"Посланники магии" - читать интересную книгу автора (Смит Джулия Дин)

Глава 7

— Боже праведный, что ты делаешь, Атайя?

Николас в четыре прыжка очутился возле окна и захлопнул створки, преграждая путь усилившемуся ветру. Схватив Атайю за руку, он потащил ее к камину. Угольки в нем лишь изредка вспыхивали перед тем, как окончательно погаснугь.

— Чего ты хочешь добиться? Убить себя? На улице мороз! Ты полюбуйся: на полу уже куча снега, а она даже не соизволила надеть тапочки…

На протяжении нескольких минут Николас суетился, как нянька, возле сестры, которая практически не обращала на него внимания. Атайя смотрела перед собой отсутствующим взглядом, словно утратив все чувства и эмоции.

Николас поднял с пола одеяло и заботливо накинул его ей на плечи, а на ноги надел тапочки из кожи оленя. Словно разгневанный отец, он велел сестре сесть, а сам опустился перед ней на колени и принялся растирать ее замороженные руки и щеки.

Немного приведя сестру в чувство, он встал на ноги и строго взглянул Атайе в глаза.

— Я думал, колдуны сходят с ума только во время этого мекана, о котором твердят все вокруг. Теперь вижу, что заблуждался.

Атайя, ничего не ответив, обвела взглядом комнату: ветер разметал страницы из учебника по всему полу.

Надо восстановить книгу, — пронеслось в ее голове, — а то Хедрик придет в бешенство.

— А что ты здесь делаешь? — устало спросила она и протерла глаза, как будто Николас казался ей иллюзией.

— Когда ты совершаешь крайне глупые поступки, Атайя, я всегда бываю рядом. Вот и теперь почувствовал, что должен находиться здесь.

— Если мне нужно открыть окно в собственной спальне, то я имею полное право это сделать, — проворчала Атайя и обиженно выпятила нижнюю губу.

Николас осуждающе покачал головой.

— Я не это имею в виду.

Она виновато вздохнула и сильнее закуталась в одеяло, начиная ощущать пощипывание на коже.

— Ты уже знаешь?

— Конечно, знаю! О чем, по-твоему, мы разговаривали с Джейреном, когда играли в кости? Я был настолько уверен, что ты ответишь ему согласием, что остался ждать в коридоре. Хотел сразу же поздравить вас обоих. Не знаю, что ты тут ему наговорила, но он выскочил из твоих покоев с таким видом, будто узнал о конце света.

Атайя закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она уже давно не ощущала себя настолько несчастной.

— Теперь я буду думать, что сам во всем виноват, — простонал Николас. — Ведь Джейрен не собирался разговаривать с тобой сегодня. Это мы с Фельджином уговорили его не откладывать объяснение на потом. — Он взял кочергу и принялся ворошить угли в камине. — Кто тянул нас за язык?

— Вы с Фельджином тут ни при чем. Джейрен все разно завел бы этот разговор рано или поздно. К тому же сообщать ему, что я хочу ехать в Кайт без него, прямо перед самой поездкой было бы еще хуже.

В глазах Николаса отразился шок.

— Что?

— Что слышал. И не смотри на меня так, как будто перед тобой маньяк-убийца. Принять подобное решение было очень непросто для меня.

Николас отложил кочергу, медленно приблизился и встал позади нее, опершись руками о спинку стула.

— Ты уверена, что не ошибаешься?

— Да.

— Гм… Теперь я понимаю, почему так выглядит твоя книга.

— Николас, перестань надо мной издеваться! — закричала Атайя. — Оставь меня в покое.

— Оставить? Чтобы ты продолжила наслаждаться природой? Нет уж! Послушай, Атайя, я забочусь о тебе с самого детства и не собираюсь отступать сейчас, когда ты задумала совершить наибольшую в своей жизни глупость.

Атайя съежилась от беспомощности. Вот бы знать, как пользоваться заклинанием транслокации! Тогда она перенеслась бы на другой конец света. Сегодня Николас был так настойчив, как никогда за многие годы, от этого ей становилось еще ужаснее.

Почувствовав, что Атайя замыкается в себе, Николас смягчился и, положив руку ей на плечо, спокойно заговорил:

— Если тебе требуется время, то так и скажи Джейрену. Он все поймет, я уверен в этом. В конце концов, прошло всего шесть месяцев со дня смерти Тайлера…

— Дело совсем не в этом, — поспешно ответила она. — Знаешь, иногда я чувствую себя очень виноватой… Все так несправедливо…

— Атайя, поверь мне, я не хочу преуменьшать те чувства, которые ты испытывала по отношению к Тайлеру. Я ведь тоже любил его. Но если ты увлечешься другим человеком, это вовсе не будет означать, что ты предаешь память о Тайлере. Он сам бы сказал тебе об этом, если бы мог…

Атайя тяжело вздохнула. Николас никогда не пытался на протяжении столь долгого времени переубедить ее в чем-либо. Сегодня она просто не узнавала его. Поэтому решила сказать правду, все объяснить.

— Хорошо, я признаюсь: это действительно в какой-то степени связано с Тайлером. Но не так, как ты думаешь. — Она выше подняла голову, стараясь скрыть боль и отчаяние. — По правде говоря, Джейрен мне небезразличен. Даже более того. Однако я не могу выйти за него замуж.

Николас недоуменно развел руками.

— Но почему?

— Знаешь, я могла бы влюбиться в него, если бы позволила себе, — созналась Атайя, вздрагивая, словно чувствуя при этом физическую боль. — Но я не имею права так поступать с ним. Один человек уже отдал Богу душу, и все потому, что совершил в жизни огромную ошибку — слишком сильно увлекся мной. Честное слово, Николас, мне будет спокойнее, если Джейрен останется здесь, живой и здоровый, чем если поедет вслед за мной на верную погибель. — Она крепко сжала ладони, умоляя брата поверить ей. — Отказать ему было крайне сложно для меня. Но так он останется в безопасности. И мне от этого легче.

Николас долго молчал, но, как и предполагала Атайя, лишь потому, что подбирал слова для продолжения спора. Он ласково взял ее за руку и улыбнулся.

— Ты кое-чего недопонимаешь, так ведь?

Она нахмурилась.

— О чем ты?

— Может, я и согласился бы с тобой, если бы ситуация не казалась мне настолько серьезной. Если бы ты сама не была по уши влюблена в него.

Атайя смутилась и немного покраснела. Джейрен являлся лучшим другом, помощником, учителем для нее, как никто другой. Но она никогда не думала о том, чтобы по-настоящему влюбиться в него, только в том лишь смысле, что это привело бы к страшным последствиям. Эта мысль пугала и настораживала, поэтому Атайя всегда гнала ее прочь.

— Но ты не должна жить, постоянно боясь, что кто-то полюбит тебя. Такое все равно будет происходить, хочешь ты того или нет. Если будешь отталкивать людей, то лишь причинишь себе и другим массу страданий. Наверняка Джейрен подумал, что ты считаешь его недостойным тебя.

Атайя вздрогнула.

— Да нет же! Все дело во мне! Разве ты ничего не понял? Я обязана спасти его, пока все не зашло слишком далеко.

— Господи, Атайя! Человек влюблен в тебя, а ты говоришь об этом в таком тоне, будто он заразился страшным заболеванием.

— В моем случае это заболевание смертельно, — пробормотала она несчастным голосом.

— Давай теперь поплачем над собственной судьбой, — резко бросил Николас. — Жизнь иногда заставляет нас страдать. Но именно через страдания получаешь истинное счастье.

Атайя вскочила на ноги, внезапно почувствовав прилив ярости.

— И когда это ты страдал, Николас? — закричала она. — Наверное, один-единственный раз в жизни, когда проиграл двадцать крон в кости. Да как ты смеешь заставлять меня пойти на такой риск, если совершенно не понимаешь, что творится у меня в душе? Тебе и в страшном сне не снилось то, что приходится испытывать мне на протяжении последних шести месяцев!

Николас смотрел на сестру широко раскрытыми глазами, в которых она вдруг отчетливо увидела промелькнувшую боль и обиду.

— Я тоже потерял отца, Атайя. И Тайлера. — Он отвел взгляд. — И могу потерять тебя, я прекрасно сознаю это.

Щеки Атайи вспыхнули от стыда, она устало опустилась на стул, ощущая себя еще более несчастной.

— О Боже мой, прости меня, Ники, я не хотела…

— Знаю, — успокоил ее Николас. — Но, надеюсь, ты понимаешь, что на протяжении этих шести месяцев мне тоже было несладко. Что сейчас я ужасно переживаю за тебя и мог бы настоять на том, чтобы ты осталась здесь, в тепле и безопасности. Но я не имею на это права. Та миссия, с которой ты отправишься в. Кайт, гораздо важнее моих эгоистичных мыслей, моих желаний относительно твоего благополучия…

Он присел на спинку стула и положил руку ей на плечо.

— Послушай меня, Атайя. Ты старалась в заботе о Тайлере сохранить в тайне свою принадлежность к роду лорнгельдов. Но его любовь к тебе оказалась настолько сильной, что он не позволил тебе отказаться от нее. Почему ты думаешь, что Джейрен не поступит так же? Не поедет за тобой, чего бы это ему ни стоило?

От волнения Атайя принялась обкусывать ноготь большого пальца. Доводы Николаса звучали все более убедительно и логично.

— А знает ли кто-нибудь еще о нашем с Джейреном разговоре?

Она хотела переключить беседу на другую тему.

— Кроме меня? Фельджин. Катя тоже начала подозревать что-то, но оставила свои догадки при себе.

— Пожалуйста, не говорите никому о том, что произошло. Джейрен и без того, наверное, ужасно себя чувствует, а если слухи расползутся по всему замку? И еще одна просьба: не рассказывай ему о моих признаниях тебе. Если ему станет об этом известно, он все равно поедет со мной, и тогда я не смогу заставить его остаться.

— Джейрен должен находиться рядом с тобой, Атайя.

Атайя вздохнула. Ей вдруг нестерпимо захотелось лечь в кровать и забыться сном, чтобы не думать больше об этом отвратительном вечере.

— Ники, иди, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.

К ее удивлению, Николас наклонился к ней и чмокнул в щеку. Затем направился к двери, но вышел не сразу, а, оглянувшись, добавил:

— Я пришел не для того, чтобы расстраивать тебя, Атайя. Я мечтаю, чтобы ты обрела счастье. Тебе его выпало немного.

— Я буду счастлива, — вновь запротестовала она. Сдерживать подступившие к глазам слезы становилось почти невозможно. — Я буду счастлива — если с Джейреном все будет в порядке. Если он не отправиться со мной на погибель.

— Понимаю, — ответил Николас. — Но позволь мне сказать тебе еще одну вещь. Ты едешь в Кайт, чтобы совершить революцию, Атайя. Все, кто последует за тобой, должны быть готовы рисковать ради тебя собственной жизнью и жизнью любимых людей.

Дверь тихо затворилась, а Атайя еще долго лежала, боясь шелохнуться. Метель все еще бушевала за окном, ветер беспощадно хлестал по стеклу. В завывании вьюги ей слышались слова Николаса. Они все настойчивее бились о стекло, стремясь проникнуть сквозь задернутые шторы прямо ей в сознание, укрепиться там и быть принятыми.

Через неделю после того, как Джейрен сделал ей предложение — за все это время они виделись лишь в присутствии посторонних и практически не разговаривали, — Атайя нервно расхаживала по кабинету Хедрика в ожидании приезда гостей. Именно эти люди должны были отправиться с ней в Кайт. Полуденное небо, серое и недружелюбное, мрачно нависало над замком. Шел мокрый снег, выходить лишний раз на улицу совсем не хотелось. Атайя тайно надеялась, что ненастная погода помешает колдунам приехать. Страх, волнение, тревога буквально одолевали ее: она то и дело беспокойно расправляла ладонями складочки на юбке или наматывала на палец локон черных волос.

На мгновение остановившись, Атайя взглянула на стражника у входа в кабинет Кейла Эвана, служившего ранее в рядах кайтской королевской гвардии. Теперь же он являлся капитаном собственного военного отряда Атайи, в состав которого входил один-единственный человек — сам Кейл. Словоохотливостью Кейл никогда не отличался, но излучал добродушие и дружелюбие, поэтому всегда было приятно находиться с ним рядом. Он периодически застенчиво улыбался Атайе, больше напоминая в эти мгновения не опытного воина пятидесяти лет, а двадцатилетнего мальчишку.

— Ты представить себе не можешь, как я рада, что ты собираешься ехать со мной, Кейл, — сказала вдруг Атайя, нарушая царившее здесь вот уже на протяжении четверти часа молчание. — Попросить тебя об этом я бы не осмелилась. Как хорошо, что ты сам предложил свою помощь!

Стражник смущенно пожал плечами, будто ничего заслуживавшего особого внимания в своем поступке не находил.

— Я не очень уверен, что полностью разделяю ваши взгляды, принцесса Атайя, — произнес Кейл несколько извиняющимся тоном. — Магия — вещь хорошая… Но… Видите ли, меня учили другому. — Он говорил прерывисто, с трудом подбирая слова, так как не привык изъясняться витиеватыми фразами. — Но я знаю одно. Капитан Грайлен был отличным человеком. Я пошел бы за ним к самому черту на кулички, и столько раз, сколько бы потребовалось. Он верил в вас. А я готов разделить любое его убеждение. И готов служить вам верой и правдой.

Радостная волна окатила душу Атайи. И чем она заслужила подобное к себе отношение?

— Дарэк обвинит тебя в государственной измене и прикажет казнить, если ты попадешься ему в лапы, — предупредила Атайя.

Ей нужно было быть уверенной, что люди, решившие последовать за ней, полностью отдают себе отчет в том, на что идут.

Кейл еще раз застенчиво улыбнулся, как подросток, заметивший, что за ним наблюдает хорошенькая девушка.

— Я все понимаю. Капитан Грайлен в свое время не побоялся этого, — сказал он.

Атайя кивнула.

— Верно. — Подойдя к окну, она задернула шторы, чтобы не видеть удручающей картины, простиравшейся перед глазами, затем вернулась обратно в центр кабинета и с шутливой строгостью подняла вверх указательный палец. — Но не стоит напоминать мне об этом слишком часто!

Прошло еще несколько минут, и в коридоре послышались шумные шаги. Из библиотеки, находившейся рядом, торопливо выскочил Хедрик. Не успел он и рта раскрыть, чтобы произнести слова приветствия, как в кабинет, подобно порыву ветра, влетела мастер Тоня. Она бесцеремонно бросила свой промокший плащ на ближайший стул.

— И когда кончится этот отвратительный снег! Мне всегда везет с погодкой. — Тоня тряхнула редеющими, с прожилками седины волосами, примятыми под капюшоном. — Вот бы уметь транслокироваться в любое место, куда только захочешь! — добавила она и весело подмигнула Атайе. — Старина Бэзил еще не раз позеленеет от зависти, помяни мое слово.

Обменявшись приветственными фразами с мастером Тоней, Атайя перевела взгляд на приостановившихся у двери двух других гостей и в растерянности нахмурила брови. Ей сказали, что это будут воин и учитель, но пришедшие совершенно не походили на солдат, а один из них выглядел чересчур молодым, чтобы говорить не только о педагогике, а о какой бы то ни было профессии вообще.

Хедрик пригласил людей пройти и взял у них плащи, то и дело по-доброму и с явным интересом поглядывая на младшего из них.

— А что с Ранальфом? Он не приехал с вами? — спросил Хедрик у Тони, выглядывая в коридор.

— Ранальф скоро должен подойти. Ему на глаза попался какой-то пояс в витрине магазина, и он принялся торговаться с продавцом. Мы решили не ждать его — на улице жуткий холод. — Тоня уставилась на Хедрика и вопросительно подняла брови. — Долго нам еще трястись? Ты не хочешь предложить несчастным, например, подогретого вина?

Хедрик и Кейл удалились в соседнюю комнату, спеша выполнить столь любезно высказанную просьбу, а Атайя пододвинула к камину три стула и предложила гостям сесть, осторожно разглядывая мужчин, вернее, мужчину и мальчика. Старший был высок и мускулист, приблизительного одного с Фельджином возраста и, подобно принцу, всем своим видом являл пример утонченного аристократизма. Все в нем казалось идеальным: от аккуратно уложенных волос, плавно переходящих в ухоженную бороду, до безукоризненно обработанных ногтей и безупречной осанки. Темно-серая мантия, застегнутая спереди брошью в форме необычного знака, плавно спадала с плеч. Он постоянно прищуривал глаза, словно привык читать при плохом освещении.

Второй, долговязый и худой, напоминал молоденькое деревце, на вид ему можно было дать лет тринадцать, ни днем больше. Его руки и ноги выглядели непропорционально, казалось, они развивались и росли отдельно друг от друга. Атайя надеялась, что старший из гостей не обращает внимания на то, как мальчишка с нескрываемым восхищением уставился на нее, наверное, пораженный великолепием платья и украшений. Она ничего не имела против столь непосредственного проявления восторга, но подозревала, что с точки зрения благовоспитанного господина подобное поведение может показаться непростительной грубостью.

Через несколько минут, когда молчание начало несколько угнетать, Тоня вскочила со стула с мягкими подушками, куда приземлилась совсем недавно, и подбоченилась.

— Хедрик, чувствую, особенно не торопится. Придется мне самой заняться представлением вас друг другу, — провозгласила она.

— Эй, Тоня, ты у меня вообще сейчас не получишь вина! — послышалось из соседней комнаты добродушное ворчание Хедрика, слегка заглушаемое стуком медных кубков о металлический поднос.

Тоня усмехнулась и ничего ему не ответила.

— Это Дом Мэйзон Де Пьер, — воскликнула она, указывая на стройного мужчину в темно-серой мантии. — Преподаватель из Школы колдунов, Хедрик тебе уже говорил о нем. По словам членов правления, он является одним из лучших педагогов. — Тоня лукаво взглянула на Де Пьера и подмигнула ему. — Я знаю Мэйзона много лет, но никогда и вообразить себе не могла, что ему в голову может прийти настолько шальная идея — поехать в Кайт!

Преподаватель весело посмотрел на Тоню.

— Ваше воображение недостаточно развито, мастер Тоня, — шутливым тоном произнес он, повернулся к Атайе и вежливо кивнул. — Я преподаю теорию магии на протяжении пяти лет, ваше высочество. Моя специализация — иллюзорные заклинания. Довольно популярный факультет.

Мэйзон махнул рукой, и ковер под их ногами вдруг заколыхался и через несколько секунд превратился в воду. Стулья плавно закачались, как лодки на реке. Еще один жест — и видение исчезло.

— Неудивительно, что твой факультет пользуется популярностью, — заметила Тоня. — Этих оболтусов хлебом не корми, дай только подшутить над кем-нибудь да поозорничать. А ты как раз обучаешь всяким таким штучкам. — Она шаловливо улыбнулась.

Наверное, вспомнила свои студенческие проказы, — подумала Атайя и перевела взгляд на Мэйзона.

— А почему вы решили оставить школу и поехать со мной?

Дом Де Пьер сложил руки на коленях.

— Я люблю свою работу, принцесса, она доставляет мне немало радости и приносит удовлетворение. Но моя специализация предполагает обучение тех людей, которые уже пережили мекан, тех, кому не нужно заботиться о спасении, кто просто хочет познать что-то новое… познать нечто, относящееся к «декоративной» сфере магического искусства. Если я поеду с вами, то смогу принести пользу тем, кто в этом действительно нуждается. В Рэйке достаточно преподавателей-колдунов. Работать здесь — занятие безопасное и надежное. Мне же хочется большего, хочется помочь людям, не способным самостоятельно справиться с проблемами волшебства. Помочь тем, кому ваш король и ваша церковь запрещают жить.

— С радостью бы ответила вам, что это не мой король и не моя церковь, но я принадлежу к роду Трелэйнов, поэтому не могу себе этого позволить.

— Понимаю, мои доводы кажутся несколько идеалистичными, — сказал Де Пьер и отвел взгляд в сторону. — Любовь и стремление к преподаванию пробудились во мне давно, но я мечтаю не о том, чтобы занять место в Совете профессоров, а о том, чтобы принести миру реальную пользу, чтобы изменить нашу жизнь к лучшему. — Он смущенно пожал плечами. — Думаю, каждый человек в какой-то период испытывает нечто подобное.

— Не бойтесь быть мечтателем, мой друг. Наверное, на свете не происходило бы ничего грандиозного, если бы среди нас не встречались люди, стремящиеся к свершению глобальных перемен. Мой отец всегда страстно желал объединить Кайт, и он этого добился. — Атайя с благодарностью взглянула в глаза преподавателю. — Я очень рада, что вы согласны ехать со мной.

Как только она договорила последнее слово, в коридоре послышался страшный шум: громкие шаги, чьи-то резкие голоса и отборная брань.

— Черт возьми, мне нет до этого дела! Говорю тебе, я приглашен! — прогремел незнакомый мужской бас, каким обладают обычно сержанты и чересчур ревностные священники. — Не зли меня, я тебя предупреждаю!

— А! — воскликнула Тоня и удовлетворенно кивнула. — Должно быть, Ранальф уже появился.

Но она даже не двинулась с места, словно хотела посмотреть, сколько времени у него уйдет на получение разрешения пройти внутрь.

Через несколько минут дверь в кабинет с шумом распахнулась, как будто от удара ногой, но Атайя никого не увидела. Кто-то шмыгнул носом, кашлянул, затем послышался странный звук — какой раздается, когда чешут затылок. Внезапно перед глазами присутствовавших из ниоткуда стал появляться человек — широкоплечий великан. Растрепанные рыжие волосы подобно сорняковой траве по весне беспорядочно покрывали его голову и подбородок. Одет он был в старые краги и овчинный тулуп, изрядно потертый на рукавах. Верзила громко фыркнул и провел под носом рукой, воспользовавшись ею вместо носового платка.

— Черт бы побрал этого коротышку! Не захотел меня впустить, — проревел он, скинул с плеч промокший тулуп и швырнул его на пол к стене. — Пришлось сделать вид, что ухожу, а потом вернуться под невидимым покровом.

В это мгновение в кабинет заглянул запыхавшийся стражник, по-видимому, услышавший, как хлопнула дверь, и поспешивший проверить, в чем дело.

— Прошу прощения, — вежливо обратился он к женщинам и гневно взглянул на рыжего великана. — Мне сказали, к мастеру Хедрику приедут лишь три гостя.

— Все в порядке, — ответила Тоня. — Хотите — верьте, хотите — нет, но этот парень с нами. Так получилось, что мы взяли с собой четвертого, просто не успели предупредить. — Она кивнула в сторону мальчика.

Ранальф, не обращая ни на кого внимания, скинул с ног сапоги, уселся на стул и вызывающе положил ступни на стоявший рядом столик. Рассерженный стражник поклонился и скрылся за дверью.

Бедняге пришлось бы попотеть, если бы возникла необходимость силой выдворять верзилу из башни, — подумала Атайя.

Тоня указала рукой на необычного гостя, с серьезным видом гревшего ступни у камина.

— Этого грязнулю, который без излишних уговоров чувствует себя как дома, зовут Ранальф Осгут. — По ее небрежному тону было понятно, что они давно и хорошо знакомы.

Услышав свое имя, Ранальф оторвал сосредоточенный взгляд от своих чулок и беспардонно, почти нагло уставился на Атайю. Ее настолько это поразило, что она прослушала часть того, о чем рассказывала в этот момент Тоня.

— …родился на острове Саре. Обучался военному делу. Его наняли в кайтскую армию в тот период, когда Кельвин пытался прекратить гражданскую войну.

— С тех пор прошло почти двадцать лет, — воскликнул Ранальф и улыбнулся во весь рот, показывая всем, что передние два зуба у него отсутствуют. — Вы тогда, держу пари, под стол пешком ходили.

Атайя моргнула, пораженная фамильярностью гостя, но не обиделась. Она сама сотню раз отступала от правил приличия и не могла требовать вежливости от других. Поведение этого чудака скорее забавляло ее.

— Так, значит, вы служили в армии моего отца?

Ранальф неожиданно смущенно отвел взгляд.

— Не совсем так…

Он принялся сосредоточенно разглядывать пляшущие в камине языки пламени.

Охваченная дурным предчувствием, Атайя прищурила глаза.

— По-моему, Тоня упомянула о Кельвине и о гражданской войне…

— Верно, — ответил Ранальф и вновь взглянул на нее, на этот раз опять так же нагло. — Я воевал против короля, а не за него.

Он сделал паузу, затем добавил:

— Я был наемником графа Таселя и дрался под его знаменами.

Атайе показалось, что ее сердце на мгновение застыло от ужаса. Она как будто потеряла дар речи. Наемник? Враг Кельвина? Да о чем только думали Хедрик и Тоня, когда приглашали его сюда? Естественно, ей было известно это имя — граф Тасель. О нем знали все в Кайте. Человек, поднявший восстание, чуть не свергнувший Кельвина. Его казнили, обвинив в государственной измене. Она тогда была еще маленьким ребенком.

Потрясенная признанием Ранальфа, Атайя не знала, как реагировать, и очень обрадовалась, что в кабинет вернулись Хедрик и Кейл, переключив на себя внимание присутствовавших. Хедрик держал поднос с семью кубками, наполненными подогретым вином, а Кейл нес большое блюдо с красиво уложенными кусочками сыра разных сортов.

— Друзья мои, что случилось? — воскликнул Хедрик, почувствовав царившее напряжение. — Я ничего не слышал.

Он поднял бровь, безмолвно прося Ранальфа убрать ноги, и поставил поднос на стол. Атайя, хоть и не ощущала особенной жажды, схватила один из кубков и в мгновение ока ополовинила его.

— Ранальф только что поведал Атайе, на чьей стороне воевал во время войн в Кайте, — сообщила Тоня, всем видом показывая, что не одобряет его поспешного признания.

— Ах вот оно что, — пробормотал Хедрик и впился зубами в ломтик сыра. — Мы надеялись, что правда не всплывет так скоро. Возможно, я должен был предупредить тебя об этом заранее, Атайя, но не видел причин беспокоить тебя. Если бы Тоня не рассказала мне об этом человеке и не убедила в том, что он очень подходит для нашего мероприятия, я ни за что не согласился бы принимать его в твою команду. Но его прошлое не имеет никакого отношения к настоящему…

— Никакого отношения? — воскликнула Атайя. — Да ведь он…

— Был нанят на службу и получал за это деньги. Причем никого не предавал при этом. Сама вспомни: в тот период Саре еще не входил в состав Кайта, а являлся отдельным государством и имел своего правителя. Приняв предложение Таселя, Ранальф не нарушил присягу на верность. Поэтому ты не должна ни в чем обвинять его.

Слова Хедрика не подействовали не Атайю, тем более на верного воина Кейла, обычно миролюбивое лицо которого выражало сейчас полное отвращение.

— Смогу ли я доверять вам? — прищурив глаза, спросила она у бывшего наемника, вопросительно взиравшего на нее.

Ранальф криво улыбнулся.

— Прежде чем плохо думать обо мне из-за того, что я воевал против короля Кайта, вспомните, зачем сами собираетесь вернуться на родину.

Фраза задела Атайю за живое, но он был абсолютно прав, напомнив ей об этом. Она, по крайней мере пока теоретически, планировала начать движение против существовавших в Кайте законов, а соответственно — и против короля. Верноподданные, законопослушные соотечественники не смогли бы оказать ей в ее деле никакого содействия. Поэтому осуждать человека, который в свое время тоже выступил на враждебной монарху стороне, было несправедливо.

— Если бы мне не помогли бежать из Кайта, ваше высочество, — добавил Ранальф, впервые употребляя титул в обращении к ней, — то меня двадцать лет как не было бы в живых. Мне «отпустили бы грехи», как они это называют.

Атайя задумалась. Постепенно она начинала смотреть на Ранальфа по-иному. Конечно, сомнения по поводу его прошлого оставались, но она понимала, что не имеет права судить о человеке, так мало зная о нем, опираясь только на догадки и предубеждения. А что, если жители Кайта будут воспринимать ее саму лишь как колдунью, убившую короля Кельвина, и не станут прислушиваться к объяснениям причин? Именно с этим она собиралась бороться — с ограниченностью и заблуждениями.

— А вы? — спросила Атайя, обращаясь к мальчику, сидевшему рядом с Мэйзоном. — Не думаю, что на рассказ о своей жизни вам потребуется много времени. Как вас зовут?

— Камерон, — с готовностью выпалил парнишка, вскочил на ноги и отвесил торопливый, точнее сказать, несколько неуклюжий поклон. — Сокращенно Кам. Я из Лефорта, что находится неподалеку от Эльсского леса под Кайбурном. — Атайя задумалась, но тут же, вспомнив название одной из кайтских деревень, кивнула. И каким только ветром занесло этого мальчишку так далеко от дома? — Однажды я ездил в Делфархам, — с гордостью воскликнул он. — Я видел вас там. На рыцарском турнире. Только в тот раз… — Кам сделал паузу и нахмурился. — Только тогда вы выглядели по-другому…

— Возможно, тогда я была одета примерно так, как наш друг Ранальф, — ответила Атайя, указывая рукой на изрядно потертые краги старого воина. — Боюсь, я являлась позором своего семейства в те дни. Итак, Кам, как ты попал сюда? Что привело тебя к нам? Хедрик не предупредил меня о твоем приезде.

— Не предупредил, потому что сам ничего не знал, — пояснил Мэйзон и окинул мальчика странным взглядом — взглядом, выражавшим одновременно возмущение и уважение. — Этот парень приехал с нами, потому что мы просто не смогли отделаться от него. Он увязался за нами еще в Теносе.

— И собираюсь сопровождать до самого Кайта, — уверенным тоном заявил мальчик, упрямо приподнимая подбородок.

— А ведь он — обыкновенный воришка, — воскликнул Мэйзон и добродушно рассмеялся. — Этот негодник стащил у меня кошелек, когда мы покупали все необходимое для поездки на рыночной площади в Теносе. Стащил и пустился наутек. Если бы Ранальф не заметил, куда он помчался, и не остановил его при помощи одного из заклинаний, то мы бы так и не поймали его.

Тоня понимающе взглянула на Кама.

— Ну, Мэйзон, не надо судить его строго. Парнишка сбежал из дома и должен чем-то питаться.

— Конечно, должен, только не на мои денежки, — пробормотал преподаватель, но в его голосе не слышалось ни капли злобы.

Атайя с любопытством взглянула на мальчика.

— Итак, Камерон, зачем ты приехал к нам? Надеюсь, не для того, чтобы обворовать короля и его свиту? И для чего собираешься ехать с нами в Кайт?

Лицо Кама помрачнело, глаза неожиданно превратились в глаза взрослого, повидавшего много горя человека.

— Я хочу присоединиться к вам и отправиться в Кайт из-за моего брата… — печально сказал он. — Четыре года назад его забрал священник, работающий в нашей деревне. Но я уверен, что Марк не являлся ребенком дьявола, как утверждал святой отец. Я испугался, что и меня заберут однажды и заставят принять смерть. Но я хочу жить, — оправдывающимся голосом произнес мальчик, словно был обязан объяснять всему миру свое столь естественное желание. — Мои родители считают, что поступили правильно. Но мне кажется, они допустили страшную ошибку… или… даже не знаю. Я не мог там больше находиться. Решил, что должен собственными глазами увидеть, как живется колдунам в других странах. Поэтому сбежал в Рэйку.

Он несмело взглянул на Мэйзона.

— Я иногда краду деньги, это верно. Но только потому, что мне нечего есть. Я не вор. В тот день, когда Ранальф поймал меня и привел к учителю, чтобы вернуть ему его деньги, я узнал, что эти люди собираются ехать в Кайт для спасения лорнгельдов. И я решил, что тоже обязан отправиться туда. — Он опустил глаза. — Мне хочется доказать, что святой отец был не прав тогда. Здесь никто не считает, что колдуны — люди проклятые. Они просто не могут быть проклятыми, если Марк являлся одним из них…

Атайя закрыла глаза, к горлу подступил ком. Однажды Тайлер сказал ей почти то же самое — если у тебя есть колдовские способности, то они просто не могут представлять собой зло. Сколько еще людей на ее родине шепчут те же слова тем, кого любят! Страшно подумать! Сколько несчастных обнаруживают, что внушаемая им на протяжении долгих лет истина обманчива, в тот момент, когда беда касается их жены, ребенка, брата, когда их забирают у них, забирают, чтобы убить… Все кажется понятным и правильным, преступления, скрывающиеся под благородными толкованиями священнослужителей, не трогают, пока не свершаются против тех, кого любишь…

— Я понимаю тебя, Кам, — сказала Атайя и печально улыбнулась мальчику. — Сам ты не являешься колдуном, по крайней мере пока, — добавила она, прекрасно зная, что через шесть-семь лет, он, вполне возможно, пополнит их ряды, — но у тебя есть веские основания на вступление в нашу команду.

Атайя встала со стула, подбоченилась и оглядела свой отряд, одобрительно улыбаясь.

— Ученый, наемник и вор. Названный вором, — поправилась она, перехватив возмущенный взгляд Кама. — Добавляем сюда опальную принцессу и получаем три колдуна плюс Кам и Кейл. Не очень-то многочисленная армия, но это только начало.

— Четыре колдуна, моя дорогая, — сказала Тоня, ее глаза загадочно поблескивали. Заметив недоуменное выражение лица Атайи, она хрипло засмеялась. — Я тоже еду с вами.

Хедрик, до настоящего момента, державшийся необычно спокойно и молчаливо, чуть было не подавился сыром, который только что отправил в рот.

— Что? — воскликнул он, немного придя в себя, вытаращил глаза и, казалось, перестал дышать. — Тоня, ты, верно, шутишь. Или я ослышался?

Тоня гордо приподняла подбородок.

— А почему бы и нет? Ты ведь ездил в Кайт с миссией милосердия. Теперь моя очередь. Или хочешь, чтобы вся слава и благодарность достались только тебе?

— Н-нет, но…

— Или намекаешь, что я уже стара для совершения подобных поступков? Но я, черт возьми, гораздо моложе тебя и еще полна сил, понятно?

Тоня помахала перед его лицом поднятым вверх указательным пальцем. Видя, что недоумение Хедрика не проходит, она ударила себя ладонью по бедру и расхохоталась, довольная, что сумела так удивить его.

Атайя молча смотрела на Тоню, в голове нескончаемой вереницей пробегали совершенно противоречивые мысли. В первый момент эта новость ужасно обрадовала ее: было бы замечательно отправиться в Кайт вместе с такой опытной и веселой компаньонкой, как Тоня. В то же время она никак не могла отделаться от сомнений… от неприятного ощущения, что тебе что-то недоговаривают… Почему Тоня заявила о своем решении так внезапно? Почему не упоминала об этом раньше?

А может, для нее самой это явилось неожиданностью? Может, инициатива исходила вовсе не от нее, а…

Окончание фразы пришло в голову незамедлительно, и выражение лица Атайи тут же изменилось, превращаясь из растерянно-удивленного в возмущенное.

— Лорд Бэзил попросил вас отправиться со мной, не так ли? — сердитым тоном спросила Атайя, приходя в полное негодование от выраженного ей недоверия. — Он хочет, чтобы вы следили за мной и докладывали ему обо всех моих действиях? Боится, что я нарушу правила Совета, верно?

Тоня несколько виновато склонила голову набок.

— Не стану утверждать, что Бэзил не имеет к моему решению отправиться в Кайт вместе с вами никакого отношения, — призналась она. — Но я сама хочу поехать. Просто не смогу отпустить вас одних — такой маленькой, неопытной компанией. К тому же кто-то должен будет готовить на всех еду — держу пари, ни один из вас не отличит сковороду от чайника. Да и вообще вам просто необходима еще одна женщина. Кто, к примеру, станет штопать ваши одежды, если они прохудятся? Один из них?

Тоня указала рукой на мужчин и ухмыльнулась.

— Я займусь этим, — воскликнул Ранальф. — Вдруг понравится?

— Н-но… Вы ведь состоите в Совете мастеров, — растерянно пробормотала Атайя, не обращая внимания на шутку Ранальфа. — Поехать с нами и исполнять роль прислуги… Да разве такое возможно?

— Все мы прислуживаем кому-нибудь в этой жизни, — задумчиво и спокойно сказала Тоня. — Кроме того, несмотря на то что Хедрик уже многому обучил тебя, ты еще молода и неопытна. Мы долго разговаривали с Бэзилом и пришли к заключению, что с тобой должен поехать человек, знающий о магии гораздо больше, чем ты. Человек, изучивший не только техническую сторону колдовства, но еще и этическую. А на это уходят обычно долгие годы. Лишь по прошествии времени можно достичь полного понимания того, что позволено, а что запрещено совершать при помощи магических сил.

— Нет, я до сих пор не могу в это поверить, Тоня, — проворчал Хедрик. — Неужели Бэзил натолкнул тебя на столь безумную идею? Неужели это он убедил тебя решиться на подобное?

— Бэзилу никогда в жизни не удавалось убедить меня в чем бы то ни было, — заявила она. — Я сама хочу поехать в Кайт. На то есть еще одна веская причина. Не понимаю, почему никто из вас до сих пор не подумал об этом.

Атайя и Хедрик обменялись вопросительными взглядами.

— Да раскиньте же вы своими мозгами! — Тоня нетерпеливо всплеснула руками. — Рядом с Атайей должен находиться кто-нибудь, способный помочь в том случае, если ей придется воспользоваться… — она взглянула на других присутствовавших колдунов и понизила голос, — тем заклинанием, о котором мы разговаривали.

Атайе хотелось шлепнуть себя по затылку. И как ей сразу не пришло в голову! Как она могла забыть? Да уж, это заклинание принесет мало пользы, если для разблокировки магических сил ей придется отправляться назад в Рэйку.

— Ну что, собираетесь продолжать нападать на меня или закончим спор? — спросила Тоня. — Но учтите, мы можем проговорить впустую до самой поздней ночи.

— Не сердись на меня, — устало сказал Хедрик и потер глаза, словно почувствовал начинающуюся головную боль. — Бог свидетель, наша задумка благородна и полезна. Я сам убедил Атайю в том, что она обязана позаботиться о своем народе. Если рассуждать логически, Тоня, нет ничего плохого в твоем решении принять в этом участие. Но если бы ты только знала, как я переживаю за Атайю… А теперь еще и ты… Я буду волноваться, вот и все.

Тоня широко раскрыла глаза.

— О Господи! Ты стал сентиментален, Хедрик Эльсон Макалиард.

Успокаивающе погладив старика по руке, она сразу перешла к другому вопросу: предложила составить список необходимых съестных припасов для предстоявшей поездки в Кайт.

В тот же вечер после ужина Осфонин устроил в честь мастера Тони и других гостей настоящий праздник, пригласив в замок лучших в Ат Луане музыкантов. До самого утра народ танцевал и веселился под звуки скрипок и флейт.

Атайя видела, что, поужинав, Джейрен сразу удалился из тронного зала. Она пыталась убедить себя, что у него на то имеются свои причины — усталость или незавершенные дела, — но в глубине души понимала: Джейрен просто избегает общения с ней. Хотелось броситься ему вдогонку и честно рассказать обо всем, объяснить, что она отказала ему только потому, что по-настоящему обеспокоена за его судьбу. Потому что он, как никто другой, небезразличен ей. Но это явилось бы для Джейрена лишь еще одним поводом возобновить разговор о поездке в Кайт.

Потанцевав с Мэйзоном, Ранальфом и Николасом, Атайя направилась в ту часть зала, где стояли столы с сыром, разнообразной выпечкой и элем. Села на свободный стул и, взяв с большого блюда пышную булочку с изюмом, принялась с аппетитом поглощать ее.

Присутствующие продолжали веселиться под задорные мелодии музыкантов. Атайя видела, как Фельджин пригласил на танец Тоню, затем еще нескольких придворных дам. По правилам приличия, ему следовало потанцевать и с ней, так как она являлась гостьей короля. Но Фельджин даже не смотрел в сторону Атайи и на протяжении всего вечера избегал встречи с ней взглядом.

Когда оживленная музыка сменилась лирическими балладами, принц поднялся на возвышение и сел за стол, чтобы отдышаться и перекусить. Атайя быстро, пока он не успел заметить ее и улизнуть, подкралась сзади и уселась на соседнее место.

— Ты сторонишься меня, — сказала она. Фельджин даже не попытался ей возразить.

— Николас говорит, ты и с ним вот уже целую неделю разговариваешь мало и неохотно, — продолжала Атайя.

— Как бы тебе объяснить? — грустно ответил он и окинул ее беглым взглядом. Туника стального цвета очень шла ему и подходила его печальному настроению. — Джейрен для меня как брат, Атайя. Когда его обижают, мне тоже больно.

Фельджин взял кувшин с вином и наполнил кубок до самых краев. Потом, спохватившись, налил вина и Атайе.

Песенники запели заунывную балладу о двух возлюбленных, утонувших в море прямо перед свадьбой. Фельджин углубился в раздумья, а настроение Атайи совсем испортилось.

— Знаешь, какая мысль пришла мне сейчас в голову? — неожиданно сказала она. — Если бы не моя магия, то я сидела бы сейчас на этом же месте, но в качестве твоей жены.

Фельджин резко повернулся и поднял бровь. Скорее всего до настоящего момента он никогда не задумывался об этом.

— Ты права. — Отведя взгляд в сторону, принц пожал плечами. — Хотелось бы верить, что ты не рассматривала бы свое положение как наказание за все былые прегрешения.

Атайя молчала. Подумать только! Еще год назад она была готова на что угодно, только бы прекратить попытки отца убедить ее выйти замуж за сына короля Рэйки. Если бы кто-нибудь сказал ей тогда, что Фельджин понравится ей, принцесса расхохоталась бы этому типу в лицо.

— Ну, быть может, не как наказание… — ответила наконец Атайя и, задорно улыбнувшись, взглянула Фельджину в глаза.

Эта уловка подействовала: он как будто расслабился и смягчился, напряжение исчезло.

— Я могу понять, почему ты отказывалась выходить замуж за меня, Атайя. Никому не хочется вступать в брак с человеком, которого не любишь, только потому, что это нужно родителям. — Фельджин сделал паузу и покачал головой. — Но Джейрен… Он отличный парень. Я просто в толк не могу взять, что побудило тебя обойтись подобным образом с ним.

— Николас ничего тебе не рассказывал?

— О да, он поведал мне о твоих причинах, — несколько раздраженным тоном ответил Фельджин. — Полагаю, что увидеть в них хотя бы намек на здравый смысл может лишь один человек в замке — лорд Иан. Не беспокойся, самому Джейрену об этих глупостях никто не говорил. Пока что, — добавил он. — Но меня так и подмывает сделать это, Атайя. Кто-то должен сделать первый шаг на пути к спасению тебя от самой себя.

— Пожалуйста, ничего ему не рассказывай, — взволнованно протараторила она. — Я надеюсь, что по прошествии какого-то времени Джейрен просто потеряет интерес к безумной затее о поездке. И вернется к… к старой, нормальной жизни, займется обычными делами, какими занимался до того… как появилась я. Мне так хочется, чтобы у Джейрена все сложилось благополучно, Фельджин. Ты его друг, ты должен меня понять. Я не собираюсь еще раз подвергать его столь страшной опасности.

— Так, значит, ты еще не в курсе?

Атайя медленно опустила на стол кубок с остатками вина.

— О чем это ты?

— Джейрен все еще планирует ехать с тобой, Атайя. Он сообщил мне об этом сегодня утром.

Фельджин поставил локти на стол и положил подбородок на сцепленные в замок руки.

Атайе показалось, что выпитое вино за одну секунду прокисло в желудке, а музыка растворилась вдалеке, словно скрипачи и песенники удалились на огромное расстояние.

— Разбить его сердце и нанести ему ужасное оскорбление — с этим ты справилась превосходно, — вновь заговорил Фельджин. — Но Джейрен продолжает верить в твою миссию, Атайя. Он уже договорился с Хедриком о предоставлении ему бессрочного отпуска и подыскал несколько кандидатов, жаждущих хотя бы временно поработать в качестве ассистента мастера. Скорее всего в данную минуту он сочиняет письма для них.

— Но почему? — вскрикнула Атайя.

Она прекрасно знала, почему Джейрен так повел себя, но не могла смириться с мыслью, что все идет не по ее плану.

— Я уже сказал тебе, он собирается помочь. И, конечно, надеется, что в один прекрасный момент к тебе вернется рассудок, и ты согласишься выйти за него замуж. Знаешь, до настоящего момента я никогда не видел Джейрена влюбленным в кого бы то ни было. С любовью в нем проснулось и невиданное упрямство… — Фельджин огляделся и еле слышно добавил. — Странно одно: почему-то лорд Иан заметил это раньше, чем ты.

Атайя беспомощно обхватила лицо руками. Что она теперь будет делать?

— Ну, ведь должен существовать на свете такой человек, кого бы он послушал! — простонала она.

Неожиданно ей в голову пришла отличная мысль. Конечно, должен! И об этом человеке Фельджин только что упомянул.

— Извини, — оживленно сказала Атайя и поднялась на ноги. — Мне нужно кое с кем поговорить.

Фельджин взял ее за руку.

— Он не передумает.

— Я собираюсь побеседовать совсем не с Джейреном, — воскликнула Атайя, уже направляясь к лестнице. Затем приостановилась и повернула голову. — Ты хороший друг, Фельджин. И не только для Джейрена. Просто хочу, чтобы ты знал об этом.

Лицо принца просияло, а Атайя стремительно зашагала к выходу.

Когда она вошла в личные покои лорда Иана, в душе возникли те же неприятные ощущения, какие ей не раз приходилось переживать перед беседами с отцом.

Слуга провел ее в ту комнату, где лорд сидел за письменным столом, заваленным бумагами с печатями, загадочными знаками и кляксами. Опустив перо в чернильницу, он медленно поднялся с места.

Одетый в длинный простой халат, без головного убора, Иан выглядел достаточно непривычно. Но его взгляд оставался по-прежнему холодным и недружелюбным. Атайя, почувствовав себя неуютно, сжала пальцы в кулаки.

— Спасибо, Брайс. Можешь идти, — сказал Иан слуге и, когда они остались вдвоем, вопросительно поднял бровь. — Вы хотели меня видеть?

Его звучный голос эхом отозвался в ее висках.

— Да, сэр. Надеюсь, я не помешала вам.

Иан с усталым равнодушием оглядел разложенные на столе бумаги.

— Не беспокойтесь. Я решил просмотреть старые счета и разобраться с документами. Уже собирался заканчивать.

Он жестом указал ей на стул, безмолвно приглашая сесть, но она предпочла стоять.

— Я пришла поговорить о Джейрене.

Герцог не шелохнулся, но в его глазах отразилась тревога, а лицо напряглось.

— Не знаю, милорд, известно ли вам об этом, но на прошлой неделе ваш сын предложил мне выйти за него замуж.

В первую секунду ей показалось, что герцог не услышал ее, но через пару мгновений вены на его висках вздулись, а щеки побагровели, и Атайя поняла, что Иан слышит о случившемся впервые.

— Упрямый мальчишка! Я запретил ему это делать. — Лорд долбанул кулаком по столу с такой силой, что из чернильницы на полированную столешницу выплеснулись остатки чернил. — Вот как он уважает отца! Самый талантливый из моих сыновей и самый своенравный! — орал Иан. — Я желаю ему только добра, пытаюсь помочь ему, а он…

— Я отказала ему, лорд Иан.

Более резкую перемену выражения лица трудно было бы себе вообразить. Герцог непонимающе моргнул и замер. Затем опустился на стул и принялся почесывать подбородок, совершенно обескураженный, но явно успокоившийся.

— Теперь я понимаю, почему у Джейрена всю неделю нет настроения, — задумчиво пробормотал он, поднял голову и, встретившись с ней взглядом, несколько смутился. — Простите меня, я повел себя недостойно. Мое мнение о вас далеко не лучшее, но я должен держать его при себе.

— Вы не единственный человек, кто относится ко мне подобным образом, — откровенно призналась Атайя. — Я уже привыкла слышать о себе нелестные отзывы. — Она устало опустилась на стул, который он предлагал ей ранее, и взглянула на него с мольбой. — Лорд Иан, ваш сын — добрый и самоотверженный человек. Он для меня многое значит. Я бесконечно ценю нашу с ним дружбу. И мне бы очень хотелось, чтобы Джейрен остался здесь — в безопасности и спокойствии, чтобы отказался от своей затеи принимать участие в моем… походе, наверное, это можно назвать именно так. Вот почему я ответила отказом на его предложение…

Глаза герцога озарились надеждой.

— Вам удалось убедить Джейрена остаться?

— Не совсем, — призналась Атайя. — Фельджин сообщил мне сегодня, что он все еще собирается следовать за мной в Кайт. Поэтому я и пришла к вам — чтобы просить о помощи… Может, вы попросите его съездить ненадолго домой, в Улард… Повидаться с семьей. — Она подняла руки ладонями вверх. — Я уверена, Джейрен послушает вас.

— Как же! — воскликнул Иан. — Буквально две недели назад я убеждал его в том, что он не должен просить вашей руки. Сами видите, чем все закончилось.

Как только последние слова слетели с его губ, герцог моргнул, виновато опустил голову и хотел было извиниться, но Атайя опередила его.

— Я все понимаю, лорд. И ни в чем не виню вас. Я впутала Джейрена в такую страшную историю, когда мы ездили в Кайт прошлой осенью. Неудивительно, что вы относитесь ко мне именно так. Теперь я готова пойти на что угодно, лишь бы уберечь его от новой опасности.

Герцог откинулся на спинку стула и задумался, похлопывая пальцами по подлокотнику, словно король, размышляющий над рекомендацией своего советника.

— Знаете, чем больше я думаю над вашими словами, тем крепче становится надежда. А что, если действительно попросить его съездить домой, якобы для того, чтобы повидаться с матерью и братьями перед этим вашим… походом? Напомнить о сыновнем долге, сказать, что в Кайте он может погибнуть и тогда никогда больше не увидится с семьей… И задержать его, хотя бы до лета.

— Было бы замечательно, — произнесла Атайя и почему-то погрустнела.

Глаза герцога неожиданно озарились радостным сиянием.

— Кажется, я придумал, как оставить его дома навсегда. — Его губы расплылись в лукавой улыбке. — Клара О'Фадден.

Атайя растерянно кашлянула. Такого поворота событий она никак не могла предвидеть.

— Кто?

— Дочь моего соседа. Клара и ее братья и сестры дружили с моими сыновьями с детства. Клара на несколько лет моложе Джейрена, но уже вдова… Произошел несчастный случай. Ее муж погиб, когда ему было всего лишь двадцать лет. Джейрену она всегда нравилась. Теперь, когда Клара вернулась к родителям, думаю, они могли бы опять встретиться…

По довольному тону Иана Атайя поняла, что он совсем не против возникновения между этой Кларой и его сыном более серьезных отношений.

— Неплохая мысль, — сказала Атайя, но выговорить эти слова удалось с трудом.

Лорд Иан обдумывал свои планы на протяжении еще нескольких минут, потом взглянул на гостью, на этот раз совсем по-другому.

— Наверное, я был несправедлив по отношению к вам, ваше высочество. Как выяснилось, мы стремимся к одной и той же цели, верно?

— Верно, лорд Иан. И я уверена, Джейрен еще поблагодарит нас с вами за то, что мы для него сделали.

А если и не поблагодарит, — добавила она про себя, — то хотя бы останется жив и сможет до конца своих дней ненавидеть нас за это.

Атайя покинула покои Иана с ощущением победы. Лорд должен уговорить Джейрена навестить родных, а потом он и сам не захочет возвращаться. Так будет лучше, даже если причиной его невозвращения станет дружба с другой молодой особой.

Прекрати! — скомандовала сама себе Атайя. — Ты добилась, чего хотела, не правда ли?

Внезапно она почувствовала, что ни о какой победе не может идти и речи, что разбита и подавлена, как проигравший битву солдат.

Свернув в освещенный факелами коридор, ведший к ее собственным комнатам, Атайя невольно вспомнила слова Фельджина. Он сказал ей это, когда она приезжала в Ат Луан впервые, когда впервые в жизни открыто признала тот факт, что никогда не сможет осуществить свою самую заветную мечту — выйти замуж за Тайлера.

«Пройдет время, и у тебя появятся новые мечты, — заверил ее в тот день Фельджин. — Мечты, которые когда-нибудь сбудутся».

Атайя в отчаянии ударила кулаком о перепачканную сажей стену.

А что делать, когда до осуществления желания рукой подать, но ты не смеешь этого сделать? Не имеешь морального права?

Только сегодня днем она убеждала Дома Де Пьера в том, что нельзя стыдиться собственных мечтаний, что ни одна из высоких целей в мире не была бы достигнута, если бы люди не стремились к осуществлению заветных желаний. А теперь… А теперь, стирая с озябшей руки черную сажу, она рассуждала совсем иначе: быть может, спокойнее и безопаснее и вовсе не мечтать, чем видеть, как все твои грезы исчезают одна за другой, так и не став реальностью…