"Энтони Берджесс. Время тигра" - читать интересную книгу автора

горести пуще моей?


2

Виктор Краббе проспал банг (неудачное персидское слово, означающее
слабый неощутимый звук) биляля, и будет спать до тех пор, пока банг-банг
(удачное яванское слово) полудикой зари не принесет ему чай и бананы. Спал
он на втором этаже старой, выходившей па реку Резиденции.
Река Ланчап дала свое имя штату. Она брала исток глубоко в джунглях,
там, где поился маленький негроидный народец численностью около сотни,
поклонявшийся грому и умевший считать лишь до двух. Водопой он делил с
тиграми, гамадрилами, шнуровыми змеями, пиявками, пеландоками и прочей дикой
фауной малайских речных верховий. Сунгай-Ланчап вилась дальше, охватывая
аванпосты более сложной культуры: малайские деревушки, где знали Коран, где
в немыслимо разнообразном пантеоне теснились пророки, нимфы и боги-деревья.
Здесь на рисовых заливных полях велись кое-какие работы, достаточные для
поддержания растительного гелиотропного существования. Тут была речная рыба,
хоть и охраняемая богами-крокодилами устрашающей злобности; падали или
сшибались обученными обезьянами, именуемыми бероки, кокосовые орехи; дуриан
в сезон дуриана распространял сильнейшее зловоние. Эротические пантуны[9] и
индуистские мифы развеивали уныние после accidia,[10] случавшихся время от
времени. С приближением реки Ланчап к побережью появляется более
прогрессивная цивилизация: два современных города, Тимах и Тахи-Панас,
разжиревшие на олове и каучуке, с крупным населением из китайцев, малайцев,
индусов, евразийцев, арабов, шотландцев, братьев-христиан, бледных
английских администраторов. В городах эхом звучат колокольчики велорикш,
гудки гладких самодовольных американских автомобилей, радио, игравшее
сентиментальные пентатонические китайские мотивы, утренний кашель и плевки
тукаев, крики Востока. В месте встречи реки Ланчап с Сунгаем стоит царский
город Ханту, над которым господствует Метана, выстроенная архитектором из
Лос-Анджелеса, благословленная луковичной, как луковица, мечетью, проклятая
низким небом и высокой влажностью. Куала-Ханту.
Виктор Краббе спал крепким сном, утонув в темном мире, где история
сливается с мифом.
История штата мало чем отличалась от великих соседей, Джохора и
Паханга. Один малаккский князь обосновался на реке в эпоху вторжения
португальцев. Он знавал прежние времена тишины, праздности, шелковых
девушек, разносивших шербет, долгих тонких теологических дебатов с
наезжавшими исламскими философами. Португальцы, потея в коротких штанах,
вместе с торговлей и спасением душ язычников принесли с собой мелочные
заботы. Франциско Хавьер[11] проповедовал любовь к чужому Богу, пытался
разделить неделимый нумен,[12] создать жесткую триединую структуру, открывал
школы, где пели мрачные гимны, и, наконец, смирился с дыбой и тисками для
пальцев. Потом малаккский царствующий дом принялся подтверждать свою старую
гипотетическую претензию на господство над всем полуостровом, или, скорее,
над всеми обширными территориями, которые не есть Малакка. Бендахара Юсуф
поставил небольшой дворец на болотистом берегу реки Ланчап и постарался
направить бешеные, собираемые старейшинами доходы в собственные сундуки. Он
оставил в наследство преемникам эту тяжкую задачу, которую не облегчали