АКT V

Коль можно верить сновиденьям сладким,

Мне сны мои предсказывают радость.

В груди моей – как царь на троне – сердце.

Весь день меня какой-то дух уносит

Ввысь над землею в радостных мечтах.

Мне снилось, что меня моя супруга

Нашла умершим. Что за странный сон,

Где мертвецу дана возможность мыслить!

И вот она горячим поцелуем

Такую жизнь в уста мои вдохнула,

Что ожил я и сделался царем.

Как сладостно владеть самой любовью,

Коль тень ее уже богата счастьем.

Ах, вести из Вероны! Бальтазар!

Привет! Привез письмо ты от Лоренцо?

Ну, как синьора? Батюшка здоров ли?

Здорова ли моя Джульетта? Если

Ей хорошо, дурного быть не может!

Ей хорошо, дурного быть не может!

Синьоры тело в склепе Капулетти,

Бессмертная ж душа – на небесах.

Я видел сам, как в склеп ее несли,

И тотчас же помчался к вам с вестями.

Простите мне, что так они печальны.

Так вот что! Звезды, вызов вам бросаю! -

Беги в мой дом. Дай мне чернил, бумаги

И лошадей найми: я еду в ночь.

Синьор мой, умоляю, успокойтесь;

Вы бледны, ваш безумный взгляд сулит

Недоброе.

Молчи, ты в заблужденье.

Ступай и сделай все, что я велел.

Ты не привез письма мне от монаха?

Нет, мой синьор.

Ну все равно, – ступай

И лошадей найми. Приду я скоро.

С тобой, Джульетта, лягу в эту ночь.

Где средство взять? Как скоро злая мысль

Является несчастному на помощь.

Мне вспомнился аптекарь: он живет

Поблизости; его недавно видел;

В лохмотьях жалких и с угрюмым видом

Он травы разбирал, худой, несчастный,

Изглоданный жестокой нищетой.

В его лавчонке жалкой черепаха

Висела, и набитый аллигатор,

И кожи всяких страшных рыб;31 на полках

Склад нищенский пустых коробок, склянок,

Зеленых глиняных горшков, бичевок,

Семян, засохших розовых пастилок -

Убого красовался напоказ.

Ту нищету заметив, я подумал:

Будь человеку нужен яд смертельный,

Который в Мантуе запрещено

Под страхом смерти продавать, – вот этот

Несчастный плут его б, наверно, продал.

Мысль эта предвосхитила потребность;

И этот– то бедняк продаст мне яду.

Мне помнится, его домишко здесь.

Сегодня праздник, – заперта лавчонка.

Эй, эй, аптекарь!

Кто зовет так громко?

Поди сюда. Ты беден, вижу я.

Бери, вот сорок золотых. За них

Продай мне драхму яду, но такого,

Чтоб он мгновенно разлился по жилам,

Чтоб мертвым пал тот, кто измучен жизнью.

И отлетел бы дух его от тела

С той быстротой, с какой зажженный порох

Из грозной пасти пушек вылетает.

Есть много у меня смертельных зелий,

Но за продажу ядов, мой синьор,

Законы Мантуи карают смертью.

Ты гол и нищ – и так боишься смерти?

Я вижу голод на щеках увядших.

В глазах – немую скорбь и угнетенность,

А за спиной – презрение и бедность.

Не друг тебе – весь мир, не друг – закон.

Когда такого в мире нет закона,

Чтобы тебя богатым сделал он, -

Брось нищету, нарушь закон, бери.

Не воля соглашается, а бедность.

Я бедности твоей плачу – не воле.

Всыпь этот порошок в любую жидкость

И выпей все. Имей ты больше сил,

Чем двадцать человек, – умрешь мгновенно.

Вот золото, возьми. Для душ людских

В нем яд похуже. В этом жалком мире

Оно убийств куда свершает больше,

Чем эта смесь несчастная твоя,

Которую ты продавать боишься.

Не ты мне – я тебе сейчас дал яду.

Прощай! Купи еды и потолстей!

Не яд с собой – лекарство я возьму

К Джульетте в склеп. Прибегну там к нему!