"Грехи и грешницы" - читать интересную книгу автора (Одо Сьюзан)

НАСТОЯЩИЕ ЖЕНЩИНЫ

Анна снова села за свой столик. Пустой стул рядом с ней выразительно напоминал о том, что Джеймс все еще толчется возле бара, поглощенный разговором с двоюродной сестрой Сюзи. Вежливо улыбнувшись своей соседке пожилая леди улыбалась и кивала всем, кто на нее смотрел, — Анна опустила взгляд. Жаль, что она не курит. По крайней мере было бы чем занять руки. Вроде того бокала с шампанским, что у нее забрали, и теперь, подчиняясь условностям, до возвращения Джеймса из бара ей придется сидеть и ждать.

Анна раздраженно фыркнула, уговаривая себя не смотреть в сторону бара, но, подчиняясь некоему импульсу, все же повернулась и посмотрела. Никаких сомнений: смотрят, не отрывая глаз друг от друга, а какие улыбки, да и этот смех… Анна вновь опустила взгляд, но отрицать было нелепо. Она ревновала. Ревновала к семнадцатилетней дурочке с нахально выпирающими из платья маленькими сиськами. Закусив губу, она поклялась себе, что годы тут ни при чем. Она и раньше не могла справиться с ревностью. Сейчас она снова чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой, которая пришла на свою первую вечеринку.

«Черт побери! — мысленно сказала она и встала, решив не поддаваться овладевшему ею настроению. — Будь я проклята, если стану его ждать. Кроме того, — добавила она про себя и прищурила глаза, — я взрослая женщина.

Я сама могу принести себе выпивку!

Да, и если он считает, что со мной можно так обращаться…»

Она подошла к нему и похлопала его по плечу.

— Твоя подруга? — спросила она, когда он повернул голову, явно удивленный ее появлением.

— Э… это…

— Я рассчитывала, что ты принесешь мне шампанское, — перебила она, не желая, чтобы Джеймс ее представлял. — Кажется, ты не спешишь?

Он повернулся:

— Ну, ты ведь исчезла. Я думал…

— Ты думал, как бы заморочить голову какой-нибудь безмозглой дурочке…

— Послушайте! — запротестовала девушка. — Кого это вы называете дурочкой?

— Тебя! — нагнувшись к ней, выпалила Анна. — А теперь исчезни!

Шокированная ее словами, девушка нервно сглотнула, затем, явно расстроившись, повернулась и удалилась.

Анна снова посмотрела на Джеймса. Он вмиг помрачнел.

— Я просто разговаривал, вот и все, — покачал он головой. — Зря ты так.

— Зря! — Анна нервно засмеялась, затем снова заговорила так тихо, что из-за оглушающей музыки ее слова было трудно разобрать:

— Я думала, ты другой, Джеймс.

Знаешь, я действительно думала, что ты не такой, как все. Я думала…

Она замолчала и опустила взгляд, внезапно ощутив разочарование.

Он положил ей руку на плечо.

— Я прошу прощения. Она просто…

Анна подняла взгляд.

— Нет. Это я должна извиняться. За то, что позвонила тебе тогда ночью. За то, что поймала тебя на этом твоем предложении. Ничего хорошего все равно бы не вышло, верно? Ну, если смотреть глобально. — Она горько засмеялась и покачала головой. — Ты мне в сыновья годишься.

— Эдипов комплекс, — с улыбкой сказал он, надеясь вызвать у нее ответную реакцию. Его горячая рука все еще лежала на ее плече, связывая их физически.

— Нет, — ответила она, мягко похлопала его по руке и скинула со своего плеча. — Все было прекрасно, но… — Она нервно сглотнула, пытаясь быть предельно честной с самой собой. — Теперь мне понятно, как это может быть.

Каждый раз, когда ты будешь смотреть на другую, я буду ревновать. Я буду думать… ну, я буду думать, что ты не бросаешь меня из жалости. Или потому, что я хорошо трахаюсь…

Он поморщился:

— Эй…

Анна улыбнулась.

— О, я знаю, что хорошо трахаюсь. Но ведь любовь — это нечто большее, правда? Любовь — это то, что остается, когда увядает страсть. Тут речь идет о том… ну, о том, чтобы состариться вместе. А в этом забеге я тебя намного опережаю.

Опустив взгляд, Джеймс вздохнул:

— Значит, ты меня не желаешь больше видеть, да?

Анна протянула руку, провела пальцем по его щеке, вспоминая о приятно проведенной ночи, и слегка вздрогнула.

— Да, — чуть помедлив, сказала она. — Видимо, это так.

В глазах его отразилась боль.

— А как же я?

Она снова улыбнулась:

— О, с тобой будет все в порядке. У тебя дар, Джеймс.

Ты можешь очаровать даже Мэри Уайтхаус.

Он засмеялся:

— Ты считаешь, что я так нравлюсь зрелым женщинам?

Вздохнув, Анна покачала головой.

— Нет. Лучше заведи роман с какой-нибудь сверстницей. Вроде этой твоей подруги…

Он обернулся, посмотрел на кузину Сюзи, стоявшую рядом со своими подругами, и снова взглянул на Анну.

— Ты имеешь в виду — вроде нее?

— Можешь выбрать и похуже.

— Ты вроде бы сказала, что она дурочка.

— Всего лишь женское соперничество. Я нанесла удар первой — прежде чем она успела назвать меня старой кошелкой.

Он засмеялся.

— Знаешь, ты действительно незаурядная женщина, Анна. Хорошо, что мы познакомились. Это было… незабываемо.

Она усмехнулась:

— Ага, я знаю… и если мне захочется повторить…

Он похотливо улыбнулся в ответ.

— Ты что, мысли читаешь? Нет, серьезно. Мне не трудно.

Помолчав, Анна покачала головой.

— Тебе, может, и нет, а мне… — Улыбнувшись, она протянула руку. — Ну, всего хорошего тебе, Джеймс. Удачи. Ох, да — и пришли мне приглашение на свадьбу.

Улыбка — та улыбка, которая ей так нравилась, — снова появилась в уголках его глаз.

— Тебе придется долго ждать.

— А еще пусть исполнится твоя мечта стать архитектором. Не бросай это дело, а то потом будешь жалеть.

— Не брошу, — сказал он. — Ох, вот ведь еще что.

Он подал ей бокал.

— Что это? — удивилась Анна.

— Двойное бренди. Я собирался тебя напоить.

Она улыбнулась, внезапно поняв, что освободилась от недужной страсти; нынешние ее чувства были гораздо мягче, гораздо спокойнее. Джеймс ей действительно нравился, но он не решение проблемы. Он не тот, кто ей нужен. Впрочем, она все равно желала ему самого лучшего в его будущей судьбе.

— Безнравственный ты человек, Джеймс Холланд. — Она вернула ему бокал. — Вот, отнеси его своей дурочке. — Она подмигнула. — Хотя, пожалуй, ей это не нужно.

— Ты так считаешь?

Анна кивнула и, поцеловав его в щеку, поспешно удалилась, чтобы ничего не испортить.

«Вот, — подумала она, оглядываясь по сторонам в поисках кого-нибудь из подруг. — Все очень вежливо». Но в душе она была недовольна собой. В душе ей хотелось вернуться и, напившись в стельку, снова с ним переспать.

«Нет, — сказала она себе, увидев Дженет и Линдсей. — Дело сделано. Пусть так и будет».

Но она все равно не смогла удержаться: обернувшись, она увидела, как Джеймс подает девушке бокал, увидела ее сияющее лицо и ощутила новый приступ ревности и одиночества.

«Черт побери! — подумала Анна, чувствуя, как ее покидает уверенность. И зачем только я, это сделала? Какого черта обернулась?»

Мэнди положила на тарелку дочиста обглоданную куриную кость и вытерла рот салфеткой, в углу которой красовалось серебряное сердечко с именами Сюзи и Джо.

Посмотрев на стол виновников торжества, она заметила брошенный на нее украдкой взгляд Джо — видимо, он таким образом пытался привлечь ее внимание.

«Нет уж, — подчеркнуто отвернувшись, сказала себе Мэнди. — Пусть мерзавец сам расхлебывает».

Она наткнулась взглядом на своего мужа, беседующего с одним из многочисленных дядей Сюзи. Рядом сидел его брат Барри. Барри-подонок. Барри-шантажист. Мэнди посмотрела на него с откровенной ненавистью. Она и раньше замечала, как неуклюже он сидит, но теперь решила это прокомментировать:

— Что, нужна подушка. Бар? Старые раны разболелись?

— Вот стерва, — вполголоса пробормотал Барри и, толкнув локтем брата, показал пальцем на Карен, которая стояла рядом с какой-то не знакомой Мэнди коротковолосой женщиной. — Смотри, Пит! — похотливо улыбнулся Барри. Говорят, все училки — кобылы. Наверное, потому, что слишком безобразные. — И он, засмеявшись, поднес к губам кружку.

— Чего? — Пит повернулся и посмотрел на брата, не понимая, о чем речь.

— Ну, кобылы. В том смысле, что любят мужчин, вот чего.

— Даже, блин, и не надейся! — вполголоса пробормотала Мэнди.

— Ага, им нужна только забота!

— Знаешь что, Барри? — наклонившись к нему, проговорила Мэнди. — Ты бы еще прикрепил к заднице микрофон, чтобы тебя все слышали. Я в жизни еще такой чепухи не слышала. Ты говоришь о моей подруге!

— Да? — наклонился к ней Барри. — Знаю я твоих подруг. Все они старые потаскушки. Ага. Особенно эта твоя лучшая подруга — новобрачная.

Мэнди похолодела от гнева.

— Не пойму, к чему ты клонишь?

Но Барри не уловил прозвучавшего в ее голосе предупреждения.

— Сама знаешь, блин, к чему я клоню. Сюзи с любым перепихнется — дай ей только возможность. Уж я-то знаю.

Нет, она всего-навсего старая шлюха. Я и пришел сюда только затем, чтобы посмотреть на бедного ублюдка, который имел глупость на ней жениться.

В голове Мэнди словно что-то щелкнуло. Встав, она выхватила кружку из руки Пита и плеснула содержимое в лицо Барри.

Барри издал какой-то утробный звук и приподнялся; при этом он зацепил ногой стул, и тот с грохотом упал на пол. Барри был весь мокрый, рубашка прилипла к телу, на пиджаке красовалось темное пятно.

— Сука! — выкрикнул он. — Бешеная корова!

Откинувшись на спинку стула, Пит с недоумением взирал на происходящее.

Мэнди со злостью посмотрела на мужа.

— Он это заслужил. Что, блин, он о себе думает?

— Это я-то? — взревел разъяренный Барри. — Не разыгрывай из себя честную, потаскуха! А кто трахался с женихом — ведь не я же?

Пит несколько секунд пристально смотрел на брата, пытаясь понять смысл сказанного, затем резко обернулся к Мэнди:

— Мэнд!

Мэнди только плечами пожала. Тогда Пит снова обернулся к брату и сурово посмотрел на него.

— Ты что мелешь, Барри? Тебе, блин, стоит объяснить свои слова.

— Ты уже слышал, что я сказал, — с вызовом заявил Барри и с ненавистью посмотрел на Мэнди. — Спроси теперь ее. Давай, блин, спрашивай ее!

Но, к удивлению Мэнди, Пит ее ни о чем спрашивать не стал. Вместо этого он встал и со всего размаха заехал брату в физиономию. Гости, которых привлекли громкие голоса, сразу же схватили его за руки и оттащили от Барри.

— Успокойтесь, вы, оба! — гаркнул кто-то. — Это же, блин, свадьба!

Но Барри не унимался. Потрогав разбитую губу, он махнул рукой в сторону Мэнди.

— Спроси ее, — снова сказал он. — Давай, спрашивай. Она, блин, столько раз с голой задницей лежала на полу, что у нее наверняка там занозы!

Теперь Пит, разинув рот и широко раскрыв глаза от удивления, смотрел уже на нее.

— Мэнд!

Силы вдруг полностью оставили Мэнди. Она ужасно устала — устала от всей этой чехарды, устала от тех долгих лет, что приходилось в нее играть.

— Мэнд! Скажи, что это не правда.

Но она не умела лгать. И не могла ничего объяснить: это заняло бы слишком много времени А кроме того, сейчас она чувствовала только боль. Боль от предательства. Боль от тех прожитых впустую лет, что она провела с Питом. Боль от того, что какой-то ничтожный мерзавец вроде Барри может несколькими словами запросто поломать всю ее жизнь. Глядя на Пита, она начала плакать.

Пит немного постоял, пытаясь осмыслить происходящее, пытаясь сообразить, что же теперь делать. Затем, коротко кивнув тем, кто его удерживал, он освободился и, расталкивая встречных, направился прямо к Джонатану.

— Сейчас я его убью! — то и дело злобно повторял он.

Пит уже готов был так и сделать, но, прежде чем он успел наброситься на остолбеневшего новобрачного, его вновь остановили и удержали на месте.

— Ты козел! — громко выкрикнул Пит. Танцующие в центре зала с удивлением повернули головы. — Ты хрен моржовый! Это моя жена, мерзавец! Моя, блин, жена Заслышав шум, Сюзи бегом бросилась к своему столу. Пока двое мужчин выволакивали Пита из зала, Сюзи успела пробиться сквозь толпу и встать, уперев руки в бока, прямо перед Джонатаном. Музыка тотчас смолкла, и в зале воцарилась тишина.

— Вот видишь, что ты наделал? — зло глядя на мужа, сказала она. И, повысив голос, повторила:

— Видишь, что ты, блин, наделал?!

— Мне очень жаль, — начал было Джонатан, зная, что с дальнего конца стола на него смотрят родители.

Встав, он сделал шаг навстречу Сюзи. — Я не хотел…

Последних слов никто не разобрал, поскольку в этот момент Сюзи схватила Джо за волосы и, с силой потянув на себя, ткнула лицом прямо в трехэтажный свадебный торт. Джо спикировал, словно потерпевший крушение аэроплан.

Раздались восторженные крики. Сюзи повернулась и с очаровательной улыбкой отвесила поклон наблюдавшей за ее действиями толпе.

Пока Джо пытался выбраться из торта, Сюзи подошла к шмыгавшей носом Мэнди. Тушь вновь расплылась по всему ее лицу.

— Я прошу меня извинить, — начала было Мэнди, но Сюзи только покачала головой и заключила ее в свои объятия.

Вновь заиграла музыка. Исполнялась «Золотая лента»

Фреда Пейна.

— Да не извиняйся ты передо мной. Ты не виновата.

Тебе, наверное, надо объясниться с Питом, а?

Мэнди посмотрела в открытое лицо своей подруги и слабо улыбнулась.

— Наверное, да.

— Как ты себя чувствуешь?

— Довольно отвратительно.

— Но ведь могло быть и хуже, а?

Мэнди удивленно посмотрела на нее:

— Как это?

Немного подумав, Сюзи пожала плечами, от чего обе сразу разразились хохотом.

— Вот черт! — покачала головой Сюзи через минуту. — В журнале «Невесты» я ни о чем таком не читала!

— Ну да, — подхватила Мэнди, — брак чем-то похож на рождение ребенка. Все говорят о том, как это замечательно, и никто не говорит, что бывает больно.

Впрочем, роды по крайней мере через несколько часов кончаются…

Сюзи усмехнулась.

— Наверное, мне надо было заказать на свадьбу кислородные подушки.

Они немного помолчали.

— Я тебе не говорила, что недавно встретила Ника?

Помнишь Ника, с которым я гуляла? — вдруг спросила Мэнди.

— Такого башковитого?

Мэнди кивнула.

— Нет, правда?

Тихо вздохнув, Мэнди наклонилась и поцеловала ее в щеку.

— Спасибо тебе, Сюз, я, пожалуй, пойду. Надо разобраться со своей жизнью.

Сюзи кивнула и тоже ее поцеловала.

— Удачи!

Мэнди усмехнулась:

— Может, это и к лучшему — как знать?

Сюзи проводила ее взглядом и обернулась. Мать Джо хлопотала вокруг сына, словно старая курица, помогая ему очистить волосы от крема.

— Ага, можешь вообще его себе оставить, — тихо проговорила Сюзи. Ей вдруг стало очень грустно, но, глубоко вдохнув, она все же двинулась вперед. Не успела она пройти и половины пути, как услышала до боли знакомый голос.

-..настоящее, блин, фиаско. Еще не высохли чернила на свидетельстве о браке, а она уже так себя ведет!

Сюзи в бешенстве повернулась к отцу, но едва она раскрыла рот, чтобы отбрить ненавистного родителя, как ее мать вдруг встала и с неожиданной для нее отвагой ткнула отца в грудь:

— Вставь себе в рот затычку — пусть остальные хоть немного отдохнут, Боб Фуллер!

Сюзи ахнула, но, увидев на столе целую батарею пустых бокалов из-под хереса, сразу все поняла.

— Я только хотел сказать… — снова начал было отец, но не договорил: Дорин Фуллер снова ткнула его кулаком в грудь.

— Это твоя забота, да? У тебя всегда есть что сказать, но беда в том, что все твои тирады не стоит слушать! Только я и терплю день за днем. День за днем. И знаешь что? Я ужасно рада, что ты почти все время проводишь в этом пабе. Слава Богу, хоть вообще не приходи!

— Давай, ма! — в восторге прошептала Сюзи, довольная тем, что после стольких лет тирании терпению матери все же пришел конец.

— Мама!

Обернувшись, Сюзи горестно застонала. Заслышав шум, к ним подскочила Линдсей, готовая подлить масла в огонь.

Увидев старшую дочь, Дорин улыбнулась.

— Чего тебе, милая?

Линдсей посмотрела на нее так строго, будто они поменялись ролями.

— Твой язык, мама. А кроме того…

— Что «кроме того»? — рассердилась Дорин. — Кто-то же должен наконец раскрыть глаза старому мерзавцу.

«Давай, мама», — усмехнулась Сюзи, но вмешаться не посмела.

— Ма-ам! — взмолилась Линдсей.

— Не лезь! — бросила Дорин и подозвала одну из официанток:

— Принесите еще выпивку, милочка!

Пристально посмотрев на мать, Линдсей презрительно фыркнула, повернулась и ушла прочь.

Боб Фуллер сидел молча, ошеломленный столь неожиданной и столь свирепой атакой со стороны жены.

Пока что ему нечего было сказать.

— Красивое платье, Сюзи, — вдруг заговорила, подавшись вперед, бабушка Сюзи, Элси. — Выглядишь просто ослепительно.

— Спасибо, ба, я купила его в «Харродз», — ответила Сюзи, обошла стол и поцеловала ее в щеку. Затем вернулась обратно и поцеловала мать.

— Утром наверняка придется расплачиваться? — прошептала Дорин.

— Что ж, — прошептала ей в ответ Сюзи, — думаю, оно того стоит. Пожалуй, за многие годы ты впервые так позабавилась!

Дорин усмехнулась:

— Ага. Почти пятьдесят лет я держала все это в себе. — И она забрала бокал у выросшей рядом официантки. — Здорово я поддала старому педику, а?

Сюзи только крепче обняла ее в ответ.

— Пойду потусуюсь, — выпрямившись, сказала она, натянуто улыбнулась отцу и ушла.

Впервые в жизни Боб Фуллер не сделал ей замечания вдогонку.

— Эй, Анна, ты в порядке?

Посмотрев на Карен, Анна слабо улыбнулась.

— Наверное, — ответила она, но, встретив вопросительный взгляд подруги, пожала плечами. — Если честно, я отвратительно себя чувствую.

— Твой игрушечный мальчик сбежал с куклой «Барби»?

Анна засмеялась, но тут же вновь посерьезнела:

— Нет. Я сама его отправила. Я… сказала ему, что у нас ничего не получится.

— А-а-а… — Карен подвинула стул и села. — Может, поговорим?

Анна улыбнулась:

— Как в старые времена, да?

— Угу. — Карен взяла ее за руку. — Ты не возражаешь?

Анна посмотрела на ее руку и покачала головой.

— Нет. У меня и в мыслях не было, что ты попытаешься меня совратить.

Карен усмехнулась:

— Прекрасно. Между прочим, ты не в моем вкусе.

Анна шутливо толкнула ее в бок.

— Так что? — спросила Карен. — Что случилось?

Анна вздохнула.

— Ох, даже и не знаю… Я просто посмотрела на них и…

— И что?

— Я слишком стара для этого, Кар. Мне давно уже пора было выйти замуж. И растить детей. Моя жизнь…

Черт побери, Кар, моя жизнь — это просто кошмар какой-то.

— Не правда, — наклонившись к ней, покачала головой Карен. — У тебя прекрасная жизнь. Я не имею в виду эмоциональную сторону, конечно. А остальное придет.

— Да? — Анна пожала плечами. — А когда? Я теперь уже ни в чем не уверена, Кар. Должно вроде стать легче, но не становится. Я хочу сказать, сейчас… Я с ума сходила от ревности, когда на них смотрела. Ревновала к тому, как он смотрел на нее. И только теперь поняла, что ревновала отнюдь не к ним обоим, а к ней. Просто завидовала тому, что у нее столько времени, чтобы сделать все, как положено.

Карен стиснула ее руку.

— Ну-ну…

Анна подняла взгляд:

— Я поняла, что хочу не его. Я поняла…

Она вдруг осеклась, глаза ее распахнулись — она смотрела так, будто увидела привидение.

— Что? — нахмурилась Карен, пытаясь возобновить разговор, но, так ничего и не добившись, повернулась, чтобы узнать, в чем дело. Оказалось, в проеме входной двери стоит какой-то мужчина.

Переведя взгляд на Анну, Карен с удивлением увидела, что та улыбается странной, неуверенной улыбкой.

— Каллум? — догадалась она.

Анна кивнула и нерешительно поднялась с места. Вот она уже пробирается сквозь толпу, вот мужчина двинулся ей навстречу… Посреди танцевальной площадки они встретились.

Даже не разглядев лица мужчины, Анна поняла, что это он. У нее перехватило дыхание, она сразу забыла обо всем на свете и только всматривалась в милые сердцу черты.

«Каллум», — пронеслось у нее в голове. Удивительно, как он сумел ее разыскать. Анну о чем-то спросила Карен, повторила вопрос, но она уже ничего не слышала. Кивнув, она двинулась к нему, и, когда увидела, что он пробирается ей навстречу, в душе ее затеплилась надежда.

Они встретились в самом центре танцевальной площадки — здесь почему-то никто не танцевал. Глядя друг другу в глаза, они молча взялись за руки. И вот уже он обнял ее за плечи, привлек к себе. Все было как во сне.

На миг Анна закрыла глаза, крепко-крепко прижавшись к любимому. Как будто не было вокруг ни музыки, ни толпы, одни они на всем белом свете.

— Знаешь, я скучал по тебе, — выдохнул он.

Она слегка отстранилась, желая еще раз взглянуть в эти такие родные глаза.

— Я тоже.

— Ну да? — проговорил он недоверчиво. — И еще… Я люблю тебя, Анна.

— Правда? — Ее голос звучал очень тихо; удивительно, как он ее услышал.

— И хочу жениться на тебе.

Закусив губу, она закрыла глаза, затем потянулась к его уху.

— Я люблю тебя, Каллум.

Он медленно повернул голову и нежно ее поцеловал.

И не успели их губы соприкоснуться, как по телу Анны пробежала волна желания.

— И? — спросил он, чуть отстранившись, чтобы видеть ее.

— Да, — кивнула она. — Я выйду за тебя замуж. И рожу тебе детей и…

Он прижал палец к ее губам.

— Я не просил…

— Не просил, — согласилась она. — Этого хочу я. Я была не права. Я… я все сделала не так. Я… — И она внезапно расплакалась.

— Что такое? — в замешательстве спросил он, погладив ее по спине. — Что я такого сказал?

— Нет, ничего, — ответила она, глядя на него затуманившимся взором. Это потому, что я счастлива. Никогда не думала, что могу быть так счастлива… снова счастлива.

— Вот и хорошо, — произнес он и снова ее поцеловал — на сей раз уже страстно, горячо; они порывисто прижались друг к другу, как в старые добрые времена.

Дженет стояла в глубине зала и слушала последние сплетни в изложении Линдсей. Правда, после недавних событий последних дней Дженет не очень понимала, о чем та говорит. Дженет все время вспоминала девичник, клуб, в который они пошли потом, встречу с Сюзи в цветочном магазине и, наконец, сегодняшнее утро и связанные с ним несбывшиеся надежды. «Странная штука жизнь, — думала она. — Раньше я думала, что она такая однообразная, а теперь… ну, теперь я не знаю, что и думать».

-..в общем, — продолжала Линдсей, — они поняли, что этот тип их наколол, только когда приехали домой.

Они потратили четыреста фунтов, а получили пустой чемодан!

Дженет засмеялась, но, как оказалось, невпопад и тотчас постаралась исправить оплошность.

— Какое безобразие! — возмутилась она. В этот момент к ним подошла Джоди и потянула мать за юбку.

— Ну, когда они вернулись, то его уже не было. Естественно!

Джоди не унималась:

— Мама, мама… потанцуй со мной!

Линдсей невольно отмахнулась.

— Иди попроси своего папу. Он сейчас ничем не занят, На лице девочки отразилось разочарование. Опустив плечи, она пошла прочь, но тут кто-то догнал ее, взял за руку и опустился на одно колено.

Стив!

Линдсей даже глазом не моргнула.

Лицо Джоди осветилось радостью. Она кивнула, потом, подождав, когда Стив поднимется на ноги, сделала низкий реверанс, снова взяла его за руку, и они пошли на танцевальную площадку.

У Дженет к горлу подкатил комок. Она видела, как Стив сначала покружил девочку по полу, а затем подхватил на руки и сделал вид, что танцует с ней вальс. При этом он широко улыбался, а Джоди хихикала. Они медленно кружились под мигание огней дискотеки, и сердце Дженет переполнялось любовью к Стиву. Сейчас она точно знала — что бы ни случилось, все будет хорошо.

«Я люблю тебя», — мысленно сказала она, затем, повинуясь внезапному импульсу, послала ему воздушный поцелуй. Стив ответил ей тем же, но Джоди, увидев такое, решительно повернула его голову так, чтобы он смотрел только на нее.

Дженет засмеялась и довольно вздохнула. Все будет хорошо. Пока они вместе, все будет хорошо.

Медленно пройдя по вестибюлю, Мэнди прислонилась к двери зала и теперь невидящим взглядом смотрела перед собой. Она словно пребывала во сне, не ощущая ни тела, ни каких-либо эмоций. Под назойливый грохот музыки она пыталась воспроизвести только что состоявшийся разговор.

Когда она вышла из зала, Пит, закрыв лицо руками, сидел у низкой противоположной стены. Почувствовав ее приближение, он поднял голову. В глазах его была такая тоска, что голос Мэнди дрогнул.

Пытаясь все объяснить, она удивилась реакции Пита — она ожидала, что он придет в ярость, и где-то в глубине души даже желала этого; но ее признание, по-видимому, принесло им обоим не только боль, но и облегчение. А Мэнди думала, что он хоть немного, но все еще любит ее, и теперь корила себя за подобные мысли.

Оба понимали, что все кончено. Если бы дело было только в сексе, они, вероятно, сумели как-то справиться.

Но нет, тут уж ничего не исправить. Просто между ними больше не было любви, не было даже простой привязанности. Абсолютно ничего. Осталась только привычка друг к другу, от которой, как понимала Мэнди, надо было давно избавиться. Жаль, что она не сделала этого раньше.

Наружные двери были открыты; в вестибюль врывался свежий ночной ветер, и Мэнди казалось, что он уносит прочь годы отчаяния, помогая ей вступить в новый этап своей жизни.

В помещение забежала какая-то собака. Мэнди внимательно наблюдала, как она бродит по залу, стаскивая с тарелок объедки. Когда наконец собака подняла ногу у главного стола, поднялся шум и дети погнали ее прочь.

Перед Мэнди сразу встали лица ее сыновей, по щеке ее покатилась слеза. В ушах зазвучал голос Люка, повторявшего свою любимую фразу. «Тебе жить!» сказал бы он.

«Тебе жить». Мэнди знала, что у нее нет выбора; в конце концов ей придется уйти из дома. Устроиться где-то в другом месте.

Опустив руку, она расстегнула сумочку и нашарила в ней клочок бумаги. Подержав его в руках, она слабо улыбнулась и сунула обратно: ей в общем-то не нужно было искать номер Ника — он уже и так навсегда засел в ее памяти.

Выйдя на сцену, Саймон Паксман объявил в микрофон, что бар принимает последние заказы и что сейчас прозвучат еще две записи, а потом отец новобрачной споет заключительную песню. Объявление было встречено добродушными шутками, танцевальная площадка сразу опустела, и все толпой повалили в бар. Сзади с пустым стаканом шел Боб Фуллер.

— Что случилось с твоим папой, Сюз? — спросила Карен у Сюзи, которая, стоя поодаль, смотрела на своего отца.

Сюзи вдруг вспомнила, что так никому и не рассказала о случившемся.

— О Господи, это было так смешно! — сказала она. — Это случилось сегодня утром. Старый дурак стонал насчет новой рубашки — она, дескать, натирает ему шею. Сказал, что хочет, чтобы мама погладила ему его любимую белую, Ну конечно, она сразу вытаскивает гладильную доску и начинает гладить. И вот стоит она возле доски, думает о чем-то о своем, и тут он, она кивнула в сторону своего отца, уже стоявшего возле бара, — появляется перед ней как какой-нибудь Иисус и становится рядом. Она водит себе утюгом по доске и вдруг видит рядом своего мужа. И как вздрогнет! Утюг соскальзывает с гладильной доски и приземляется… угадайте куда?

Карен покачала головой.

— На его хотелку! — простонала Сюзи. — Сонный ублюдок стоял там в чем мама родила, и утюг, блин, приземлился прямо на его хрен!

— О Боже! — воскликнула Карен, прикрыв рукой рот. — Твой бедный старый папа!

— Ага, бедный старый папа, — хмыкнула Сюзи и посмотрела на Карен. Обе тут же разразились неудержимым смехом.

— А кто тебе рассказал, твоя мама? — спросила Карен, смахивая с глаз слезы.

Сюзи кивнула:

— Ну не он же!

— И что ты ей сказала?

— Я спросила ее, удалось ли разгладить все складки!

На этот раз покатились со смеху все трое, включая Крис.

— Над чем смеетесь? — просунув между ними голову, спросила Мэнди.

— Так, над одной штукой, Мэнд. Я потом тебе расскажу, — добавила Сюзи и пожала ей руку. — Да, вот еще что: ты видела фото? Их сделал этот тощий, как его бишь?

— Фотограф, — с готовностью подсказала Карен.

— Ага, фотограф. Они лежат на нашем столе. Там есть и твои снимки, Мэнд, — едва удерживаясь от смеха, сказала Сюзи.

— В цвете, — подхватила Карен.

— Ой, отстаньте! — Мэнди шутливо стукнула их головами, и все трое засмеялись.

Спохватившись, что Крис может почувствовать себя лишней, Карен повернулась к ней:

— Прошу прощения. Вас, кажется, не представили?

Крис, это Мэнди. Мэнди, это Крис.

Женщины улыбнулись друг другу. Мэнди чуть было не ляпнула, что думала, будто Крис — мужчина, но вовремя осеклась.

— Анну видели? — спросила Карен, чтобы заполнить неловкую паузу, и кивнула в сторону танцплощадки.

— Батюшки! Вот это мужик! — воскликнула Сюзи, увидев, как в центре зала, обнявшись, вальсируют Анна и Каллум. Среди сорокалетних гостей, бойко трясущих своими задами под «Субботний вечер» Вигфилда, они выглядели довольно странно. — Но ведь это не тот, с кем она пришла? — смутившись, спросила Сюзи.

Карен улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Классный мужик, — задумчиво проговорила Мэнди. — Может, у него есть брат?

Все засмеялись, наблюдая за парой, которая еле-еле двигалась.

— Не томи, Кар, кто он?

— Каллум! — выдержав паузу, отозвалась та.

— Не может быть! — в один голос воскликнули Мэнди и Сюзи, недоверчиво раскрыв глаза. Но прежде чем они успели что-либо спросить, к ним подскочила Дженет:

— Давайте пошевеливайтесь!

— Что такое? — недовольно поморщилась Карен.

— Пошли на танцплощадку. Сейчас поставят последнюю песню, я сделала заявку.

— Что ты заказала? — спросила Мэнди.

— Увидишь! — усмехнулась Дженет. — Ну же, пошевеливайтесь!

— Я не могу в этом танцевать, — потянув за юбку, сказала Карен.

— Не дури. — Сюзи отодвинула ее стул. — Раз я могу, значит, и ты можешь.

Карен умоляюще посмотрела на Крис.

— Иди, иди, танцуй с подругами, — сказала та, шутливо толкнув ее локтем.

— Ты не против?

— Конечно, нет. — И они обменялись такими нежными взглядами, что остальные в смущении отвернулись.

— Отлично! — воскликнула Сюзи, отколов фату и бросив ее на сиденье. — Я готова!

— Пойду заберу Анну, — сказала Дженет и побежала на танцевальную площадку. Улыбаясь, все смотрели, как Каллум приподнял воображаемую шляпу и послушно отошел к краю.

Едва успели прозвучать первые такты, как пять подруг, смеясь, выбежали на середину площадки. Из динамиков доносилось незабываемое «Только руку протяни» в исполнении «Фор топе». Прожитые годы исчезли, как будто их и не было, — подруги пели знакомые слова, танцевали знакомые па, которые в свое время заучили, вот только песня теперь звучала для них по-другому.

Встав в кружок, все чувствовали себя связанными незримой нитью и знали: они всегда будут вместе, что бы ни случилось.

Когда диск-жокей отключил аппаратуру и погасли огни дискотеки, на сцену вылез Боб Фуллер. Все неподвижно замерли на танцевальной площадке, ожидая заключительной песни. Сюзи почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо, но прежде чем она успела повернуться, Джо носом ткнулся ей в шею.

— Прости меня, Сюзи, — прошептал он.

Она не ответила.

— Я просто хотел развлечься, — дрожащим голосом продолжил Джо. — Это не повторится. Обещаю.

Сюзи по-прежнему хранила молчание.

— Я ведь тебя люблю, — прошептал он, прижимаясь к ней всем телом.

Сюзи вздрогнула, на глаза ей навернулись слезы, которые она изо всех сил старалась сдержать и сдерживала целый день. Ее великий день. Она медленно повернула голову.

— Я хотела, чтобы свадьба стала чем-то особенным, — сказала Сюзи. В ее глазах уже не было гнева — только жгучая боль.

Джо уныло повесил голову.

Сюзи вздохнула:

— Я просто думала, что теперь все будет по-другому.

Я думала, что ты другой.

— Это была ошибка, Сюзи. — Джо вытер повлажневшие глаза. — Большая ошибка. Брак, свадьба и так далее… все случилось так быстро…

— Что, уже жалеешь?

Он покачал головой.

— Единственное, о чем я жалею, — о том, что причинил тебе боль. Если бы можно было пустить часы назад…

— Грандиозная свадьба! — заплетающимся языком проговорил внезапно появившийся Саймон. — Пока я не забыл — там, на главном столе, я оставил телеграммы вместе с фото, подковами и прочим. — Он собрался было уйти, но, похоже, что-то вспомнил. — Ох, я совсем забыл тебе сказать, Сюзи! Вчера вечером звонил Макс и передал пожелания всего наилучшего. Сказал, что сожалеет о том, что не может присутствовать. Еще сказал, что не вышлет обещанный подарок, потому что ты заслуживаешь лучшего. Странный он какой-то, этот Макс!

Довольно хмыкнув, Сюзи повернулась к Джо, и их губы встретились. Несмотря на то, что произошло, их взаимная страсть осталась неизменной.

Неожиданно Сюзи отстранилась и мрачно посмотрела на мужа.

— Если ты когда-нибудь, когда-нибудь, выкинешь что-нибудь подобное, все будет кончено. Ты понял?

Он коротко кивнул, словно проштрафившийся школьник, стоящий перед классным руководителем, и снова ее поцеловал.

Карен подозвала к себе Крис, и теперь они ждали заключительной песни. Рядом с ними, держась за руки, стояли Дженет и Стив, а вплотную к ним Мэнди. Когда она попыталась уйти с танцплощадки, Дженет схватила ее за руку и потащила обратно.

— Ни в коем случае! — воскликнула она, и они оба обняли ее за плечи. Сегодня ты останешься с нами.

Глядя на них полными слез глазами, Мэнди вдруг поняла, что сегодняшний невероятный день подошел к концу, и попыталась улыбнуться.

— Я говорила, что вчера повстречала Ника Лейкера? — спросила она. Когда я ждала автобус…

— Да ну? — удивилась Дженет, собираясь расспросить ее поподробнее, но не успела и рта раскрыть, как заиграло пианино. Боб Фуллер откашлялся, неуклюже расставил ноги и, склонившись к микрофону, затянул свою любимую песню:

— Кто сегодня грустит… Кто сегодня грустит…