"Сергей Булыга. Красные сапоги ("Черная сага" #4)" - читать интересную книгу автора

своего радостного удивления и все подбадривал меня, подбадривал! А когда,
после весьма непродолжительного послеобеденного отдыха, я вышел к морю и
поплыл, то удалился так далеко от берега, что воины со сторожевого дромона
всполошились настолько, что похватали дротики и стали в меня целиться. Но я
не собирался покидать свой остров. Зачем? Цемиссий еще сам ко мне придет.
Нет, даже приползет на брюхе, когда Старый Колдун опять заявится сюда!
И я вернулся в дом. Все было хорошо. Я снова чувствовал себя
архистратигом, замыслившим великое сражение. Я диктовал трактат, много
читал, обдумывал, советовался с верным человеком, который навещал меня
довольно часто и убеждал, что все идет прекрасно, и называл все большее
число доместиков и членов Благородного Синклита, готовых в нужный срок
перейти на мою сторону. И то же самое мне говорилось и о легионах: Первый,
Второй, Шестой, Седьмой, даже Девятый, с которым я в последний раз весьма
недружелюбно обошелся...
Да! Однако перстень, переданный мне от Теодоры, оказался куда как
опасней вина, поднесенного мне Тонкоруким. Выпив того вина, я уже на
следующий день почувствовал себя совершенно свободным от давешнего мерзкого
наваждения. Но перстень... Что наложницы! Я повелел, чтоб их всех увезли и
заменили новыми. Потом еще раз я менял наложниц. И еще... И вот что я скажу
тому, кто задумает поступить так же, как поступил тогда я: не вините
наложниц, вините себя, свой извращенный ум, доказывающий вам, будто есть на
свете та единственная женщина, перед которою все прочие - ничто. Это ложь!
Все они, я скажу...
Но говорить легко! А как поверить в это? Я не смог. Мало того: я
чувствовал, как чары Теодоры все более и более опутывают меня, мою волю. Я
диктовал трактат - но думал лишь о ней. Сражался на мечах - думал о ней. Я
призывал наложницу - и снова думал лишь о ней, о Теодоре! Так прошло много
времени. Я потерял и сон, и аппетит, я перестал диктовать Иокану, я
перестал читать...
И тогда я однажды утром, сразу же после ужаснейшей бессонной ночи,
вышел на террасу, с гневными проклятиями сорвал с руки злосчастный перстень
и зашвырнул его подальше в море! Я думал, что теперь я быстро успокоюсь,
что это наваждение бесследно исчезнет, как бесследно исчез и тот хмель,
которым одурманил меня Тонкорукий. Но тщетно! Как только верный человек в
очередной раз посетил меня, я первым делом заявил ему:
- Мне нужно срочно побывать в столице!
- О! - сказал он. - Это весьма небезопасно!
А я сказал:
- Это меня не беспокоит.
- Но дело! - сказал он. - Ведь если ты...
- Молчи!
Он замолчал. И мы договорились, что в следующий раз, через два дня, он
все устроит самым лучшим образом. А после он спросил:
- Кого ты хочешь повидать?
- Ну, это мое дело! - резко ответил я.
Он помрачнел, сказал:
- Которое разрушит все, что только можно.
Я засмеялся, не ответил. Он сразу же ушел, даже забыв проститься.
Прошло еще два дня, и я покинул Санти. Санти, как я уже упоминал, это
довольно большое поместье. Здесь есть и гранитный карьер, и медный рудник,