"Роковой мужчина" - читать интересную книгу автора (Мейерсберг Пол)ЛОВУШКАПроклятая тачка не заводилась. Парнишка, который мыл мою машину, уже перебрался к другому автомобилю. Педро получал от меня двадцать пять баксов в неделю за то, что мыл мою машину по понедельникам, средам и пятницам. Я считал, что он родом из Гватемалы. Его тетка около года работала уборщицей в магазине Барбары, пока Барбара не уволила ее за воровство. Некоторое время спустя Барбара рассказала мне, что когда однажды утром она вошла в магазин, тетка моего Педро лежала на полу с головой негра-рассыльного между ног. Барбара иногда бывает совершенной пуританкой. После пяти минут отчаянных попыток я вылез из машины. Мне удалось поймать такси-микроавтобус на улице рядом с «Риджент-Беверли-Уилшир». Водителем оказалась женщина лет тридцати с крашеными темно-рыжими волосами. Рядом с ней сидела немецкая овчарка, которая, казалось, спала. – Не бойтесь, она не кусается, – сказала женщина сюсюкающим тоном. – Куда ехать? Я назвал адрес. Женщина не имела понятия, где это находится. Как большинство таксистов в Лос-Анджелесе, она не знала всего города, только отдельные районы. Но она оказалась умелым, опытным водителем. В Санта-Монике мы попали в пробку. Я закрыл окно, чтобы не дышать выхлопом автомобилей, и вскоре начал потеть. – Кондиционер сдох, – объяснила женщина, глядя на меня в зеркало. Мы угодили в ловушку. На север, юг, запад и восток тянулись ряды неподвижных автомобилей. Город, спроектированный или, по крайней мере, считавшийся, раем для автомобилистов, стал жертвой своих желаний. Тут застрял весь Лос-Анджелес. Я не мог понять, зачем Фелисити понадобилось увидеться со мной. Мы встречались всего пару дней назад. Мне не хотелось снова ссориться с ней, но представлялась хорошая возможность попросить ее отдать документы на квартиру. Мне потребовался почти час, чтобы добраться до ее дома. Я расплатился с водителем. Выходя из машины, я увидел, что немецкая овчарка неподвижна, и понял, что это всего лишь чучело со стеклянными глазами. В квартире Фелисити играла громкая музыка – Лист. Это озадачило меня. Входная дверь была открыта. Я закрыл ее за собой. Что-то было не так. Затем я увидел мать, лежавшую на полу в своем черном домашнем халате. Она лежала неподвижно, как убитая. Я склонился к ней. – Мама, в чем дело? Что такое? Пришел тот неизбежный день, когда я найду свою мать мертвой? Фелисити медленно потянулась за стаканом с водкой, стоявшим на ковре. – Что случилось? Когда Фелисити заговорила, ее голос был другим – более низким и грудным. Она выглядела так, как будто несколько дней не просыхала. – Ко мне приходила Барбара, – сказала она. – Барбара? – Она рассказала мне, каким дерьмом ты оказался. Это меня не удивило. Ты всегда был дерьмом. Как и твой отец. – Зачем она приходила к тебе? – я был удивлен и разозлен. Это не похоже на Барбару – плакаться, в жилетку, тем более избрав в наперсницы Фелисити. – Она хочет, чтобы ты вернулся, один Бог знает – зачем. Я была рада, как хрен знает кто, когда твой отец ушел. Я годами пыталась избавиться от него. Фелисити находилась в самом дурном настроении, но в ее оскорблениях появилось что-то новенькое. Я не мог припомнить, чтобы она когда-нибудь говорила о своих отношениях с отцом. Она постоянно обвиняла меня в том, что я похож на него, но сейчас ударилась в воспоминания, очевидно, навеянные рассказом Барбары. – Я видела его только раз после того, как он ушел от меня. Это было в Англии. Этот говнюк хотел взять у меня взаймы. Черт! Совсем некстати сейчас обсуждать квартирные дела. – Знаешь, Мэсон, после тебя был еще один ребенок. – Что ты хочешь сказать – еще один ребенок? – Я хочу сказать, что у меня был еще один чертов ребенок. Как будто одного тебя не хватало. Фелисити была очень пьяна, а в таком состоянии она давала волю воображению. Хотя ее откровенность ошеломляла, она не обязательно была правдой. – Короче говоря, мне вполне хватало тебя, и я отдала его в приют. Сейчас она совсем опьянела, и, наливая водку в стакан, проливала ее на пол. Я попытался отобрать у нее бутылку. Фелисити довольно сильно толкнула меня в плечо. Я решил уйти. Черт с ней – и с документами. – По крайней мере, ты никогда не просил у меня денег, – сказала она. – Выпей. – Что именно говорила тебе Барбара? – я хотел выбраться из выдуманного прошлого. Меня интересовала Барбара, а не отец, которого я даже не помнил и о котором никогда не вспоминал. – Она сказала, что ты трахаешься со всеми бабами в городе. А я сказала ей, что мой сын не может трахнуть даже дохлую овцу. – Спасибо. – Но она сказала, что любит тебя, и хочет, чтобы ты вернулся. Я ответила, что выгнав тебя, она совершила самый разумный поступок в жизни, и в моих глазах даже поднялась на несколько делений. – Зачем ты мне это рассказываешь? – Я просто хочу, чтобы ты знал, как тебя все презирают. Нужно было уходить. Фелисити стала совсем невменяема. Водка лилась по ее подбородку. Меня тошнило так же, как и ее. – Не звони мне в офис. Черт возьми, я не желаю тратить время, чтобы выслушивать твои бредни. Когда я был у двери, она окликнула меня. – Мэсон! Еще кое-что. Я не хочу тебя больше видеть. Никогда. Ты слышишь меня? – Очень хорошо слышу, – я захлопнул дверь. Пока я ловил такси, чтобы вернуться в офис, я пытался представить свою мать ребенком. Но не мог. В приемной ждал молодой парень, одетый в костюм из черной кожи. Урсула разговаривала по телефону, составляя список заметок, предназначавшийся для меня. При моем появлении парень поднялся. У него были длинные черные волосы, темные брови, и он выглядел как ныряльщик из «Пучины», но без шлема. – Мистер Эллиотт? – у него был неожиданно высокий голос. – Да. Он подошел ко мне, и, не сказав больше ни слова, ударил кулаком в живот. Я согнулся. Боль была выносимой, но я не мог сделать вдоха и упал на кушетку. – Сейчас я вытряхну из тебя все твое дерьмо. Парень снова набросился на меня. Я поднял правую ногу и изо всех сил лягнул его, почувствовав, как моя нога ударила его по левому бедру. Он завопил и снова пошел в атаку. – Дерьмо! – вопил он. – Ты трахал мою девчонку! – О чем ты говоришь, черт побери? – я подставил ему подножку, и он свалился рядом со мной на диван. – Какую девчонку? О чем ты говоришь? – Молчи, подонок! Я говорю об Алексис! Парень схватил меня за шею. Я вцепился в его кожаную куртку. Мои пальцы скользили по черной коже. Внезапно его хватка ослабла. Я не мог понять, почему. Он начал уползать от меня. Тут я увидел, что произошло: Урсула своей бледной рукой держала его сзади за промежность. Он не мог вздохнуть. Я лежал на диване, пока она оттаскивала его в буквальном смысле за причинное место. Я видел, как напряглась ее рука, и ногти впились в черную кожу его штанов. Парень выл и извивался. Для стороннего зрителя это должно было выглядеть комично. Внезапно Урсула подсекла его сзади правой ногой, и пока он падал, отпустила его брюки. Потом быстро опустилась на колени рядом с ним. Какое-то мгновение казалось, что она хочет поцеловать его. Но она сжимала правой рукой его шею. Глаза у парня выкатились, он пытался кричать, но без особого успеха. Его ноги дергались, как у умирающего. – Урсула! – я встал с дивана, все еще задыхаясь. Она сжимала ему шею до тех пор, пока он не отключился. Затем поднялась и оправила юбку. – Я не знаю, кто он такой. Он сказал, что его зовут Родни Алдертон и что вы назначили ему встречу. – Надо вызвать полицию. – Я это сделала. Они едут. – Где вы научились так драться? – На курсах самообороны. – Очень впечатляет. – Я посмотрел на человека, лежавшего на полу. – Он будет в норме через пару минут, – сказала Урсула. – Я никогда не видел его раньше. Очевидно, он приятель моей бывшей секретарши, Алексис, но я не имею понятия… – Мистер Эллиотт, меня интересует только то, что касается моей работы. Боже, эта женщина, подделавшая письмо Алексис и подбросившая его Барбаре, еще утверждает, что она тут совсем ни при чем! Дверь кабинета открылась, вошли двое полицейских из Беверли-Хиллз. – Что тут у вас? Урсула рассказала о том, что видела. Я тоже дал показания, но не упомянул о письме. Пока мы говорили, Родни начал шевелиться. Он кашлял и пытался подняться. Урсула отошла к телефону, чтобы ответить на звонок. – Вы хотите выдвинуть обвинение? Я колебался. – Ну, я… – Нет, я имею в виду его, – полицейский-негр указал на Родни. – Я ничего не хочу, – произнес Родни слабым голосом. – Нам все-таки придется составить протокол, – сказал полицейский. – Я хочу уйти отсюда, – попросил Родни у полицейских, и те переглянулись. – У нас есть ваш адрес. Я советую вам, ребята, держаться подальше друг от друга. Полицейские то и дело бросали на Урсулу продолжительные взгляды. Они подозревали ее в чем-то? Возможно ли, что Урсула каким-то образом повлияла на Родни и натравила его на меня? Неужели эта женщина стояла за всем, что случилось со мной? Полицейские ушли, Родни с ними. Урсула вернулась к работе. – Я взяла на себя смелость назначить встречу с Полом Джасперсом и Джо здесь в полпятого. – Прекрасно, но в два часа у меня встреча на «Юниверсале». Хватит ли времени? Моя машина сдохла. Пожалуй, стоит заказать такси. – Не нужно. Я позвонила в гараж, и они прислали человека, который починил вашу машину. Теперь она работает идеально. – Спасибо, – промямлил я. Как она узнала, что «БМВ» сломался? Я не возвращался в офис, чтобы сказать ей. Должно быть, видела в окно, как я пытаюсь завести машину. Однако, в приемной нет окна в переулок. Впрочем, неважно. Урсула видела все, знала все, держала все под контролем. – Как здоровье вашей матушки? – ее голос был озабочен. – Она прекрасно себя чувствует, благодарю вас, – не нужно было благодарить ее, – и спасибо, что помогли мне с этим сумасшедшим. – Рассчитывайте на меня, мистер Эллиотт. Так что я передам подтверждение, что встреча состоится в полпятого? – Конечно, – по крайней мере, хоть в чем-то я мог быть уверен. |
||
|