"Юрий Бурносов. Песня Сольвейг (из цикла "Грядущее Завтра")" - читать интересную книгу автора

Сказать, что он играл, как бог - значило промолчать. Старый разбитый
инструмент, практически не настроенный, рождал кристально чистую мелодию,
сам Григ упал бы на колени, случись ему услышать это.
Кеслингер даже не заметил, что генерал доиграл до конца. Несколько минут
в комнате висела тишина: штурмбаннфюрер стоял у стены, прикрыв глаза, а
Силантьев задумчиво тер щеки с проступившей реденькой щетиной.
- Сыграйте еще, - попросил Кеслингер, не открывая глаз. - Вы великий
мастер, герр генерал. Где вы учились?
- В Москве. В музыкальной школе, - равнодушно сказал Силантьев. - Еще?
Пожалуйста.
На сей раз произведение было принципиально иным: рвущие сердце аккорды,
до которых и додуматься-то мог далеко не любой пианист, нарочитая
атональность.
- Шнитке, - произнес Силантьев, не переставая играть. - Альфред Шнитке.
Немец, кстати. Правда, русский немец.
- Шнитке? - Кеслингер открыл глаза. - Не слышал. Он жив?
- Жив?! - Силантьев усмехнулся. - Я думаю, он еще не родился. Или
родился совсем недавно и даже не умеет играть на пианино.
Он оборвал свою странную мелодию.
- Я не понимаю вас, генерал, - нахмурился Кеслингер. - Что за шутки?
- Я не шучу, - генерал пристально посмотрел на Кеслингера, и
штурмбаннфюрер понял, что он действительно не шутит. - Ни слова шутки.
Великий композитор двадцатого столетия Шнитке еще не написал эту вещь.
- Э-э... Если я вас правильно понимаю...
- начал было Кеслингер, но Силантьев перебил его:
- Послушайте, штурмбаннфюрер! Давайте говорить начистоту. Я нахожусь в
значительно более выгодном положении, нежели вы, потому что я знаю
будущее, а вы - нет. Конечно, я не знаю, что случится конкретно с вами и
со мной. Но я знаю судьбы наших народов, судьбы наших стран.
Кеслингер молча смотрел на русского. В ином случае он не позволил бы
пленному, пусть даже и генералу, разговаривать с собой в таком тоне. Но
сейчас позволил. Возможно, виной тому была "Песня Сольвейг", возможно -
странные вещи, которые говорил русский, но Кеслингер слушал, не перебивая.
- Я считал себя знатоком истории второй мировой. Особенно ее первых
лет, - продолжал Силантьев, разрубая воздух сжатым кулаком. - Я учился на
ошибках генерала Павлова, на просчетах Ставки и Генштаба, и я хотел
проверить свои идеи на практике. Я знал ситуацию, я знал то, чего не знали
Сталин, Жуков, Тимошенко и Шапошников. Поэтому я и очутился здесь. Идея
стать генералом не настолько глупа, как вам кажется... вот только выгляжу
я слишком молодо. Но не суть важно. Главное, что я глубоко заблуждался.
Я хотел вывести из окружения батальон, но положил его в нелепой атаке
на вашу моторизованную часть. Я ничего не понимаю в происходящем, потому
что я только читал книги, мемуары и художественную литературу, смотрел
фильмы... Все это оказалось абсолютно иным. И я не смог.
Понимаете, штурмбаннфюрер, не смог! Я могу сказать вам все. Я знаю все.
Знаете, есть русская поговорка: "Бог правду видит, да не скоро скажет".
Так вот я сейчас и есть этот самый бог, и я могу сказать вам много правды.
Война закончится 9 мая 1945 го да. Начнется все с разгрома ваших войск под
Москвой, а затем под Сталинградом. Гитлер покончит с собой.
Германию разделят на несколько частей. Я мог бы рассказать больше и