"Энтони Берджес. Трепет намерения" - читать интересную книгу автора

не вскрикнул, почувствовав невыносимую, раздирающую S-образную боль,
проникавшую до кишок,-сфинктер, слабейший из мускулов, умолял их открыться
и извергнуть землю с телом, усеянным зубами. Соскис брезгливо скривился.
Хильер тоже. "Я не хотел,-простонал Хильер.-Извиняюсь". Они не убрали за
Хильером, но дали ему передышку перед окончательным прижиганием. Это и
спасло ему жизнь (долгая история: помог человек по фамилии Костюшко). И
сейчас он снова видит в зеркале S -перевернутое, выжженное S. Для бывшего
разведчика будет неплохим сувениром. Женщины расспрашивали его об этой
змейке и-когда в постели наступало затишье -томно поглаживали ее извивы.
Соскис, Брейи, Чириков, Тарнхельм, Арцыбашев, еще вчера числившиеся среди
его заклятых врагов, станут героями щемящих, полных ностальгии (подобно
школьному томику Вергилия с загнутыми страницами) воспоминаний, которым он
будет предаваться, выйдя в отставку.
Вещи Хильера были еще не распакованы. Он открыл один из двух своих
чемоданов,-тот, что постарее-и из-под бумажных и железных коробок с
дешевыми сигарами ("Сумована", "Кастанеда", "Уифкар империалес") достал
старый цветистый халат. Хильер подумал, что вряд ли кто-нибудь зайдет к нему
в каюту, пока он будет принимать душ. Тем не менее "Айкен" с глушителем и
коробку передач с ампулами PSTX лучше все-таки спрятать. PSTX считался
последней разработкой, и он еще не видел ее в действии. Говорят, что
подкожная инъекция немедленно вызывает пьяную эйфорию и сговорчивость. Затем
наступает сон, и после пробуждения-никакого похмелья. Он оглядел каюту и
остановился на висевшем над тумбочкой шкафчике со спасательным поясом.
Сойдет на время. Лучше лишний раз перестраховаться-враг не дремлет. При
посадке на корабль его наверняка засекли, на измененную внешность особо
полагаться не стоит. Перед тем как пойти в душ, Хильер тщательно изучил в
зеркале плод своих стараний - новое лицо. Слегка набитые щеки выдавали
некоторое самодовольство, лицемерно скрываемое его обычной худобой.
Седоватые усы и такие же чуть поредевшие волосы, коричневые глаза (так
изменили их светло-карий цвет контактные линзы), заостренный нос,
презрительно искривленный рот-все это принадлежало уже не ему, Хильеру, а
находящемуся сейчас в отпуске Джаггеру, эксперту по пишущим машинкам. Что ж,
предпоследний в жизни маскарад. А где то, что он приготовил для Роупера?
Когда-то бороды были в моде, а теперь...-теперь никто не дернет за бороду,
не крикнет: "Эй, борода!" Хильер спрятал в шкафчик бороду, "Айкен" и ампулы.
Упитанный человечек в эдуардовском костюме* плотно затягивал спасательный
пояс, равнодушно взирая на Хильера-Джаггера с пожелтевшего листка
инструкции,-столь же функциональный и обезличенный, как и стоящий перед ним
шпион.
Хильер вышел в коридор. Аромат верхней палубы мог убедить любого
запершегося в своей каюте первого класса пассажира, что он не зря столько
выложил за билет. Никаких тебе запахов бензина или капусты, вместо
них-нечто сугубо сухопутное, отдающее лепестками роз. Матово светились
витые пластиковые фонари. Хильер запер дверь и, сжимая ключ в кармане
халата, направился в душевую. Неожиданно в тишину коридора ворвались
раздраженные голоса. Дверь каюты (третьей от его собственной) распахнулась,
и из нее попятился кричащий мальчуган. "Детей еще не хватало",-вздохнул
Хильер. Детей он недолюбливал: слишком непоседливы и бесхитростны-попробуй,
проверни с ними что-нибудь. К тому же во время путешествий они маются от
скуки и путаются под ногами. Мальчику было лет тринадцать-тот еще возраст!