"Сергей Булыга. Красные сапоги ("Черная сага" #4)" - читать интересную книгу автора

и, конечно же, виноградники. Есть и свой небольшой гарнизон. А посему между
островом и материком постоянно курсирует множество самого разного народа,
тем более что пролив неширок - всего каких-то тридцать стадий. Сторожевые
дромоны, выставленные после известных событий, неизменно производят досмотр
проезжающих, но это скорее формальность, нежели добросовестный обыск, и
потому, если вы пожелаете покинуть Санти, то сделать это несложно.
Итак, покинув Санти, мы прибыли в порт. Там я поспешно сбросил с себя
хламиду десятника, переоделся в приличествующие своему званию одежды, сел в
паланкин - и мы двинулись к центру города. Вскоре мой верный человек начал
выказывать уж очень сильное волнение, и я был вынужден расстаться с ним.
Чего было бояться? По некоторым, не скажу по каким именно, приметам я уже
понял, что Тонкорукий знает о моем приезде. Однако приезд мой был скрытен,
я соблюдал приличия - и автократор, будучи мне за это благодарным, не чинил
никаких препятствий. Кроме того он, возможно, надеялся на то, что я ищу с
ним примирения. Или, быть может, он готовился устроить мне какую-нибудь
очередную каверзу...
И потому я был предельно осторожен. За полгода, проведенных на
острове, я успел поразмыслить о многом. Прошлой осенью я был глуп и
самонадеян, но нынешней весной я (так мне, по крайней мере, хотелось
думать) стал значительно умней. Приблизившись к Наидворцу, я, миновав
Красный Подъезд, остановился возле Золотого. Там меня уже ждали - и помогли
быстро и не привлекая лишнего внимания подняться в здание, а там, опять же
избегая посторонних глаз, очутиться в Верхних Покоях.
Когда за мной плотно закрылась дверь, Теодора встала мне навстречу и
сказала:
- Ну вот, еще и двух лет не миновало, а ты уже здесь!
- Винюсь, - скромно ответил я.
- Ты раб!
- Твой раб!
На это Теодора только рассмеялась. Я ее обнял - она замолчала. Я
поднял ее на руки - она улыбнулась и тихо сказала:
- Мы не одни.
- Я к этому привык.
Она зажмурилась...
Нет, к этому, конечно, не привыкнуть. Это очень противно, когда ты
знаешь, что за тобой постоянно кто-нибудь да подсматривает. Проклятые рабы!
Все стены в дырах, в щелочках! Вот почему я часто говорю, что когда стану
автократором, то велю сжечь Наидворец, построю новый, у себя на Санти, но
Теодора отвечает, что вскоре то же самое будет устроено и там. Вполне
возможно, что она права, ибо все дело в нашем, руммалийском духе. Мы
слишком лживы, недоверчивы. А что пока еще сильны... так ведь сказано же:
здание на вид еще крепкое, но стропила уже напрочь прогнили, и потому от
первого же порыва свежего, по-настоящему крепкого ветра, мы сразу же...
Нет, все это ложь! Да и потом, какое мне сейчас до всего этого дело?!
Я - у нее, ночь, тишина, мы счастливы. А если кто-то и приник ухом к стене,
пусть даже это сам Тонкорукий или весь Благородный Синклит в своем полном
составе...
- Вина, еще вина, любовь моя!
И мы пили вино, вели неспешную беседу. Клянусь моим верным мечом, мы
ни единым словом не обмолвились ни о короне, ни о легионах, ни о... Она -