"Посланники магии" - читать интересную книгу автора (Смит Джулия Дин)

Глава 8

Небольшой отряд солдат остановился на возвышении на приграничной бесплодной земле. Пушистые снежинки, бесшумно падая с неба, обильно покрывали все вокруг. Двадцать с лишним человек вели себя неестественно тихо, то ли от усталости, то ли под воздействием зловеще взиравших на них неприступных утесов — никто не мог сказать определенно. Предстоявшая ночь обещала быть менее морозной, чем шесть предыдущих, но было ужасно ветрено и слякотно. На дорогу от Ат Луана до кайтской границы у путников ушло целых семь дней вместо обычных четырех: непролазная грязь и затянутые льдом лужи на дорогах явились серьезной помехой для нормального путешествия.

Лорд Джессингер и остальные воины кайтской гвардии не решались требовать столь долгожданного отдыха, капитан тоже не говорил об этом вслух. Он молча оглядывал расположенную в долине деревушку, ветхую и убогую, слегка приукрашенную свежевыпавшим снегом.

— Выглядит ужасно, но у нас нет выбора, — пробормотал наконец Парр, выискивая глазами хибару покрупнее, в которой можно было разместить людей. Ледяной ветер трепал полы его дорожного плаща, и капитан, плотнее закутавшись в него, громко выругался. — Черт бы побрал это проклятое место, а вместе с ним и всю Рэйку! В конце марта уже не должно быть таких холодов.

— Мы находимся намного севернее Делфархама, — изможденным голосом сказал Джессингер и поежился. В своей отороченной мехом накидке он больше походил на потерянного, несчастного странника, чем на путешествующего герцога. — Дорога отсюда ведет как раз на юг, капитан. Завтра к полудню мы уже пересечем границу. — Выражение его лица на мгновение просветлело. — А это значит, что сможем наконец отделаться от солдат Осфонина, — добавил он, понижая голос и оглядываясь через плечо на кучку облаченных в синие форменные одежды воинов, сопровождавших их до границы.

Парр тоже оглянулся, и выражение его лица стало холодным и жестким. Обменявшись многозначительным взглядом с одним из своих подчиненных, он вновь повернулся к Джессингеру и тихо произнес:

— Вы пересечете границу, лорд. Но не я. По крайней мере пока я не планирую этого.

Парр крепко сжал в руках поводья, будто почувствовал, что лошадь готова понести.

Джессингер, казалось, не поверил собственным ушам.

— Что вы имеете в виду, капитан? Объясните.

— Я отъехал на столь далекое расстояние лишь для того, чтобы ввести в заблуждение этих болванов, посланных сопровождать нас, а также тех, кто захочет шпионить за нами при помощи своих дьявольских штучек… по-моему, они называют их визуальными сферами. Теперь все успокоились, убедившись, что мы благополучно достигли границы. Как только солдаты Осфонина повернут назад, я сделаю то же самое.

Слова Парра застыли в морозном воздухе, последовавшее молчание нарушали лишь случайные звяканья упряжи да кашель простуженных солдат. Джессингер понимал, что к его распоряжениям никто не прислушается, и сознавал, что не в силах что-либо изменить.

— Вы не должны нарушать указания под воздействием изменения собственного настроения, капитан. Я настаиваю, чтобы вы ехали со мной.

Он вложил в свои слова всю строгость и суровость, на какую только был способен, и даже приподнял вверх подбородок, но нижняя его губа предательски дрожала, выдавая нервное состояние и внутренний страх.

Парр, уверенный в своем превосходстве, не посчитал нужным тратить время на споры.

— Я получаю приказы от короля, а король поручил мне найти принцессу Атайю. И я не собираюсь возвращаться, так ничего и не узнав о ней. — Он уставился на Джессингера неморгающим взглядом, и тот, не выдержав, отвернулся. — Если хотите, спокойно поезжайте в Делфархам, а у меня еще есть здесь кое-какие дела.

Джессингер крепче закутался в накидку, представив себе, насколько рискованное мероприятие затевает Парр.

— А что, если вас заметят? — несмело предупредил он. — Люди Осфонина оставят на дороге наблюдающих. Если вас поймают, вы горько пожалеете о своем поступке — в гвардии Осфонина множество колдунов. Им-то и поручат разобраться с вами.

— Это они пожалеют, что связались со мной, — угрожающим тоном воскликнул Парр, сорвал перчатку с левой руки и с торжествующим видом поднял вверх указательный палец. На нем красовался массивный золотой перстень с крупным корбаловым камнем. — Король дал мне эту штучку, чтобы справиться с возможными осложнениями. — С неприятной улыбкой на губах капитан вновь надел перчатку на руку. — Полагаю, обнаружить нас будет достаточно сложно. Мы переоденемся во что-нибудь менее приметное и поедем по прибрежной дороге по направлению к Торвику, а там свернем на юг. Конечно, у нас уйдет на это больше времени, зато значительно снизится вероятность встречи с воинами Осфонина.

— Подождите… Вы сказали, «у нас»?

Герцог растерянно оглянулся и внимательно осмотрел лица солдат, надеясь понять по ним, кто конкретно пытается покинуть его. Но замерзшие люди взирали на него сурово и бесстрастно.

— Не беспокойтесь, лорд, с вами останется достаточное количество воинов, — сказал Парр скорее насмешливым, чем успокаивающим тоном. — Я уже разговаривал со своими людьми. Большинство из них готовы отправиться со мной, но я вынужден взять с собой лишь ограниченное количество человек, а именно троих. Если нас будет больше, это может показаться подозрительным.

Герцог нехотя кивнул:

— Согласен.

— Его величество останется нами доволен, лорд Джессингер, — пылко воскликнул Парр. — Что может быть важнее, чем передача убийцы короля Кельвина суду?

Не успел Джессингер выдавить из себя самый незамысловатый ответ, как капитан ударил поводьями и подал сигнал подчиненным спускаться за ним в долину. Воины послушно повиновались, объезжая лорда словно лежащее посреди дороги бревно.

Как отреагирует Дарэк, узнав о самовольных действиях нового капитана? И о решении брата Николаса остаться при дворе Осфонина? Внезапно очнувшись от мыслей, Джессингер пришпорил лошадь и поспешил вслед за остальными, сознавая, что должен сам позаботиться, пока не поздно, о собственном ночлеге.

* * *

Через неделю после весеннего равноденствия, накануне отъезда из Ат Луана, Атайя сидела в кабинете Хедрика, заставляя потрескивавшие зеленые огненные ленты выполнять то или иное задание согласно указаниям Хедрика. Учитель предупреждал ее, что к ненавистному ей заклинанию они обязательно вернутся. Она тщетно надеялась, что он позабудет о своем обещании. Но сегодня все происходило совсем не так, как в прошлый раз: не было паники, не было неожиданных транслокаций, и вскоре Атайе показалось, что ей вполне по силам стать настоящим специалистом по части зеленых лент.

— Хорошо, Атайя. Очень хорошо, — сказал Хедрик, удовлетворенно кивая. — Думаю, теперь ты научилась контролировать ситуацию.

Атайя приказала веревкам исчезнуть и с облегчением вздохнула.

— Я ненавижу это заклинание, мастер Хедрик. Теперь я могу спокойно им пользоваться, но буду его всегда ненавидеть.

— Знаю, — понимающим тоном ответил учитель. — Но я просто не имел права отпустить свою талантливую ученицу, не убедившись в том, что она усвоила все мои уроки. Даже если некоторые из них дались ей не так-то просто.

— Отпустить… — пробормотала Атайя, задумчиво глядя на пляшущие в камине языки пламени, и откинулась на спинку кресла-дерева. — Мне до сих пор кажется, что я не совсем готова… Даже после всего того, чему вы меня научили.

Хедрик добродушно усмехнулся.

— Никто никогда не бывает полностью готов к чему бы то ни было, Атайя. Признаюсь честно: чем дольше я живу на свете, тем больше понимаю, что еще очень многого не знаю.

— А я думала, вы знаете абсолютно все, по крайней мере о колдовстве. За исключением, возможно, заклинания транслокации. — Атайя лукаво улыбнулась. — В конце концов, магия — ваша профессия.

— У меня есть собственные теории относительно моих знаний. Я планирую написать несколько очерков для включения в основную программу обучения Школы колдунов. — Его глаза весело заблестели. — Студенты будущих поколений будут проклинать мое имя, зазубривая мои мудрые изречения накануне экзамена.

Хедрик засмеялся, заметив, как лицо Атайи приобрело сочувствующее выражение.

— Кстати, — Хедрик опустил руку в карман мантии, — у меня для тебя кое-что есть. — Он достал нечто округлое, размером с монету, вложил ей в руку и по-отечески похлопал ее по плечу. — Ты это заслужила.

Атайя раскрыла ладонь — там лежала золотая брошь в форме креста, украшенного драгоценными камнями, заключенного в круг. Она уже не раз видела подобные знаки. Эта вещица отличалась особым изяществом, о ее стоимости можно было только догадываться.

— Как красиво, — прошептала Атайя.

— Это символ нашего народа. Четыре вершины креста означают четыре стихии — огонь, воздух, землю и воду, а три камня на каждой из вершин — элементы человеческого существа — тело, разум и душу. Все заключено в круг… Возможно, это образное изображение нескончаемого выполнения задания — заставить все вышеперечисленное работать одновременно в согласии и гармонии…

Атайя покрутила брошь в руках, любуясь переливающимися в свете огня драгоценными камнями.

— Это означает, что обучение позади?

Мастер погрозил ученице пальцем и шутливо нахмурил брови.

— Нет. Когда речь идет о колдовстве, обучение длится бесконечно. — Его лицо вдруг просветлело, и он посмотрел ей в глаза мудрым, спокойным взглядом. — Запомни то, что я тебе скажу, Атайя. Моей главной целью было не просто научить тебя пользоваться заклинаниями, а пробудить в тебе интерес к собственному познанию магии, вечному поиску. Мне хотелось бы, чтобы и ты, тренируя своих учеников, внушила им то же стремление к развитию. Чем больше требуешь от обучаемого, тем больше он готов раскрыть перед тобой свои таланты. Если спрашиваешь с него лишь добросовестное выполнение задания, то только это и получишь в итоге. Когда ожидаешь совершенства, обнаруживаешь в человеке нечто великое, независимо от того, насколько мощными силами он наделен.

Атайя медленно пристегнула брошь к воротнику платья и, выдержав продолжительную паузу, смущенно спросила:

— А я? Я оправдала ваши ожидания, мастер Хедрик?

В первое мгновение, судя по выражению его лица, она подумала, что учитель хочет сказать ей какой-то комплимент, похвалить ее, но, вероятно, он передумал. К ее великому удивлению, вместо этого старик наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Да, моя дорогая, оправдала.

Хедрик обхватил ее своими худыми руками и неожиданно крепко обнял.

— Я буду скучать по тебе, Атайя. Ты даже не представляешь, как сильно я буду скучать.

* * *

На следующее утро — если это можно назвать утром, ведь до рассвета еще оставалась добрых пара часов, — во дворе было тихо и спокойно, на темном небе мирно поблескивали звезды. Легкий морозец, пропитанный туманным сиянием луны, обволакивал сонную землю. Хотя Атайя старалась ступать осторожно, под ногами хрустел снег, эхом откликаясь в ночной тишине. Находясь в состоянии полудремы, она добрела до конюшни и, уютно закутавшись в толстую шерстяную накидку, прислонилась к дверному косяку. Тут и там велись активные приготовления к поездке. Ей казалось, что все, что происходит вокруг, ее не касается. Хотя ее тело находилось здесь, сознание еще сладко спало, свернувшись калачиком, на мягкой перине, набитой гусиным пухом.

Атайя терпеть не могла просыпаться так рано, в подобные моменты ее голова еще долго плохо соображала после сна. Набрав в легкие морозного воздуха, она постаралась проснуться. На дворе стоял апрель, но в Ат Луане все еще держались зимние холода. Единственное, чему можно было радоваться в связи с отъездом из Рэйки, так это тому, что, когда они приедут в Кайт, смогут отогреться под весенним солнышком.

Кейл и Мэйзон суетились в противоположном углу двора, привязывая к седлам кожаные сумки и укладывая провизию на повозку. Кам спал на сене в задней части повозки и выглядел таким безмятежным и умиротворенным, что никто не решался будить его, хотя лишняя пара рук совсем не помешала бы при сборах. Тоня, казалось, была повсюду, еще более энергичная в столь ранний час, чем обычно. Она проверяла, все ли взято, рассматривала карту, по которой они должны были двигаться в южном направлении, спорила с Ранальфом о том, по какой дороге лучше ехать.

Атайя услышала где-то совсем рядом шаги и, очнувшись от сладкой дремы, резко подняла голову. Прямо перед ней стоял Джейрен в теплом темном плаще с капюшоном. Он походил сейчас на монаха, идущего к заутрене, — со склоненной головой, спрятанными в противоположные рукава руками.

Джейрен оперся о стену конюшни рядом с ней и долго молчал, глядя на собиравшихся в дорогу людей. Создавалось впечатление, что он видит перед собой не тех, кто суетится сейчас во дворе, а картинки из прошлого или мечтает о будущем, которому никогда не суждено сбыться.

— Думаю, ты слышала о том, что я на какое-то время отправляюсь домой, — сказал наконец Джейрен. — Отец уезжает через несколько дней, а я поеду следом через пару недель. Надо найти человека в помощники Хедрику, кто смог бы заменить меня.

Атайя кивнула, не решаясь заговаривать с ним. Лорд Иан сообщил ей, что ему удалось убедить сына навестить домашних. Джейрен пока не догадывался о произошедшем между ними разговоре.

Боясь встретиться с ним глазами, она отвела взгляд в сторону.

— Я вышел, чтобы проводить тебя. — Джейрен придвинулся ближе к ней, но тут же, передумав, вновь отстранился. — В прошлый раз, когда ты уезжала из Ат Луана, ты хотела, чтобы я остался здесь, но я поступил так, как считал нужным. — Слова давались ему с трудом, но, сделав небольшую паузу, он продолжил: — Теперь я послушаюсь тебя.

Атайя зажмурила глаза, возвращаясь мыслями в тот далекий день. Тогда именно в этой конюшне она кричала Джейрену, что он должен остаться, запрещала ехать за ней следом, чтобы учить магии, и даже залепила пощечину за обвинение в том, что игнорирует людей, которых она обязана спасти. Тогда Атайе и в голову не приходило, что столь настойчивая забота о ней может обернуться для него страданиями и страшным риском. Теперь она вспоминала о том дне с трепетом и благодарностью. Он спас ей жизнь.

— И ты прекрасно понимаешь, почему я вынуждена была так поступить, так ведь?

Пожалуйста, Джейрен, — молила про себя Атайя, — скажи мне, что все понимаешь, скажи мне то, что я хочу услышать. Или я не смогу спокойно жить на этом свете.

Когда он наконец ответил, его голос прозвучал устало и печально:

— Я понимаю, Атайя, но это вовсе не означает, что я согласен с тобой.

Она ждала, что Джейрен продолжит говорить — объявит ей о своем намерении присоединиться к ней позже, после непродолжительной поездки в Улард, — но, как ни странно, он не сказал ничего подобного. Сердце Атайи сжалось в комочек. Возможно, лорд Иан уже упомянул про соседку… Клару О'Фадден?

— Я могу прислать тебе весточку через месяц или… просто сообщу о том, как у меня дела, — сказала Атайя.

Джейрен едва заметно кивнул. Он прекрасно знал, да и она тоже, что такими фразами всегда обмениваются при расставании, просто из нежелания взглянуть правде в глаза: признаться в том, что они, возможно, никогда больше не увидятся.

Неожиданно Джейрен повернулся к ней и окинул пылким взглядом.

— Я знаю, ты изменишь мир, Атайя. По крайней мере какую-то часть его. Я верю в тебя.

Поспешно, словно боясь, что любимая ускользнет от него, Джейрен наклонился к ней и поцеловал в щеку. Не успела она и слова произнести, как он уже повернулся к ней спиной и пошел прочь, не успев заметить, как Атайя инстинктивно протянула ему навстречу руки, безмолвно пытаясь удержать его.

Пройдя ярдов десять, он остановился, поднял к звездам голову, словно прося совета, затем печально опустил ее и закрыл глаза руками.

— Я все еще люблю тебя, Атайя, — тихим голосом, не оборачиваясь, сказал Джейрен. — Помни об этом всегда.

Поспешно, как будто стыдясь собственных слов, он зашагал ко входу в замок.

Атайя чувствовала, как к горлу подступил ком, готовый вот-вот вырваться наружу оглушающим криком: Не уходи! Останься… едем со мной! Я выйду за тебя замуж, Джейрен, и мы проведем остаток своих дней вместе… только не оставляй меня сейчас!

Она так и продолжала молча стоять у конюшни, обхватив лицо руками, закусив, чтобы не разрыдаться, нижнюю губу.

— Прекрати. Подумай о чем-нибудь еще, — пробормотала Атайя, обращаясь к самой себе. — Подумай о чем-нибудь другом.

Совершенно неожиданно, будто инстинктивно, она закрыла глаза и принялась читать зазубренные когда-то наизусть строчки, заставляя мысли направиться по другим каналам.

— Кредони, лорд первого Совета, двадцать шесть лет; Сидра, лорд второго Совета, одиннадцать лет; Малькон, лорд третьего…

Атайя продолжала читать до тех пор, пока боль не отступила, пока нестерпимое желание броситься вслед за Джейреном не ослабло.

На сердце залегла свинцовая тяжесть, а день, еще не начавшись, был безнадежно испорчен. Вдруг в комнате на первом этаже, совсем недалеко от конюшен, зажегся свет. Через мгновение окно раскрылось, и Атайя увидела Николаса. Высунувшись по пояс, он пожал ей руку и поцеловал на прощание. Она тоже поцеловала его в щеку и почувствовала небольшое облегчение.

Послышался крик Ранальфа, извещавший о готовности к отправлению. Буквально через несколько минут путешественники уже выезжали из главных ворот замка: Ранальф управлял повозкой, где сидели Мэйзон и Тоня, и все так же мирно спал Кам. Кейл ехал следом, приглядывая за запасными лошадьми, а Атайя — позади всех.

Вот бы перенестись в Кайт при помощи заклинания транслокации, подумала она. Тогда не нужно будет тратить на утомительную поездку, во время которой не отделаться от мыслей о Джейрене и о близких, оставленных позади, столько дней и сил. И хотя в старинных трудах мастера Кредони она читала, что человек может транслокировать вместе с собой вещи и людей, находящихся с ним в физическом контакте, решила не рисковать: с пятью компаньонами, их вещами и провизией, наверное, не так-то просто справиться!

Они выехали на главную дорогу, ведущую из Ат Луана на юг, собираясь нанять судно в небольшом портовом городе Альравике и переправиться оттуда к восточному побережью Кайта.

Когда Грендольский замок уже начинал исчезать из виду, Атайя оглянулась и в последний раз посмотрела на отливающее серебром величественное здание, слегка освещенное теперь занимавшимся рассветом. Скоро оно оживет и наполнится суетой и повседневными делами, смехом и разговорами. Сейчас же все еще спали, спокойно и безмятежно, за исключением, наверное, одного человека — молодого мужчины, закутанного в теплый темный плащ с капюшоном, мужчины, который любил ее настолько, что смог отпустить.