6

Они нашли хорошее место для ночлега на неболь­шом мысе, вдавшемся в лесное озерцо. Мужчины построили изгородь из поваленных деревьев и ве­ток, чтобы чувствовать себя в безопасности на случай нежелательной встречи с людьми или ди­кими животными.

Уже наступила ночь. Луны не было видно, все небо было покрыто облаками, тем не менее, мож­но было различать близкие предметы. Сага заня­лась обустройством лагеря. Они не стали разжигать костер, не желая, чтобы их кто-нибудь заметил. Сага вынула остатки еды и соорудила постели. Сама она не привыкла к походной жиз­ни, поэтому не знала, за что взяться, но Марсель помог ей расстелить на земле плащи. Ей пред­стояло лечь посередине, и она восприняла это с облегчением. Лес представлял для нее неведомый мир. А ночью в лесу бродило множество всяких тварей.

Наконец они улеглись, измотанные и уставшие. Все тело у Саги ломило. Она никак не могла улечься: то почва была неровной, то плащ подво­рачивался под ней.

Вскоре она заметила, что мужчины не спят. Они лежали и смотрели в небо так же, как и она. И она подумала, не чувствуют ли они то же са­мое нетерпение, почти паническое желание поки­нуть это место? Нет, она просто поддалась истерике, это было совсем на нее не похоже.

– Вы тоже не можете заснуть? – как можно спокойнее спросила она. Они подтвердили это.

– В воздухе разлито такое странное беспокой­ство, – сказала она. – Я не знаю, что это такое.

Марсель сказал, что он тоже чувствует это, но Пауль ничего не чувствовал.

– Лично я просто устал, поэтому и не могу зас­нуть, – пояснил он.

«Нет, ты даже ничего не замечаешь, – подума­ла Сага. – Потому что это беспокойство исходит от тебя самого!»

– Эти девушки, – сказала она, – они действи­тельно шведки? Не финки?

– Откуда я знаю, – ответил Пауль. – Говорили они, во всяком случае, по-шведски.

– И они ничего не слышали об эпидемии холе­ры? – спросил Марсель.

– Не думаешь ли ты, что я спрашивал их об этом? – произнес Пауль, повернув к нему лицо. – Они ничего не говорили об этом.

– Хорошо, тогда мы можем быть спокойны, – сказал Марсель. – Ни слухов, ни заразы…

– Но ведь на пограничных станциях наверняка получили известие, – сказала Сага.

– Да, вполне возможно. Вот почему мы и по­шли в обход по этим красивым и мрачным финс­ким лесам.

– Красивым, да, – как-то задумчиво произнес Пауль. – В особенности в том месте, где живут эти девушки.

– Ты не спросил, как называется это место?

– Нет, я забыл. Девушки были такими милы­ми. Но теперь, когда ты спросил об том, я припо­минаю, что у них были финские черты: высокие, скуластые и все такое. Да, я поступил бездумно, не спросив их об этом, но, с другой стороны, что бы это нам дало, а?

– Да, ты прав.

Некоторое время они лежали молча.

– Здесь в самом деле есть финны? – спросил Марсель.

Сага, знавшая довольно много о шведских ле­сах, сказала:

– Конечно, теперь они смешались со шведами, но здесь живет очень много людей финского про­исхождения, и они по праву гордятся этим. В дан­ном случае я предпочла бы быть финкой, нежели шведкой.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Па­уль.

Она вздохнула:

– Когда речь заходит о шведах, история финс­ких лесов не кажется такой уж красивой…

– Расскажи, что тебе известно об этом! – по­просил Марсель, глядя на нее сквозь темноту. Сага усмехнулась:

– Я мало что знаю. Таких, как я, называют ди­летантами: они говорят о многом, ни в чем по-настоящему не разбираясь. Я узнала это от матери, она была очень умной женщиной. Во всяком слу­чае, Финляндия когда-то принадлежала шведам. Поэтому шведским господам кажется, что они могут обращаться с финнами по своему усмотре­нию. В конце 1500-х годов король решил заселить эти пустынные места, чтобы получать дополнитель­ный доход и укрепить границы с Норвегией. До этого граница здесь была открытой, а места со­вершенно дикими. И поскольку в те времена час­то бывали неурожайные годы, финны из Тавастланда и Саволакса охотно переселялись на запад. К началу 1700-х годов в Швеции насчиты­валось около сорока тысяч финнов.

– Неплохо, – заметил Пауль.

– Но им пришлось несладко. Их называли финнами-лесожогами, потому что они жили на откры­тых, высоких местах, где выжигали лес под пашню. Наверное, вы видели, что поля и луга обложены здесь каменными изгородями? Все эти камни они вынимали из земли… Но в 1600-х годах здесь были обнаружены запасы руды, и финны как раз жили в районе месторождений. С тех пор шведы невзлю­били лесожогов. Они стали преследовать финнов, жечь и грабить их жилища, разорять их хозяй­ства. Это происходило отчасти из-за того, что шве­дам нужна была руда, а отчасти из-за того, что финны строили себе на редкость красивые жили­ща. И в стране появились толпы так называемых бездомных финнов, которых отовсюду гнали. Про­тив этих бездомных были приняты жестокие меры, их заставляли учить шведский язык и участвовать в церковных богослужениях, в противном же слу­чае им приходилось платить неимоверно высокие налоги. Но труд их не пропал даром. И заслугой этих финнов является то, что в этой местности имеется множество больших и малых шведских деревень.

– Да, только теперь я понимаю, что ты имела в виду, – сказал Марсель. – Что заслуги финнов здесь превышают заслуги шведского государства.

– Да. Моя мать рассказывала также, что в финских лесах имеется множество других памят­ников исчезнувшей, чужой культуры. Они жили в курных избах, старинных жилищах, и мы видели пару таких изб во время наших странствий. И… – Сага замялась. – И их вера по-прежнему жива. Их бог носит имя Укко, это бог неба и плодоро­дия, он велик и могуществен. Моя мать рассказы­вала о… Да, об этом, кстати, написано в книгах Людей Льда, потому что Суль одно время жила в финских лесах. Там написано об одной березе, ра­стущей вблизи границы, хотя я и не знаю, на ка­кой именно стороне… Но это очень странное дерево, сучковатое, дуплистое, с множеством наростов. В давние времена там жил один старый финн, на­стоящий колдун, который сказал, что сможет вы­лечить любую болезнь. И знаете, что он сделал? Он переложил все людские болезни на эту бед­ную березку! Поэтому у нее такой ужасный вид. И никто не осмеливается подходить близко к ней, а тем более – прикасаться к ней. Иначе может случиться беда: человек может заразиться всевоз­можными болезнями.

– Надеюсь, она не растет здесь поблизости! – сказал Пауль.

– Я сама точно не знаю, где она растет. Знаю только, что она существует и что она будет жить вечно. И еще здесь есть…

– Снова что-нибудь неприятное?

– Нет, вовсе нет. Недалеко от границы есть крест на земле.

– Какой же это крест? – поинтересовался Мар­сель.

– Этот крест как будто вырезан в земле на лу­жайке или каком-то подобном месте, и на нем не растет никакая трава. Просто среди травы видна черная земля в форме большого креста. Говорят, этот крест существует там с давних времен.

– Но ведь финны не верили в христианского Бога!

– Дорогой Марсель, я рассказываю только то, что знаю. Но все это правда, клянусь! Мне об этом говорила мама, а она никогда не обманывала. Она рассказывала много других удивительных вещей о финских лесах, но я уже ничего не помню. В памяти у меня осталось только это. Возможно, потому, что об этом написано в истории Людей Льда.

Небо над мысом затянулось облаками. Все за­молчали и уснули. Вернее, попытались заснуть. Свернувшись калачиком, Сага пыталась согреть­ся под своим летним плащом. И заметила, как Марсель потихоньку прикрыл ее краем своего пла­ща. Пауль уже спал.

Она лежала, не соприкасаясь с Марселем, но все же чувствовала потоки тепла, исходящие от него. И это не давало ей уснуть.

И она долго лежала, прислушиваясь к шоро­хам леса. Отдаленные крики птиц и животных, шелест ветвей и листвы, порой какие-то торопли­вые шаги. Она невольно придвинулась к Марсе­лю, но не слишком близко. Он лежал совершенно неподвижно, порой она даже не слышала его ды­хания. В этом не было ничего удивительного – шелест и шорохи заглушали все остальные звуки. Может быть, это ветер шумел в кронах деревьев или приносил песнь отдаленного ручья?

Она лежала и думала о своем предназначении, которое отошло теперь на второй план после встре­чи с этими двумя мужчинами. Ей было трудно скон­центрировать свое внимание на предстоящей ей задаче. Отчасти потому, что она не знала, в чем эта задача состоит, а отчасти из-за потери ее самого сильного оружия – бесстрашия. Вся эта поездка сопровождалась каким-то непонятным ей страхом.

Страх этот был внутри нее, неясный и неопре­деленный и оттого жуткий вдвойне.

Она заворочалась. Ее уставшее тело никак не поддавалось сну. В воздухе чувствовалась сырость, на мысе было особенно прохладно, над водой клу­бился туман, постепенно поднимаясь к их лагерю.

Незаметно она уснула.

Саге снился сон – совершенно смехотворный сон, если бы он не был таким мучительным.

Она была дома, в Швеции. Стояла с кем-то из соседей возле большого стога соломы в имении. Но вид, открывавшийся перед ними, был не та­кой, как обычно: никакой вырубки уже не было, и вместо нее перед ними расстилался странный, кошмарный пейзаж с огромными, гротескными скалами. Между ними виднелась какая-то черная дыра, в которой что-то грохотало. От скал подни­мался пар. Каменные громады отбрасывали тень на людей.

– Диммуборгир, – самодовольно произнес один из соседей.

Остальные кивнули с умным видом.

– Вот отсюда он и поднялся, – сказал один из мужчин.

– Кто? – спросила Сага.

Все с укором посмотрели на нее. Как она могла быть такой глупой?

– Люцифер, конечно, – сказали они.

– Люцифер? – растерянно произнесла Сага. – Но ведь он же не существует!

– Еще как существует, тебе следовало бы это знать! Теперь он как раз вышел на поверхность. Чтобы отыскать свою возлюбленную. И это ты, Сага.

Вид у ее соседей был строгим.

– Ты в точности похожа на нее, – сказал дру­гой. – И теперь он ищет тебя, разве ты не зна­ешь?

Ее ответ свидетельствовал о том, что даже во сне человек способен мыслить ясно и последова­тельно, несмотря на мешанину картин.

– Но я не хочу, чтобы меня любили за то, что я на кого-то похожа ! Я хочу, чтобы меня любили такой, как я есть!

Одна из женщин посмотрела ей прямо в лицо и сказала:

– Значит, ты хочешь , чтобы он любил тебя? Она вдруг почувствовала себя на высоте и тор­жествующе произнесла:

– Я мечтаю об этом с детства! Но теперь-то я понимаю, что к чему. Люцифер – это пустая, кра­сивая оболочка, под которой ничего нет.

Все вокруг нее тут же переменилось. Она была в дремучем лесу, совершенно одна. Нет, здесь были какие-то люди. Или это были животные? Вид у них был малоприятный, к тому же они были со­вершенно обнаженными. Тело и конечности их были покрыты густой шерстью. И из этой расти­тельности торчали их огромные мужские члены. Ухмыляясь, они подошли к Саге, и тут она заме­тила, что тоже, как и они, обнаженная. На миг у нее мелькнула мысль о том, что это могут быть демоны Людей Льда, но она не была уверена в этом. Они больше напоминали фавнов и сатиров, изображения которых она видела в книгах.

– Ты не уйдешь от нас, – шептали они, пуская от вожделения слюни. – Твой друг и защитник тебе не поможет. Люцифер хочет обладать тобой, его никто не сможет остановить.

Они прикоснулись к ней, и она почувствовала, как в ее теле загорается страсть. И тут она услы­шала доносящиеся издалека жалобные крики, она услышала, как жестокий ураган относит эти кри­ки в сторону, и отчаянно попыталась понять обра­щенные к ней слова.

– Сага! Сага! Торопись, у тебя нет времени! Он хочет обладать тобой! Люцифер хочет обладать тобой, и уже ничто не может помешать ему. Беги же! Спасайся!

– Ничего страшного! – кричала она в ответ, высвобождаясь из цепких рук сатиров. – Я не со­бираюсь отдаваться ему. Потому что он ищет не меня, а женщину из далекого прошлого.

– Ты ошибаешься, Сага, ошибаешься! Он лю­бит тебя, тебе не уйти от него! Беги же, Сага!

– Но ведь вы же послали мне на помощь чело­века?

– Мы ошиблись в нем, он оказался недостаточ­но силен.

Грохот урагана и голоса затихли. Она была те­перь одна в своей комнате, в доме родителей. Отец тряс ее за плечо.

Она пыталась объяснить ему:

– Да нет же, отец, Марсель достаточно силен. Ведь я же люблю его, и он не позволит Люциферу сделать что-то дурное.

– Проснись, Сага! Проснись!

Вскрикнув, она очнулась ото сна. Отца рядом не было. Вокруг нее был холодный туман, она ле­жала на земле. Марсель? Марсель был здесь. Это был его голос.

Конечно! Отец давно умер. Ах, как ей не хвата­ло его! Именно теперь!

Она привстала.

– Тебе что-то приснилось, – с улыбкой произ­нес Марсель. – Ты кричала во сне.

Она испуганно посмотрела туда, где лежал Пауль, но его на месте не оказалось.

– Я говорила что-нибудь? Нет. Ты не выдала своих страшных тайн. В темноте Сага не заметила его улыбки.

– Уже утро? – спросила она, вставая.

– Нет, еще ночь.

Она посмотрела на Пауля, стоявшего на бере­гу озерца. В танцующей пелене тумана он казал­ся чем-то нереальным. Сага почувствовала дрожь во всем теле.

– Да, прохладно, – сказал Марсель. – Лучше снова лечь! Она не могла оторвать от Пауля взгля­да. Он казался таким огромным, его прекрасные золотистые волосы и благородно очерченный про­филь могли бы принадлежать архангелу! О, Гос­поди!

Ее знобило от страха. Пожалуй, ее предки были правы: Марсель не был достаточно сильным по сравнению с тем чудовищем, которое стояло те­перь перед ней. Марсель был слишком добрым, слишком дружелюбным. Им нужно бежать отсю­да! Нужно уносить ноги!

– Сага… – тихо произнес Марсель. – Я должен тебе кое-что сказать. Когда я проснулся, я уви­дел, что Пауль роется в твоей дорожной сумке, где лежат сокровища Людей Льда. Я осторожно кашлянул, чтобы дать понять, что я не сплю, и тогда он быстро отошел туда, где он теперь стоит. И тут ты начала кричать во сне.

– Пауль? Зачем ему сокровища Людей Льда?

– Разве не ясно? Ты заметила, как он оживил­ся, узнав, сколько это все стоит?

Она задумчиво смотрела на неземную фигуру, стоящую на берегу.

– Но этого не может быть…

– Что ты имеешь в виду?

– Марсель, нам нужно поговорить, и как мож­но скорее!

–А сейчас ты не можешь сказать?

– Нет, все слишком запутанно и слишком неве­роятно. Как ты думаешь, не мандрагору ли он хотел взять?

– Но он же смертельно боится ее!

– Это верно… Марсель, что такое Диммуборгир?

Он удивленно уставился на нее.

– Понятия не имею, – ответил он. – Должно быть, это название какой-то местности, может быть, ворот, ведущих… нет, уф!

– Лично я никогда раньше не слышала такого слова. Похоже на исландское, не так ли?

– Да, или на старонорвежское. Скорее всего, исландское. А что? Почему ты спрашиваешь?

– Ах, ничего. Поговорим об этом позже. Мар­сель, не можем ли мы уйти от Пауля? И как мож­но скорее!

Он был явно растерян.

– Посреди леса…

– Тогда не отходи от меня! – горячо прошепта­ла она. – Он… так опасен!

– Да, я знаю. Я уже говорил тебе, что он охо­тится за тобой. Но вот он возвращается сюда, ни­чего не говори о сокровищах!

– Да, самое лучшее – сделать вид, что ничего не случилось.

– И не бойся! Я с тобой.

Сага с облегчением вздохнула. Марсель был таким рослым, сильным и надежным. Но он не знал, с чем им предстоит бороться.

Или она все это выдумала? Ведь все это ей толь­ко приснилось?

Пауль натянуто улыбнулся им, было ясно, что он подозревает, что Марсель видел, как он копал­ся в сумке Саги. И они единодушно решили, что лучше всего попробовать снова заснуть, пока ночь еще не кончилась.

Страх не покидал Сагу. Она снова проснулась от какого-то неприятного ощущения. Сначала она не поняла, в чем дело, но, когда ей на лицо упали капли, она тут же вскочила.

– Просыпайтесь, ребята, начался дождь!

Оба торопливо вскочили на ноги. Мокнуть, лежа под дождем, им вовсе не хотелось. И они поспеш­но снялись с места, хотя было еще очень рано. Все равно они не смогли бы уже заснуть.

Сага пошла на берег озера, чтобы умыться. Капли дождя оставляли на воде маленькие круги.

Наклонившись над водой, она впервые за мно­го лет внимательно разглядела свое отражение. В последний раз она делала это, будучи совсем де­вочкой. В детстве человеку нравится рассматри­вать себя, в надежде, что он очень красив.

И вот теперь она открывала себя заново.

Она смотрела на себя глазами Пауля и Марсе­ля. И, хотя это занятие ей не очень нравилось, – она улыбалась иронически в свой адрес – она вы­нуждена была с некоторым изумлением признать, что они, возможно, правы. Человеку бывает порой трудно признать себя красивым. Отчасти это объясняется естественной застенчивостью, а отча­сти тем, что у человека бывает просто мания ис­кать в своей внешности недостатки, начиная от какой-нибудь морщинки и кончая расплющенным носом или кривыми ногами.

Но как ни старалась Сага, она так и не смогла найти в своей внешности изъянов.

«Кажется, я не смотрела на себя в зеркало много лет, – подумала она. – В последний раз это было тогда, когда Леннарт сделал мне предложение. Конечно, я смотрелась в зеркало каждый день и следила за своей внешностью, но лицо, которое я видела в зеркале, было мне совершенно незнако­мо, это была не я. Теперь же я хочу быть неопису­емо прекрасной, чтобы Марсель увлекся мной. Но не Пауль! Нет, Господи, только не Пауль… он ведь… он… Нет, я не могу сказать об этом даже себе. Это так ужасно, так страшно, это переходит все гра­ницы фантазии. Но ведь единственной основой этих фантазий являются мои сны!»

Они позвали ее, и она очнулась от своих мыс­лей. Наспех умывшись, она снова подумала: «Мне нужно быть такой же смелой, какими бывали жен­щины из рода Людей Льда. Такой, как Тула, Суль или Виллему. Или такой же покладистой, как моя мать. Но я ни то и ни другое. Я спокойна, холодна, сдержанна. Как… Как, возможно, Шира? Или как Тарье? Такими и должны быть избранные. Воз­можно, так лучше можно сконцентрироваться на своей задаче. Но я вообще не могу сконцентриро­ваться! Когда рядом со мной человек, в которого я влюбляюсь с каждой минутой все больше и боль­ше! И этот… этот чрезвычайно опасный… Нет, я не могу больше думать об этом, я просто в пани­ке!»

Глубоко вздохнув, она попыталась взять себя в руки. Подойти к ним и улыбнуться как ни в чем не бывало. Но она не была уверена в том, что это у нее получится. Улыбка застывала у нее на гу­бах. Взгляд Пауля был высокомерным, тогда как взгляд Марселя успокаивал ее. Все шло, как обыч­но. Одна она не находила себе места.

Они шли теперь молча. Промокшая от дождя одежда не способствовала разговору. Настроение у всех троих было не из лучших. Пауль становил­ся все мрачнее и мрачнее, и Сага думала, что это происходит потому, что его заметил возле ее сум­ки Марсель. Или он шел и думал совсем о дру­гом? Собирался с мыслями?

Марсель был тоже подавлен. Размышлял о том, что хотела сказать ему Сага? Пытался найти по­вод к тому, чтобы поговорить с ней наедине?

Мысли захлестывали Сагу. Ей было страшно.

Теперь они шли по совершенно пустынной мес­тности. Тем не менее среди дня они встретили ка­кого-то человека. Возможно, лесника. У них не было возможности свернуть с дороги, он шел прямо к ним.

– Господи, – произнесла Сага. – Если это нор­вежец и если он узнает, что мы шведы, что тогда?

– Положись на меня, – сказал Марсель.

И они произнесли слова приветствия, одинако­во звучащие и на шведском, и на норвежском язы­ках.

Настроение у Саги было двойственным. С од­ной стороны, ей не хотелось оставаться в Швеции, а с другой – она боялась, что в Норвегии их ра­зоблачат и отправят обратно.

– Ну, – сказал седой незнакомец с ружьем на плече. – Вот я и встретил людей в этом дремучем лесу!

«Он норвежец, – подумала Сага. – Наконец-то! Может быть, это пограничник? Ведь несмотря на то, что Швеция и Норвегия входят в союз, су­ществует какая-то форма пограничного контроля».

Но Марсель изумил их обоих: на чистейшем норвежском языке он пояснил, что они заблуди­лись и оказались на шведской территории.

– Зато теперь вы снова дома, в Норвегии, – приветливо ответил человек, как это часто быва­ет, когда люди встречаются в пустынных местах. И он спросил, куда им нужно.

Марсель сказал, что им нужно в Конгсвингер, потому что они договорились там расстаться.

Человек сказал, что они слишком углубились на север. Он внимательно разглядывал их, и было заметно, что их вид удивляет его. Тележку вести было теперь трудно: у нее отскочило колесо, и им пришлось долго чинить ее.

Он выразил вслух свое удивление. Странно было встретить в лесу таких людей. Трое потрясающе красивых людей – и к тому же таких культурных!

Вид у Пауля снова стал царственным, что боль­ше всего пугало Сагу. Ей казалось, что он возвы­шается над миром и над ней самой, такой маленькой и ничтожной. Но ни Пауль, ни Сага не произнесли ни слова, чтобы не обнаружить свою национальность. Говорил один Марсель на своем безупречном норвежском языке.

Они узнали, что находятся в обширной, пустын­ной местности, прилегающей к шведской границе, и что им нужно все время держать курс на запад или на юго-запад, чтобы прийти к Конгсвингеру. Но, чтобы не ходить по кругу, им лучше выйти на проезжую дорогу, хотя это и далеко.

Взглянув на свои разбитые туфли, Сага поти­хоньку вздохнула. Ноги у нее были слишком нежные, и страшно болели ссадины на пятках. Все тело ломило, так что она даже прихрамывала.

Но теперь, во всяком случае, они были в Норве­гии! Самое худшее позади. Во всяком случае, то, что касалось путешествия.

Им бы только добраться до людей! Избавиться от присутствия Пауля, пока он…

Пока он что?..

Он хотел обладать ею? Но она не дурочка, даю­щая себя соблазнить любому красавцу. Она мог­ла постоять за себя! И к тому же рядом с ней Марсель.

Но если Пауль не человек?

Поблагодарив лесника за пояснения, они пошли дальше.

Прошли совсем немного, когда Пауль и Сага воскликнули почти одновременно:

– Ты должен рассказать нам все, Марсель! Ты говоришь по-норвежски так, как будто это твой родной язык.

Удивленно взглянув на них, он остановился.

– Извините, я думал, что уже рассказывал вам об этом в своей коротенькой автобиографии. Да, в детстве я несколько лет жил в Норвегии. Но об этом периоде своей жизни я говорю неохотно.

Больше он ничего им не сказал. И им пришлось самим догадываться по замкнутому выражению его лица, что он имел в виду. Его черные волосы и слегка экзотическая внешность всегда дразнили тех, кто склонен был видеть всех одинаковыми. Он был своего рода белой вороной: таких изгоня­ют из стаи.

Сага никогда не имела проблем со своим вал­лонским происхождением, поскольку большинство валлонов внешне ничем не отличаются от скандинавов. Во внешности же Марселя ярко проявля­лись иноземные черты: блеск глаз, белозубая улыб­ка, выделяющаяся на смуглом лице, черные вьющиеся волосы, гармоничное телосложение, чет­кие линии лица, изящные кисти рук… Чем дольше она знала Марселя, тем более красивым он ей казался. В самом начале она его как следует не разглядела, поскольку этот немыслимый Пауль затмил собой все вокруг. Теперь же она видела все как есть.

Сага хорошо понимала, что у Марселя могли быть трудности в жизни по причине тупой нетер­пимости скандинавов к иноземному.

Ветер усилился. Мелкие капли дождя били те­перь прямо в лицо. Сначала Сага согрелась от длительной ходьбы, но встречный ветер заставил снова озябнуть ее вспотевшее тело. И привал сде­лать было уже невозможно, поскольку все вокруг было пропитано сыростью.

Они шли и шли вперед. Сага все время прислу­шивалась. Казалось, вдали звучат жалобные кри­ки. Хотя это было, скорее всего, плодом ее воображения. Местность была неровной, они то и дело поднимались на пригорки и спускались по каменистым склонам, помогая друг другу тащить тележку. Пауль ни за что не хотел бросать ее.

Саге никак не удавалось поговорить с Марсе­лем.

Наконец к вечеру, когда они спускались с кру­того холма и тележка застряла на камнях, Сага остановилась, чтобы помочь Марселю, поскольку Пауль был уже далеко внизу. В этот момент она как раз была на грани истерики из-за снедавшего ее беспокойства по поводу зарождавшейся любви к Марселю и растущей неприязни к Паулю.

Пауль ничего не предпринимал, он только при­сутствовал, по-прежнему сохраняя на лице маску дворянина, что ему удавалось все хуже и хуже. Сага до смерти боялась увидеть то, что скрыва­лось под этой маской. Угроза, которая исходила от него – безмолвная и незримая, – становилась все сильнее. Он больше не предпринимал попы­ток к сближению, не флиртовал с ней в открытую. Казалось, он стал равнодушен к ней, поскольку она попалась в его сети и он только высчитывал, когда ему наброситься на нее. Именно к такому выводу она пришла, встретившись с ним взгля­дом. Она увидела в его взгляде неизбежность. Она поняла, что у него нет надобности спешить, она уже в ловушке, и теперь все в его власти.

Потом он посмотрел в сторону Марселя, и она заметила в его взгляде бесконечное презрение и ненависть. Она поняла, что Марсель тоже в опас­ности.

Им нужно бежать! Бежать, бежать отсюда! Но как же им сделать это?

Стоя на коленях рядом, они пытались отцепить колесо тележки от корня сосны.

– О чем же ты хотела поговорить со мной? – спросил Марсель.

– Это так трудно, Марсель… – взволнованно сказала она.

– У нас нет времени на раздумья, возможно, это единственный случай, который представился нам. Говори же, говори по существу!

– Может быть, это звучит несколько туманно, но…

– Ближе к делу!

Затаив дыхание, она решительно произнесла:

– Я думаю, что Пауль – это Люцифер, Марсель.

Он встал, потому что тележка была высвобож­дена. Он хотел было поставить тележку на уступ, но слова Саги остановили его, и он недоуменно уставился на нее.

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Я уже сказала, что это вопрос трудный и за­путанный…

– Но… ты же не думаешь об этом всерьез? – усмехнулся он. – Люцифер? Ты сказала это пото­му, что мы разговаривали об этом?

– Нет, Марсель, этого мало. Мои предки из Людей Льда предупреждали меня. Много раз. Но только сегодня ночью я поняла, что они имели в виду Люцифера.

– Поэтому ты и кричала во сне?

–Да.

Снизу раздался голос Пауля:

– Что вы там застряли?

– Застряла твоя тележка! – крикнула в ответ Сага.

– Не дразни его, – сказал Марсель. – Хотя ты и пришла к совершенно абсурдному заключению, он все же опасен. Я тоже обнаружил это.

– Да. Он ненавидит тебя, Марсель.

– Я знаю. В его взгляде видна жажда убий­ства.

Ветер стал еще сильнее, но дождь прекратил­ся, так что волосы и одежда могли теперь высох­нуть. На склоне холма дуло просто немилосердно. Но Сага не обращала на это внимания, она пыта­лась убедить в правоте своих слов Марселя.

Впрочем, встретив его откровенные сомнения, она сама вдруг подумала, что все это сплошной идиотизм.

– Ладно, забудем все это, – устало произнесла она.

– Нет, я хочу выслушать все до конца. В нем есть что-то странное. Но то, что он – Люцифер… Падший ангел? Почему ты так решила?

Они продолжали осторожно спускаться вниз, стараясь идти как можно медленнее, чтобы выиг­рать время.

И Сага сбивчиво рассказала ему о своих снах, в особенности о последнем.

О Диммуборгире, от­куда он должен был выйти на поверхность земли.

Видя, что Марсель не очень-то понимает, о чем идет речь, она вспомнила, что он не слышал ле­генду о любви Люцифера. И она рассказала ему эту легенду. О том, что Люцифер имеет право по­являться на земле раз в сто лет, чтобы снова и снова искать женщину, которую он полюбил. Она сказала, что похожа на эту женщину и что, со­гласно ее сну, Люцифер влюбился теперь в саму Сагу, а не в изображение той самой женщины, и что желает обладать ею.

– Так сказали мне эти люди, это не я сама так думаю… – словно извиняясь, пояснила она.

– Он сходит по тебе с ума, – задумчиво произ­нес Марсель, спуская с обрывистого склона про­клятую тележку. – И то, что ты рассказываешь о сатирах, свидетельствует о том, что в глубине души ты не против…

– Нет! – горячо воскликнула она. – Это не прав­да, мне хотелось не с ним…

Господи, что такое она говорит?

– …это совершенно не так, – быстро поправи­лась она. – Мне становится не по себе в его при­сутствии.

– Да, извини, Сага, я просто ревнив, я признаю это. Ты ведь понимаешь, какие чувства я испыты­ваю к тебе, не так ли?

Сага, эта холодная недотрога, удивилась сама себе.

– И ты тоже это понял? – непринужденно спро­сила она.

Он затаил дыхание. И снова между ними уста­новился ток взаимопонимания и безграничной тос­ки.

А Пауль, стоя внизу, крикнул:

– Почему вы остановились?

– Я же сказала тебе, что мы застряли здесь с твоей проклятой тележкой! – раздраженно про­шипела Сага.

Это было неправдой, но у него не должно было возникнуть никаких подозрений.

– Значит, твои предки предупреждали тебя? – спросил Марсель.

– Да. Они сказали, что ты недостаточно силен, чтобы справиться с ним.

Он улыбнулся, серьезно глядя на нее.

– Ха! – сказал он. – Значит, они плохо знают меня! Ради тебя, Сага, я способен на все.

– Но я опасаюсь за твою жизнь. А ведь он – существо сверхъестественное, как ты понимаешь.

– Если он только Люцифер. Хотя он и кажется таким мистическим, мне все же трудно поверить твоим словам. Очень может быть, что он совер­шенно обычный человек.

– Не заглянуть ли нам в его ящик? – прошеп­тала она. – Пока есть такая возможность! Марсель посмотрел вниз.

– Нет, мы не можем этого сделать, он хорошо видит нас. И к тому же ящик заперт и обвязан веревкой.

– Да, это так. Ты обратил внимание на то, что он ни разу не открыл его за все это время!

– Да, интересно, что у него там.

– Думаю, что-нибудь жуткое, – сказала Сага.

– Но, во всяком случае, что-то таинственное… Мы уже совсем низко, он может услышать нас, Сага, я обещаю защищать тебя, обещаю верить твоим словам…

– Словам моих предков. Они знают все, и я им полностью доверяю.

Он кивнул. Ах, как ей нравилось его лицо, его серьезно сжатый рот. У нее просто голова шла кругом. Но она понимала, что он не верит ей.

– Сага, мы должны уйти от него, пока ничего не случилось…

– Да. Меня не покидает ощущение опасности весь день. Что-то страшное готовится поблизости, он что-то замышляет, я чувствую это всеми фиб­рами моей души.

– У меня тоже было такое ощущение, но я счи­тал, что это плод моей фантазии. Но раз уж ты тоже подтверждаешь это… Я должен подумать, как нам улизнуть от него.

– А сможем ли мы? Если он неземное суще­ство, как я это себе представляю, то он при жела­нии сможет найти нас, где бы мы ни были.

Слова ее прозвучали совершенно безнадежно. Но Марсель постарался утешить ее:

– Если эта легенда правдива, Сага, то вполне возможно, что во время своих коротких пребыва­ний на земле каждые сто лет, он становится обыч­ным человеком. Значит, его можно обмануть. Но как, я еще не знаю.

Даже если он и не верил ей и только пытался утешить, было приятно, что он говорит так. И еще более утешительным, хотя и устрашающим, были следующие его слова:

– Видишь ли… у меня было время все обдумать. И я почти уверен, почти, что ты права. Этой ночью был такой момент… когда он стоял на мысе… Он… он стал почти невидимым, словно стертым. Я подумал было, что это туман сгустился между нами, но это было не так, Сага! Это было нечто иное! Но не будем больше говорить об этом.

От его слов у нее по спине побежали мурашки.

Они принялись говорить о вещах повседневных, ругать погоду, которая никак не могла наладить­ся, и наконец спустились вниз.

Пауль стоял, высокий и неестественно строй­ный, и пристально смотрел на них. На губах его играла коварная, дьявольская улыбка.

«Господи, – подумала Сага. – Не дай ему об­ладать властью большей, чем у обычного челове­ка! Дай нам возможность улизнуть от него!»

Ей стало еще страшнее, несмотря на то, что Марсель подошел к ней так близко, что она чув­ствовала его тепло.

Ничего не помогало! Воздух вокруг нее был на­полнен сигналами опасности.

И издалека до нее доносились испуганные крики: «Сага! Сага! Теперь под угрозой твоя жизнь! У тебя есть цель! Беги, беги!»