"Энтони Берджесс. Мед для медведей" - читать интересную книгу автора

Тот разок затянулся, словно удостоверившись, что с окурком все в
порядке, и погасил его о столешницу.
- Так вот, деточка. Мое первенство, я имею в виду пребывание здесь,
неоспоримо. Это может подтвердить мой секретарь, с которым мы вместе сидим
тут уже довольно давно. Не могу не признать, что, когда эти дурно одетые
люди ворвались сюда со своим дешевым, заикающимся граммофоном и старыми
пластинками, они нам помешали. Более того, мое первое путешествие по этому
маршруту состоялось в те годы, когда вас еще и на свете не было. Я помню
Санкт-Петербург в те прекрасные времена, когда в Зимнем дворце еще жили его
истинные хозяева.
Советские музыканты слушали, нервно переглядываясь друг с другом.
Единственным иностранным языком, который был им хоть немного знаком, был
итальянский, международный язык всех музыкантов мира.
- Да, деточка, - продолжало древнее создание, - в моей памяти живет
Санкт-Петербург тех времен, когда он был гордым имперским городом, где дамы
появлялись на балах в платьях, заказанных в Париже, а джентльмены носили
визитки от лучших лондонских портных.
- Ну и заглохни, - злобно прошипел кто-то из студентов. - Умри.
- Послушайте, давайте обойдемся без политики, - забеспокоился Мэдокс и
обратился к Полу: - По-моему они сейчас полезут в драку. Я этого не вынесу.
Ради бога, отвлеките этих людей, задайте им какой-нибудь вопрос. Что-нибудь
нейтральное, безобидное.
Неожиданно для самого себя Пол встал и выкрикнул:
- А как насчет Опискина?
Аудитория потрясенно замолчала. Некоторое время стояла такая тишина,
что было слышно тиканье чьих-то часов.
- Ну что же вы, - уже мягче проговорил Пол, - расскажите нам об
Опискине. Мы хотим знать, что вы с ним сделали...
Ни за что на свете он не сумел бы объяснить даже самому себе, почему
вдруг его так заинтересовал этот самый Опискин. Пол Хасси был заурядным
торговцем антиквариатом, спокойно жил вместе с женой в Восточном Суссексе, а
в Россию ехал с единственной целью - помочь кое-кому. Его никогда особенно
не интересовала ни музыка вообще, ни композитор Опискин в частности. Ему
даже показалось, что в тот момент им просто-напросто завладела странная
высшая сила, и это именно она была чрезвычайно заинтересована в Опискине, а
он просто повторял то, что ему было приказано.
- Опискин, Опискин, Опискин... - возбужденно заговорили все вокруг.
Повторяемое одновременно десятками людей слово шипело вокруг Пола, как
вырывающийся из многочисленных щелей пар. Он сел.
Зато встал товарищ Ефимович, тоже композитор, только обладающий еще
более мощным телосложением и устрашающей внешностью, чем Коровкин. Этот уже.
ничем не напоминал водопроводчика. Вероятно, он принадлежал к профсоюзу
рабочих котельных и бойлерных. Он возмущенно погрозил кому-то кулаком
размером с голову взрослого человека и оглушительно заорал. Быстро
оправившись от шока, к нему присоединились и другие музыканты.
- Варвары! - вздохнул доктор Таерсис. - Вы можете представить себе
великого Глинку, ведущего себя таким образом? Или Джона Филда?
Сквозь шум, создаваемый возмущенными музыкантами и оживленно галдящими
студентами, слышался отчетливый и хорошо поставленный голос переводчицы, ни
на минуту не забывающей о своих обязанностях.