"Энтони Берджесс. Мед для медведей" - читать интересную книгу автора

- Формалистический уклонист! - бодро вещала она. - Дезертир!
Перебежчик, подло предавший советское искусство! Отступник, умышленно
искажающий образ Революции! Лакей!
Пол почувствовал, что кто-то осторожно похлопал его по плечу. Ну вот,
началось. Значит, сейчас на него наденут наручники, возможно, даже закуют в
кандалы, в которых он проведет остаток пути. Но это оказалась всего лишь
Татьяна Ивановна, каютная горничная. Чудо что за девушка. Аппетитная, как
сдобная булочка.
- Пожалуйста, - робко проговорила она, - врач, врач.
Пол сперва удивился, но потом вспомнил, что сам же просил судового
доктора зайти и осмотреть его жену, у которой на шее появилась странная
сыпь. Он оставил ее в каюте и уговорил поспать, справедливо полагая, что сон
лечит любые недуги, а сам отправился на музыкальный симпозиум. Вот он и
явился. Пол вежливо поблагодарил горничную и направился вслед за ней к
выходу из кают-компании. Студенты, мимо которых он проходил, поглядывали на
него весьма злобно. Аудитория продолжала публично разоблачать и осуждать
Опискина. Впрочем, другой доктор, старый, сморщенный и бесполый, сидя в
своей инвалидной коляске, весьма громко и авторитетно высказывал свою точку
зрения:
- Если этот Опискин сумел привести в столь сильное негодование таких
мелких людишек, как вы, он, несомненно, весьма достойный человек...
В средней части судна располагались в основном административные
помещения. Стены были увешаны плакатами. На одном высились мрачные башни
Кремля. На другом торжественно обнимались Хрущев и Юрий Гагарин,
демонстрируя всему миру белизну своих зубов. Из-за двери доносился стрекот
пишущей машинки. Очевидно, печатали завтрашнее меню. Скоро оно появится на
своем обычном месте. Но уже сейчас можно безошибочно сказать, что в нем
будет написано. На завтрак будет предложен рисовый пудинг, кровяная колбаса
и красная икра. На обед - мясные фрикадельки с макаронами, а на ужин -
жалкий кусочек тушеного мяса, гордо именуемый "украинское жаркое
по-крестьянски". На сладкое каждому полагался один апельсин.
На следующем плакате Хрущев стоял один. "Маленький папа", задрав
голову, смотрел на небоскребы Манхэттена.
Пол вошел в каюту и увидел сидящую на своей койке и сморщившуюся от
боли Белинду. Девушка в дешевом и плохо сидящем платье, с массивными
сережками в ушах осторожно смазывала ей покрытую сыпью шею. Интересно, а как
она будет выглядеть, если ее одеть получше? Девушка, слегка приоткрыв рот,
осторожно и аккуратно рисовала на шее больной замысловатую паутину. Но
Белинда недовольно ойкала. Что поделаешь, истинная американка! У двери
стояла еще одна русская девушка, симпатичная блондинка из Пскова по имени
Лукерья. В своем городе она работала учительницей английского языка в школе.
А на судне находилась с целью усовершенствовать свое произношение и
пополнить словарный запас. Увидев Пола, она торопливо заговорила:
- Это врач. Сейчас она наносит на кожу вашей жены целебный лосьон,
сделанный в Советском Союзе. У вас в Англии ничего подобного нет. Это
замечательное и высокоэффективное средство.
Пол сосредоточился и заговорил по-русски, четко выговаривая слова:
- Добрый день, товарищ доктор. Как вы поживаете?
- Врач поживает вполне нормально, - ответила Лукерья, - лучше спросите
у своей жены, как она. Я имела в виду, как она себя чувствует, - добавила