"Наследие Дерини" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава V В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх.[6]

Когда Райсиль вернулась в замок, то королеву она обнаружила в гостиной. Та читала вслух принцу Оуэну, пока няня мальчика о чем-то сплетничала с придворными дамами королевы, сидя у окна. Мать с сыном уютно устроились в просторном деревянном кресле с мягкими расшитыми подушками, и оба подняли головы, заслышав шаги Райсиль. Сероглазый Оуэн, хрупкий и черноволосый, как две капли воды напоминал своего отца.

— А, вот и ты, Лизель, — воскликнула королева, закрывая книгу. — Что ты принесла?

Сладкий аромат окутывал Райсиль, и, приблизившись, она показала королеве корзину, которую держала в руках.

— Здесь свежесрезанные бутоны, Чтобы украсить ваше величество, — с улыбкой сказала девушка, прикладывая маргаритку к волосам своей госпожи. — Ваше величество просили придумать что-нибудь особое для вас сегодня, и я подумала, что мы могли бы заплести волосы в косу, а затем пустить их свободно по спине, и вплести побольше цветов.

— Хм, думаю, королю это понравится, — отозвалась Микаэла и, выбрав бледно-золотистую розу, с наслаждением вдохнула ее аромат. — Как ты думаешь, Оуэн, понравится папе, если мы вплетем маме в косу эти цветы?

Четырехлетний мальчуган задумчиво взглянул на бутон, затем покачал головой и оттолкнул цветок.

— Папа больше любит красные, — заявил он и ухватил небольшую пурпурную чайную розу. — Лучше заплети маме красные, Лизель. — Он с удовольствием понюхал цветок и широко улыбнулся. — М-м, сладко пахнет.

Микаэла и Райсиль заулыбались, и королева, пожав плечами, взяла у сына розу.

— Ну, стало быть, решено, — промолвила она. — Судя по всему, мужчины в моей жизни предпочитают красные розы любым другим… возможно, это особенность Халдейнов. — Она позволила себе вздохнуть. — Ну что ж, мне лично больше по нраву нежные цвета, но попроси Агату подобрать мне на сегодня платье, которое бы подошло к красным розам, хорошо? И возвращайся после того, как Оуэн поужинает и ляжет спать.

Чуть позже, пока Райсиль укладывала в прическу локоны королевы, у нее было достаточно времени, чтобы дать той мысленные установки, к которым придется вернуться нынче вечером. Жаль, что Микаэла не сможет проститься с мужем так, как ей бы того хотелось, но тут уж ничем не поможешь. Ведь единственной надеждой для короля было пробудить в себе магический потенциал Халдейнов, и перед этой необходимостью отступали все прочие соображения. Райсиль сожалела о том, что у нее не будет возможности подготовить также и Катана, но они с Фульком весь день провели с королем в зале Совета. По счастью, хотя бы Фульк вечером ужинал со своими родными, поскольку ему, как и всем остальным, на рассвете предстояло отправляться в поход на север.

Последний раз поправив прическу королевы, она выпустила два вьющихся локона на висках, затем отложила гребень и поднесла Микаэле зеркало. Королева сегодня нарядилась с особым тщанием. На ней была свободная домашняя туника из шелка цвета слоновой кости, а поверх накинуто пунцовое сюрко. На груди она застегнула накидку фибулой со львом Халдейнов, которую одолжила у Райса-Майкла, когда тот вернулся с заседания Совета, чтобы принять ванну и переодеться. Цвет сюрко удачно сочетался с розами винного цвета, вплетенными в волосы, и подчеркивал изумительный цвет лица.

— Само совершенство, — промолвила она негромко, и с улыбкой взглянула на Райсиль поверх зеркала. — Спасибо тебе, Лизель. А теперь дай мне жемчужные серьги, и все будет готово.

Чуть позже, убедившись, что все в гостиной подготовлено к ужину, Микаэла вышла поприветствовать своего мужа и брата. Подобная интимная трапеза была для них большой редкостью, оттого ценимой еще более дорого. Свечи заливали стол золотистым светом, придавая комнате уютный вид и делая ее похожей на солнечный островок, отделенный от остального мира, полного тревог и забот. Пища была обильной, но достаточно простой, и Катан одновременно ухаживал за королевской четой и успевал есть вместе с ними. Все трое обсуждали события сегодняшнего дня куда более искренне и открыто, чем могли бы себе это позволить при посторонних, и по-прежнему никто не подозревал, что уготовила им всем горничная королевы.

— О, дорогие мои, мы совсем как настоящая семья, — негромко промолвила Микаэла, взяв за руки мужа и брата. — Знаете ли вы, сколь бесценны для меня такие вечера?! Я и припомнить не могу, когда в последний раз мы собирались вот так втроем за ужином, без Фулька или кого-то еще из посторонних, что следят за нами во все глаза и ловят каждое слово.

Катан негромко хмыкнул и возразил с небрежной усмешкой:

— Фульк не так уж плох. Можно еще сказать, что с ним мы дешево отделались.

Микаэла со вздохом сжала его ладонь и выдавила на губах улыбку.

— Да, это правда. До сих пор нам удавалось уцелеть, верно? И я буду рада, если он вернется живым и невредимым с этой войны. Иначе те, кто его заменят, могут оказаться гораздо хуже.

— Все равно, я рад, что он сегодня не с нами, — отозвался Райс-Майкл, взял в руки бутылку и отставил ее в сторону, заметив, что вина не осталось. — Правда, будь он сейчас здесь, он бы получше прислуживал за столом.

Закатив глаза, Катан с тяжким вздохом откинулся на спинку стула и произнес с тем характерным протяжным выговором, который был в моде среди придворных:

— Этот парень может быть весьма утомителен, но, в основном, это вина его отца. Советникам давно пора бы успокоиться, мы все равно не станем лелеять никаких мыслей о бунте, пока Фульк крутится где-то поблизости… Впрочем, о каком бунте вообще здесь можно вести речь?..

— И уж по крайней мере сегодня-то мы точно не будем говорить ни о чем подобном, — согласился Райс-Майкл, устремляя взор на Микаэлу и с ласковым лукавством улыбаясь жене. — На самом деле, дорогая моя, у меня были весьма личные планы на этот вечер.

Взяв ее руку в свои, он легонько коснулся кончиков ее пальцев, и Микаэла разразилась счастливым смехом, одновременно делая вид, будто шокирована подобной вольностью.

— Что такое, сударь? Постесняйтесь хоть моего брата!

— Но ты же сама сказала, что это настоящий семейный ужин, — возразил с улыбкой Катан и поднес к губам другую руку сестры.

К чему бы это все привело, Микаэле так и не суждено было узнать, поскольку им помешал неожиданный стук в дверь. Она принялась безудержно хихикать, а Райс-Майкл закатил глаза и обернулся к дверям.

— Пожалуйста, уходите! — воскликнул он.

— Сир, это Лизель, — донесся негромкий женский голос. — Ее величество просили меня принести книгу стихов. Мне оставить ее у порога?

Отсмеявшись, наконец, Микаэла высвободила руки и покачала головой, а затем поднялась на ноги.

— Вы оба неисправимы, — прошептала она вполголоса, направляясь к дверям. — Впрочем, я и впрямь хотела показать вам эту книгу. Новый переплет — настоящее произведение искусства. Но не беспокойтесь, я сейчас отошлю ее прочь.

По пути она машинально расправила юбки, затем, обернувшись к мужу и брату, послала им воздушный поцелуй и, наконец, отодвинула засов. Лизель ожидала в дверях, прижимая к груди большой том в кожаном переплете.

— Простите, что помешала, сударыня, — пробормотала девушка, опуская глаза, и присела в поклоне.

— Ничего страшного, я ведь сама просила тебя придти.

Король и Катан не заметили, как горничная, выпрямляясь, ненароком коснулась руки своей госпожи, но от этого касания разум Микаэлы словно заледенел.

«Вы не можете мне сопротивляться, но ничего не бойтесь», — прозвучал голос в ее сознании, хотя губы Лизель даже не шевельнулись.

Микаэла растерянно заморгала, в глубине души сознавая, что во всем происходящем есть что-то знакомое и привычное, что Лизель ей друг… И где-то еще глубже, в самых тайных закоулках сознания мелькнуло воспоминание о том, что именно должно сейчас случиться.

— Я очень долго этого ждала, — прошептала она, на мгновение зажмурившись. — Но входи, покажи королю и моему брату, как замечательно Лоренцо сделал этот переплет.

Катан воззрился на нее в изумлении, однако Лизель уверенно направилась к столу, чтобы показать книгу мужчинам, и одновременно отвлекая их внимание, дабы те не заметили, что Микаэла зачем-то заперла дверь, прежде чем вернуться к ним. Королева заняла свое место между мужем и братом в тот самый миг, когда Лизель протянула Катану книгу, — и одновременно, коснувшись его руки, установила контроль над его сознанием.

— Райсем, Лизель нам друг, — прошептала Микаэла помимо собственной воли, в то время как Катан с чуть слышным вздохом закрыл глаза. — Она пришла нам помочь. Пожалуйста, не поднимай тревогу, пока не выслушаешь все, что она хочет нам сказать.

— Да, выслушайте меня, сир, — торопливо воскликнула Райсиль, не сводя взгляда с короля и одной рукой по-прежнему удерживая Катана за запястье. — Используйте чары истины, чтобы убедиться в моей правдивости. Клянусь, я вам не враг. А кто я такая, думаю, вы теперь уже знаете и сами.

Потрясенный, Райс-Майкл наполовину привстал со стула, мгновенно насторожившись, но Микаэла успокаивающе кивнула мужу и невозмутимо уселась в свое кресло, так что он на время притих. По-прежнему глядя на короля, Райсиль встала между Катаном и Микаэлой и освободила их сознание. Катан заморгал растерянно, затем изумленно обернулся к ней. Микаэла с трудом сглотнула, но внезапно осознала, к собственному удивлению, что совершенно не чувствует страха.

— Я должна просить у всех у вас прощения, — произнесла Райсиль негромко. — Обычно мы не позволяем себе ничего подобного с друзьями без их дозволения, но я должна была быть уверена, что вы не вздумаете поднять тревогу, прежде чем осознаете, что я не представляю для вас никакой угрозы. А я вам, и правда, не угрожаю, по крайней мере, вам троим. Вот сановники — это совсем другое дело…

— Ты Дерини, — выдохнул Райс-Майкл, широко раскрыв глаза. — Наконец кто-то появился. Джаван мне обещал, но прошло столько времени…

Райсиль слегка расслабилась и наконец позволила себе опуститься на стул.

— Это было для нас страшным ударом, когда они убили вашего брата, государь, — произнесла она негромко. — Были убиты те немногие Дерини, что сумели проникнуть ко двору… Хотя по крайней мере, в них никто не опознал Дерини. После этого… Ну, нас всегда было немного, сир, в особенности тех, кто обладал достаточными талантами и знаниями, чтобы принести вам действительную пользу. Именно поэтому нам пришлось подождать, чтобы подросло новое поколение. Матушку мою звали Ивейн Мак-Рори, а отца — Райс Турин, Целитель, тот самый, в чью честь назвали и вас.

— Дочь Райса и Ивейн, — изумленно пробормотал Райс-Майкл. — Я помню их обоих. Так значит, ты приходишься дальней родней Мике и Катану. — Он неуверенно взглянул на девушку. — И ты тоже… Целительница?

Райсиль с улыбкой покачала головой.

— Увы, нет. Хотя и мой брат, и сестра унаследовали этот дар.

— А каким даром обладаете вы, госпожа Лизель, — спросила ее Микаэла, на сей раз искренне.

Девушка улыбнулась в ответ.

— На самом деле меня зовут Райсиль… Хотя я сделала некоторые, хм… «поправки» в вашем сознании, чтобы вы никогда не ошиблись и не назвали меня этим именем. Отчасти именно в этом и заключается мой дар. — Она вновь взглянула на короля. — Вас я должна тоже попросить быть осторожнее, государь.

— Так это значит, что ты… не пыталась повлиять на меня? — прошептал Райс-Майкл.

Она покачала головой.

— В противном случае вы наверняка бы это почувствовали. Однако если вы хотите уцелеть там, в Истмарке, то сегодня вы должны позволить мне коснуться своего сознания. Знаете ли вы, какой силой обладал ваш брат?

— И что это ему дало? — возразил король, уставившись на свои сцепленные руки. — Сановники все равно прикончили его.

— Королю Джавану просто чудовищно не повезло, и он принял несколько неудачных решений, но это не имеет никакого отношения к магии, — возразила Райсиль. — Однако вы должны быть готовы дать достойный отпор принцу Миклосу и Мареку Фестилу. И тогда, вполне возможно, вашему сыну никогда не придется быть королем-марионеткой.

При этих словах Райс-Майкл резко вскинул голову, а Микаэла, задыхаясь от волнения, схватила Райсиль за руку.

— Ты, и правда, можешь нам помочь?

— Попытаюсь. — Взгляд золотистых глаз Райсиль вперился в короля. — Но все зависит от вас, государь. Нужно, чтобы вы с открытым сердцем встретили то, что должно произойти, и не пытались нам мешать… Хотя даже этого может оказаться недостаточно.

Райс-Майкл тяжело вздохнул.

— Если ты хочешь, чтобы я открыл тебе свое сознание, то, боюсь, я не сумею, — пробормотал он. — У меня есть защиты. Джаван пробовал через них пробиться, но не сумел.

— Это потому, что вы старались ему помешать, — выдохнула Райсиль. — Но вы можете научиться опускать защиты. Мы покажем вам, как это делается.

— Мы?

Райсиль кивнула.

— Джорем и мой брат Тиег. Существует тайный способ, как им попасть в замок. Правда, если их поймают и опознают, то они оба погибнут… И, вероятно, мы тоже, вместе с ними, если кто-нибудь поймет, ради чего все это было затеяно. Но мы готовы пойти на риск, если вы будете с нами заодно.

— Но что… что я должен делать? — едва слышно прошептал Райс-Майкл.

— Все, что они у вас попросят. И что бы они ни попросили, сколь бы странным, нелепым или пугающим вам это ни показалось. Это относится ко всем троим из вас, — добавила она, обводя взором Микаэлу и Катана.

Королева сглотнула, не сводя взгляда с Райсиль.

— Я все сделаю, — прошептала она. — Даю тебе слово.

— Я тоже, — согласился Катан.

— А вы, сир? — негромко спросила Райсиль.

На несколько мгновений затаив дыхание, Райс-Майкл испытующе уставился на девушку. С самого начала он использовал чары истины и видел, что может ей доверять… затем он перевел взгляд на свою жену.

— Мика, дай мне, пожалуйста, фибулу Халдейнов, — промолвил он.

Она медленно, трясущимися руками расстегнула застежку, и король поднялся на ноги, уверенно устремив взгляд на Райсиль.

— Я тоже дам вам слово, — промолвил он, взяв фибулу у Микаэлы. — Но это очень важная клятва, и потому я хочу произнести ее над чем-то даже более важным, чем священная реликвия.

Стиснув брошь в ладонях, он протянул руки к Райсиль, которая также поднялась с места.

— Госпожа моя, сознаете ли вы, что эта вещь означает для нас? — спросил он вполголоса.

Райсиль кивнула.

— Для вас это символ обретенной свободы рода Халдейнов.

— Тогда можете мне поверить, если я говорю, что это для меня самая священная клятва, — промолвил король, не сводя взгляд с фибулы. — Жизнью своего сына и того младенца, который должен родиться, — он бросил взгляд на Микаэлу, — я даю тебе слово как помазанник Божий, что сделаю все, что в моей власти, дабы помочь тебе и тем, кто придут за тобой.

— Я тоже клянусь, — прошептала Микаэла, положив ладонь поверх руки мужа.

Катан тоже поднялся с места, когда осознал, что задумал король, и теперь, поцеловав кончики пальцев правой руки, коснулся фибулы в ладонях короля.

— Такова будет и моя клятва, — воскликнул он, глядя на Райсиль. — Самая священная клятва, какую я могу принести своему государю.

В глазах Райсиль блестели слезы, и она неуверенно протянула руку.

— Позвольте и мне, сир, — прошептала девушка.

Кивнув, он протянул к ней фибулу и встретился с Райсиль взглядом. Она легонько коснулась руками броши.

— Даю вам слово, государь, что я служу вам верой и правдой, — промолвила она, — и что я и мои родичи всегда будут преданы вам. Все, что мы сделаем, будет лишь на благо вам и вашему королевству, да поможет мне Бог. — Она наконец убрала руки и опустила глаза.

— Теперь я схожу за остальными. Катан, если вдруг вернется Фульк, непременно оставь дверь приоткрытой, чтобы предупредить меня.

— Непременно, — отозвался Катан негромко. — Но, возможно, нам следует сделать еще что-нибудь, пока мы ждем… каким-то образом подготовиться?..

С легкой усмешкой она взяла в руки книгу.

— Лучше всего помолитесь за нас.

Скучающие стражники, дежурившие у королевских покоев, ничуть не удивились, завидев горничную, и она знала, что по возвращении они также не доставят ей никаких неприятностей.

Вскоре, сжимая факел в одной руке и книгу в другой, она осторожно принялась спускаться по винтовой лестнице на тот этаж, где располагалась библиотека… якобы исполняя поручение королевы заменить эту книгу на какую-то другую.

В комнате по соседству с библиотекой ее уже ожидали стражник в доспехах цветов Халдейнов и угловатый молодой писец.

На самом деле, разумеется, то были Джорем и Тиег, и по счастью, ни один человек в замке не мог бы узнать их в лицо.

Джорем никогда не проводил много времени при дворе, а сейчас он позаботился о том, чтобы прикрыть белоснежные волосы под кожаной шапочкой и кольчужным капюшоном.

Кроме того, алый плащ, какие носили стражники Халдейнов, ничем не напоминал синюю рясу михайлинцев, в которой привыкли видеть его люди.

Что же касается Тиега, в последний раз он был во дворце, когда ему было всего два или три года, так что никто не узнал бы прежнего младенца в этом худощавом длинноногом юноше, носившем одежду писца. Кто-то успел остричь его рыжеватые волосы под горшок, точно так же, как носили все придворные книжники, так что теперь он мог бы скользить по замку точно невидимая тень, не привлекая к себе непрошеного внимания.

В довершение маскарада, Тиег сжимал в руках две пыльные бутылки вина, которые словно бы только что принес из королевских погребов, тогда как Джорем со скучающим видом держал в руках третью бутылку.

Подобный сценарий ни у кого не мог вызвать вопросов, поскольку все годы своего заточения Райс-Майкл тщательно поддерживал иллюзию, будто время от времени предается безудержному пьянству. На самом деле, куда больше вина было вылито в уборную, но Райс-Майкл прекрасно понимал, что это удачный способ убедить сановников в том, что он не представляет для них никакой угрозы. К тому же, когда они думали, будто король пьян, они были при нем более откровенны в своих речах, — так что никто не удивится, увидев, что он послал за вином и пожелал выпить побольше перед предстоящей разлукой с женой и сыном.

Одобрительно кивнув, Райсиль передала им мысленное сообщение обо всем, что произошло только что у короля с королевой, затем, выглянув в коридор, она заторопилась обратно, чтобы успеть оказаться у дверей королевских покоев первой. Стражники проводили ее незаинтересованным взглядом, и она предупредила их о том, что сейчас королю принесут еще вина, так что появление Джорема с Тиегом не должно было их удивить. Факел она вставила в скобу на стене, а затем вошла внутрь.

Как она и опасалась, дверь между гостиной и приемной оказалась приоткрытой. Оставалось лишь радоваться, что Фульк заявился сюда именно сейчас, а не позже, когда он мог бы помешать магической работе. Проскользнув в гостиную, она обнаружила, что Фульк сидит за столом рядом с Катаном, причем Фульк устроился на том самом стуле, где прежде сидел король, и Райсиль внезапно осознала, что уже очень давно мечтала сделать то, что ей предстояло сейчас.

— О, добрый вечер, сэр Фульк. Королева послала меня за этой книгой.

Фульк с улыбкой поднялся на ноги и отвесил ей поклон. На губах Катана заиграла глуповатая ухмылка. Пока ее не было, со стола почти все убрали, но перед Фульком стоял серебряный бокал, а другой был в руке у Катана. Последний, изображая опьянение, запнулся и неловко оперся рукой о спинку стула королевы.

— Слишком поздно, — воскликнул Катан веселым голосом и приветственно вскинул кубок. — Его королевское величество изменил свои планы на вечер. Могу ли я надеяться, что ты тоже решишь изменить свои?

Райсиль с лукавой улыбкой подошла ближе, удивленная и польщенная тем, какую хитрость он придумал, и тут же подстроилась под него. Несмотря на то, как сбивчиво звучала его речь, Катан, разумеется, не был пьян.

— О, право, — засмеялась она. — Мысль весьма соблазнительная. И жаль, что зря пропадет такая чудная книга стихов, но коль уж приходится выбирать между двумя очаровательными юношами…

Весело засмеявшись, Фульк подошел ближе и взял книгу у нее из рук.

— Ну-ка, ну-ка, давайте посмотрим, что тут…

Она тут же коснулась его руки и взяла контроль над его разумом.

Глаза молодого человека закрылись, он покачнулся на ногах, но она вовремя поддержала его, а затем взглянула на Катана, подбородком указывая ему на дверь. В тот же миг она усилила контроль над его сознанием и подвела Фулька к стулу на дальнем конце стола, — но на сей раз не к тому, что прежде занимал король.

Катан мгновенно исчез за дверью, ожидая прихода остальных Дерини, а она произвела все необходимые изменения, чтобы отныне Фульк Фитц-Артур в первую очередь всегда был верен своему господину, и лишь потом — отцу и прочим советникам. В остальном, он был ничуть не хуже большинства молодых вельмож, пожалуй, даже лучше многих. А теперь он не сможет ни вспомнить, ни рассказать ни о чем удивительном, что может увидеть или услышать сегодня ночью…

В тот же миг дверь неслышно распахнулась, и внутрь заглянул Катан, а затем отступил в сторону, чтобы впустить Джорема с Тиегом. Райсиль улыбнулась им с облегчением, и подтолкнула Фулька вперед, в то время как Катан вошел в гостиную и запер за собой дверь.

— Заходи и садись, Катан, — велел Джорем негромко, скидывая кольчужный капюшон и кожаную шапочку.

При звуках своего имени, Катан поспешно обернулся, и в тот миг, когда он поймал взгляд серых глаз Джорема, у него перехватило дыхание.

— Пожалуйста, садись, — повторил Джорем.

Двигаясь, словно деревянный, Катан подошел к стулу, который указал ему Джорем. У него за спиной открылась дверь, ведущая в королевскую опочивальню, и на пороге встали Райс-Майкл с Микаэлой. Король успел переодеться, и теперь на нем была алая туника Халдейнов, застегнутая на горле той самой фибулой. И, разумеется, в мочку уха он вдел Глаз Цыгана.

— Прошу вас, входите, — попросил Джорем вполголоса. — Надеюсь, вы извините, что мы сегодня обойдемся без церемоний и поклонов. Но нам предстоит немало работы, а время коротко. Поэтому лучше нам постараться сделать все как можно быстрей. Катан, Микаэла, скажите, помните ли вы, что вы оба — урожденные Дерини?

Катан почти никак не прореагировал на эти слова, поскольку Джорем по-прежнему удерживал под контролем его сознание, но Микаэла побледнела и едва слышно всхлипнула.

— Я вижу, Тавис блестяще исполнил свою работу, — заметил Джорем, покосившись на королеву, а потом опять перевел взгляд на Катана и небрежно присел на краешек стола. — Не так-то просто будет вернуть назад воспоминания, которые у вас отняли. Поэтому сперва мы сделаем это с Катаном, поскольку там работы меньше. Он был гораздо моложе, когда все это случилось. Если хотите, вы оба можете подойти и посмотреть за происходящим. Я постараюсь все объяснить, чтобы это не было страшно. Катан, пожалуйста, посмотри на меня. Бояться нечего.

Катан беспрекословно повиновался.

— Вот так. У нас нет времени вдаваться в детали, но можешь мне поверить, и ты, и твоя сестра некогда обладали зачатками способностей Дерини, или, по крайней мере, их потенциалом, который можно было развить в будущем. Чтобы защитить вас обоих, когда вы были еще совсем маленькими, понадобилось заблокировать этот дар и скрыть самое воспоминание о том, что некогда вы им обладали. За это я прошу у вас прощения, поскольку тем самым мы лишили вас наследия вашей расы, зато таким образом вы сделались неподвластны воздействию мераши, и это, скорее всего, спасло вам жизнь. Если бы это было возможно, мы бы вернули вам ваши способности гораздо раньше, но вы сами знаете, как все сложилось… Способность блокировать способности Дерини была у одного лишь Тависа, и еще у другого человека, которого вы даже не знали. Но они оба погибли. Ныне остался один лишь Тиег… Теперь он разблокирует ваши способности. Бояться нечего. Думаю, у вас появятся защиты. Может быть, что-то еще. Но Тиег сразу передаст мне контроль, как только ваш дар вернется. Тогда мы вступим с вами в мысленный контакт, и я дам вам все необходимые знания, которым должен обладать взрослый Дерини.

Покосившись на Тиега, он едва заметно кивнул, и юный Целитель встал у Катана за спиной, легко касаясь своими крупными руками его макушки. Веки Катана опустились, словно под собственной тяжестью, а взгляд Тиега сделался сонным и затуманенным.

— Хорошие естественные защиты, — произнес он вполголоса спустя некоторое время. — Можно развить еще кое-какие таланты, но не сразу. Совсем никакого обучения. Теперь дело за тобой, дядя Джорем.

Он убрал руки и размял пальцы, а Джорем подошел поближе. Катан даже не шелохнулся, когда Тиег касался его, но теперь, ощутив прикосновение Джорема, молодой человек едва заметно дернулся. Наконец, Джорем отошел, и Катан, издав глубокий вздох, распахнул глаза.

— Катан, — обратилась к брату Микаэла, ища его взгляд.

— Со мной все в порядке, — произнес он негромко и, посмотрев на сестру, перевел затем взор на Райса-Майкла. — Такое чувство, словно… словно кто-то зажег лампу у меня в голове.

Он поднялся со стула, и она, всхлипнув, бросилась к нему, уткнувшись лицом ему в грудь, а он принялся неловко гладить ее по волосам, ненароком стряхнув на пол несколько цветков. Райс-Майкл стоял чуть поодаль, беспомощно глядя на них, не осмеливаясь ни подойти ближе, ни вымолвить хоть слово. Джорем отвел Микаэлу прочь и, опустив руки ей на плечи, усадил на стул, где только что сидел Катан. Все это время она не сводила взгляда с мужа.

— Обещаю, бояться нечего, — вполголоса произнес Джорем. — Твоему мужу понадобится помощь. А теперь просто закрой глаза и расслабься.

Ее руки опустились словно сами по себе. Она почувствовала, как Джорем убрал руки, а затем кто-то другой, по-видимому, этот мальчик, Тиег, легко коснулся ее затылка и прижал кончики пальцев к вискам.

Всякая воля к сопротивлению покинула ее, и настала глубокая пульсирующая тишина, пронзенная единственной хрустальной звенящей нотой, после чего где-то глубоко внутри неожиданно вспыхнул теплый огонек.

— Здесь тоже неплохие защиты, — донесся до нее голос юноши, словно через слой плотной ткани. Он убрал руки, и рядом вновь оказался Джорем. — Взгляни, что тут можно сделать.

А в следующий миг — и она сама не понимала, как это произошло — она уже знала очень многое о них самих и об их замыслах. Едва открыв глаза, Микаэла тут же принялась гадать, как ей лучше помочь Райсему. Первым делом она потянулась к мужу, широко улыбаясь, чтобы приободрить его. Он опустился на колени рядом с ней, и она заметила слезы в его серых глазах.

— Мика, — прошептал он с трудом.

— Со мной все в порядке, — промолвила она в ответ, силясь прогнать непрошеные слезы. — Райсем, что ты видишь, когда смотришь на меня теперь?

— Я вижу… словно какое-то сияние. Это те самые защиты, да? — Он внезапно нахмурился. — Но если я могу видеть их, то как насчет других Дерини? Что, если это заметит Димитрий?

Она с улыбкой пригасила сияние защит, и на лице его отразилось благоговение.

— Хотя бы на это я теперь способна, — промолвила она. — Не знаю, что еще я могу, но… думаю, рано или поздно я с этим разберусь. Может быть, пока ты будешь в отъезде… А что касается Димитрия, то, полагаю, он отправится с вами, так что нам лучше позаботиться о защите для тебя. Что скажете, отец Джорем?

В это время Джорем о чем-то негромко беседовал у дверей с Катаном и Райсиль, а теперь поманил королевскую чету к опочивальне.

— Нам лучше перейти сюда. Здесь меньше опасность, что кто-нибудь нам помешает, — произнес он. — Все формальности обряда я постарался свести к минимуму, но теперь предстоит более сложная работа. Любая помеха может оказаться роковой. Катан пока проследит за Фульком и постарается сделать так, чтобы сюда не явился никто из посторонних.

Катан перешел в приемную, а Тиег тут же последовал в опочивальню, взяв что-то из небольшого мешочка у себя на поясе. Райсиль тем временем вытащила моток белой пряжи из корзины, оставленной у окна, и последовала за братом. Райс-Майкл поднялся с колен и помог своей жене встать со стула. Джорем, перемолвившись еще парой слов с Катаном, объяснил ему, что следует делать. Когда он присоединился к остальным, Райсиль уже разматывала шерсть, описывая таким образом большой круг, в центре которого оказался келдишский ковер, лежавший у изножья королевской постели.

— Сир, прошу вас, подойдите сюда, — негромко окликнул короля Тиег, который наливал воду в бокал, стоявший на небольшом прикроватном столике.

Король повиновался, бросив опасливый взгляд на небольшую синюю стеклянную склянку в руках у Тиега. В сиянии единственной свечи она как будто светилась изнутри.

— Что это такое?

— Просто снадобье, чтобы помочь вам расслабиться, убрать напряженность. Это совершенно безвредно. Вы не потеряете сознание… ничего подобного.

Райс-Майкл шумно сглотнул и с мольбой уставился на Джорема.

— Боюсь, я не справлюсь, — прошептал он, глядя, как Тиег отсчитывает капли в бокал из синей склянки.

— Увы, но у вас нет выбора, — возразил Джорем негромко. — У вас очень жесткие защиты, которыми вы совершенно не можете управлять. А у нас нет времени на то, чтобы искать обходные пути. Это облегчит задачу и нам… и вам.

Райс-Майкл побледнел при этих словах Джорема и с растущим ужасом уставился на кубок, что протянул ему Тиег.

— Джорем, я не могу, — пробормотал он. — Вы не понимаете. Вы не знаете, что мне довелось пережить. Они много месяцев пичкали меня своими снадобьями после убийства Джавана…

— На сей раз все будет по-другому, — уверенно произнес Джорем и, взяв чашу у Тиега, сам протянул ее королю. — Мы хотим обострить ваше восприятие, а отнюдь не притупить его. Это питье похоже на то, которое дали вам и вашим братьям в ту ночь, когда умер король Синхил. Даю слово, бояться нечего.

Король отвернулся, весь дрожа, и Микаэла поспешила к мужу, чтобы ласково и ободряюще обнять его за плечи.

— Райсем, ты должен им доверять, — произнесла она мягко. — Джорем прав, у нас очень мало времени. Если он говорит, что это поможет, мы должны ему поверить. Выпей, любимый. Сделай это для меня, для Оуэна…

Зажмурившись, он потряс головой.

— Пожалуйста, не проси меня об этом. Я справлюсь без всяких снадобий.

— Но я все же прошу тебя, Райсем, — настаивала она. — Прошу тебя так же, как ты сам просил меня много лет назад, меня и Катана. Ты помнишь?

Открыв глаза, он воззрился на нее в изумлении.

— Я совсем забыла тот день, но Джорем вернул мне эти воспоминания, — продолжила она. — Мне было десять лет. Это случилось в то утро, когда кузина Гизелла умерла во сне, и регенты хотели узнать, известно ли нам с Катаном об этом. Конечно, мы ничего не знали. Но тогда архиепископ Хьюберт сказал, что нас не отведут к родителям, пока мы не выпьем снотворное. Мы не хотели. Мы боялись. Но затем ты подошел, взял две чаши у Хьюберта и сказал: «Мика, не будь такой глупой. Это тебе во благо. Ты просто заснешь».

По выражению его лица она увидела, что он тоже вспомнил тот день, и уверенно взяла чашу у Джорема, силой втолкнув ее в руку мужа.

— Теперь я скажу тебе то же самое, Райсем, — прошептала она. — Не будь таким глупым. Это тебе во благо. И от этого ты даже не заснешь, просто немного расслабишься. Ведь правда, Тиег?

Юный Целитель кивнул. Райс-Майкл перевел взгляд на него, затем на чашу и вновь уставился на Микаэлу. Без единого слова он взял бокал дрожащей рукой, осушил его единым глотком, затем утер губы тыльной стороной ладони и поставил чашу на столик.

— Вот и славно, — произнес Джорем вполголоса, а Тиег с улыбкой потрепал короля по руке, а затем прошел рядом с ним, чтобы занять свое место в круге. — Теперь у вас есть пара минут, чтобы успокоиться, пока мы заканчиваем приготовления. Можете смотреть на огонь свечи или прилягте, если угодно.

С этими словами Джорем подвел Микаэлу к Тиегу и Райсиль и указал ей место в круге, а Райс-Майкл постарался следовать его указаниям. Он сознавал, что, должно быть, поднял шум из-за пустяка, но отнюдь не чувствовал себя виноватым. Хотя он доверял этим Дерини, которые рисковали собственной жизнью, чтобы придти к нему на выручку, все же все это слишком напоминало то, как обращались с ним сановники в первые дни после дворцового переворота, и как они угрожали ему куда худшими карами, если он когда-либо вздумает ослушаться.

Опустившись на край широкой постели, он заставил себя несколько раз глубоко вздохнуть и уставился на свечу. Кажется, он ощущал воздействие напитка, который дал ему Тиег, но, впрочем, не был в этом до конца уверен. Похоже, страх и впрямь отступил, и сердце не так сильно колотилось в груди. Он даже прижал пальцами жилку на шее, чтобы в этом убедиться.

Затем Райс-Майкл закрыл глаза и отдался медленному ровному биению собственного пульса, который уносил его, словно морская волна, смывая все страхи. Внезапно он осознал, что правой рукой касается фибулы со львом у себя на шее… Стиснув ее в кулаке, он склонил голову и безмолвно принялся шептать молитву за успех их нынешнего предприятия.

Но вот уже у него не осталось сил молиться, и даже просто сидеть прямо. С наслаждением отдавшись чувству покоя, он медленно опустился на постель, раскинув руки в стороны. Где-то в самом дальнем уголке сознания мелькнула мысль, что поза эта словно символизирует жертву, которую он, подобно своим братьям, вполне возможно, принесет во имя удовлетворения амбиций своих сановников. Точно так же, как Христос в свое время отдал жизнь на кресте… Однако Райс-Майкл тут же одернул себя, изгоняя прочь всякие мысли о возможном поражении, и вновь взялся рукой за фибулу, сжимая ее, словно талисман, который призван был защитить его от коварства советников. Подобно льву Халдейнов, он должен быть несгибаем, горд и отважен. Металл приятно холодил ладонь, укрепляя короля в его решимости, и он даже не вздрогнул, когда кто-то легонько тронул его за запястье.

— Сир, у нас все готово, — негромко промолвил Джорем.