"Уильям Берроуз. Пространство мертвых дорог ("Города ночи" #2)" - читать интересную книгу автора

известки. Ставит свой "аллигатор" напротив соседнего стульчака, снимает
рубашку и вешает ее на крючок. Спускает штаны и садится на стульчак с
револьвером в руке. Он позирует для картины, которая будет называться
"Долгое путешествие". Он машет рукой невидимому художнику.
Затем он дожидается, пока его задница не расслабится настолько, что ему
больше не придется тужиться вообще, и начинает стрелять; с каждым выстрелом
новая банка отлетает к стене, и пороховой дым витает у него над лицом,
смешиваясь со слабым запахом свежих экскрементов. Непередаваемое ощущение.
Он откидывается назад, потягивается и перезаряжает револьвер. Он знает, что
люди часто, умирая, теряют контроль над кишечником, поэтому стрелять в то
время, когда у тебя жопа нараспашку, - это великий магический акт. Он
натягивает штаны, подбирает "аллигатор" и зажигает серную свечу, оставаясь в
уборной до того момента, пока сернистый запашок не выгоняет его наружу.
Когда обоняешь сразу много различных запахов - это очень здорово, если не
злоупотреблять, разумеется, сильными средствами вроде запахов скунса,
цианида, сырого мяса или разлагающейся падали.
Он направляется к сараю и находит там жернов из своих сновидений,
утопающий в грязи. Подняв ржавый лом, он прислоняет его к стене. Вспугнутый
скорпион отползает бочком в сторону, задрав над головой хвост. Ким достает
револьвер - и скорпион исчезает в дымной вспышке, фрагменты тела дергаются в
пыли возле черной дыры в земле. При помощи каната и блока Ким поднимает
жернов и устанавливает его на козлы - у него получается стол, на котором он
раскладывает четыре пистолета так, чтобы они смотрели на все стороны света.
На бумаге для рисования, взятой из мастерской, он изображает четыре мишени в
человеческий рост и прикрепляет их на толстые дубовые доски в тридцати футах
от стола.
Теперь пришло время пострелять по мишеням. Ганмены, следующие
традициям, метят чуть повыше пояса. Надо попасть в круг диаметром в три
дюйма. Ким похлопывает себя по солнечному сплетению, вспоминая, что он
чувствовал, когда ему однажды засадили туда во время футбольной тренировки.
Он рисует круг диаметром в три дюйма. А теперь сердце - оно как раз по
правую руку, когда стоишь лицом к противнику. Впадинка у основания шеи -
там, где сходятся ключицы. Точка прямо под носом. Точка посередине между
глазами. Он отходит назад и смотрит на мишени. Если хочешь быть уверен, что
противник не выживет... Он рисует еще один круг диаметром в три дюйма там,
где должна находиться печень.
Выбирает 22-й калибр... кобура, которая крепится под ремень прямо за
ширинкой, рукоять из розового дерева ложится под пряжку ремня... Очень
легкий пистолет, стрелять из него одно удовольствие. Но при такой маленькой
пуле обязательно надо попасть в жизненно важную точку. В сердце, или в одну
из двух точек на шее, или между глазами.
Изящным неспешным движением он опускает руку к поясу, извлекает оружие,
поднимает его на уровень глаз, ухватив рукоять обеими руками, чтобы вернее
был прицел, и выпускает все шесть пуль, целясь прямо в сердце. Все шесть
ложатся внутри трехдюймового круга... "Найти бы патроны помощнее, но с той
же кучностью... надо расспросить старика Андерсона..."
Он садится и несколько раз повторяет всю процедуру, наблюдая, как пули
поражают мишени, и запечатлевая эту последовательность в том, что он
называет своим "крокодильим мозгом" - в той части его, которая "просто
знает", что следует делать, и делает это с неизменной скупой ухмылкой