"Тень улитки" - читать интересную книгу автора (Васильев (Ташкент) Владимир)

Глава 8

Они уходили. Все уходили. Кто тихо-молча, опустив глаза долу, чтобы не встретиться взглядом с бывшим господином директором Перецом, кто в пьяном энтузиазме: «эх, где наша не пропадала!», «хуже не будет!», «гори оно все синим пламенем!» и так далее… И даже: «Да пойдем, Перец, с нами! Плюнь ты на этот Лес вонючий! Ведь правда ж — вонючий! Нюхни…» Кто рационально обосновывая: «Человек должен жить по-человечески, а здесь, в Лесу, не жизнь — одно служение неизвестно чему, неизвестно зачем… И в Управлении — не жизнь. Тем более, его теперь и нет… На Материк надо, на Материк!.. Теперь там такие дела разворачиваются, а мы всеми забыты в этой забытой богом дыре». Или по-деловому: «Мы заключали контракт с Управлением, Управление ликвидировали, зарплаты не будет, а за так работать — извините… Если новые хозяева чего приличное предложат — посмотрим, посчитаем, покумекаем, а то — на Материк… Да и то, если подумать, чужие мы здесь… Надо туда, где — свои…»

Однако первым биостанцию покинул Стоян Стоянов. Внимательно выслушав подробный рассказ Переца перед коллективом биостанции и все его резоны о необходимости создания прочного заслона на пути безграмотных и безнравственных авантюристов в Лес, Стоян только и сказал:

— И ты оставил Ее там?..

Потом выскочил из комнаты, побегал по биостанции, видимо, собирая свои пожитки, куда-то исчез, надо полагать, неподалеку в Лес, потому что вернулся с громадным букетом лесных зеленых цветов и, вскочив на свой мотоцикл, не прощаясь, отбыл в сторону Управления.

Дороги уже были приведены в негодность стараниями техники, верно служившей Перецу, но мотоцикл на то и мотоцикл, чтобы везде пройти.

Ну, Стояна Перец мог понять. У влюбленных свои приоритеты. Но вот теперь выяснилось, что свои приоритеты есть у каждого. И почему-то ни у кого они не совпадали с приоритетами Переца.

Начался Исход…

Однако ему предшествовал целый ряд немаловажных событий. О них довольно меланхолично и вспоминал Перец, наблюдая за суетой переселенцев. Очень ему хотелось понять, в чем он был не прав, что сделал не так, почему остался в одиночестве…

Сначала, конечно, было его явление на биостанцию где-то уже под утро под лязг и грохот землеройных машин, разрушавших единственную дорогу к биостанции. В свое время здесь были проведены мощные взрывные работы для расширения расщелины в отвесной каменной стене, которая так и осталась справа и слева от дороги. Перепуганные работники биостанции, чуть прикрыв ночное неглиже, повыскакивали на улицу и спросонья оторопело наблюдали парад невиданной техники. Уж им-то, ботаникам и биологам, эти механико-кибернетические монстры были вовсе незнакомы. Только понаслышке знали, что временами какая-то из этих секретных «игрушек» вдруг почему-то пускалась в бега, и ее пытались отыскать с завязанными глазами. И, разумеется, не найдя, взрывали.

Но Танк-то они узнали. И Переца, высунувшегося из его башни. Ну, и всем сразу стало ясно, что от хорошей жизни танки на улицах не появляются.

Перец оглянулся назад и ужаснулся: дорога была перекорежена до неузнаваемости, словно какой-то великан скомкал ее в своих великанских ладонях, как бумажную полоску, и бросил обратно. Рытвины, ямы, каменья и асфальтовые глыбы — и все это в рамке из колючей проволоки и проволоки гладкой…

«Да, — подумал Перец, — ломать, не строить… Вот она — зримая сила приказа…»

Ему казалось, что по этой бывшей дороге не то, что машина, и пешеход не пройдет… Однако Стоян на мотоцикле каким-то образом прошмыгнул!.. Значит, и пешеход… Когда он обратил на это внимание МБМ, тот заверил его, что все под контролем, и у него не было приказа никого не выпускать. Только не впускать без специального разрешения. Перец подтвердил, что все правильно. Какое он имел право кого-то не выпускать? Никакого… А вот насчет своих прав никого не пускать в Лес, зная, что там происходит, и чем это может закончиться для тех, кто туда по глупости сунется, Перец нисколько не сомневался. Ведь не разрешают же взрослые детям шалить с огнем и играть на автомобильных трассах…

Пока машины занимались инженерным оборудованием обороны биостанции, Перец, первым делом, уединился с Ритой и кратко изложил ей все события прошлого дня.

— Да, — сказала Рита, — чистить надо не только озеро… Что ты думаешь делать дальше?

— Воспрепятствовать Тузику испоганить Лес!.. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе нельзя показываться в Управлении… в бывшем Управлении!..

— Никогда туда не рвалась, — пожала плечами Рита. — Разве только с тобой пообщаться… Но я не боюсь. Тузик мне не страшен…

— Я прошу тебя! — тронул ее за руку Перец. — Не ходи туда!

— Хорошо — спокойно пообещала Рита. — А как ты собираешься препятствовать Тузику?

— Через зону контроля, которую сейчас сооружают и будут обслуживать эти чудо-машины, которые приняли меня в свою компанию, никто не пройдет.

— Человек может преодолеть все, что сотворено человеком, — покачала головой Рита. — Но я помогу тебе… Своими средствами.

— Ну, я думаю, не только мне… Вон тут сколько народу!.. Кстати, пора объяснить им, что тут происходит, — повел рукой Перец в сторону тревожно молчащей толпы.

— Ты рассчитываешь, что после твоих объяснений тут кто-то останется? — усмехнулась Рита.

— Ну-у-у… — протянул Перец, явно надеясь.

— Только, если ты прикажешь, — предупредила его она.

— Но какое я имею право приказывать?!

— Право разумного, — ответила Рита.

— У них свой разум, — вздохнул Перец. — Пусть сами решают… Я не могу… И не хочу приказывать.

— Как хочешь, — кивнула Рита.

И Перец собрал всех в столовой, и сообщил о процессах, происходящих на Материке, о событиях, произошедших в Управлении, без садо-мазохистских деталей, разумеется, языком протоколов. И рассказал о своем понимании того, почему Тузика и его акционерную компанию нельзя пускать в Лес, не используя информации, сообщенной ему Ритой.

Тогда-то Стоян и убежал.

Остальные молча разошлись по домам, которых тут было раз-два и обчелся. Никто не возразил Перецу, никто не поддержал. Видимо, информация оказалась трудноперевариваемой.

Рита с Квентином тоже ушли.

А часов в десять утра к разрушенному участку дороги, что было в пределах видимости, подъехал знакомый Перецу автобус.

Перец забрался в кабину МБМ и приник к окулярам.

Тузиковы боевики в камуфляжных костюмах профессионально высыпались из обеих дверей автобуса и рассредоточились вдоль ограждения.

«Ищут проходы», — понял Перец. Вся надежда была на профессионализм МБМ. Сам Перец в этом вопросе был махровым дилетантом. С кисточками…

Один из боевиков заскочил обратно в автобус. Видимо, для доклада.

— Эй вы там, яйцеголовые! — раздался из мегафона хриплый с бодуна, голос Тузика. — Вы-вы, на биостанции! Говорит хозяин этой территории Туз Селиванович Козлов! Вы нанесли ущерб моей частной собственности и, в соответствии с законом, несете за это уголовную ответственность… Но я прощу вас на первый раз, учитывая, что вас могли надуть… Прощу, если вы приведете мне Риту и того, кто все это сотворил… Я знаю, кто это… Он свое получил и еще получит… Всем дам хорошую работу и зарплату! Теперь история повернулась лицом к человеку — не упустите свой шанс! И не вставайте мне поперек дороги!…

Через несколько секунд после конца его речи раздался треск автоматных очередей. Видимо, для подтверждения серьезности намерений…

Как только раздались выстрелы, из каменных завалов на дороге повалил густой дым.

— Что это? — спросил Перец.

— Газ, вызывающий интенсивное слезовыделение и учащенный жидкий стул, — четко проскрипел МБМ.

— Это не опасно?

— Для здоровья почти безвредно, но боеспособность живой силы противника нулевая, — доложил бравый вояка.

— Отлично, — хмыкнул Перец и стал выбираться из кабины.

Толпа молча приблизилась к МБМ, возле которого стояла Рита. Правда, опасливо сохраняя значительное расстояние. Между толпой и Ритой напряженно застыл Квентин с охотничьей двустволкой.

«Молодец, — подумал Перец. — Не то, что некоторые…» — осудил он себя.

МБМ пошевелил пулеметными дулами в гнездах. Так, не прицеливаясь: вверх-вниз, вправо-влево… Толпа молча рассеялась.

— Спасибо, Квентин, — улыбнулась Рита мужу. — Но право же, не стоило. Тебе с ними еще жить, а мне они не страшны.

— Я об этом не думал, — ответил Квентин. — Я ни о чем не думал, я боялся за тебя.

— Еще раз спасибо, — сказала Рита. — Но надо отвыкать бояться за меня. Мы же с тобой решили…

— Сердцу не прикажешь, — виновато улыбнулся Квентин и повесил двустволку на плечо.

— Вот, ни разу на охоту так и не сходил, — посетовал он.

— В этом Лесу нельзя охотиться! — строго предупредила Рита. — Даже и не думай!

— Ну вот! — воскликнул Перец, соскакивая с гусениц Танка. — Навалил на вас свои проблемы.

— Не комплексуй, Перчик! — махнула рукой Рита. — Во-первых, ты же слышал — у Тузика ко мне персональный интерес. Во-вторых, начальство всегда наваливает свои проблемы на подчиненных — таков уж метаболизм руководителя.

— Да я ж — бывший, — пожал плечами Перец.

— Ты у нас лидер не по должности, а по духу, — улыбнулась Рита. — Кстати, отчего это грозный автобусик исчез так быстро? Что за дым там был?

— Слезоточиво-слабительный газ, — объяснил Перец. — Теперь они не воины… И Тузику в ближайшее время будет не до тебя…

— Ты гений, Перчик! — хихикнула Рита. — Даже воюешь интеллигентно и с юмором.

— Да это… — хотел сказать Перец «не я», но сдержался. Не объяснишь же им, что это все МБМ и его подчиненные — за психа примут. — Да это ерунда, — кое-как закончил он. — Но ведь они не успокоятся…

Над биостанцией повисло напряженное ожидание неизвестно чего. Сам Перец, утомленный ночным бдением, забрался в кабину МБМ и спал сном праведника, которым себя не ощущал. Но надо было воспользоваться передышкой, которую ему вынужденно предоставил Тузик с хранителями его тела, рыдающими над своим жидким стулом… Каков будет его ответ, трудно прогнозировать… Вот Перец и спал.

Впрочем МБМ и Рита бдительно охраняли его сон. Но долго ему спать не пришлось.

— Приближается легковой автомобиль, — проскрипел прямо в ухо Перецу МБМ, и Перец, продолжая спать, сел и с закрытыми глазами приник к окулярам.

— Ничего не вижу, — пробормотал он.

— Позвольте доложить, господин Перец, вы забыли открыть глаза, — доложил МБМ.

— Надо же! — засмеялся Перец, сразу открыв глаза. — Действительно!… О… Теперь вижу!

Уже знакомый ему лимузин подъехал к огороженной зоне и остановился.

— Интересно, кто теперь пожаловал? — сказал Перец вслух.

Рита, сидевшая снаружи на броне МБМ, ничего не слышала, но тоже заметила автомобиль.

Каким-то чудом мгновенно оказалось на улице и все остальное население биостанции. Ожидание…

Сначала из открывшейся дверцы лимузина высунулся небольшой белый флаг, похоже, наспех сооруженный из полотенца. Флагом помахали туда-сюда, потом осторожно появился, как Перец и предполагал, сам Клавдий-Октавиан Домарощинер и медленно двинулся к заграждению.

— Пропустить или задержать? — осведомился МБМ в наушники.

— Насколько я помню из детских книжек, посланцев противника с белым флагом всегда пропускали для переговоров.

— Верно, — подтвердил МБМ. — Но здесь не детская книжка…

«Эка он меня! — удивился Перец. — Поделом…»

— Пропустить! — распорядился он.

И, видимо, что-то там, перед Домарощинером, открылось, раздвинулось, расступилось, потому что было видно, как он бочком опасливо протискивается через заграждение, ссутулившись, вздрагивая, но протискивается.

«Боится, но преодолевает», — оценил Перец.

А Домарощинер шел по исковерканной дороге сначала осторожно, потом все более уверенно, но белый флаг держал высоко.

Население биостанции тоже медленно-медленно отходило от своих домиков, как бы навстречу Домарощинеру, но опасливо косясь на Танк, на башне которого, положив ногу на ногу, восседал Перец. А рядом с башней на броне сидела Рита, обхватив колени сцепленными руками. Выражение ее лица было весьма сумрачно. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что от Леса, до которого было метров пятьдесят, на поселок потихоньку наползают чуть заметные лиловые облачка. Но здесь давно привыкли к «лиловому туману» и потому не обращали на него никакого внимания.

Встречное движение исчерпало себя у Танка. То ли Клавдий-Октавиан не рискнул пересечь невидимую границу, мысленно прочерченную пулеметными дулами, то ли толпа решила не слишком высовываться, то ли Танк всем показался естественным местом встречи всех заинтересованных сторон.

— Здравствуйте, господа! — засияв приветливой улыбкой, обратился к толпе Домарощинер. — Рад всех вас видеть в добром здравии, хотя с последней нашей встречи немало воды утекло и чистой, и мутной… Здравствуйте, господин Перец, рад, что и у вас все в порядке со здоровьем..

— Чем вызван ваш самоотверженный визит? — усмехнувшись, поинтересовался Перец.

— Недоразумением, вызванным, как я полагаю, непониманием… — развел руками Домарощинер. — Больше я ничем не могу объяснить произошедший здесь сегодня инцидент…

— Вы называете автоматные очереди в нашу сторону недоразумением? — жестко спросил Перец.

— Именно! — воскликнул Клавдий-Октавиан. — Эти олухи телохранители, оказавшись в столь непривычной для материкового жителя обстановке, — повел он руками в сторону Леса, — да еще перед очевидной полосой обороны, да еще зная, что со спецскладов исчезла вся спецтехника, — повел он головой в сторону Танка, — да еще, извиняюсь, с бодуна… Вот они и решили, что охраняемому субъекту грозит опасность… А поскольку они ее непосредственно не лицезрели, то сдуру произвели предупредительные выстрелы, чем и вызвали, я полагаю, неадекватную ответную реакцию…

— Реакция была вполне адекватна! — резко ответил Перец. — И, надеюсь, впредь послужит уроком тем, кто привык, не раздумывая, демонстрировать свою силу…

— Я тоже на это надеюсь, — легко согласился Домарощинер, — и сам факт моего пребывания здесь — тому доказательство… Я пришел сюда, чтобы ликвидировать непонимание и предотвратить недоразумения… Я был уверен, господин Перец, что вы как истинный интеллигент адекватно истолкуете мои действия.

Тут Рита, не глядя в его сторону, презрительно фыркнула.

— Да-да! — воскликнул в ответ Клавдий-Октавиан. — Истинный интеллигент не может не понимать, что даже плохой мир лучше хорошей войны…

— Даже мир с насильниками? — все так же, не глядя на него, четко спросила Рита.

— Многоуважаемая Рита, — улыбнулся Домарощинер, — вам должно быть отлично известно, что вся история человечества — это история насилия и примирения с ним… В сущности, все новое вынуждено применять насилие, чтобы занять место старого…

— Только почему-то ваше место при этом остается неизменным… — скривилась Рита.

— Потому что я знаю свое место… — многозначительно улыбнувшись, объяснил Клавдий-Октавиан. — А место мое — между властью и народом. Я объясняю народу, чего от него хочет власть… Не знаю, как при господине Переце, а при прежних директорах, если вы помните, это было крайне необходимо, потому что власть и народ мыслили и говорили на разных языках… То есть я, в некотором смысле, толмач… переводчик… С другой стороны, я довожу до власти реакцию народа на начальственные импульсы и чаяния народа… Так что, пока есть власть и народ, я необходим, и место мое неизменно. И потому я здесь… Недавно власть и народ встретились без меня — и что?.. Полное непонимание и конфликт… Хотя, возможно, народ тут и ни при чем… Но я уверен, что взаимопонимание возможно и, более того, неизбежно…

— Боже! Как много слов! — воскликнула с отвращением Рита. — Совсем, как в деревне…

— В деревне? — удивился Домарощинер. — Не знаю, никогда не был. Но без слов нельзя — они основа взаимопонимания.

— К делу, Домарощинер! — строго приказал Перец. — Здесь я — власть!

— Понял, — кивнул Клавдий-Октавиан. — Приступаю… — и обратился к толпе: — Не сомневаюсь, что господин Перец изложил вам свою версию исторических перемен на Материке, а следовательно, и у нас. Не стану излагать своей версии, ибо бесплодно — тут надо своим умом доходить… Поживете — разберетесь, даст бог… Скажу только, что глубинная суть изменений в том, что теперь ничто не может быть ничьим. Все на планете должно принадлежать кому-то, и этот кто-то должен нести личную ответственность за то, чем владеет, и в качестве вознаграждения за ответственность — извлекать личную выгоду из владения… Как говорили древние мудрецы, ничто человек не бережет так свято, как то, что принадлежит лично ему… То есть восстанавливается естественный для человечества порядок… Применительно к здешней ситуации: Лес и прилегающие к нему территории, то есть эта биостанция и бывшее Управление вместе со всеми своими потрохами являются частной собственностью Туза Селивановича Козлова как сына знаменитого первооткрывателя Селивана.

— Это мы — потроха, что ли? — усмехнулся Квентин.

— Нет, уважаемый Квентин, — ответил Домарощинер. — Вы — суверенная личность со своими правами и… обязанностями. Я имел в виду материальные ценности: постройки, технику и прочее.

— А что же принадлежит нам?.. Мне? — выкрикнула буфетчица. — На всех лесов не хватит.

— Женщин всегда отличала мудрость, — кивнул Клавдий-Октавиан. — Теперь ваша задача в новых условиях и разобраться в том, что же, собственно, принадлежит вам! Уверен, что сидя здесь, вы в этом не разберетесь, а значит, и останетесь ни с чем… С другой стороны, хозяин этой территории предлагает любому из вас присоединиться к процессу освоения и, само собой, извлечения выгоды из этих живописных просторов… Конец бумажному освоению и играм с секретной и никому не нужной информацией!.. Теперь здесь будет всемирный центр туризма! Интерес к нашему Лесу во всем мире колоссальнейший! Многие и многие хотели бы вложить свои капиталы в развитие туризма здесь… Это золотое дно!.. Но многих мы не пустим!.. А вот без вас, знатоков Леса, никто здесь обойтись не сможет! Конечно, вы не можете владеть территорией, принадлежащей другому, но стать полноправным участником в получении дохода от туристического бизнеса имеете все возможности и основания, если не упустите свой шанс!.. Господин Стоянов, например, уже назначен главным егерем акционерного общества «Лесотур», и ему вручены акции общества… Пока что вы — первые и можете занять наиболее выгодные места. Но скоро, помяните мое слово, сюда ринется поток искателей счастья, и тогда конкуренция будет очень жестокой… Я практически уверен, что господин Перец как истинный интеллигент призывал вас осознать ответственность за судьбы человечества, цивилизации, Леса в его неприкосновенном своеобразии, а я говорю вам: осознайте ответственность за собственную судьбу и судьбу детей ваших — кем им быть: принцами или нищими… Хватит убивать жизнь на служение абстракциям: человечеству, прогрессу, познанию, истине, государству, Материку, Лесу — служите себе! И обретете счастье!.. Я кончил!.. Всех заинтересованных жду… ждем в Управлении туристическим комплексом. Кто не успел, тот опоздал… Да и вообще, в духе знакомых лозунгов: «Лес — народу! А не только яйцеголовым!» — хихикнул Домарощинер. — Вам, господин Перец, настоятельно рекомендую прекратить мальчишеские выходки… Я понимаю ваши обиды, и потому, если вы прекратите противостояние и вернете украденную технику, полагаю, что наказание не будет слишком суровым…

Перец хмыкнул, не отвечая.

— А вам, многоуважаемая Рита, Туз Селиванович просил передать особое персональное приглашение… Ваша красота пронзила его сердце.

— Боюсь, что кое-что пониже, — без улыбки уточнила Рита.

— Вас ждет царский прием, — пообещал Домарощинер.

— По-моему, царица у вас уже есть… — заметила она.

— Ну, законы нашего… царства не запрещают быть нескольким царицам… — улыбнулся Домарощинер.

— Не велика честь быть царицей при царе Дерьмо! — все так же спокойно, без улыбки и аффектации сказала Рита. — Тузик, как был дерьмом, так и остался… Только в связи с повышением уровня сточных вод всплыл повыше… Передайте ему, что я глубоко и искренне презираю его как наимерзейшего представителя человечества… А себе уясните, что того, кто вылизывает это дерьмо, то есть вас, в частности, я презираю стократ…

— Под сим подписываюсь и я, — заверил Перец. — Ваше время вышло, Домарощинер! Вон! И немедленно!..

— Ухожу… ухожу… ухожу… — успокаивающе выставив руки, попятился Клавдий-Октавиан, бросив на землю свой белый флаг. — Учили вас, Перец, учили… Ничего вы не поняли… Настоящей власти из вас никогда не получится…

Перец оглянулся. Толпа молча расходилась.

Домарощинер допятился до ограждения, повернулся и засеменил быстро-быстро между рытвинами. Вдруг возле него что-то хлопнуло. И показалось белое облачко. Домарощинер подпрыгнул и стремглав побежал прочь.

— Что это? — тихо спросил Перец.

— Вы же приказали! — доложил МБМ. — Все то же: прочищение глаз и желудка, на память…

«Я не приказывал, а только подумал, — вспомнил Перец. — Или не заметил, как произнес вслух?.. Нехорошо так, с парламентерами… Впрочем, ему конкретно не повредит… В воспитательных целях…»

А теперь они уходили…

«И как я мог руководить ими? — думал Перец, молча наблюдая за исходом. — Руководить, будучи им совершенно чуждым? Как я мог надеяться, что жизнь, устроенная по моим идеалам, понравится им?.. Утопист… Самонадеянный пацан… Домарощинеру понадобилось всего несколько слов, чтобы они пошли за ним… А может, они пошли не за ним, а за реальной властью?.. Законной властью… Как бы ни был чужд им закон, ее установивший… И совсем неважно, что им говорил Домарощинер?.. Что толку гадать! Не гадать — понять надо! Крайне необходимо понять…»

Из столовой появилась буфетчица, толкая впереди себя тележку для продуктов, доверху нагруженную далеко не только продуктами.

— Квентинчик, лапочка, не поможешь ли? — сладким голоском обратилась она к Квентину, мрачно стоявшему возле Танка в явной растерянности.

— Помочь?.. — пробормотал он под нос, озираясь на Риту.

— Помоги-помоги, — кивнула Рита. — Видишь — женщина мучается… Она тебе не раз помогала. Теперь твоя очередь.

— Да-да, — кивнул Квентин и бросился к буфетчице. Ухватился за ручки тележки и принялся усердно толкать ее перед собой.

Буфетчица довольно улыбнулась и победно посмотрела на Риту.

— Я очищу озеро! — словно оправдываясь, пообещал Квентин, поравнявшись с Танком. — Кто-то должен этим заниматься, пока вы воюете… Я взял нужные штаммы с собой…

— Молодец, Квентин, — ободряюще улыбнулась Рита. — Я надеюсь на тебя. И уверена в твоей победе… На, возьми и мои штаммы, — протянула она ему металлический сосуд с завинчивающейся пробкой, который вынула из нагрудного кармана рубахи. — Вылей в озеро вместе со своей порцией. Желательно после механической очистки, хотя можно и без нее… И в этом добром деле мы с тобой будем вместе.

Квентин принял из ее рук сосуд, убрал его в карман и с явным ожиданием посмотрел на нее.

— Иди-иди, — помахала рукой Рита. — Хотя постой, иди сюда.

Квентин подошел. Рита обняла его и чуть коснулась губами лба. Едва заметное лиловое облачко окутало их головы.

— Будь счастлив, Квентин, — искренне пожелала Рита, и он, ухватившись за тележку, резво повез ее по бывшей дороге к Управлению.

— Многие знания — многия печали… — объяснила Рита, заметив вопросительный взгляд Переца. — И кончилось время любви, и настало время дружбы… — провозгласила она.