"Энтони Берджесс. Время тигра" - читать интересную книгу автора

задиристые аче и вездесущие буги,[13] но которую сняла с повестки дня
безжалостная жадность фанфароиистых голландцев. Сами правители вели
непоучительный образ жизни. Яхья никогда не выходил из опиумного транса;
Ахмад умер, объевших засахаренных персидских фруктов; Мохаммед каждый день
забивал насмерть, как минимум, одного раба; Азиз заболел сифилисом и умер в
восемнадцатилетнем возрасте; у Хусейна была сотня жен.
Виктор Краббе был женат дважды. Вторая жена сейчас сопела и бормотала в
глубоком сне, вызванном барбитуратами.
К моменту первого своего назначения Стамфорд Рафлс,[14] великий
англичанин, еще служа в Правлении Ост-Индской компании в Пинанге, скорбел об
упадке Малакки, зубрил малайские глаголы; потом султан Иблис - да помилует
его Бог - стукнул могучим кулаком по столу, казнил нескольких буги, подверг
пыткам нескольких старейшин, реформировал законы о престолонаследии,
централизовал таможню и акцизы, объявил, что у женщины есть душа, и
ограничил количество жен четырьмя. Имя его запомнилось, деяния запечатлелись
в многочисленных институтах: клуб "Иблис" в царском городе, электростанция
имени Иблиса в Тимахе, кинотеатр "Иблис" в Тахи-Панас, школа Корана имени
Иблиса в Тукит-Тингги, минеральные воды "Иблис" ("Суй Хонг и Компания",
Сингапур и Куала-Лумпур).
Виктор Краббе был членом клуба "Иблис", но минеральные воды "Иблис" не
пил.
После смерти султана Иблиса снова возникли проблемы. Пять вождей
претендовали на троп, лишь один из них - кронпринц Мансор - имел на то хоть
какое-то право. Вернулись тяжелые времена анархии, в воздухе свистели
крисы,[15] рубили невинные головы, в кампонгах в верховьях реки бушевали
грабежи и поджоги, снова появились буги - предвестники, вроде антихриста
Дана при епископе Вульфстане,[16] - даже заинтересовались сиамцы, уже
захватившие Патани, Келантан и Тренггану. И тут вторглись британцы. Мансор
бежал в Сингапур, моля помощи губернатора. Да, да, он безусловно примет
британского резидента, если ему гарантируют безопасный трон, постоянную
охрану и пенсию в пятнадцать тысяч долларов в месяц. Поэтому война
постепенно утихла, как ветер, хотя какое-то количество британской крови
успело пролиться на негостеприимную землю. Штат начинал процветать. Буйно
произрастал каучук, китайцы с лихорадочным усердием добывали олово. Султан
Мансор стал англофилом, даже в собственном дворце ходил в твиде, был
милостиво принят королевой Викторией, выбрал в качестве гимна штата салонную
пьесу в стиле Мендельсона, написанную покойным принцем-консортом,[17]
зачастил в Сингапур на бега и положил начало традиции азартных игр
по-крупному, ставшей с тех пор отличительным признаком царствующего дома
штата Ланчап.
Его преемники были светскими людьми, космополитами, обожали новые
автомобили, не принимали во внимание многие запреты ислама. Конечно, свинину
в штате никогда на банкетах не подавали; с традиционным благочестием
практиковались полигамия и конкубинат;[18] однако в Истане был отлично
оснащен винный погреб, и каждый султан принимал бренди по предписаныо врача.
Управляли делами в Ланчапе тихо, с умеренной эффективностью, британские
советники, - в большинстве своем бесцветные, слишком любящие собственных жен
мужчины, питавшие вкус к рыбалке, или к коллекционированию спичечных
этикеток, или к написанию компетентных монографий о более или менее
приемлемых деревенских малайских обычаях.