"Головная ударная волна" - читать интересную книгу автора (Бенфорд Грегори)Мало подробностей, потому что у Харкина он не смог пронаблюдать ее подольше, но картина достаточно отчетливая. «Пуля» вытягивалась в длину, меняла форму. Возможно, оказалась в новых условиях. Но то было два дня назад. Карта из Болоньи составлена четырнадцать часов назад. Ральф еще раз просмотрел расплывчатый болонский снимок и задумался, каким образом это изображение соотносится с картой, сделанной на 4,8 гигагерца. Неужели Фанти все-таки ошиблись? — Ты можешь прямо сейчас переслать мне снимок? — спросил Ральф. — Очень важно. Он выслушал долгое молчание, прежде чем Харкин откликнулся: — Я сейчас занят по горло. Подождать нельзя? — Фанти из Болоньи — они отстаивают ту, свою, карту. Очень странно. — Гм… ну… — Пожалуйста, удели мне всего несколько минут. Может, в интервале загрузки… — Ладно, дружище, попробую, но… — Я понимаю, — сказал Ральф, покривив душой. Домашний автоответчик записал голос Ирэн, проговорившей быстро и негромко: — Нашел себе другую, да? Так если я тебе больше не нужна, могу перестать отвечать на звонки и сообщения, хотя и отвечать-то не на что. И вообще, увертка в самый раз для шестиклассника, нет? Я первая пошла на разрыв, намек был так ясен, что ты не мог его не понять, так что можешь считать, что во всем виновата я, и жить с чистой совестью. Можешь считать: «Да, она не могла отказаться от прошлого. Карьеристка. Плоский деловой ум». Или трудоголичка. Нет, трудоголик — это о тебе. И получишь восхитительную имитацию жизни… После долгой паузы, когда время почти кончилось, она всхлипнула, помолчала и проговорила: — Ладно, может, это я зря… Он сел, чувствуя себя оленем, попавшим под свет фар, и прокрутил запись сначала. Они были близки, она удивительная, что правда, то правда. Он ее любил, это точно, и всегда считал, что больше ничего и не требуется. Но в ближайший год он может потерять работу. И не способен сейчас думать ни о чем, кроме «Пули». А она гадает, рожать или не рожать. Хотя, вспомнил он, она ведь так и не сказала, хочет ли ребенка. Он понятия не имел, что ей ответить. В прошлом году, на докладе, посвященном Эйнштейну, докладчик процитировал лаконичное замечание жены ученого, что иной раз, работая над задачей, великий человек целыми днями ни с кем не разговаривал. Она, понятное дело, ушла от него. И вот теперь Ральф находил в себе какое-то родство с легендарным гением. Потом он сказал себе, что глупо равняться… Ладно, пока пусть идет как идет. Восьмая чашка кофе показалась горькой. Хотелось сладкого. Он впился зубами в пончик. Когда же он в последний раз ел? Ральф глубоко вздохнул и выбросил это из головы, чтобы прочистить мозги. Он теперь не сомневался в своей работе, в программах, но все еще ничего не понимал. Прежние оценки рассеяния были ошибочны. Это становилось ясно из расширения пульсации, только что измеренной им. Энди и все прочие определяли удаленность «Пули», основываясь на обычной плотности межзвездного вещества. И получали расстояние около пяти тысяч световых лет. Его измерения пульсирующего сигнала показывали, что «Пуля» гораздо ближе, всего около тридцати световых лет. Они видели ее сквозь ионизированную и сжатую давлением плазму, окружавшую… что? Вряд ли нейтронную звезду. И дальнейшие выводы: если «Пуля» настолько близко, то она гораздо меньше по величине и светимости. Да, султан у нее огромный, но сама «Пуля» — плотный кружок в самом центре, неразличимый даже на снимках Энди, при самом высоком разрешении может оказаться всего в несколько сотен километров длиной. Или даже меньше, это только верхний предел. Предположим, так оно и есть, она гораздо ближе. Тогда и выход энергии, если считать его примерно равным мощности излучения, тоже гораздо меньше. Он записал несколько чисел. Объект излучал энергию, сравнимую с той, что потребляется населением Земли. Десяток гигаватт или около того. Куда ниже энергии, излучаемой нейтронными звездами. Он уставился в пространство, мысли у него кипели. И еще сорокасемисекундный период. Он подсчитал, что если объект вращается и имеет на окружности гравитацию, равную половине земной, то он должен быть около тридцати метров в поперечнике. Резонно. Но откуда же такое быстрое изменение радиосигнала? За несколько дней, а не лет, как обычно для астрономических объектов? За несколько дней! Он боязливо открыл сообщение от Ирэн: «Ты сорвался с крючка. Я тоже. Цикл восстановился. Ложная тревога. А нам урок. Мне, по крайней мере. Я получила полезные сведения (для тебя, данные) о том, какой ты засранец. Пока». Он развалился на стуле и позволил себе насладиться чувством облегчения. «Ты сорвался с крючка». Отлично. «Ложная тревога». Уф! «Засранец». Гм… Однако… Уж не собирается ли он подражать ей. Поднимать шум из-за пустяков? Ральф вернулся к себе в кабинет, добавил к бедламу на столе заметки к лекции и рухнул в кресло. Лекция прошла не блестяще. Он никак не мог собраться с мыслями. Стоит ли на время держаться подальше от Ирэн, дать ей остыть? Чего ему на самом деле хочется? Слишком много сразу навалилось. Зазвонил телефон. Харкин даже не поздоровался: — Я выжал немножко дополнительного времени наблюдений. Результаты уже отправил по е-мэйлу. — Голос у тебя усталый. — Скорее… озадаченный. Он повесил трубку. Сообщение уже пришло. Ральф долго разглядывал изображение. Оно было куда ярче прежнего. Огромный выброс энергии. |
||||
|