
безрезультатного штурма. И потому я не спешил, наши дневные переходы по
своей длительности не превышали обычных, регламентированных походным
уставом. А принимая гонцов, прибывавших из окрестностей осажденного
Наиполя, я даже позволял себе шутить...
Но когда через несколько дней мне стало известно, чего сумел-таки
достичь Старый Колдун в результате своего первого штурма, я уже кое о чем
пожалел, но все же сохранил спокойствие и не стал удлинять переходы, ибо,
как сказал я тогда на совете, воин хорош, пока он свеж, сыт и весел, а
когда же он изможден и загнан, как ломовая лошадь, то уже никуда не годится
и дрогнет перед первым встречным варваром.
Однако скорое известие о втором варварском штурме заставило меня