"Тень спрута" - читать интересную книгу автора (Щеглов Сергей)

3

Калашников поджал губу и опустил глаза. Моя приманка сработала, подумал он. Вот люди, которых я искал. Люди, посвятившие жизнь изучению нашей далеко не прекрасной Галактики. Люди, лучше всех в Звездной России разбирающиеся в тонкостях межзвездной политики. И что же я слышу от этих людей, едва переступив порог их кабинета?!

Что мы уже находимся в состоянии войны!

– Весь мир, – пробормотал Калашников. – Триста триллионов – против одного миллиарда. Скажите, а нам обязательно воевать?!

Леонид Штерн взял свободный стул и уселся на него задом наперед, опершись левым локтем на высокую спинку.

– Напоминаю определение, – сказал он. – Взаимодействовать с другими разумными существами можно только двумя способами. Сотрудничать – или воевать. Третьего не дано.

– Вы хотите сказать, – догадался Калашников, – что с окружающими нас цивилизациями невозможно сотрудничать?!

– Совершенно верно, – подтвердил Штерн. – Технологически невозможно. Дело в том, что все они до сих пор находятся на социальной стадии своего развития.

– Э?! – переспросил Калашников. – А мы на какой находимся?!

– На креативной, конечно, – ответил Штерн. – Разве вы не читали «Необходимую свободу»?!

Калашников захлопал глазами.

– Я думал, это просто философский трактат, – пояснил он. – К тому же – двухсотлетней давности!

– Истины не стареют, – сказал Штерн. – Закон Ньютона, классификация Шкловского, стадии Калашникова – не просто философские концепции. Это наши рабочие инструменты!

Что там были за стадии, попытался вспомнить Калашников. Социальная, технотронная и креативная? Точно, социальная еще на подстадии делилась – разбоя, грабежа и мошенничества. Вот уж инструмент так инструмент.

– И что же, – спросил Калашников, – на всю Галактику больше ни одной креативной цивилизации?

– Ни одной, – подтвердил Штерн. – Более того, ни одной технотронной. Десять или двенадцать, по разным оценкам, в процессе технотронной революции. Все остальные – сугубо социальные.

– Да как такое может быть?! – удивился Калашников. – Целая же Галактика! Миллионы цивилизаций! Триллионы разумных существ!

– А как на Земле было? – пожал плечами Штерн. – Вспомните двадцатый век. Сотни государств, миллиарды людей, ядерное оружие, космические программы, Интернет – и все это на социальной стадии, без малейших даже намеков на технотронную. А ведь Земля находилась в тепличных условиях, в полной изоляции от галактического сообщества!

– Значит, – улыбнулся Калашников, – предположения Шкловского о возможной уникальности земной цивилизации оказались в каком-то смысле верными?!

– Да, – согласился Штерн. – Существует четкая статистическая взаимосвязь между уровнем организационного развития цивилизации и той стадией, на которой она вступила в галактическое сообщество.

– Ну хорошо, – сказал Калашников. – Мы уникальны, никого вроде нас в Галактике нет и не предвидится. А все-таки, почему нам с социальными цивилизациями нельзя сотрудничать? Калашниковым запрещено?

– Запрещено самой природой, – ответил Штерн. – Цивилизация, находящаяся на социальной стадии развития, не является целостным субъектом. Ее внутренняя организация подчинена социальным законам и может воспроизводиться только в условиях постоянной борьбы за ограниченные ресурсы. Вследствие этого любые действия, принимаемые представителями такой цивилизации, направлены прежде всего на поддержание их внутреннего социального статуса, и лишь потом – на решение поставленных задач. А поскольку успешное решение любых задач, как правило, снижает социальный статус субъектов, за решение этих задач отвечающих, представители социальных цивилизаций фактически не заинтересованы в реальных результатах. Как вы будете строить взаимовыгодные отношения с субъектами, – Штерн, прищурившись, посмотрел на Калашникова, – для которых получение выгоды от вашей совместной деятельности – смерти подобно?!

Калашников почесал в затылке. Надо же, подумал он. Неужели все это я придумал? Еще тогда, в дремучем двадцать первом веке?!

– Рассмотрим классический пример, – продолжил Штерн. – Месторождение блэхма, расположенное в территориальном пространстве какой-нибудь монархии. Вы заключаете с монархом договор о совместной разработке, добываете блэхм, исправно перечисляете средства. Монарх делится доходами со своими приближенными, у тех растут потребности в социальном статусе, а также возможности по их удовлетворению. Через пять – десять лет на планете происходит революция, монарх ликвидируется или отправляется в ссылку, а пришедшие к власти военные требуют пересмотра договора. С точки зрения монарха – были ли это взаимовыгодные отношения? Конечно же, нет! Вы, проклятые империалисты, его просто ограбили и выбросили на помойку! С вашей точки зрения тоже не все гладко: договор больше не соблюдается, добыча прекращена, сплошные убытки и беспокойство.

– А если с самого начала предупредить монарха? – предложил Калашников, наконец начавший что-то понимать. – И кстати, что такое блэхм?

– Основной энергетический ресурс в Галактике, – объяснил Штерн. – Темная материя, состоящая из черных дыр малой массы. Добывается специальными траулерами и перекачивается по соответствующим каналам Галактического Метро. О нем мы поговорим позже, а теперь закончим с монархе. О чем вы его предлагаете предупредить?

– О заговоре... хотя стоп, – Калашников качнул головой. – О заговорах он наверняка лучше нас знает, монарх все-таки. Значит, о возможных последствиях. Включить в договор пункт, обязывающий его сохранить власть. А лучше – ограничить договор сроком, который он точно продержится.

– Вот именно, – кивнул Штерн. – Сроком, который он точно продержится. Вы у монарха предлагаете спрашивать, какой это будет срок?

Калашников рассмеялся.

– Нет, конечно, – ответил он. – Есть и другие способы...

– Совершенно верно, – согласился Штерн. – Есть другие способы. Военные способы!

– Военные, – согласился Калашников. – Электронная разведка, социально-политическое моделирование, агентурная работа. Самые что ни на есть военные...

– Ну вот, – сказал Штерн. – А теперь сами ответьте на ваш вопрос. Нам обязательно воевать?

– Выходит, так, – развел руками Калашников. – Обязательно, раз уж нас интересует результат. А теперь, Леонид Петрович, вопрос. В случае с блэхмом понятно, что это за результат. А вот чего мы от Галактики добиваемся? За что, так сказать, воюем?

– Разве непонятно? – спросил Штерн, посмотрев Калашникову в глаза. – Мы ведем стратегическую войну. Войну, в которой может быть только один победитель.

– Нам нужен мир, – усмехнулся Калашников, – и по возможности весь?

– Совершенно верно, – кивнул Штерн. – Нам нужна Галактика, с которой можно не воевать, а сотрудничать.

– Прекрасная Галактика, – хмыкнул Калашников.

– Креативная Галактика, – уточнил Штерн. – Или на худой конец технотронная.

– Есть за что биться, – согласился Калашников. – А как же насчет трехсот триллионов? Наши противники знают, что против них ведется стратегическая война?

Штерн поднялся на ноги и впервые за весь разговор улыбнулся.

– Чтобы правильно ответить на этот вопрос, – сказал он, – мне придется прочитать вам лекцию по введению в специальность. Но прежде, чем я это сделаю, мы должны уладить небольшую формальность.

Калашников с пониманием кивнул и тоже встал со стула.

– Характер нашей деятельности, – лишенным выражения голосом сообщила Шахматова, – требует от сотрудников Управления тщательного соблюдения режима секретности. Чтобы включиться в нашу работу, вы должны принять на себя соответствующее обязательство.

– Принять-то его недолго, – вздохнул Калашников. – А вот соблюсти...

– Простите?! – удивленно переспросила Шахматова.

– Соблюсти – куда труднее, – пояснил Калашников. – Сколько раз я себе зарок давал, что больше не пью! А толку?!

Шахматова приоткрыла рот и стрельнула глазами в сторону Штерна.

– Все нормально, – успокаивающе сказал тот. – Артем Сергеевич родился в двадцатом веке. В то время человеческий организм был очень плохо приспособлен для выполнения своих высших, интеллектуальных функций.