"Грехи и грешницы" - читать интересную книгу автора (Одо Сьюзан)

КАРЕН

Едва лимузин подкатил к кварталу, где должна была состояться вечеринка, Карен посадила маленькую дочь Линдсей, Джоди, к себе на колени: пусть посмотрит. Машина медленно ехала по узкой улочке, осторожно переваливая через ограничители скорости. С выходящих на улицу балконов, опершись на перила и улыбаясь на вереницу машин, направлявшихся в общинный центр, глазели женщины. Они любили свадьбы.

За несколько секунд до этого они увидели новобрачных: те вышли из машины и под дождем поспешно двинулись к низкому кирпичному строению.

Карен еще только подъезжала к парадному входу, а первая машина уже спешила в обратный путь. Увидев группу молодых ребят, бесцельно слонявшихся по двору, водитель счел своим долгом предупредить своего коллегу.

— Смотри за этими подонками, — кивнул он в сторону парней. — В прошлый раз, когда я здесь был, мою «Серебряную леди» чуть не оторвали.

— Будь здоров! — откликнулся водитель машины Карен и, мрачно взглянув на ребят, поднял стекло.

Выйдя из машины, Карен разгладила руками прилипшее к телу атласное платье и порадовалась, что долго носить его не придется. Помогая маленьким подружкам невесты выйти из машины, Саймон устроил целое представление: он по очереди подбрасывал их в воздух, прежде чем опустить на узкий тротуар рядом с Карен.

— Большое спасибо. — Саймон кивнул шоферу, закрывавшему за ним дверцу лимузина. — Время выпить найдется?

Водитель снял с головы серую форменную фуражку и, пригладив волосы, снова надел ее.

— Пожалуй, не стоит, — кивнул он в сторону мальчишек, которые затаились у низкой стены, отделявшей общинный центр от жилых домов, и смотрели на машину, словно стервятники. — Не успею я выпить полкружки пива, как они уже снимут мне колеса! Нет, спасибо. Поеду-ка я лучше.

Он обошел «роллс-ройс» спереди, достал из кармана белый платок и, самодовольно взглянув на стайку мальчишек, протер и без того блестящую серебряную фигурку на радиаторе. Когда машина тронулась, Карен прикрыла рот рукой, чтобы скрыть улыбку, а мальчишки дружно закричали: «Козел!»

Пропустив вперед юных подружек невесты, Карен и Саймон вошли в ярко освещенный вестибюль. При свете люминесцентных ламп на потемневших от табачного дыма стенах и потолке были хорошо заметны каждое пятно, каждая трещина. На сквозняке покачивались металлические вешалки, поставленные в четыре ряда.

Слева вдоль стены располагались туалеты. Девочки, хихикая, побежали в комнату для леди, дверь за ними с шумом захлопнулась.

Карен и Саймон обменялись улыбками. За короткое время с момента их знакомства они уже успели подружиться, а в связи с последними неприятными событиями заключили нечто вроде союза — вместе боролись за то, чтобы скрыть правду. Любой ценой.

Двустворчатые двери, верхняя половина которых была выполнена из дымчатого стекла, вели в большой зал, где и должна была состояться вечеринка. Вверху мягко шелестело сделанное из фольги бело-розовое знамя с надписью: «Поздравляем Сюзи и Джо». Глубоко вздохнув, Карен двинулась вперед, но не успела сделать двух шагов, как услышала отголоски чудовищного скандала. Взявшись рукой за ручку двери, Карен прильнула ухом к стеклу.

Силы явно были неравны. Громоподобные тирады Сюзи полностью перекрывали жалкое блеяние Джо.

Саймон тоже приложил ухо к стеклу и теперь морщился, слушая детский лепет своего друга.

— Что вы делаете?

Оглянувшись, Карен увидела маленьких подружек невесты, словно Твидлди и Твидлдам стоявших и смотревших на нее во все глаза.

— Ничего! — прошептала она в ответ.

— Нет, делаете! — упрямо сказала Джоди. — Что вы делаете?

— Ш-ш-ш! — прошипела Карен, прижимая палец к губам. — Идите поиграйте.

— Куда?

Карен окинула взглядом маленький вестибюль.

— Ну, посидите вон там. — Она кивнула на стоявшие за вешалкой старые стулья. — Так делают все подружки невесты.

— А почему ты так не делаешь?

Карен повернулась к своей мучительнице:

— Потому что я главная подружка невесты.

Кажется, фокус удался. Надув губы, девочки прошли за вешалку и устроились там на жестких стульях. Прикрыв рот маленькими ладошками, они оживленно о чем-то зашептались.

— Мы хотим пить! — лукаво улыбаясь друг другу, вдруг хором заявили они.

— Помолчите, вы, жвачные! — рыкнул Саймон, пытаясь понять, что творится за дверью. Испугавшись его резкого тона, девочки ударились в слезы.

— Ох, черт! — вполголоса охнул Саймон, снова прижимая ухо к стеклу.

За дверью, словно в плохой радиопередаче, голоса то усиливались, то затихали — это Сюзи и Джо расхаживали по залу. Она бросалась обвинениями и оскорблениями в его адрес, а он, искусно лавируя, пытался свести ущерб к минимуму.

— Может быть, нам войти? — прошептала Карен. — А то она еще станет вдовой.

— Ох, не знаю! — задумчиво протянул Саймон. — Глядя, как сейчас перья летят, я думаю, что, может, лучше, пусть уж она выговорится, чем разразится скандал при гостях. Только этого нам не хватало!

Не удержавшись от смеха, Карен ткнула его локтем в бок и посмотрела на девочек. В ответ они насупились, а Джоди показала язык.

Захлопали дверцы автомобилей, снаружи послышались голоса. Обернувшись, Карен сквозь стеклянные входные двери увидела знакомые лица.

— Черт! Гости уже здесь! — ругнулась она, отдергивая руку от ручки двери с таким видом, словно от нее полыхнуло жаром. — Что же нам делать?

— Задержи их, — выпрямившись, предложил Саймон и поправил галстук. — И улыбайся…

Увидев свою маму, Джоди расхрабрилась.

— Я все расскажу про вас маме! — пригрозила она.

По сравнению с остальным это было сущим пустяком, и Карен ограничилась тем, что посмотрела на нее грозным взглядом, каким обычно смотрела на непослушных учеников.

Прежде чем подружка и шафер успели что-либо решить, входные двери распахнулись и маленький вестибюль заполнился радостным гомоном, заглушившим неутихавшую в зале ругань. Преградив доступ к новобрачным, Карен и Саймон замерли у входа в зал, гости тем временем неумолимо заполняли вестибюль.

Сначала приглашенные, довольствуясь разговорами, спокойно ждали некоего формального открытия банкета.

Но вот в вестибюле появились бабушка и дедушка Сюзи и с важным видом уселись на предупредительно подвинутые стулья — словно королевские особы в окружении своего двора. Как и следовало ожидать, первым недовольство по поводу непонятной задержки выразил отец Сюзи.

— Какого черта мы тут торчим? — взорвался Боб Фуллер.

— Давайте пошевеливаться, а? — подхватил чей-то раздраженный голос сзади. — Снаружи льет как из ведра, мы все промокли!

Толпа подалась вперед, прижав Карен и Саймона к дверям банкетного зала.

— Ну что ж, пошли. — Отец Сюзи решительно двинулся к заду. — Давайте войдем.

— Извините, мистер Фуллер. Надо немножечко подождать.

— Подождать? Чего подождать?

— Это все поставщики, — вдруг нашлась Карен. — Тут у них случилась авария. Они… эээ… рассыпали продукты перед дверью. — И она ткнула пальцем за спину.

— Да, — со вздохом облегчения добавил Саймон, — там сейчас все убирают. Иначе все разнесется по заду…

Еще поскользнется кто-нибудь, — добавил он и с участием посмотрел на родственников Сюзи.

В наступившей тишине раздался голос Джоди:

— Деда!

— Что, моя радость?

— А Сюзи ругается со своим дружком, — злорадно глядя на Карен, объявило маленькое сокровище.

Словно по заказу, шум за дверью усилился, достигнув новых, невиданных доселе высот.

— Кто это? — несколько смутившись, спросила Дорин Фуллер.

— Пошевели мозгами! Кто же еще? — обернувшись к Дорин, хмыкнул Боб. Никто не способен ругаться так, как твоя милая доченька. Ты только послушай ее!

Действительно, Сюзи за дверью выкрикивала одну непристойность за другой, голос ее постепенно достиг крещендо. Затем раздался жуткий грохот, и наступила тишина.

Карен окинула взглядом всех присутствующих.

— Я сейчас посмотрю, все ли убрали, — объявила она и натянуто улыбнулась.

— Вот хорошая девочка, — похлопав ее по руке, проговорила Дорин.

— Скажи им там, чтобы пошевеливались, — потребовал Боб Фуллер, — а то мы тут все умрем от жажды.

По рядам собравшихся, уставших от толкотни в тесном вестибюле, пробежал ропот одобрения.

— Может, у них там уже брачная ночь началась? — предположил кто-то из толпы. Тирада была встречена хриплым смехом и всеобщим одобрением.

— Вперед, сынок! — обращаясь к новобрачному, крикнул Чарли Фуллер.

— Оставь ты их в покое, Чарли, — взмолилась Дорин, поймав неодобрительные взгляды новых родственников Сюзи.

— Что с тобой, несчастная? — глумился он. — Обычная шутка.

— Знаем мы твои шутки, Чарли-Малыш, — придя на помощь сестре, сказала Бэбс. — Сразу скидываешь с себя штаны…

— Ага, сними их, Чарли! — подбодрил его кто-то. Раздались смешки, и кто-то затянул гимн стриптизеров.

Чарли всегда любил внимание и потому, желая показать, на что способен, принялся развязывать галстук и расстегивать пуговицы на рубашке.

— Смотрите, девочки! — крикнула из задних рядов двоюродная сестра Сюзи. — Сейчас он нас удивит, правда, Чарли? Посмотрим, что у него там болтается!

— Эй! Придержи язык! — крикнула ей Линдсей. — Здесь дети, — добавила она и, прижав к себе Джоди, заткнула ей уши.

Повернувшись, Карен осторожно приоткрыла дверь и попыталась незаметно проскользнуть внутрь, а войдя, сразу закрыла ее за собой. В глубине зала, свесив ноги со сцены и обхватив голову руками, сидел Джо. Рядом с искаженным от злобы лицом стояла Сюзи, сложив руки на груди. При виде Карен она с облегчением вздохнула, а когда та приблизилась, даже выдавила из себя улыбку.

— С тобой все в порядке? — взяв ее за руки, спросила Карен.

Сюзи кивнула.

— Как там гости? — Она кивком указала на дверь.

— О них не беспокойся. Что с вами?

— Брось, Карен. Я знаю.

Карен посмотрела на нее с удивлением.

— Насчет Джо и Мэнди. — Сюзи мотнула головой в сторону Джо. — Я все знаю.

— Мне так жаль, Сюз, — обняла ее Карен и, заглянув в глаза, добавила:

— Знаешь, я не думаю, что это серьезно.

— Да, он тоже так говорит.

— Вероятно, это просто бзик — он, дескать, теряет свою свободу и тому подобное. Ты же знаешь, мужчины — это большие дети.

— Да, знаю, — устало обронила Сюзи и посмотрела на Джо, который по-прежнему не изменил позы, будто был в шоке после крупной аварии. — Ты знаешь, я его ударила, — вздохнув, доложила Сюзи. — Думаю, я поставила ему «фонарь»!

Представив неотразимый хук Сюзи слева, Карен охнула и поднесла руку к губам. Не удержавшись от улыбки, Сюзи посмотрела на Джо.

— Пойдем, — потянула ее за рукав Карен. — Пусть он приходит в себя. Я больше не могу удерживать свиней перед корытом.

— Кстати о свиньях — мой папаша здесь?

Карен засмеялась:

— Ага. И как всегда, болтлив.

Сюзи кивнула:

— Пригляди за ним, ладно? Он опустошил бутылку еще до того, как мы выехали в церковь. Бог знает, на кого он скоро будет похож.

Улыбнувшись, Карен обняла ее за плечи.

— Пригляжу, — пообещала она и, наклонившись, поцеловала подругу в щеку. — Все будет в порядке, вот увидишь.

— Ты думаешь? — недоверчиво произнесла Сюзи и слабо улыбнулась. Пойдем. Надо их впустить, а не то сломают двери!

Карен села на жесткий деревянный стул, радуясь возможности дать отдых ногам. У входа в зал, возле двустворчатых дверей — теперь они были распахнуты настежь, так как под их створки подсунули пустые пачки из-под сигарет, — стояли новобрачные и, приветствуя гостей, предлагали им выпить за них сухого хереса. Какое лицемерие, подумала Карен и залпом осушила бокал.

К тому времени, когда появился последний гость, глаз Джо полностью заплыл и превратился из ярко-красного в багрово-фиолетовый. Втроем они договорились о следующей версии — поскольку после инцидента в церкви туфли у Джо стали скользкими, он случайно поскользнулся и упал. И хотя Карен сомневалась в том, что можно одурачить столько людей, гости получили устраивавшее всех объяснение.

Войдя в зал, они сразу же устремились к расставленным у стены столам, стараясь занять стратегические позиции — поближе к бару, причем родственники и знакомые Джо и Сюзи не задумываясь рассаживались в разных концах зала.

Каждый из неприглядных деревянных столов был накрыт белой бумажной скатертью с многочисленными изображениями серебряных подков, а посреди него стояли цветы — из тех, над которыми прошлым вечером трудились Бэбс и Дорин. На столах также находились круглые пепельницы, в которых лежали коробки спичек с затейливой надписью серебром: «Сюзи и Джо».

В глубине, у сцены, стояли два сдвинутых вместе стола для новобрачных и особо важных гостей. Здесь все просто утопало в цветах, а к каждому углу были прибиты серебряные подковы. На стенах с помощью белых атласных лент были укреплены гроздья розовых и белых воздушных шариков. Две грозди чересчур разодетые юнцы уже стянули на пол и гоняли по залу.

К столу, где сидела Карен, медленно двигалась Дорин Фуллер. Рядом с ней, одной рукой опираясь на палку, а другой — на руку дочери, величественно плыла бабушка Сюзи, Элси. За ними Бэбс транспортировала ее многострадального мужа Альберта.

— Карен, милая, — обратилась к ней Дорин, нацелив на сиденье мощные ягодицы матери, и изобразила улыбку. — Ты не возражаешь, если папа и мама сядут здесь, чтобы было недалеко от туалета? — Последние три слова она произнесла одними губами.

— Конечно, нет, — тотчас поднялась Карен. — Я должна быть вон там. — И она кивнула в сторону главного стола.

— Ты ведь помнишь Карен, мама? — прокричала Дорин на ухо старой леди. Это подруга Сюзи еще со школы.

Элси окинула ее взглядом.

— Да, я тебя помню. — Она тотчас умолкла и стала вытирать слезящийся глаз огромным белым платком. — Пожалуй, с тех пор как я видела тебя в последний раз, ты немного пополнела, — добавила она с тем полным безразличием к условностям, которым отличаются очень молодые и очень старые люди.

— Не обращай внимания, Карен, — укоризненно посмотрев на мать, сказала Дорин. — Ты выглядишь прекрасно. Правда, Бэбс?

— Прекрасно! — пропыхтела Бэбс, с трудом усаживая своего отца рядом с его женой, и опустилась рядом.

— Дай-ка мне мою сумочку, Дорин! — потребовала Элси. — Я надену тапочки. Эта мозоль меня просто с ума сведет!

Дорин послушно достала из материнской сумки пару клетчатых, отороченных мехом домашних тапочек и, к заметному облегчению старой леди, надела ей на ноги.

— Теперь все в порядке? — выпрямилась Дорин.

— Я хочу выпить, — потребовал Альберт.

— Так стоит же херес. — Дорин кивком указала на нетронутый бокал на столе. — Это приличный херес. Стоил нашей Сюзи четыре фунта за бутылку — не то что какая-то дешевая дрянь.

— Меня не волнует, сколько он стоит, я не могу его пить. — Отец с отвращением сморщил нос. — Это же для женщин! Дайте нам хоть каплю эля!

Дорин, рассердившись, только покачала головой.

— Ладно, Дорин, — похлопала ее по руке Карен. — Я принесу из бара пива для вашего отца.

— Если уж ты встала, я бы выпила «снежный ком», — сказала Элси, отставив в сторону бокал с хересом, к которому она едва притронулась. Только без всяких вишен {«Херес» по-английски звучит как «шери», «вишня» «чери». Глуховатая Элси, очевидно, спутала одно с другим}. Мне их не съесть, объяснила она, улыбнувшись Карен беззубым ртом.

Стараясь удержаться от смеха, та кивнула. Бэбс, сняв с ног розовые туфли, надевала вместо них мягкие виниловые шлепанцы, которые только что достала из сумки.

— О, вот так гораздо лучше, — пошевелив пальцами, сказала она. — Чего терпеть не могу — так это неудобных туфель.

— Выпьете, Бэбс?

— Да, пожалуйста, милая Карен. Мне бы портеру. Если тебя не затруднит.

— Не беспокойтесь, я возьму поднос. А как вы, Дорин?

— Нет, я лучше покончу с этим, — отозвалась та, указывая на бокалы с хересом. — Не пропадать же добру.

— Вам придется нелегко, — засмеялась Карен и широким жестом обвела зал, демонстрируя нетронутые бокалы с хересом, стоящие на столах или тайком отставленные на пол. — Если вы попытаетесь все их допить, то окажетесь под столом!

Дорин принялась громко выражать свое неодобрение подобной расточительностью и явным нарушением этикета. А Карен направилась к бару, где толпа страждущих уже стояла в ожидании нормальной выпивки.

Прислонившись к двери банкетного зала, Карен сбросила туфли и с радостью ступила на холодный линолеум.

Гости вокруг оживленно болтали — слава Богу, формальности почти подошли к концу. Остались только речи, а потом можно будет совсем расслабиться.

На спинках стульев уже небрежно висели пиджаки, мужчины ослабили галстуки. Бобби Фуллер раздал всем желающим сигары, и к потолку потянулись клубы вонючего дыма.

Собравшись вокруг столов, женщины сплетничали и обсуждали нынешнюю вечеринку. Хотя в большинстве своем они были родственницами, их контакты в основном сводились к поздравительным открыткам на Рождество. Встречались же они только на свадьбах и на похоронах, причем последняя свадьба была четыре года назад, когда Чарли-Малыш выдавал замуж свою Максину, а последние похороны — когда в прошлом году хоронили мать Боба Фуллера, так что поговорить было о чем.

За одним из столов сидели дамы, в двоих из которых Карен узнала продавщиц магазина, где работала Сюзи, а других помнила еще по школе. Она тотчас вспомнила их, несмотря на прошедшие годы; этих девчонок они, пятеро подруг, никогда не пускали в свой замкнутый мирок, но тем не менее все это время Сюзи поддерживала с ними связь. Несмотря на новые прически и косметику, несмотря на их полноту, Карен, глядя на знакомые черты и улыбаясь, вспоминала, какими они были тогда — в этой красно-зеленой школьной форме, наивные и беззаботные.

Всем им, видимо, было что рассказать, и теперь Карен размышляла, какими могут быть эти рассказы.

Посмотрев на эти приятные улыбающиеся лица, видимо, довольных обществом друг друга людей, Карен вдруг подумала — и не в первый раз, — что привлекательные женщины встречаются гораздо чаще; чем привлекательные мужчины.

За угловым столом сидела Анна в обществе Джеймса, молодого официанта, с которым она познакомилась во время девичника. Положив локти на стол, почти соприкасаясь головами, они смеялись и о чем-то разговаривали. Удивительно, конечно, но, слава Богу, ее подруга теперь вновь будет наслаждаться жизнью. Карен вспомнила, как мучилась Анна после разрыва с Каллумом, а она ничем не могла ей помочь, разве что выслушивать по телефону ее рыдания. Ведь между ними лежал океан.

Тем не менее из всех них одна лишь Анна оставалась воплощением жизненного успеха — она была умна, красива, сделала карьеру, а теперь, кажется, решила, чего хочет от жизни. «Смогу ли я сама когда-нибудь решиться на это?» — подумала Карен.

Вестибюль вдруг наполнился холодным воздухом, Карен вздрогнула и прикрыла обнаженные плечи руками.

Обернувшись, она увидела стоящих в дверях Стива и Мэнди. Сунув ноги в свои красные туфли, Карен бросилась к ним навстречу.

— Я отлучусь на минуту — поищу Джен, — пожав руку Мэнди, сказал Стив.

— Спасибо, Стив, — поблагодарила она.

— Нет проблем! — подмигнул Стив и направился в прокуренный зал.

— Ты в порядке? — спросила Карен, подводя Мэнди к стоявшим за вешалкой стульям.

— Более-менее, — выдавила из себя улыбку Мэнди. — А как Сюзи?

— Более-менее!

Обе засмеялись.

— Что за пара! — шумно вздохнула Мэнди. — Как думаешь, она знает?

— Уже догадалась.

— Ox, черт! — запричитала Мэнди, снова готовая заплакать.

— Ну-ну, все в порядке, — принялась успокаивать Карен. — При сложившихся обстоятельствах Сюзи прекрасно справляется.

— А как Джонатан?

— Ты испортила ему туфли! — Карен легонько толкнула Мэнди в бок, заставив ее засмеяться. — А Сюзи подвесила ему «фонарь».

Мэнди широко раскрыла глаза и поднесла руку ко рту, не зная, плакать ей или смеяться.

— Ох, Кар, что я наделала!

— Ты ничего не наделала. Ты ведь не знала, что он парень Сюзи, правда?

Подруга только покачала головой.

— Ну, вот видишь. При чем тут ты? — Карен сжала ее руку, давая понять, что дальнейшие выяснения неуместны. — Короче, пора выпить. Тебе не помешает.

— Стив уже отпаивал меня бренди. Таких, как он, — один на миллион.

Карен, взглянув в зал, увидела, что Стив у бара уже обнимает Дженет. «Да, Стив действительно из тех, что мне нравятся», — вынуждена была признать про себя Карен.

— Ладно, продолжим. Бренди так бренди. — И она повела Мэнди в бой. Подожди здесь, — скомандовала Карен, когда они достигли толпы страждущих, ожидавших, когда их обслужат. — Подружки невесты без очереди! — И, обойдя толпу, она тотчас столковалась с барменом.

Чувствуя некоторую неловкость, Мэнди опустила глаза, чтобы избежать косых взглядов, — она знала, многие сейчас смотрят на нее. Когда к ней подскочила Дженет и положила руки ей на плечи, Мэнди чуть не расплакалась от благодарности, а когда и Анна сделала то же самое, то Мэнди отчасти воспрянула духом.

— Не зря же я надела это платье, — подойдя к ним, сказала Карен и подала Мэнди бокал с бренди. — Ну, будем здоровы! — И подруги дружно чокнулись.

— Ну и хитрая же ты корова, — повернувшись к Анне, произнесла Дженет и кивнула в сторону Джеймса; тот оживленно разговаривал с Саймоном Паксманом. — Когда же ты успела?

Чтобы скрыть свое смущение, Анна засмеялась.

— Ну? — настаивала Дженет.

— Я тогда поехала к нему домой. Чтобы выпить на сон грядущий.

Подруги, не сговариваясь, разразились смехом.

— Это называется эвфемизмом, — заметила Карен.

— А я считаю, что это называется удачей, — торжественно провозгласила Мэнди, и подруги опять рассмеялись.

— Ну, я вынуждена согласиться, — посмотрев на молодого официанта, сказала Дженет, — он действительно симпатичный. Да, и как же вы выпили?

Анна закатила глаза.

— Какой коктейль, Анна? — уточнила Мэнди. — «Долгий медленный»?

— Нет, — подхватила Карен, — наверное, «Удар в стену»!

— Ха-ха, очень смешно! — добродушно откликнулась Анна.

— Как бы то ни было, они скорее всего начинали с «Между простынями»! захихикала Дженет.

Теперь они смеялись, уже не обращая особого внимания на косые взгляды, которые на них бросали окружающие. Им было хорошо вместе.

— Давай, — предложила Дженет, — не робей. Рассказывай все по порядку.

— Пожалуй, скажу-ка я пару слов этому твоему Стиву. Видимо, он тебя не удовлетворяет, раз ты так интересуешься моей сексуальной жизнью, — пошутила Анна. — В общем, — притворно зевнула она, — мы просто выпили, и я вернулась домой.

Подруги громко расхохотались.

— Ага, а моя мама вышла замуж за Папу Римского, — подначила Дженет. Давай рассказывай. Для начала — где он живет?

— Вообще-то неподалеку от меня, в Барнсбери. Какое совпадение, а?

— Должно быть, это судьба, — заметила Карен, и они обменялись улыбками.

— И ты поехала туда после стриптиза? — спросила Дженет, направляя разговор в прежнее русло.

— Да, я поехала туда после стриптиза, — передразнила ее Анна. — После того как посмотрела на этих потных обнаженных мужчин! По правде говоря, добавила она уже серьезнее, — когда мы там были, я не находила этих стриптизеров особенно сексуальными — слишком уж все казалось нелепым, но, вспомнив о них по дороге домой, я попросила свернуть…

— Короче, ты решила выйти и немного посидеть на коленях у нашего юного друга.

— Дженет! Неужели в твоей душе нет ни капли романтики? — засмеялась Карен.

— Нет, все это я оставляю Стиву.

Подруги, смеясь, повалились друг на друга, словно школьницы, рассказывающие о своем первом французском поцелуе.

— Ладно, вы! Чему смеетесь?

Услышав голос Сюзи, все сразу притихли, и на мгновение воцарилось неловкое молчание.

— Анна сейчас как раз рассказывает о ночи любви, проведенной со своим милым мальчиком, — пояснила Карен.

— Ш-ш-ш! — сказала Анна, бросая взгляд на Джеймса. — Между прочим, он не настолько уж моложе меня — Только в твоих мечтах, Анна, — хмыкнула Дженет. — Карен учит детей и постарше его!

Оценив шутку, Анна двинула Дженет под ребра. Все смеялись, только Мэнди молчаливо потупила взор.

— Ну что ж, удачи тебе, красотка, — бросила Сюзи Анне. — Дерзай, пока можешь!

Переглянувшись, Анна и Карен под каким-то предлогом удалились; за ними отправилась на поиски Стива Дженет. Мэнди и Сюзи остались наедине.

— Как ты себя чувствуешь? — сочувственно спросила Сюзи.

— Спасибо, хорошо, — ответила Мэнди, все еще не в силах поднять глаза.

Сюзи шумно вздохнула, и наступило тягостное молчание.

— Я знаю, что ты не виновата, Мэнд, — наконец выдавила Сюзи.

Глядя на нее, Мэнди тихо проговорила со слезами на глазах:

— Прости меня, Сюз, я… — Сквозь гул голосов собравшихся было трудно разобрать слова.

Но прежде чем она успела продолжить, Сюзи взяла ее за руку и прервала извинения:

— Ты не виновата!

Не желая снимать с себя ответственность, Мэнди покачала головой.

— Ты не виновата! — снова повторила Сюзи, на этот раз громче, словно хотела, чтобы эта фраза как следует отложилась в голове Мэнди. — Мне только жаль, что он тебя использовал.

Мэнди поморщилась. Истина восторжествовала, и теперь она старалась подавить захлестывавший ее гнев. Джонатан, конечно, хорош, но и Сюзи не лучше — заставила ее трезво взглянуть на ситуацию, и, кроме того, теперь она владеет тем, что еще несколько часов назад Мэнди считала своим. А самое противное то, что она оказалась такой доверчивой и такой глупой.

Мэнди слабо улыбнулась:

— Не стоит извиняться за него, Сюзи. И уж во всяком случае, передо мной. Ты-то уж вообще без вины виноватая.

— Ага… Надо же, а? Как подумаешь о тех временах, когда все было наоборот. Ну, когда я крутила с чужими мужиками…

— Разница только в том, — смущенно почесала лоб Мэнди, — что я никогда не думала, что кручу с чужим мужиком, потому что не знала, что он чей-то! Вытащив из кармана салфетку, она шумно высморкалась.

— Пожалуй, так оно и есть, — задумчиво протянула Сюзи. — Пожалуй, это именно Джо крутил с чужой бабой, потому что ты замужем и все такое.

Мэнди снова пришлось признать, что в этом постыдном деле Питу отводилась роль обманутого мужа, и она снова испытала приступ тошноты.

— Как думаешь, Пит не догадается, а? — с тревогой спросила она.

— Ну, я-то ему ничего не скажу. — сжав ее руку, заверила Сюзи. — Да и он вряд ли скажет, — добавила она, взглянув на нервно теребившего галстук Джо, который в этот момент разглядывал каких-то женщин. — Разве что он ищет подходящую пару черных глаз!

Обе засмеялись, но не радостным смехом.

— Пойдем. — Сюзи взяла пустой бокал и отпустила руки Мэнди. — Давай выпьем. Не знаю, как ты, а я сегодня собираюсь напиться в стельку!

— Ага, — без всякой готовности отозвалась Мэнди. И вдруг, уже с неким подобием прежнего энтузиазма, добавила:

— Ага, давай. Почему бы и нет?!

— Карен! Карен!

Настойчивый шепот заставил Карен оторваться от своего занятия — она поправляла макияж у зеркала в женском туалете. В дверях с паническим выражением лица застыла Мэнди. Положив губную помаду обратно в сумочку, Карен поспешила ей навстречу.

— Эй! Что стряслось на этот раз?

— Это они, — произнесла подруга. — Они здесь!

— Кто… — начала Карен, но тут до нее дошло. — Ты имеешь в виду Пита?

— Ага… и Барри тоже. Они пришли вместе. — Она нервно сглотнула и беспокойно закусила нижнюю губу. — Как думаешь, он ему не сказал?

— Кто, Барри? — Карен покачала головой и уверенно произнесла:

— Нет. Слишком уж он бесхарактерный. Если он скажет Питу про Джонатана, то ты ведь все про него расскажешь, а я не думаю, что это входит в его планы, правда?

Поколебавшись, Мэнди кивнула, но, похоже, была не убеждена.

— Кроме того, — продолжала Карен, — Пит ему ни за что не поверит: подумает, что братец вешает ему лапшу на уши. Ну, я имею в виду, он не поверит, что его жена крутит с новым муженьком Сюзи. Это ведь не очень правдоподобно.

Губы Мэнди предательски задрожали; но она взяла себя в руки.

— Так что мне делать?

Карен стиснула ее руки:

— Тебе — ничего. Иди выпей. Я сама поговорю с Пинки и Перки!

Мэнди засмеялась:

— Это ведь правда, да?

Карен прищурилась:

— Что?

— Ну, насчет мужчин. Это чистая правда, что они доставляют больше хлопот, чем радости.

Теперь засмеялась Карен:

— Не все. Возьмем, к примеру, Стива. Или твоих мальчиков…

Однако упоминание о мальчиках снова повергло Мэнди в ужас.

— А что, если он узнает, Кар? — запричитала она. — Что тогда подумают мальчики? О черт! Черт, черт, черт!

— Мэнди… — как можно мягче произнесла Карен, как будто пыталась успокоить ученика. — Все будет в порядке. Правда. А сейчас иди и веселись. Положись на меня. То, что ты сделала… ну, это не страшно. Вероятно, тебе было даже хорошо. Это было… естественно. И не ты создала проблему Сюзи. Если бы только родители предупреждали нас о таких вещах, а?

Мэнди улыбнулась:

— Ага, и еще насчет того, чтобы мы не выходили замуж за первого встречного идиота.

— Ага. — Усмехнувшись, Карен обняла ее. — Точно.

А теперь веселись, я через минуту к тебе подойду.

Проводив Мэнди взглядом, Карен протяжно вздохнула. «Так оно и бывает», — подумала она. Вечно ей приходится играть роль шеф-повара, который должен все время следить, чтобы что-нибудь не подгорело и не выкипело.

Она увидела их почти сразу. Они стояли у бара, собирались выпить пива. Вот Пит взял две пол-литровых кружки и, повернувшись, передал одну из них брату. Скрипнув зубами, Карен решительно направилась к ним. Она была всего в двух-трех шагах от Пита, когда он обернулся, и его отсутствующий взгляд сменился полуулыбкой узнавания. Карен знала, что Пит ее не любит. Подобно многим мужчинам такого типа, он интуитивно чувствовал ее неприязнь.

— Как Люк? — прежде чем он успел что-либо произнести, спросила она. Мэнди сказала, что состояние у него не очень…

— Бедный глупыш! — с сочувствием воскликнул Пит. — У него уже несколько дней болело, а он считал, что это просто колики. — Задумчиво глядя перед собой, Пит покачал головой и отхлебнул пива. — Эта дрянь, блин, чуть его не убила.

— Мне очень жаль, — отозвалась Карен, чувствуя, как ее обшаривает взглядом стоящий за ним Барри. «Мерзавец», — подумала она, вспомнив, что ей рассказывала Мэн ди. — Я рада, что он поправляется, — кивнула она тут же Питу. — Ты-то в порядке?

— Я? — удивленный таким вниманием, он поднял на нее взгляд. — Ага. — Он приподнял свою кружку. — Еще пара таких, и я буду звенеть как колокольчик.

— Вот и хорошо, — отозвалась Карен, окончательно уверившись в том, что он ничего не знает. Но едва она сделала шаг в сторону, как услышала, что рядом оживленно обсуждается представление, которое Мэнди устроила в церкви. Барри с интересом прислушивался.

«Черт!» — подумала она, заметив, как загорелись его глаза. Нахмурив брови, Барри вслушивался в содержание беседы.

— Эй, друг! — забыв о Карен, позвал Пит. — Пойдем-ка к твоей бывшей и ее новому муженьку. Отдадим им дань уважения.

Повернувшись, Барри лукаво подмигнул брату:

— Я и так отдал ей все, что мог!

— И кроме тебя, еще половина Айлингтона! — фыркнул Пит. — А знаешь, мама тебе этого так и не простила.

Она не знала, куда деваться!

— Ну, слава Богу, Сюзи-то хорошо знала, куда что девать!

Мысленно обругав обоих, Карен уже не в первый раз ужаснулась, как это Мэнди ухитрилась столько лет прожить с этим недочеловеком. Неудивительно, что ей захотелось разорвать порочный круг. Но какое невезение!

Какое ужасное, отвратительное невезение!

Наблюдая, как они с кружками пива в руках идут к новобрачным, Карен вдруг нестерпимо захотелось пойти следом — подобные импульсы толкают людей поглазеть на последствия дорожных аварий или на горящий дом.

В это время Сюзи разговаривала с одной из своих теток, а Джо, словно дрессированная собачка, молчаливо и покорно стоял рядом. Сюзи сначала едва взглянула на приблизившегося к ним Пита, а потом, сообразив, кто это, заметно вздрогнула.

— Пит… — произнесла Сюзи растерянно. — Э-э… как Люк?

— Нормально, — отмахнулся Пит. — Так где же этот бедный ублюдок? Мне не терпится на него посмотреть!

Карен заметила, что Сюзи заиграла желваками, и позавидовала ее выдержке. Лично она уже влепила бы этому наглецу пощечину. Однако Сюзи, преодолев минутное замешательство, обеими руками ухватилась за возможность отплатить Джо.

— Пит, это мой муж, Джо. Джо… — с натянутой улыбкой сказала она, это Пит… муж Мэнди.

— О черт! — вздрогнув, сказал Джо.

— Что? — ошарашенно спросил Пит. — Я чего-то не понял, приятель.

— Он сказал «черт», — наклонившись к нему, пояснила Сюзи. — Наверное, он тебя хорошо знает, а?

Пит даже рот раскрыл от удивления. Стоя рядом с ним, Барри пристально смотрел на Джо, как будто узнал его в лицо, но не мог точно вспомнить, где видел.

— Я не…

Сделав шаг вперед, Карен вежливо, но твердо отвела Барри в сторону.

— Я думаю, нам нужно поговорить, — прошептала она ему на ухо. — До того как ты раскроешь свою пасть, а я заткну тебе туда твою косолапую ногу!

— Я? — удивился Барри и, отдернув руку, прищурился. — За что? Что я такого знаю?

— Ты прекрасно знаешь, что ты знаешь, отвратительное дерьмо. Это ведь жена твоего родного брата.

Как ты мог?

— По-моему, ты не понимаешь, о чем говоришь, ты! — с негодованием отрезал Барри. Но тут до него дошло, в чем дело. — Ну а если я и вправду кое-что знаю?

Карен сильно ткнула его в грудь.

— Шутить будешь в другом месте, приятель! На месте Мэнди я вообще отрезала бы его столовым ножом. Так что держи рот на замке, понял?

Барри уставился на нее с изумлением и страхом. Ни дать ни взять — комик поневоле!

— Понял, — наконец с неохотой сказал он. — Но и тебе не помешает последить за собой, учительница. Ты стала слишком болтливой.

В ответ она только засмеялась и пошла прочь. «Вы можете переломать мне все кости, но имен…»

Вздрогнув, Карен быстро направилась туда, где Анна с интересом наблюдала за попытками Саймона разговорить ее молодого официанта.

— Саймон знает, что Джеймс с тобой? — Карен слегка толкнула ее вбок.

— Нет, — не сводя глаз с растерянного Джеймса, ответила Анна и широко улыбнулась. — И я не собираюсь ему об этом говорить… пока. — Она еще раз посмотрела на мужчин. — Ты в курсе, что он гомосексуалист?

Карен коротко улыбнулась;

— Ты-то как догадалась?

— Ты, видимо, забыла, что я работала в Нью-Йорке, — засмеялась Анна.

— И все-таки тебе придется поторопиться с неприятной для Саймона новостью. Вот-вот начнутся поздравительные речи.

— Ах, как это ужасно, тебе не кажется? Они были бы Такой красивой парой…

Подруги посмеялись, и Карен заглянула Анне в глаза:

— Я искренне рада за тебя, Анна. Тебе не помешает немного удачи. А он очень даже ничего.

Анна кивнула:

— Да. И у него хорошие руки.

— Ну? Расскажи! — ухмыльнулась Карен.

— Потом, — отозвалась подруга. — Сейчас мне надо разлучить этих милых пташек.

— Только деликатно, ладно?

Анна легонько коснулась ее руки и двинулась к Джеймсу.

— Постараюсь…

Официантки то и дело сновали между столами и подавали гостям шампанское. Когда Саймон, с улыбкой оглядев зал, приступил к поздравительной речи, все притихли. Рядом с его бокалом лежали листки исписанной бумаги. Он держался раскованно, речь его лилась свободно, а в своем шикарном костюме с иголочки он весьма смахивал на владельца местного Мэнор-хауса, снизошедшего до общения с окрестными крестьянами. И очевидно, прекрасно это сознавал.

— Когда Джо предложил мне стать его шафером, — начал Саймон, — то первое, что пришло мне на ум — сколько?

Раздался сдержанный вежливый смех. Никто ничего толком не понял.

— Ну, — продолжал он, — когда мы договорились, сколько я заплачу Джо за оказанную мне честь, то следующим делом я стал заниматься своей речью и решил, что она должна быть смешной, полной анекдотов и… непристойной.

Раздались одобрительные возгласы. Вверх приветственно поднялись пивные кружки. Улыбался даже Бобби Фуллер. Только Дорин все еще не поднимала глаз, по-прежнему опасаясь самого худшего, да родители Джо с полным равнодушием смотрели на оратора.

— Ну вот, сидел я и размышлял…

Раздался взрыв смеха.

— Да, как я сказал, размышлял {Использованное в оригинале слово ruminate имеет два значения: «размышлять» и «жевать жвачку».} относительно холостяцкой жизни Джо и тут вдруг вспомнил, как один раз мы проводили с ним отпуск в Алгарви…

При упоминании Алгарви Джо в ужасе закрыл лицо руками.

— Боже мой, Саймон, — пробормотал он, — на сегодня мне уже достаточно неприятностей!

Но Саймон, похоже, его не услышал, а если и услышал, то не захотел ради друга поступиться интересным рассказом.

— Видите ли, мы купили путевки в последний момент. Знаете, как это бывает — стараешься взять, что подешевле, и берешь, что дают. Ну, в общем, только приехав в Алгарви, мы узнали, что поселились в отеле, который выходит прямо на нудистский пляж.

В зале раздался хохот.

Саймон удовлетворенно кивнул:

— Я вижу, вы знаете это место.

Снова хохот.

— Как сейчас помню наш первый день в этом отеле.

Я-то человек искушенный, так что с самого начала чувствовал себя нормально, а вот бедный Джо… — Саймон оглянулся на своего друга — тот покраснел как рак и покачал головой. — Бедный, бедный Джо был очень смущен.

Весь день он ходил, прикрывая свое богатство руками — до тех пор, пока случайно не потянулся за мячом, и тут все увидели, что его солдатик {Снова игра слов: слово privates одновременно означает «рядовые» и «половые органы».} стоит по стойке «смирно».

Со всех сторон раздался одобрительный смех.

— Ну, как вы легко можете догадаться, в тот же день он завоевал себе немало поклонниц. Что, как я полагаю, лучше всего доказывает, насколько повезло нашей дорогой Сюзи.

Саймон взглянул на новобрачную, увидел, что она сидит с каменным лицом, и, слегка пожав плечами и время от времени поглядывая в записи, продолжил:

— Но повезло не только Сюзи. В той же мере повезло и Джо. По крайней мере так говорят.

Саймон нагнулся, поднял тяжелую папку, которую заранее захватил с собой, и с грохотом положил ее на стол.

Похлопав по ней рукой, он, усмехаясь, сказал:

— Здесь несколько подписанных свидетельств…

Раздался очередной взрыв смеха.

— Наглый подонок! — через силу улыбаясь, проговорила Сюзи.

— Свидетельств, — подмигнув Сюзи, продолжил Саймон, — подтверждающих ее амурные способности.

— Амурные что'! — выкрикнул кто-то.

— Ну, это удостоверения, что она может трахаться, — пояснил другой. Вроде как права. На любой размер!

И снова публика засмеялась. Немного подождав, Саймон поднял руку, призывая всех к молчанию.

— Я говорил, у меня есть масса доказательств того, что Сюзи способна сделать Джо счастливейшим из мужчин. — Он откашлялся и, бросив папку на пол, широко улыбнулся. — Однако прошлое есть прошлое. На свадьбе же мы должны смотреть вперед, в будущее. Общее будущее двух людей, которые очень любят друг друга.

При упоминании о любви Сюзи зло сверкнула глазами. Джо, с надеждой приподняв голову, взглянул на нее, но, увидев выражение ее лица, тут же опустил.

— И по традиции мы дарим молодым подарки… подарки, которые выражают наши надежды на будущее.

Саймон замолчал и с серьезным видом осмотрел зал.

— Трудно, однако, решить, что купить людям, у которых все есть. В конце концов, это же не подростки. У Сюзи и Джо уже есть два тостера, два телевизора, две микроволновые печи…

— Два лица, — пробормотала Сюзи. Глаза ее метали стрелы в супруга.

-..в общем, всего по два, — не обращая на нее внимания, продолжал Саймон. — В таких обстоятельствах я пришел к выводу, что все, что я могу купить им для дома, в конце концов окажется в комиссионном магазине!

На этот раз засмеялись главным образом женщины.

Мужчины же казались явно обеспокоенными. Прошло уже почти тридцать секунд без единой шутки или грязного намека.

— Так вот, почесав в затылке, я решил было купить им что-нибудь из одежды, но потом, побегав по магазинам, передумал. Да и вряд ли Джо пойдет кожаная маска… В общем, когда я был в зоопарке и наблюдал за обезьянами…

Снова раздался смех. Кто-то из мужчин вскочил и начал энергично почесывать себе ягодицы.

— Да-да, именно так, — кивнул Саймон. — И пока я там прохаживался, мне пришла в голову мысль купить Сюзи птичку. Может быть, редкого индонезийского попугая с яркими перьями или южноамериканского какаду.

Но когда Карен сообщила, что у Сюзи уже был какаду…

— Ага, — среди всеобщего смеха крикнул кто-то, — даже три или четыре!

Улыбнувшись, Саймон вновь поднял руку.

— Птички… что ж, мой добрый друг Джо тоже в свое время держал птичек. Ну и сам распускал перышки. Но я никогда не думал, что в конце концов он сам попадет в клетку… конечно, говоря метафорически, да еще в такую красивую золотую клетку. — Он улыбнулся Сюзи. — Долгое время я думал, что Джо окончит свои дни как самый старый в мире холостяк…

— Если бы я все знала, так бы и случилось, — хмыкнула Сюзи достаточно громко, чтобы вызвать волнение в зале.

-..но он избежал этой печальной участи.

Перевернув страницу, Саймон посмотрел на гостей и улыбнулся.

— Свадьбы… Ну, как вы знаете, свадьбы — это место, где встречаются старые друзья и дальние родственники, где пьют и…

— Короче! — крикнул Боб Фуллер, игнорируя косой взгляд дочери. — У меня уже во рту пересохло.

Раздались иронические возгласы. Приподняв бровь, Саймон посмотрел на него и отложил в сторону свои записи.

— Вы ведь хотите услышать шутки, верно?

Послышались крики одобрения.

— Ладно. Но сначала подлинная история. Однажды вечером я еду в такси домой, и вдруг водитель ни с того ни с сего говорит мне:

— Слушай, друг…

— Что? — говорю я.

— У моей жены есть любовник.

— Любовник? — переспрашиваю я.

— Ага, — говорит он. — Я как-то пришел домой вечером, а она там сидит. Просто сидит, и все. И тут я все понял.

— Понял? — удивился я, гадая, что он понял. — И как?

— Ага, — говорит он. — Могу сказать как. Задняя дверь была открыта, а на кухонном столе стояли две кружки с горячим чаем.

— Ага! — уже заинтересовавшись, воскликнул я.

— Ага, — говорит он. — Я даже знаю, кто это! Я жду, ожидая продолжения, но он молчит и знай себе крутит баранку. Через некоторое время меня разобрало любопытство.

— Так что? — говорю я. — Что ты собираешься делать?

— Делать? — говорит он, затормозив на красный свет и глядя на меня через стеклянную перегородку. — Когда я догоню этого подонка, то всажу его белую трость прямо в задницу его собаке-поводырю!

Наступило полное ликование. Все подняли бокалы.

— За здоровье молодых! — провозгласил Саймон, понимая, что со сцены следует уходить в зените славы. — И спасибо замечательным подружкам, нашей очаровательной Карен, а также Дорин и Бэбс, которые сделали цветы. Да, и Энгельберту Хампердинку, который подарил нам «Последний вальс» и тем самым сильно облегчил работу диск-жокею! За здоровье всех присутствующих!

Гости немедленно осушили бокалы. С полдюжины самых отчаянных проскользнули к бару, чтобы вновь наполнить свои пол-литровые кружки. Саймон немного подождал, пока все успокоятся, и заговорил снова:

— А теперь попросим произнести короткую речь отца новобрачной, мистера Роберта Фуллера…

Когда аплодисменты смолкли и Боб Фуллер поднялся на ноги, Карен окинула взглядом переполненный зал. Глаз ее выхватил из толпы несколько знакомых мужчин — волосы аккуратно причесаны, располневшие фигуры ради торжественного случая упакованы в элегантные темные костюмы. В любое другое время они были бы одеты в спортивные брюки и джемперы с вырезом; по этой своего рода униформе можно было сразу же опознать членов специфической социальной группы, а именно — айлингтонских мужчин. Карен поражал их конформизм, страх выделиться на фоне других, потребность всегда окружать себя зеркалами зеркалами, отражающими их собственную серость.

О знакомых мужчинах Карен всегда думала с разочарованием и унынием. В них не было ничего оригинального, ничего своего. Все они были одинаковые, словно яйца, которые вы готовите себе на завтрак, хотя по сравнению с ними яйца — вещь, конечно, совершенно безвредная. Съев испорченное яйцо, вы помучаетесь животом день или два, а вот эти… эти мужчины могут отравить вам всю жизнь. Нет, правильно она сегодня сказала Мэнди: никто их об этом не предупреждал, никто не готовил их к жизни в этом мире. Да, самому важному им пришлось учиться самим, на собственных ошибках.

Насколько могла припомнить Карен, так она считала не всегда. В детстве все было по-другому. Тогда мир был захватывающе интересным и многое обещал. Карен выросла в муниципальной квартире на четвертом этаже большого дома в Барнсбери, где она жила вместе с папой, мамой и старшим братом Гэри. Она была девочкой-сорванцом и даже ходила на матчи «Арсенала» вместе с братом и его товарищами, гордясь их обществом. Но затем наступила пора созревания, и все изменилось. Внезапно оказалось, что она больше не может дружить с товарищами брата.

Вздрогнув, Карен посмотрела туда, где сидел Пит вместе со своим братом — два куска мяса в человекообразной оболочке, — и на миг подумала, что, может быть, мир — это всего лишь извращенная фантазия какого-то злобного божества, бесконечная шутка, окончания которой никто никогда не увидит.

Нельзя сказать, что женщины намного лучше. Конечно, ее подруги отличаются хоть какой-то искрой индивидуальности, но их образ жизни все же не дает им полностью раскрыться — они выбывают из гонки еще до того, как она в действительности начинается.

Посмотрев на своих подруг — Сюзи, Мэнди, Дженет, Анну, — Карен неожиданно осознала, что в женщине ее восхищает отнюдь не внешность, не красота, а сила духа, которой та обладает. Теперь Карен с первого взгляда могла различить, есть ли у женщины характер. Видимо, она плохо приспособлена к жизни в этом мире, где все живут парами.

Когда отец Сюзи сел, Карен посмотрела на Саймона и приветственно подняла свой бокал.

«Прекрасная речь», — одними губами произнесла она.

«Спасибо», — также беззвучно ответил он, затем встал, откашлялся и вновь призвал аудиторию к порядку:

— А теперь заключительная речь новобрачного. Пожалуйста!

Раздались приветственные возгласы. Джо встал, и по залу пробежал шепоток — все обратили внимание на его заплывший глаз.

Джо помедлил, глядя в пол, затем, собравшись с силами, задумчиво посмотрел одним глазом на Сюзи и начал:

— Я только хотел сказать о том, как я счастлив…

— Ага… с таким счастьем, как у тебя, я бы не стал ходить по лестницам, дружище! — ко всеобщему веселью, выкрикнул кто-то.

Джо облизал губы и продолжил:

— Счастлив, что моя милая, обожаемая Сюзи стала моей женой…

— Ж…а! — вполголоса проговорила Сюзи.

— Мерзавец! — в тот же миг буркнула себе под нос Мэнди.

Стараясь сдержать смех, Карен опустила глаза.

-..и я хочу, чтобы она знала: я приложу все усилия, чтобы она была счастлива, как того и заслуживает.

— Подлый обманщик, — пробормотала Сюзи в ответ на его умоляющий взгляд.

— Ах… — вытирая глаза, сказала Бэбс. — Какая замечательная речь!

— Я хочу поблагодарить папу и маму Сюзи за то, что она появилась на свет.

— Ага, и остальных тоже! — снова крикнул сзади тот же самый голос, вызвав новый взрыв смеха.

— И наконец, — сказал Джо, гневно сверкнув одним глазом в сторону нарушителя, — я хочу, чтобы вы подняли свои бокалы за владельца «Краун», благодаря которому мы сейчас пьем пиво!

Раздались радостные возгласы. Присутствующие восхищались силой духа Джо, который, по всеобщему мнению, вляпался в самое жуткое дерьмо и тем не менее не уплыл в канализацию!

Едва гости поднялись из-за столов и стали потихоньку двигаться к бару, как Карен плюхнулась на стул, словно громом пораженная — ее подруга будет теперь жить с человеком, которому она не сможет доверять! Задницы… ну почему же все мужики такие задницы? Почему они шевелят концами, а не мозгами?

Нет, женщины не такие — даже Сюзи со всеми ее авантюрами. Обретя наконец то, что ищут, они берегут свое сокровище. А вот мужчины… О, эти бесполезные трахальщики не могут с собой справиться. Чуть только запахнет женщиной — и они мчатся на запах, разыгрывая из себя великих охотников.

Она тяжело вздохнула, а когда подняла глаза, то наткнулась на взгляд Сюзи.

— Что такое? — удивилась та. — У тебя вид на море и обратно.

Карен засмеялась.

— Ну… подумай, Сюз. Я хочу сказать — разве мы этого заслуживаем?

На лице Сюзи отразилось недоумение.

— Что ты имеешь в виду?

Карен раскрыла было рот, собираясь пояснить, но только головой покачала.

— Не обращай внимания. Пойдем к людям.

Дискотека была в полном разгаре. Соблюдая инструкции, полученные от Сюзи, диск-жокей поставил еще одну запись «Тамла Моутаун». Первые такты песни «Я узнал это по секрету» публика встретила криками одобрения. Подхватив знакомый рефрен, собравшиеся на танцплощадке едва не заглушили голос Марвина Гайе.

— Берет за душу, правда? — Карен улыбнулась Анне, которая сидела рядом за угловым столиком.

Анна усмехнулась, вспомнив те времена, когда они танцевали под эту музыку. О, тогда они были королевами «Тоттенхэм ройял», абсолютно синхронно исполняя групповой танец, отработанный в ходе многочасовых тренировок на школьной игровой площадке.

— Ага, — вздохнула она. — Я люблю эту песню.

— Что это за песня? — простодушно спросил Джеймс. — Раньше я ее не слышал Анна и Карен обменялись недоверчивыми взглядами.

— Между прочим, меня зовут Джеймс, — сказал он, протягивая руку Карен. — Нас формально не представили друг другу.

— Точно! Меня зовут Карен. Как уже мог убедиться, я краснеющая подружка невесты.

— Не могу поверить, что ты не знаешь эту песню, — все еще качая головой, сказала Анна. — Ее все знают!

Джеймс пожал плечами.

— Прошу прощения, — добродушно улыбаясь, сказал он, — вероятно, это было до моего… — Спохватившись, что чуть было не ляпнул лишнее, он смущенно замолчал.

— Да, — кивнула Анна, внезапно посерьезнев. — Какая же я глупая! Конечно, в твои годы ее не исполняли.

Повисло неловкое молчание, и Карен уже подумывала о том, чтобы ретироваться — быть свидетелем еще одной сцены? Зачем? — но тут Джеймс предложил:

— Я сейчас принесу нам выпить. — Он встал и принялся собирать пустые бокалы. — Что предпочитаете, Карен?

— Джин с тоником, пожалуйста, — улыбнулась она. — Он не виноват, посмотрела Карен на Анну, когда Джеймс отошел от стола. — Он всегда будет моложе тебя.

— Знаю, — ответила Анна, злясь на себя за излишнюю чувствительность. Просто есть в этом что-то не правильное.

— Ну, в ту ночь все казалось правильно! — толкнув Анну в бок, засмеялась Карен.

— И ты туда же! — отозвалась Анна, и на ее губах заиграла улыбка. — Ох, не знаю, Кар, — усталым голосом добавила она, — может быть, в смысле секса все и хорошо, но для нормальных отношений, наверное, разница в возрасте слишком велика. — Она посмотрела в сторону бара, где Джеймс разговаривал с молодыми кузинами Сюзи; обе смеялись над его шутками.

— Слушай, не надо все осложнять. Я имею в виду твои отношения с Джеймсом. Просто радуйся жизни. Тебе полезно.

Анна глубоко вздохнула, плечи ее поникли, на нее внезапно навалилась тоска.

— О Господи! — взяла ее за руку Карен. — Я жалею, что подошла. Ты весь день выглядела такой счастливой.

— Ох, дело не в тебе, — отвернувшись, сказала Анна.

— А в чем же тогда?

Анна покачала головой и закусила губу, как будто пыталась удержать слова, готовые сорваться с языка.

— В Каллуме? — осторожно поинтересовалась Карен и почувствовала, как Анна вздрогнула. На глаза Анны внезапно навернулись слезы. — Эй, пойдем! сочувственно произнесла Карен, помогла Анне встать и повела ее к выходу. Поболтаем немного.

Пока Анна смывала с лица потеки туши и громко сморкалась в туалете, Карен терпеливо ждала рядом.

— Черт возьми! — бросила Анна, вглядевшись в зеркало. — Как я ужасно выгляжу!

— Так тебе и надо! Другие выглядят так все время!

Анна благодарно улыбнулась и, не в силах остановиться, снова всхлипнула. Карен порывисто обняла подругу. Снаружи донесся голос Дорин Фуллер, объявившей, что она сейчас только сбегает в туалет. Не желая подвергаться неизбежному перекрестному допросу, подруги поспешно укрылись в одной из кабинок и заперли за собой дверь.

Они долго слушали, как в соседней кабинке весело напевает Дорин, и зажимали руками рты, чтобы не рассмеяться, тем более что это, казалось, никогда не кончится. Когда наконец хлопнула дверь туалета, подруги вздохнули с облегчением. Опустив крышку унитаза, Карен села; Анна боком опустилась ей на колени.

— Он мне звонил, — сообщила Анна.

— Каллум?

— Да. Когда мы были на девичнике. Он оставил сообщение на автоответчике.

— Из Америки?

— Нет. Он здесь.

— Батюшки! Ты его видела?

Анна отрицательно покачала головой.

— Я не могу. — Лицо ее вновь исказилось в попытке сдержать слезы. Сегодня утром он снова звонил.

— И что сказал?

— Я не стала с ним разговаривать, — громко засопев, пояснила Анна и оторвала немного туалетной бумаги. Сложив ее, она шумно высморкалась. Оставила работать автоответчик.

— Ну ладно. Но он что-нибудь сказал?

Анна кивнула и вытерла нос.

— Сказал, что в понедельник возвращается в Штаты и ему нужно меня увидеть.

— Так в чем проблема? Повидайся с ним!

— Я не могу, Карен. Я не могу смотреть ему в глаза.

— Почему? — не в силах ее понять, спросила Карен. — Послушай! Ты же его любишь, сама знаешь. Ты же места себе не находишь после вашего разрыва. А теперь он хочет встретиться. Я не понимаю. Что с тобой?

Анна приложила мокрую салфетку к глазам.

— Анна!

— Я сделала аборт.

— Что? — Карен решила, что не правильно расслышала.

— Я убила ребенка Каллума, — сказала Анна. Глядя в глаза своей подруге, она ждала ее осуждения. — Вот почему я не могу с ним встречаться. Видишь ли, я очень люблю его, Карен. О, я пыталась его ненавидеть — за то, что он меня не поддержал, за то, что бросил, но только теперь знаю, что он был прав. — В отчаянии она покачала головой, слезы полились по щекам, закапали на чулки. Мне так стыдно, — прошептала она.

Карен крепко обняла Анну, та положила голову ей на плечо и все плакала, плакала… В туалет завернула одна из гостей; скрипнув дверью, зашла в соседнюю кабинку, справила нужду и ушла.

— А знаешь, ты должна с ним увидеться, — сказала Карен, когда Анна перестала плакать. — Иначе будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.

Анна покачала головой.

— Послушай! Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что в этом мире нужно хватать счастье обеими руками. Живем-то мы совсем недолго! И никто из нас не бессмертен. Нам дается всего один шанс, и если мы его упускаем, то в конце остаются только горечь, тоска… и одиночество. — Карен вдруг засмеялась. — Знаешь что?

Чтобы это понять, я истратила кучу денег на лечение, а тебе даю совет совершенно бесплатно, так что будь благодарна!

Засмеявшись, Анна смахнула слезу со щеки.

— Я и не знала, что ты лечилась, — тихо проговорила она. — Ты всегда такая… ну, уравновешенная.

— Ты многого обо мне не знаешь, — со странным смехом отозвалась Карен.

Анна посмотрела на нее с любопытством:

— Например?

Карен отвела взгляд.

— Ну, например? — толкнув ее локтем, повторила Анна. — Давай рассказывай…

— Речь-то о тебе.

— Не правда! Обо мне мы уже поговорили!

— Скажи лучше, ты ему позвонишь? — улыбнулась в ответ Карен.

Анна кивнула.

— Вот и хорошо! — Карен засмеялась и похлопала ее по колену. — Встань теперь, ради Христа, а то у меня уже ноги онемели.

Они как раз выходили из кабинки, когда в туалет вошла одна из подруг Сюзи. Анна была вся взъерошена, а Карен слегка прихрамывала, так как ноги действительно здорово затекли.

— Ой, извините! — испуганно воскликнула подруга Сюзи и тут же выскочила из туалета.

Привалившись к плечу Карен, Анна захохотала.

— Ты видела лицо этой несчастной? — спросила Анна.

Карен кивнула.

— Я думаю, она решила, что мы собираемся ее изнасиловать. Скоро, видимо, весь зал будет знать, что мы черт-те чем занимались в сортире!

— О Боже! — не на шутку встревожилась Карен, и на ее лице появилось озабоченное выражение. — Ты так думаешь?

— Посмотри на себя! — Анна указала Карен на черные круги под глазами. Да кто этому поверит? По-моему, никто не воспримет это всерьез.

— Крис может и поверить, — тихо произнесла Карен.

— Крис? Ах да, твой Крис, — встрепенулась Анна, внезапно вспомнив, что скоро должен появиться новый приятель Карен. — Когда он должен приехать?

Карен взглянула на маленькие золотые часики, одетые поверх рукава платья.

— Собственно, уже с минуты на минуту.

— Прекрасно! Ты меня сейчас представишь. Я умираю от желания его увидеть.

— Анна!

— Угу? — сказала та, проведя рукой по волосам.

Закусив губу, Карен немного помолчала.

— Нет, ничего.

— Что? — засмеялась Анна, поймав в зеркале ее взгляд. — Что такое?

— Ну, просто… Ну, видишь ли, Крис…

— Ну?

— Ну, в общем, Крис может оказаться не таким, каким ты его себе представляешь.

— Что ты имеешь в виду — не таким, каким я его себе представляю? — с удивлением посмотрев на нее, спросила Анна. — Я его вообще никак себе не представляю.

— Уверена, что все-таки представляешь.

— Нет же, говорю тебе. — Не понимая причины беспокойства, Анна засмеялась. — Во всяком случае, — проговорила она, поворачиваясь, чтобы в последний раз взглянуть на себя в зеркало, — какая разница, что думаю я или кто-то другой, раз ты счастлива?

— Все не так просто.

— Брось. Ты же сама говорила. — Анна вопросительно посмотрела на подругу. — Говорила, что нужно хватать счастье обеими руками. Значит, если ты счастлива, то какая разница, что о тебе кто-то подумает?

— Логично, конечно, но…

— Никаких «но»! — Анна, повернувшись, мягко подтолкнула Карен к двери. — Пойдем встречать твоего Криса.

Карен резко обернулась и, прислонившись к двери, загородила Анне путь.

— Все не так просто, — чуть громче сказала она. — Я должна объяснить!

— Что объяснить? — опешив от неожиданности, спросила Анна.

Карен сделала глубокий вдох и заговорила тихим голосом:

— Когда я сказала, что Крис может оказаться не таким, каким ты себе представляешь, то знала, что говорила.

Анна открыла было рот, но Карен предостерегающе подняла руку.

— Видишь ли, я совершенно уверена, что… — На миг она умолкла и отвела глаза. — Что ты думаешь, будто Крис — это парень…

Следующие несколько секунд, пока Анна раздумывала над словами подруги, показались Карен вечностью.

— А это не так?

— Нет! Крис — это сокращенное от Кристины.

— Она твоя подруга?

— Нет. Она мне больше чем подруга.

Анна подняла брови:, - А… понятно.

— Не надо так! — огрызнулась Карен.

— Что не надо?

— Не говори вот так «понятно».

— Как?

— Вот так осуждающе.

— Тебе не нравится?

— Нет! Я хочу, чтобы ты признала, что я не такая, как ты, все остальные. Что я не хочу спать с мужчинами…

— А хочешь спать с этой Крис?

— Да! Да, хочу!

— И сколько ты ее знаешь? — тихо спросила Анна.

На этот раз взгляд отвела она.

— Точно не скажу, — глядя в потолок, ответила Карен. — Пожалуй, сердцем я всегда ее знала.

— Почему ты ничего не говорила?

Карен сардонически засмеялась.

— И ты думаешь, что любишь эту женщину?

— Я не думаю. Я ее люблю.

Анна глубоко вздохнула, сделала шаг к Карен и взяла ее за руку.

— Не буду делать вид, что я все это понимаю. Господи, — она засмеялась, — за эти годы мне пришлось редактировать множество статей о женщинах с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Но когда ты близко знакома с одной из них — это совсем другое дело.

Карен улыбнулась ей в ответ.

— И потом неизвестно — может, ты это преодолеешь.

Карен громко засмеялась:

— Это ведь не наркотики, Анна. Я не хочу это преодолевать. Я действительно вполне счастлива. Собственно, я никогда еще не была так счастлива.

Анна взглянула на подругу и неожиданно смягчилась:

— Послушай, если ты любишь, то я очень рада за тебя. — Она обняла Карен за шею, а та ее за талию, и теперь они вместе смеялись сквозь слезы, пока обе не пришли в себя.

— Христос всемогущий! — наконец воскликнула Анна, отстраняясь, чтобы посмотреть ей в лицо. — Больше я не выдержу никаких сюрпризов. Дай-ка мне попудрить носик, а потом мы пойдем и ты представишь меня Кристине. — Она усмехнулась:

— Пожалуй, я теперь буду тихо сидеть где-нибудь в углу.

Карен улыбнулась и вытерла глаза и нос.

— Ладно, — сказала она и, наклонившись, поцеловала Анну в щеку. — Я думаю, когда дом загорится, ты появишься.

Она проводила подругу взглядом — та зашла в кабинку и закрыла за собой дверь, — затем посмотрела на себя в зеркало, вспоминая тот день, когда жизнь ее так сильно переменилась…

Было начало лета, пятница. Она отправилась на загородные курсы сразу после окончания занятий в школе.

Прошло уже больше двух часов, и Карен, с беспокойством посмотрев на часы, прибавила скорости. Из-за аварии движение на шоссе перекрывали, и теперь она наверняка опаздывала в центр подготовки — единственным утешением служило то, что среди опоздавших она, возможно, окажется не единственной.

Ничто так не расстраивает, как транспортная пробка, попав в которую чувствуешь себя совершенно беспомощной. Карен проделала несколько дыхательных упражнений, но как только она принялась вращать головой из стороны в сторону, в шее у нее что-то хрустнуло, а в плечах противно потянуло. Пришлось любоваться деревенским пейзажем за окном, пролетающим со скоростью шестьдесят миль в час. Вот в мгновение ока кукурузные поля, лежавшие по обеим сторонам дороги, сменили свой цвет с золотистого на коричневый, потому что несущиеся по небу низкие облака закрыли сверкающее солнце. Через мгновение оно вынырнуло из-за туч, вновь раскрасив окрестности в яркие цвета. На дальних полях желтел рапс, заливая горизонт золотом, а с другой стороны громоздились коричнево-зеленые холмы.

Миновав белый дорожный указатель, Карен обрадовалась, что почти приехала. Она снова взглянула на часы.

Опоздание — целых пятнадцать минут, а она терпеть не могла опаздывать!

Неподалеку от величественного здания поместья Бомонт-Мэнор, тридцать лет назад превращенного в центр проведения конференций, асфальтовое покрытие уступило место гравию. Следуя указателям, Карен проехала на автостоянку между главным зданием и вытянувшимися в ряд бетонными одноэтажными строениями 1960 года, предназначенными для проживания участников.

Поставив машину на ручной тормоз, Карен протянула руку за программой конференции. Главное теперь — не опоздать хотя бы на те занятия, которые начинаются в два часа. Она не очень-то сюда рвалась, но… В общем, недавно она по жребию стала новым завучем. Так это выглядело со стороны. На самом деле шеф, зная ее талант посредника — Карен всегда старалась выслушать чужое мнение и вникнуть в суть проблемы, — предложил ей этот пост. Эти выходные за городом служили своего рода наградой, а учитывая, что развлечений в жизни было столько, сколько у монахини, Карен не стала отказываться.

Оставив дорожную сумку в машине, Карен завернула за угол дома и по большим серым ступеням подошла к входу в главное здание. В вестибюле было прохладно, обшитые дубовыми панелями стены уходили в темноту, в глубине почти на три метра возвышался огромный мраморный камин.

Рассматривая украшенный лепниной потолок, Карен почувствовала, как кто-то осторожно тронул ее за плечо.

— Извините, милая, вы не из КОХСЕ?

— Простите? — Карен, обернувшись, увидела перед собой приятную седовласую леди с блокнотом в руке.

— Вы из группы КОХСЕ из Клитхорпса, дорогая?

— Из какой группы? — переспросила совершенно сбитая с толку Карен.

Пожилая леди засмеялась.

— Вы, наверное, не сиделка, милая, извините. — Она еще раз извинилась за ошибку, как будто по внешнему виду Карен можно было догадаться, кто она такая.

— Нет, я учительница, — пояснила Карен.

— Ничего, не обращайте на меня внимания! — Старая леди вздохнула, очки ее уныло повисли на длинной серебряной цепочке, но тут, увидев поднимавшуюся по лестнице девушку, она устремилась к ней, дабы наконец найти своих пропавших ангелов милосердия.

После того как Карен нашла организатора группы и все выяснила, она еще успела перекусить перед вводным занятием — весь курс был рассчитан на три дня. Просторная комната на втором этаже, уставленная книжными шкафами, была вся залита светом. Парчовые шторы на высоких окнах были раздвинуты и перевязаны экстравагантными шелковыми ленточками.

В группе Карен насчитывалось десять — двенадцать человек; учителя постепенно заполняли комнату и, представившись друг другу, вступали в непринужденную беседу — так всегда и бывает, когда у людей заведомо есть общие темы для разговора. Отыскав на полированном овальном столе табличку со своим именем, Карен села на место и принялась рассматривать окружающих, пытаясь определить, кто на что способен.

Сзади какой-то мужчина с жаром излагал женщинам свои бескомпромиссные взгляды на место и роль школьного завуча. Несмотря на вежливое покашливание руководителя группы, свидетельствующее о начале занятий, оратор продолжал разглагольствовать.

Когда покашливание раздалось во второй раз, Карен не выдержала и обернулась.

— Прошу прощения, — сказала она, — но нас уже ждут, — и кивнула в сторону понимающе улыбавшейся руководительницы.

Даже не извинившись, мужчина сел на свое место, как раз напротив Карен, и, с шумом водрузив на стол дипломат, принялся выгружать из него разного рода блокноты и ручки, что заняло еще несколько минут.

Трехчасовой семинар длился уже полтора часа, когда тяжелая дверь неожиданно распахнулась и на пороге, широко улыбаясь, появилась еще одна участница семинара, по возрасту — сверстница Карен. Она извинилась перед лектором, и Карен поразилась той непринужденности, с какой вошедшая вела себя в этой неприятной ситуации, и тому, с какой легкостью она влилась в незнакомый коллектив. Девушка назвала себя, и Карен, взглянув на стоявшую рядом с ней табличку, пригласила ее занять место рядом.

Когда через несколько минут наступил короткий перерыв, обе представились друг другу полностью. Кристина Брукс — можно звать просто Крис — работала в одной из лондонских средних школ, преподавая английский язык и литературу. Карен сразу же решила, что она прекрасный специалист — уж больно хорошо у нее все получалось. Крис была худощавой, белокожей; привлекали внимание идеальная фигура и копна золотисто-каштановых волос. Одевалась она очень стильно, в соответствии с модой; в общем, эта женщина была, конечно, из ряда вон.

Рядом с ней Карен чувствовала себя бедной родственницей. Стараясь придать себе не слишком строгий и вместе с тем достаточно деловой вид, она поверх черных леггинсов и темной хлопчатобумажной рубашки надела черный жилет и сейчас очень сожалела о том, что не дополнила этот ансамбль чем-нибудь ярким — платком, шарфом, украшением, наконец, чтобы выглядеть поинтереснее.

После окончания семинара Крис наклонилась к Карен, складывавшей свои тетради, и, кивнув на сидящего напротив зануду, спросила:

— Этот парень настоящий?

Чтобы скрыть смех, Карен пришлось срочно закашляться.

— Говорю вам, — продолжала Крис, любезно улыбаясь мужчине, который, перекрывая общий гул, продолжал что-то громко бубнить, — что коллеги наверняка послали его сюда только для того, чтобы в учительской хоть ненадолго воцарились мир и покой.

— Может быть, у него проблемы со слухом, — предположила Карен.

— А если у него их нет, то уж у нас-то наверняка возникнут. Я еще не видела человека, которому бы так нравился собственный голос!

— Счастливая вы. У меня таких знакомых пруд пруди.

— Готова спорить, все они мужчины.

— Пожалуй, что так, — подумав, согласилась Карен. — Во всяком случае, большинство.

— И все-таки ваши знакомые скорее всего разглагольствовали не так! Это просто словесный понос какой-то!

Карен засмеялась, но, заметив чей-то косой взгляд, тут же прикрыла рот рукой и сделала вид, что кашляет.

Подняв глаза на Крис, она снова засмеялась, и обе стали поспешно собираться.

— Прошу прощения, леди! — крикнул им вдогонку мужчина.

Обернувшись, они робко, словно шаловливые школьницы, застигнутые на месте преступления, посмотрели на объект своих насмешек.

— Мы встречаемся на аперитиве перед ужином, не хотите присоединиться? И он хозяйским глазом окинул свою свиту.

— Ну… — начала было Карен.

— Очень мило с вашей стороны, — без раздумий заявила Крис, — но нам хотелось бы до ужина кое с чем разобраться. — И она красноречиво помахала конспектами. — Так как я опоздала, Карен любезно согласилась просмотреть все вместе со мной. — Она искоса взглянула на свою сообщницу, которая в этот момент глупо улыбалась. — Впрочем, скажите на всякий случай, где вы будете, чтобы мы смогли вас найти, если рано закончим, — добавила Крис. — Ну, теперь мы знаем, где не стоит появляться, — прошептала она Карен, когда они вышли из комнаты, и ускорила шаг, услышав за спиной знакомый бубнящий голос.

Когда раздался стук в дверь, Карен как раз колдовала с полупрозрачным оранжево-пурпурным шарфом.

— Минуточку! — крикнула она, завязала узел и склонила голову набок, чтобы оценить эффект. — Прошу прощения, — открыв дверь, сказала она Крис.

— Ерунда! Готова?

Карен кивнула. Схватив со стула свою сумочку, она мигом осмотрела комнату, погасила свет и закрыла за собой дверь.

— Куда пойдем? Наверное, не стоит попадаться им на глаза.

— Все меры приняты, — усмехнулась Крис и помахала зажатой в руке брошюрой. — Здесь сказано, что на третьем этаже есть еще один бар. Пошли, я плачу.

Они даже не заметили, как остальные посетители покинули бар. Только когда Карен, громко смеясь над какими-то словами Крис, запрокинула голову, она обнаружила, что они остались вдвоем. Да, теперь они опаздывают на ужин и успеют только к концу, да и то лишь в том случае, если сейчас же побегут.

Говорили они в основном о работе: о неблагодарном и все-таки таком необходимом труде учителя. Крис рассказывала о своей лондонской школе, о коллегах и некоторых наиболее способных или трудных учениках, обе сетовали на родителей и стрессы. Карен всегда удивляло, как у едва справляющейся с воспитанием единственного ребенка матери хватает наглости жаловаться на классного руководителя, у которой их тридцать.

После ужина они, ускользнув от группы, снова двинулись в свой бар.

— Вот это жизнь! — сказала Крис, подав Карен бренди, и плюхнулась в стоявшее напротив красное кожаное кресло. — Твое здоровье, дорогая!

Подняв свой бокал, Карен ответила ей улыбкой.

— Твое здоровье!

— Так где ты живешь, Карен? Возле школы?

— Не очень далеко. Школа находится в Блумсбери, это в двух остановках на метро.

— Квартира твоя или ты ее снимаешь?

— Моя. А у тебя?

— То же самое. Иногда пускаю жильцов.

Уловив скрытый намек, Карен коротко рассмеялась, хотя не была уверена в своих догадках. Вечер подходил к концу, а они все никак не могли наговориться, все рассказывали друг другу о своей жизни, посвящая даже в самые интимные подробности. Когда глубокой ночью они наконец расстались возле дверей Карен, то были уже близкими друзьями.

Утонув среди подушек, Карен вглядывалась в темноту; ее глаза были прикованы к потолку, на котором дрожал отсвет фонаря автостоянки. Загипнотизированная его движениями, она в конце концов уснула — с улыбкой на губах.

Улыбка вновь заиграла на губах Карен, когда на следующее утро Крис постучалась к ней и позвала в столовую на завтрак. Весь день они провели в обществе друг друга; вечером же, переодеваясь к ужину, Карен уже благодарила судьбу, что привела ее в Бомонт-Мэнор, и жалела только о том, что это последний вечер.

Ожидая прихода Крис, Карен вдруг разволновалась, как школьница перед первым свиданием. Смущенно засмеявшись, она уселась на табуретку перед скромным туалетным столиком и, опершись на него локтями, взглянула на себя в зеркало. В тщетной попытке разгладить морщины вокруг глаз, она оттянула кожу на висках, но оказалось, что все осталось по-прежнему. Вздохнув, Карен вытащила из маленькой косметички губную помаду и, сняв колпачок, провела ею по своим полным губам. Когда наконец раздался стук в дверь, она вздрогнула, быстро стерла все лишнее и бросилась открывать.

Избегая всех остальных, они пошли в «свой» бар и сели за «свой» столик, радуясь общению друг с другом.

Глядя, как Крис упругими шагами подходит к бару, Карен в который уже раз восхитилась ее элегантностью.

Поверх черных леггинсов на Крис была свободная шелковая блузка цвета лаванды, почти до плеч свисали замысловатые серьги с пурпурными и бледно-лиловыми полудрагоценными камнями. Тонкий шелк мягко облегал ее совершенные формы.

За ужином они болтали и смеялись с другими участниками семинара и даже любезничали с занудой, которого прозвали Шумовиком, при этом обменявшись с остальными улыбками и понимающими взглядами. Но едва Крис своей холодной точеной рукой коснулась руки Карен, как той захотелось отстраниться, хотя все это было вполне невинно. Пальцы Карен слегка задрожали, и, почувствовав ее смятение, Крис убрала руку, в то же время не прекращая шутить и смеяться с остальными. Казалось, этот инцидент ничуть ее не задел.

У Карен же настроение совсем упало, и, когда ее пригласили в бар расслабиться перед сном, она, сославшись на головную боль, удалилась в свою комнату.

Не сняв тенниски и носков, она завалилась на кровать, оперлась на локти и попыталась читать. Однако она так и не перевернула страницы, смысл слов ускользал от нее. Ее глаза снова и снова пробегали один и тот же параграф, но увы… В конце концов Карен швырнула книгу на пол, легла на спину и принялась смотреть в потолок.

Она думала только о Крис. Ее тогда словно ударило током. Ничего подобного она никогда не испытывала. Карен много раз обнимала и целовала своих подруг, но никаких чувственных эмоций в ней при этом не пробуждалось.

Она закрыла глаза и постаралась воскресить перед глазами образ Крис. При одной только мысли о ней внутри у Карен все похолодело, ее охватило какое-то странное ощущение. Когда раздался стук в дверь, Карен замерла. Дыхание ее почему-то стало тяжелым и участилось. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем стук повторился снова, на этот раз уже настойчивее.

— Карен! Карен, это я, Крис!

Сделав глубокий вдох, Карен заставила себя встать.

Выдохнув, она направилась к двери.

— Я тебя не разбудила? — поинтересовалась Крис, оглядывая ее с ног до головы.

Карен покачала головой:

— Я читала.

— Я подумала, что ты, может быть, хочешь пропустить по одной перед сном, — сказала Крис, вытаскивая из-за спины маленькую бутылку бренди.

— Ну, э-э-э…

— Да не робей ты! Тем более что это наша последняя ночь… — Она многозначительно посмотрела на Карен. — Да?

Карен открыла дверь пошире, пропуская Крис в комнату.

— Ты неисправима!

— Знаю. — Она улыбнулась ей через плечо и, подойдя к подносу с чайными принадлежностями, взяла оттуда две чашки. Обернувшись, сунула их в руки Карен, а сама принялась открывать бутылку.

— Просто классно! — засмеялась та, держа по чашке в каждой руке.

— Нищим выбирать не приходится! — торжественно провозгласила Крис, наполнив каждую чашку. Отставив бутылку в сторону, она забрала свою чашку у Карен. — Ладно! Теперь выпьем!

— За что?

Держа чашку перед собой, она посмотрела на Карен:

— За новых друзей!

— За новых друзей! — подняв чашку, повторила Карен.

— И за новый опыт! — глядя на нее в упор, добавила Крис.

Карен неопределенно улыбнулась и, чокнувшись с Крис, отвела глаза. Затем решительно глотнула бренди и тотчас от крепости поперхнулась, янтарная жидкость потекла по подбородку.

Крис со смехом поймала пальцем капельку бренди, скатившуюся с лица Карен. Затем медленно поднесла палец к губам и, словно дегустируя напиток, провела влажным пальцем по кончику языка. Минуту спустя, подхватив безвольно опущенную руку Карен, она отлила ей в чашку своего бренди.

— Вот! — Она выжидательно посмотрела в глаза Карен, у той перехватило дыхание. Тогда Крис, приблизившись, осторожно слизала остатки бренди с губ Карен и запечатлела на них поцелуй.

Карен охватило необычайной силы возбуждение.

Кровь прилила к вискам — Боже мой, целоваться с женщиной?! — но тело ее трепетало, жаждая — нет, требуя! — новых прикосновений.

Забрав у нее чашку, Крис поставила ее на поднос. Потом попятилась, села на краешек кровати и протянула к Карен руки. Глядя на раскрытые объятия Крис, Карен представила себя стоящей на мосту и дрожащей от холода. В воде она обязательно согреется, но прыгать страшно, очень уж высоко.

Крис терпеливо ждала. Медленно-медленно Карен подняла руки и схватилась за пальцы искусительницы так крепко, как будто тонула и над ее головой уже смыкалась толща воды.

Присев на кровать, она упорно избегала взгляда влекущих глаз Крис. Та провела холодным пальцем по щеке Карен, и от этого нежного прикосновения Карен чуть не задохнулась. Но и теперь она еще сопротивлялась своей страсти, захлестывавшей ее с головой.

Наконец она решилась поднять взгляд. Свет лампы выхватывал из темноты тонкие черты лица Крис, и Карен захотелось прикоснуться к ее носу, к глазам. Она как-то уже испытывала подобное ощущение в музее при виде прекрасной скульптуры.

Сбросив туфли, Крис вытянулась на кровати.

— Может, приляжешь? — похлопав рядом с собой, спросила она. — Давай, ложись… Не бойся. Я не кусаюсь.

Карен легла рядом. Крис сейчас казалась ей гораздо старше, гораздо опытнее. Подруга погладила ее по плечу и, слегка повернувшись, обняла. Некоторое время они лежали так в полном молчании, и на какой-то миг Карен провалилась в сон. Но вот Крис зашевелилась, послышалось ее тяжелое, неровное дыхание.

— Можно мне остаться на ночь? — прошептала она и закинула ногу на бедро Карен. Ей было хорошо. Более чем хорошо. Она именно этого и хотела.

— Ладно, — наконец выдохнула Карен, и по ее телу разлилось приятное тепло.

Они снова лежали молча, не шевелясь. Но вот Крис приподнялась и приблизила свои губы к губам Карен.

Они поцеловались.

О, какой это был долгий поцелуй, нежный, сначала почти целомудренный, но потом все более и более страстный! Почувствовав странный прилив чувственности, Карен провела языком по губам Крис, а затем утопила его во рту подруги. Крис тем временем поглаживала обнаженную руку Карен, ее талию и потихоньку продвигалась все ниже и ниже. Вздрогнув и уже изнывая от желания, Карен провела пальцами по щеке Крис и вдруг принялась расстегивать ей блузку.

Крис уже забралась ей под тенниску, и Карен подвинулась, чтобы было удобнее, но неожиданно резко отстранилась и села. Ошеломленная Крис смотрела на нее с разочарованием. И уже в следующий миг Карен лихорадочно сорвала с себя тенниску и швырнула ее на пол. Теперь Крис улыбнулась, залюбовавшись формой ее груди.

— Помоги, — покраснела Карен, посмотрев на пуговицы блузки, расстегнула одну, вторую… И вот уже блузка полетела вслед за тенниской. Карен не сводила глаз с ее маленьких грудей. «Кожа такая белая, прозрачная, словно изысканный фарфор, — думала Карен, — не то что моя!»

Девушки порывисто обнялись и прижались друг к другу так крепко, что тела их, казалось, слились воедино. Крис провела пальцем по узкой полоске трусиков Карен и вдруг, наклонившись, стала целовать внутреннюю сторону ее бедер, ласкать руками. Карен гладила ее по щеке и тихо, ритмично постанывала. Крис почему-то снова притянула Карен к себе и, глядя ей в глаза, приложила палец к ее губам:

— Ты в порядке?

Карен только томно улыбнулась.

— Ты такая нежная, — прошептала Крис и, не в силах больше сдерживаться, принялась ласкать и мять ее горячую, влажную плоть.

Лицо Карен исказилось от страсти, дыхание стало частым и неровным. Резко наклонившись, она поцеловала ее груди и принялась сосать твердые упругие соски.

Крис громко застонала, и этот прерывистый хриплый звук еще сильнее воспламенил Карен. Схватившись за леггинсы Крис, она попыталась их стянуть.

— О Боже! — выдохнула она. — Сними их!

Крис помогла Карен справиться с леггинсами, затем, встав на колени, удивительно чувственным движением стянула с себя трусики.

Голые, возбужденные, они некоторое время молча смотрели друг на друга. Лобок Карен покрывала темная растительность, не то что рыжеватые волосы Крис.

— Ты такая красивая, — проговорила Карен, глядя в глаза подруге. Никогда не думала, что такое бывает. — Она потянулась к ее небольшой крепкой груди и судорожно вздохнула.

Перевернувшись на спину, Крис посмотрела на нее.

— Иди сюда! — позвала она. — Иди ко мне.

Карен медленно опустилась рядом, возбуждаясь от соприкосновения их плоти. Поцеловав возлюбленную, Крис раздвинула ей ноги и легла сверху — как сделал бы мужчина. И все же это было не так. Совсем не так. Сейчас Карен чувствовала себя в полной безопасности, чувствовала себя любимой. Глядя на Крис, она, словно в зеркале, видела отражение собственной страсти.

Их движения становились все более торопливыми, более беспорядочными. Почувствовав влажную плоть Крис, Карен захотелось кричать. Постанывая от удовольствия, они все ласкали и ласкали друг друга, и тут Карен вдруг напряглась, ее сознание захлестнула волна животного наслаждения, и она зарычала, словно зверь. Откуда-то издалека до нее донесся гортанный голос Крис.

Они лежали на узкой кровати и при свете лампы молча смотрели друг на друга.

— Испугалась? — тихо спросила Крис, играя волосами Карен.

Та коротко кивнула.

— Не надо. Самое страшное позади. Уж я-то знаю!

Сама там побывала. — И она засмеялась. Ее приятный негромкий смех заставил Карен улыбнуться. Но она по-прежнему была охвачена смущением. Да, конечно, так и должно было случиться, но как же так?..

Карен выключила свет и положила руку на грудь Крис.

Секунду или две она смотрела на свою подругу, глаза которой медленно закрывались в полудреме, а потом легла на спину и уставилась в потолок. Наконец-то! Наконец это случилось. Она все еще отказывалась в это верить, несмотря на то что Крис, нагая, лежала с ней рядом. Но в то же время Карен чувствовала заметное облегчение — облегчение от того, что теперь она знает… наверняка.

Карен закрыла глаза, восстанавливая в памяти случившееся, и сразу почувствовала, что снова возбуждается. Повернувшись на бок, она посмотрела на Крис и вновь заключила ее в объятия.

Они целовались, целовались…

Вспомнив об этой ночи, Карен улыбнулась. Да, в ту ночь в ее жизни произошли большие изменения, хотя, по правде говоря, внешне это никак не проявилось. Да она этого и не хотела. Посмотрев на Анну, Карен ощутила прилив нежности.

— Пойдем! — позвала она. — Пойдем к гостям.

Переступив порог зала, девушки почувствовали, что вечеринка вступила в новую фазу. Дискотека уступила место слегка разбитому фортепьяно, а на сцене покачивался потный Боб Фуллер с кружкой пива в одной руке и микрофоном в другой. Карен толкнула Анну в бок, и обе захихикали было, повалившись друг на друга, но тут Карен вдруг смущенно отстранилась и присоединилась к аплодисментам, ибо уже отзвучали заключительные такты песни.

Взглянув на Карен, Анна хотела было сказать, что все в порядке, что в их отношениях ничего не изменилось, но почему-то не находила нужных слов.

— Джеймс подумает, что ты сбежала, — повернулась к ней Карен. Она посмотрела на пустой столик, где они сидели чуть раньше. — Где же он?

Обе принялись внимательно осматривать зал и вскоре наткнулись на Джеймса. Он стоял возле бара и восхищенно смотрел на двоюродную сестру Сюзи, Кимберли.

— Похоже, он не очень-то по мне скучал! — кивнула в его сторону Анна.

— Господи! — проследив за ее взглядом, воскликнула Карен. — Последний раз я видела ее играющей в «Мой маленький пони»!

— Ну да, а теперь у ее игрушки две ноги и очень хитрая ж!..

— Помню, она еще брала в рот такую большую уздечку! Она стала очень симпатичной девушкой.

— Ну, спасибо тебе, Карен! Ты здорово умеешь утешать!

Карен засмеялась:

— Прости. Так или иначе, вполне возможно, что все это достаточно безобидно. Пойдем поищем Крис. Она уже должна быть здесь.

Вновь зазвучала музыка — это папа Сюзи пытался дать свою трактовку песни «Вернешься ли ты домой, Билл Бейли?». Взглянув на него — Боб пел с закрытыми глазами, стараясь изо всех сил, — Карен невольно восхитилась его полным безразличием к мнению окружающих. Однако оказалось, что гости постарше подпевают ему, вытаскивая слова песни из глубины памяти, радуясь тому, что на миг можно забыть о прожитых годах. Песня кончилась, и отзывчивая аудитория устроила Бобу шумную овацию. Игнорируя недовольные выкрики молодежи, требовавшей «немного нормальной музыки — из этого столетия», он купался в лучах успеха. Взяв у возникшего рядом со сценой Чарли-Малыша кружку пива, Боб неожиданно произнес в микрофон необычайно теплые слова, посвятив следующую песню своей любимой жене Дорин. Женщины восхищенно заахали, с упреком глядя на своих хлещущих пиво мужчин; через несколько секунд, однако, их мужья захохотали, услышав первые такты старой песни Энгельберта Хампердинка «Пожалуйста, отпусти меня, дай мне уйти…».

В глубине зала Дорин стойко переживала свое унижение. Она одним махом осушила бокал с бренди и резко покачнулась. Привалившись к сестре, Бэбс удержала ее от падения. Тетка Сюзи как раз принесла еду Элси и Альберту гору ветчины, куриные ножки, сосиски и набор салатов. Сунув руку в свою сумочку, Элси вытащила оттуда сверкающие вставные челюсти. Карен, словно загипнотизированная, смотрела, как старая леди, протерев их носовым платком, ловко вставляет на место, а затем, открыв рот, демонстрирует ряд ровных искусственных зубов, собираясь приняться за принесенный ужин.

У дальней стены зала открылся буфет, и теперь между столами сновали пожилые официантки с непроницаемыми лицами, в черных юбках с белыми фартуками и черных блузках.

Под сдавленные завывания Бобби Фуллера на танцплощадке кружились пары. Танцевали пожилые мужчины и женщины, наслаждаясь после грохота дискотеки спокойной музыкой; не найдя подходящих кавалеров, танцевали женщины с женщинами, танцевали родители с детьми, отчаянно желавшими казаться взрослыми. Там же смущенно жались друзья Джо с баночным пивом и сигарами; обняв друг друга за плечи, они покачивались из стороны в сторону в такт музыке, нестройными голосами подхватывая припев. При виде этого печального зрелища Карен только покачала головой.

Внезапно на плечо ей легла чья-то рука, и щеку ей опалило чье-то теплое дыхание.

— Ищешь кого-нибудь?

Карен тотчас просияла. Обернувшись, она увидела Крис.

— Прости, что опоздала.

— Ты не опоздала, — радостно улыбнулась Карен и поцеловала ее в щеку.

— Bay! Ты выглядишь изумительно! — воскликнула Крис и отступила на шаг, чтобы лучше рассмотреть ее наряд, и обе расхохотались. Правда, наклонившись, Крис потом прошептала:

— В лиловом тебе было бы лучше.

Карен мягко толкнула ее в бок, красноречиво выразив упрек взглядом.

— Сейчас я познакомлю тебя с Анной, — сказала она, ободряюще пожав ей руку.

Стоявшая поодаль Анна почему-то смутилась, не зная, что сказать и что сделать. Она повернулась к подругам, лишь когда Карен позвала ее по имени.

— Это Крис. Крис, это моя старая подруга Анна.

— Ну, с твоего разрешения, не такая уж старая, — протянув руку, пошутила она. — Рада познакомиться, Крис.

— Я тоже. Я много о вас слышала.

Анна вежливо улыбнулась. Повисло неловкое молчание.

— Как прошло венчание? — чтобы поддержать беседу, спросила Крис.

Анна и Карен захохотали. Крис с удивлением смотрела, как, задыхаясь от смеха, они повалились друг другу в объятия.

— Что такое? — недоуменно захлопала глазами Крис. — Что я такого сказала?

— Дело не в тебе, — похлопала ее по руке Карен. — Просто спрашивать: «Как прошло венчание?» — сейчас все равно что узнавать, как прошла Трафальгарская битва.

Крис по-прежнему ничего не понимала.

— Я потом тебе все расскажу, когда мы приедем домой, — с любовью взглянула на нее Карен. — А сейчас я принесу тебе что-нибудь выпить. Как ты, Анна?

— Я схожу сама, — отозвалась Анна, но Карен положила ей руку на плечо. — Нет, останься здесь и поболтай пока с Крис. — И потом, — добавила она, задрав нос кверху, — меня пропустят без очереди.

Ожидая, пока ее обслужат, Карен бросила любопытный взгляд на стоящих неподалеку Крис и Анну. Она чувствовала колоссальное облегчение от того, что хоть кому-то все рассказала, и хорошо, что этот кто-то оказался Анной. Анна скорее поймет ее и не отвергнет. В том, что она лесбиянка, было трудно признаться даже самой себе; она долго не хотела в это верить, не хотела с этим мириться. О, она, конечно, знала, что отличается от подруг, задолго до того, как встретилась с Крис: она испытывала влечение к другим женщинам. Но тогда еще оставалась надежда, что это ничего не значит; она всегда боялась воплощать в жизнь свои фантазии — не дай Бог, кто-нибудь обнаружит! Карен останавливало ее тогдашнее представление о лесбиянках: ей не хотелось выглядеть как мужчина или быть мужчиной. Крис изменила все ее представления.

Глядя на свою любовницу, Карен испытывала к ней огромную любовь и глубокую благодарность за то, что она сделала ее счастливейшей из женщин. Им все еще не хотелось открыто выказывать свои чувства, поскольку обе боялись лишиться работы. Но в конце-то концов, думала Карен, первый шаг уже сделан Анна теперь знает…

Карен забрала со стойки бара три бокала и готова была уже двинуться к подругам, как вдруг увидела Сюзи, направлявшуюся прямо к Анне и Крис. Сердце Карен оборвалось. Она, конечно, понимала, что, приведя сюда Крис, вынуждена будет объясниться — собственно, она даже хотела объясниться, — но теперь, столкнувшись с необходимостью рассказать обо всем Сюзи, она почувствовала себя неуверенно.

Приблизившись, она услышала голос Анны:

— Сюзи, это подруга Карен, Крис. Крис, это, конечно, смущенная новобрачная.

— Смущенная не то слово! — заплетающимся языком выговорила Сюзи. После сегодняшних событий удивительно еще, что моя голова вообще не пылает огнем! Так или иначе, — она взглянула на Крис, — рада с вами познакомиться.

Крис протянула руку, и Анна поразилась ее изяществу, заметив на пальцах тяжелые серебряные кольца.

— Какая же я дура! — воскликнула Сюзи, обращаясь к выросшей рядом Карен. — Когда ты говорила о Крис, я думала, что ты имеешь в виду своего дружка! — И она прыснула в пустой бокал.

Остальные молча переглянулись и с завидной синхронностью отпили по глотку.

— Вы учительница и все такое? — поинтересовалась Сюзи, забрав у Анны бокал и глотнув прохладной влаги.

— Да.

— В той же самой школе?

— Нет, — вмешалась Карен. — Мы встретились на курсах. — И они обменялись такими нежными взглядами, что даже до Сюзи в ее нынешнем полупьяном состоянии стало что-то доходить.

Было видно, как натужно крутятся колесики в ее голове. Сюзи перевела взгляд с Карен на Крис и, только вновь посмотрев на Карен, наконец все поняла.

— Ox! — только и выдохнула Сюзи и глотнула еще из бокала Анны. — Хочу выпить, — сказала она.

— Сейчас я тебе принесу, — сорвалась с места Карен.

— Нет! — возразила Сюзи, пожалуй, чересчур громко и чересчур порывисто. — Ты останешься с… э, Крис. Анна, выпьешь со мной? — И, стараясь не смотреть в глаза Карен, поспешила к бару. Рядом с ней шла Анна, Сюзи что-то шептала и шептала ей на ухо.

Подождав, пока Анна удалилась, Карен подскочила к Сюзи.

— Она тебе сказала? — спросила она, усаживаясь рядом.

— Что сказала? — глядя куда-то в зал, откликнулась Сюзи.

— Не валяй дурака. Для меня это важно, Сюзи.

— Почему ты нам ничего не говорила? — помедлив, спросила та.

— Я не могла.

— Не могла? Почему? Мы ведь вроде бы твои подруги.

— Я не… Я не знала, как вы отреагируете.

— Ну а чего ты от нас ожидала?

— Ой, не знаю! — вздохнула Карен. — А вдруг бы вы подумали, что я стану вас обольщать? Я боялась, как бы вы не решили, что мы больше не можем быть друзьями.

Сюзи глубоко вздохнула.

— Слушай, Карен, — сказала она. — Оглянись вокруг.

Я скажу тебе, — продолжила она, глядя на мужчин, — что если бы не секс, я и сама жила бы с женщиной. С женщинами я могу разговаривать. По-настоящему разговаривать. Все эти, — повысила она голос и махнула рукой в сторону некоторых в усмерть пьяных гостей, — просто слабоумные козлы, вот кто они!

Пытаясь ее успокоить, Карен мягко сжала ей руку.

— Нет, — уже спокойнее сказала Сюзи. — Если ты счастлива, — это прекрасно. — И, повернувшись, она обняла Карен за шею и вместе с ней рухнула на стойку бара, смахнув на пол стоявшие там бокалы.