"Энтони Берджес. Трепет намерения" - читать интересную книгу автора

крути, но папа все-таки иностранец.
- Врежь ему хорошенько,-воскликнул Роупер, имея в виду, конечно, не
папу.-Проучи его. Тебя же учили приемам рукопашного боя, дзюдо и всему
такому.
Выбей зубы этой сивой свинье.
- На глазах у Бригитты? Не думаю, что после этого она будет испытывать
к тебе особую нежность. Если помнишь, она уже при знакомстве назвала меня
"неприятелем".
- Тогда подкарауль его одного. Ночью. Где-нибудь на улице или возле
его дома.
- Не понимаю, какой урок должна извлечь из этого Бригитта-истинный
объект наших стараний. Господи, по-моему, мы снова затеваем войну.
Мы подошли к метро на площади Пиккадилли. Роупер остановился посреди
тротуара и расплакался. В обращенных на него взглядах молодых людей не было
обычной в таких случаях презрительной усмешки-скорее сострадание. Новое
поколение-новые понятия о половых приличиях. Для нас же с Роупером ничего
не изменилось: все, что касалось пола, по-прежнему оставалось "мерзким".
Успокоив Роупера, я взял у него адрес, и бедняга заковылял в метро с таким
лицом, словно спускался в ад.
Просьбу Роупера я выполнять не собирался, у меня был собственный план
действий. Как Вы помните, сэр, в то время я все еще считался в Департаменте
чем-то вроде стажера. Для тренировки мне было позволено-правда, не Вами, а
майором Гудриджем-вести наблюдение за Бригиттой Роупер, урожденной
Вайдегрунд, и этим самым Вурцелем. Меня, кажется, даже похвалили за
инициативу. Каждый день после нашей встречи в Сохо я приходил к дому
Роупера, который находился неподалеку от Ислингтон-Хай-стрит. Дом был
мрачный, закопченный, с немытыми окнами (мойщики окон, должно быть, считали
ниже своего достоинства появляться в этом районе). Вдоль улицы угрюмыми
часовыми стояли ободранные мусорные баки. На одном конце улицы находился
молочный магазин, перед которым выстраивались запотевшие молочные бутылки,
на другом конце-лавка, торгующая скабрезными журнальчиками. Жили здесь
преимущественно рабочие, поэтому днем улица была пустынной, если не считать
женщин, иногда выходивших в бигуди и шлепанцах за покупками. Вести
наблюдение оказалось делом нелегким. Но, к счастью, продолжалось оно
недолго-Вурцель появился на третий день. Крепко сбитый, безобразный,
самоуверенный, одетый в видавший виды синий костюм. Он постучался,
посвистывая, взглянул на небо, не сомневаясь, что его с нетерпением
дожидаются. Дверь приоткрылась, но Бригитта не выглянула. Вурцель вошел. Я
немного прогулялся-ровно столько, чтобы выкурить бразильскую сигару, затем
выплюнул огрызок и постучал в дверь. Потом еще раз. И еще. Босые пятки
зашлепали вниз по лестнице. Из прорези для почты послышался голос Бригитты,
еще не успевшей переключиться на английский: "Ja? Was ist's?"
- Заказная бандероль, миссис,-сказал я по-пролетарски грубовато.
Дверь чуть приоткрылась, по мне этого было достаточно-я ввалился,
преодолевая едва ощутимое сопротивление ее пышной тевтонской груди (но не
глядя на нее, не поворачиваясь в ее сторону), и, сопровождаемый криками
Бригитты, бросился вверх по лестнице. Сверху послышался ответный
крик-удивленный и слегка настороженный. Похоже на перекличку в Альпах! По
крикам и табачному запаху я сразу определил, где располагалась спальня.
Бедный Роупер: лестничная площадка была усыпана скинутыми с полок книгами!