"Энтони Берджес. Трепет намерения" - читать интересную книгу авторане вскрикнул, почувствовав невыносимую, раздирающую S-образную боль,
проникавшую до кишок,-сфинктер, слабейший из мускулов, умолял их открыться и извергнуть землю с телом, усеянным зубами. Соскис брезгливо скривился. Хильер тоже. "Я не хотел,-простонал Хильер.-Извиняюсь". Они не убрали за Хильером, но дали ему передышку перед окончательным прижиганием. Это и спасло ему жизнь (долгая история: помог человек по фамилии Костюшко). И сейчас он снова видит в зеркале S -перевернутое, выжженное S. Для бывшего разведчика будет неплохим сувениром. Женщины расспрашивали его об этой змейке и-когда в постели наступало затишье -томно поглаживали ее извивы. Соскис, Брейи, Чириков, Тарнхельм, Арцыбашев, еще вчера числившиеся среди его заклятых врагов, станут героями щемящих, полных ностальгии (подобно школьному томику Вергилия с загнутыми страницами) воспоминаний, которым он будет предаваться, выйдя в отставку. Вещи Хильера были еще не распакованы. Он открыл один из двух своих чемоданов,-тот, что постарее-и из-под бумажных и железных коробок с дешевыми сигарами ("Сумована", "Кастанеда", "Уифкар империалес") достал старый цветистый халат. Хильер подумал, что вряд ли кто-нибудь зайдет к нему в каюту, пока он будет принимать душ. Тем не менее "Айкен" с глушителем и коробку передач с ампулами PSTX лучше все-таки спрятать. PSTX считался последней разработкой, и он еще не видел ее в действии. Говорят, что подкожная инъекция немедленно вызывает пьяную эйфорию и сговорчивость. Затем наступает сон, и после пробуждения-никакого похмелья. Он оглядел каюту и остановился на висевшем над тумбочкой шкафчике со спасательным поясом. Сойдет на время. Лучше лишний раз перестраховаться-враг не дремлет. При посадке на корабль его наверняка засекли, на измененную внешность особо зеркале плод своих стараний - новое лицо. Слегка набитые щеки выдавали некоторое самодовольство, лицемерно скрываемое его обычной худобой. Седоватые усы и такие же чуть поредевшие волосы, коричневые глаза (так изменили их светло-карий цвет контактные линзы), заостренный нос, презрительно искривленный рот-все это принадлежало уже не ему, Хильеру, а находящемуся сейчас в отпуске Джаггеру, эксперту по пишущим машинкам. Что ж, предпоследний в жизни маскарад. А где то, что он приготовил для Роупера? Когда-то бороды были в моде, а теперь...-теперь никто не дернет за бороду, не крикнет: "Эй, борода!" Хильер спрятал в шкафчик бороду, "Айкен" и ампулы. Упитанный человечек в эдуардовском костюме* плотно затягивал спасательный пояс, равнодушно взирая на Хильера-Джаггера с пожелтевшего листка инструкции,-столь же функциональный и обезличенный, как и стоящий перед ним шпион. Хильер вышел в коридор. Аромат верхней палубы мог убедить любого запершегося в своей каюте первого класса пассажира, что он не зря столько выложил за билет. Никаких тебе запахов бензина или капусты, вместо них-нечто сугубо сухопутное, отдающее лепестками роз. Матово светились витые пластиковые фонари. Хильер запер дверь и, сжимая ключ в кармане халата, направился в душевую. Неожиданно в тишину коридора ворвались раздраженные голоса. Дверь каюты (третьей от его собственной) распахнулась, и из нее попятился кричащий мальчуган. "Детей еще не хватало",-вздохнул Хильер. Детей он недолюбливал: слишком непоседливы и бесхитростны-попробуй, проверни с ними что-нибудь. К тому же во время путешествий они маются от скуки и путаются под ногами. Мальчику было лет тринадцать-тот еще возраст! |
|
|