"Головная ударная волна" - читать интересную книгу автора (Бенфорд Грегори)Ральф обратился к болонской группе через друзей, двух Фанти, с просьбой сканировать ее местоположение. Они нацелили итальянские телескопы на нужную часть неба, обработали данные и переслали по электронной почте. На следующее утро его поджидало сообщение с сорока семью мегами приложения. Он открывал его, дрожа от волнения. В Болонье работали первоклассные астрономы, на их результаты можно было положиться. Запросив по Интернету визуальное соединение, он спросил: — Роберто, что это? Не может быть объектом, который я изучаю. Это же каша! Роберто на экране недоуменно наморщил лоб: — Да, мы тоже удивились. Через несколько дней я смогу добиться лучшего разрешения. Увеличив время наблюдений, получим очень четкое изображение. — Да, пожалуйста. Наверняка тут какая-то ошибка. «Сорок семь секунд…» Декан что-то еще говорил, но Ральф смотрел в окно, на эвкалипты, раскачивающиеся под переменчивым береговым бризом. Госсиан перечислял, что еще предстоит сделать, для того чтобы «возможно» получить штатную должность: выбить два федеральных гранта, найти своим защитившимся аспирантам хорошую работу, опубликовать еще пару-тройку статей, и все за несколько месяцев. Слова пролетали мимо, он их даже слышал, но он пришел сюда, в знакомое и любимое место, где жила его вера, и в нем поднималось волнение, загоралось предчувствие, его наполняло внутреннее состояние благодати. Идеи роились перед ним, забивались в ноздри, он заморгал… — Ральф, вы слушаете? — Да, о да… — «Но только не вас, нет». Он вошел в здание физического факультета, рассеянно сложил зонт, промокший под кратким ливнем. Замурлыкал сотовый телефон. — Хотел тебя предупредить, — раздался голос Харкина, — что в ближайшие дни много времени выжать не смогу. Есть старые снимки, но я их еще не разбирал. — И на том спасибо. — Завтра, может быть, попробую сделать еще снимок, но я чертовски занят. Останется немного времени при перенастройке антенн… — Я послал тебе карту Фанти. — Да, наверняка ошибка. Ни один объект не мог настолько измениться за такой малый срок. Ральф согласился с ним, но все же добавил: — Но все-таки надо проверить. Фанти знают свое дело. — Если будет время, — сдержанно пообещал Харкин. За лекциями и семинарами и в долгие часы работы фильтрующей программы он совсем забыл о назначенном свидании. В девять вечера зазвонил телефон. Ирэн. Он принес свои извинения, говорил рассеянно и отрывисто. И вид у него был усталый, бледный лоб в морщинах. — Никаких… изменений? — спросила она. — Никаких. Они помолчали, потом он рассказал ей о карте Фанти. Ирэн заметно посветлела, обрадовавшись случаю поговорить о другом. — Такие изменения ведь возможны? — Вообще-то да, но так быстро? А ведь они огромные, один хвост тянется на световые годы. — Но, ты говоришь, карта изменилась, размылась. — Да, весь объект. — Не может там быть какой-то ошибки? — Может, но Фанти отлично знают дело. — Нельзя ли нам встретиться попозже? Он вздохнул: — Я хочу еще раз просмотреть… — На ее молчание он ответил новыми извинениями и закончил словами: — Я не хочу тебя потерять. — Тогда не забывай, где ты меня оставил. Середина ночи. «Ни за что бы не увидел, если бы не поверил». Ошибка, как он понимал, могла крыться в исходном предположении. В его предположении. Это должна быть беглая нейтронная звезда. Она должна находиться на большом расстоянии, за пол-Галактики от нас. Они в этом не сомневались, потому что искажение сигнала показывало, что на его пути много плазмы. Да, исходное предположение. Так должно быть. Вполне резонно. И совершенно неверно? Он потратил большую часть выкроенного на ОБМ времени, изучая продолговатую шкурку-оболочку некогда гордой звезды, видневшейся на краю «Пули». Она казалась клочковатой от большого количества выброшенного умирающим солнцем газа. А мог бы вместо этого понаблюдать затемнения: какая часть линий спектра поглощается или рассеивается межзвездной пылью, плазмой и газом. Только по этим признакам можно определить, далеко или близко расположен источник радиосигнала. Хитрое дело — истолковывать эти колеблющиеся призраки, видимые сквозь межзвездный туман. Что, если между объектом и огромным глазом антенны была гораздо более плотная плазма, чем они предполагали? Что, если они ошиблись в оценке расстояния? Так бывает, когда плотное облако закрывает от вас солнце. Рассеивает свет, до неузнаваемости искажает картину, а ведь солнце, по астрономическим масштабам, совсем рядом. Может, и эта штука ближе, гораздо ближе… В таком случае ее должна окружать необычайно плотная плазма — облако ионизированных частиц, которое она создает, пробиваясь сквозь межзвездную ночь. Возможно ли, чтобы она ионизировала гораздо больше частиц газа, сквозь который движется, чем предсказывают расчеты? Каким образом? Почему? И что это за штука, черт возьми? Он моргнул при виде компьютерного изображения, вызванного им на экран из чащи программ, анализирующих виды и спектры. Размытые очертания старой звезды занимали несколько пикселей, а рядом находился старый рваный завиток останков сверхновой — древнее сферическое надгробие мертвого солнца. Линии понесли большие потери, пробиваясь сквозь хвост «Пули». По ним он мог оценить среднюю плотность плазмы, окружающей саму «Пулю». Проделывая расчеты, он ощущал, как закрадывается в него холодное предчувствие, заглушавшее все посторонние шумы. Он так и этак поворачивал идею, пробуя ее на ощупь, испытывая на прочность. Его заливало звенящее возбуждение, сдерживаемое осторожностью. «Интересно, видна ли она на прежних обзорных снимках», — сказал Энди. Ральф проверил. На радиокарте, сделанной итальянцами одиннадцать лет назад, совсем близко к нынешнему местоположению «Пули» виднелась слабая царапина. Совсем слабая, на порядок ниже величины светимости, какую он наблюдал сейчас. Ошибка в калибровке? Так или иначе, детектируется. Он нашел ее потому, что она ярко светилась. Может быть, столкнулась с густой межзвездной плазмой и разгорелась? Ральф позвонил Харкину, чтобы обсудить с ним эту карту и карту Фанти, но нарвался на автоответчик. Он кратко описал положение и пошел читать лекцию по механике. Его автоответчик голосом Харкина говорил: — Ральф, я послал тебе карту, сделанную два дня назад, когда я выбрал время пронаблюдать ее на четырех и восьми гигагерца. — Замечательно, спасибо! — отозвался он, прежде чем сообразил, что Харкин его не слышит. Тогда Ральф позвонил сам и, когда Харкин ответил, даже не поздоровавшись, спросил: — Как тебе нравится карта Фанти? — Совсем не нравится. — Работа совсем свежая. — Да, а то, что я тебе послал, наблюдалось раньше. Думается, они что-то намудрили при обработке данных. — Они работают очень скрупулезно. — То, что я послал, действительно отличается от наблюдавшегося раньше. Картинка, так сказать, чревата гипотезами. Чревата… От этого слова он на миг окаменел. Когда снова сосредоточился, Харкин продолжал: — Я попробовал применить сорокасемисекундный фильтр, но ничего не вышло. На этот раз сигнала не было. Прогнал дважды. Не представляю, что там творится. Карта, прилагавшаяся к сообщению, выглядела еще более странно: |
||||
|