5

– Что такое ты услышал, Пауль? – спросил Мар­сель своим тихим, хрипловатым голосом.

Перестав напряженно прислушиваться, Пауль сказал:

– Кто-то разговаривает, как мне кажется. Не­подалеку от нас.

Марсель огляделся по сторонам.

– Должно быть, это дальше, чем ты думаешь, – сказал он.

Если Пауль и заметил иронию в словах Марсе­ля, то не подал виду.

– Да, ты прав, – ответил он. – Здесь все на­сквозь просматривается, как в открытом море. За стволами этих сосен могут спрятаться только тон­кие, как жерди, существа. Видно, мне это все по­мерещилось.

– Мы уже прошли порядочное расстояние, – сказал Марсель. – Если мы сядем среди этих ку­стов, то никто нас не увидит, а сами мы, напро­тив, будем видеть все вокруг.

– Разумная мысль! Я тоже проголодался.

Солнце уже клонилось к горизонту. Сага с дро­жью думала о наступлении темноты. Ей казалось, что деревья неприязненно и даже враждебно шеп­чутся вокруг нее, но это, конечно, было плодом ее необузданной фантазии. Ею снова овладел какой-то необъяснимый страх.

Однако она проголодалась. Не зная, сколько им еще придется идти до обжитой местности, они решили экономить съестные припасы. Вино у Пауля уже кончилось, и бутылку они выбросили, чтобы не тащить лишний груз. Марсель, привычный к такого рода путешествиям, съел немного хлеба и вяленого мяса, а Сага убеждала себя в том, что голод трудно переносить лишь в первый день. Она тоже стала экономной в еде.

Но она надеялась, что эти скитания скоро за­кончатся. Сага теряла драгоценное время, в Гростенсхольме ее ждали дела, а она бродила по безлюдным лесам в компании двух чужих муж­чин…

Впрочем, Марселя она уже не считала чужим. Между ними установились доверительные отно­шения. Им не требовалось смотреть друг на дру­га, прикасаться друг к другу. Они чувствовали внутреннюю близость, словно оба вступили в за­говор против третьего.

– Нет, я все-таки хочу послушать твою исто­рию, Марсель! – сказала она. – Ты для меня ос­таешься загадкой.

Он мягко улыбнулся, а Пауль в это время на­чал пристально разглядывать какую-то травин­ку.

– Ничего загадочного во мне нет, – сказал Марсель. – Скорее, это нечто трагикомическое. Так же, как и ты, Пауль, я был в семье гением – так казалось всем. Думаю, в детстве на меня ока­зывали большое давление. Все считали, что у меня должно было получаться все, за что бы я ни брал­ся.

– Ты жил среди валлонов? – спросила она.

– Валлоны больше не представляют собой не­кой единой группы, – ответил он, глядя на нее. – Они постепенно становятся частью шведского общества. Но, конечно, давление на меня оказывали мои валлонские родственники. И я подчинялся им, старался изо всех сил…

– Ты сказал, что был врачом? Он вздохнул.

– Но начал я не с этого… – сказал он. – Я всерьез изучал множество предметов. Теологию, историю, психологию… но, в конце концов, выб­рал для себя медицину. Да, я стал врачом. Но требования ко мне были очень высокими, я пошел на поводу у случая, чего я не должен был делать, и это закончилось плачевно…

Остальные тихо сидели и слушали.

– Кто-нибудь умер? – спросила Сага, видя, что он не продолжает дальше свой рассказ. Опустив глаза, Марсель ответил:

– Нет, до этого не дошло. Я сделал неудачную операцию, и человек остался калекой. Разумеет­ся, я потерял работу. С тех пор я и странствую. Но теперь я направляюсь в Норвегию, где наде­юсь устроиться. Может быть, пойдем дальше? Чем больше мы пройдем за день, тем лучше.

Все неохотно встали. Сага заметила, как на­тружены мышцы ног, к тому же она натерла ступ­ни, поэтому снова села на землю и сняла туфли. Марсель тут же опустился возле нее на колени и осмотрел ее ноги.

– Приложи какой-нибудь листик, – посовето­вал он.

– У меня есть средство и получше, – улыбну­лась она. – Ты можешь подать мне сумку?

И когда он увидел ее набор лекарств, он снача­ла онемел, а потом сказал:

– Господи, кто же из нас двоих врач?

– О, это только малая часть запасов Людей Льда. Я редко пользуюсь этими лекарствами, по­тому что они принадлежат, собственно говоря, не мне. В нашем роду я не являюсь врачом.

Взяв несколько кожаных мешочков, Марсель принялся с изумлением рассматривать их.

– Но ведь таких порошков и снадобий уже боль­ше нигде не сыщешь! Здесь есть даже порошок из мандрагоры! Откуда у тебя все это?

– Не спрашивай меня об этом. Все это переда­ется по наследству, больше я ничего об этом не знаю.

Он только растерянно покачал головой.

– Ты хоть понимаешь, Сага, что все это – на­стоящие сокровища?

– Никто в моем роду никогда не рассматривал это с такой точки зрения, – изумленно произнесла она.

Услышав слово «сокровища», Пауль навострил уши и подошел к ним. Сев на корточки, он при­нялся разглядывать то немногое из сокровищ Людей Льда, что имела при себе Сага.

Ветер зашелестел листвой кустарника, и Сага подумала, что этот шелест похож на чей-то пре­рывистый плач.

Марсель продолжал рассматривать ее малень­кие пузырьки.

– Только за одно это… – Он взял крошечный пузырек из зеленого стекла. – Только за это фар­мацевты или коллекционеры дали бы тебе столько, что ты смогла бы всю оставшуюся жизнь жить припеваючи!

– Но я не собираюсь это продавать, – засмея­лась она, считая недопустимой даже мысль об этом.

– Никогда в жизни, даже если бы мне пришлось умереть с голоду!

В глазах Пауля появился странный блеск. Он сидел и перебирал трясущимися от волнения паль­цами лекарственные препараты.

– А это что еще такое? – с любопытством про­изнес он, протягивая руку к одному странному предмету. – Это какое-то животное или… Ой, по­могите, оно живое!

Он выпустил из рук этот предмет, словно об­жегся, и встал.

– Это мандрагора, – сказала Сага. Она осто­рожно взяла ее и положила обратно на красивую подстилку в маленькую коробочку. – Это не при­надлежит мне.

Она почувствовала, что корень весь сжался, словно от чего-то неприятного. Это было удиви­тельное ощущение, она никогда раньше не дума­ла, что мандрагора способна так реагировать на ее присутствие; и это испугало ее.

Или, может быть, это не ее присутствие было неприятно мандрагоре? Может быть, присутствие Пауля? Потому что в его прекрасных глазах было столько свинства!

Она встретила многозначительный взгляд Мар­селя. Они оба посмотрели на Пауля, который от­шатнулся в сторону с побелевшим и застывшим от страха лицом.

– Не бойся, – сказала Сага. – Тебе это не при­чинит вреда, если ты не представляешь собой опас­ности для кого-то из рода Людей Льда. А ты ведь не из таких! – с улыбкой добавила она.

Но Пауль успокоился только тогда, когда ман­драгора была спрятана. И тогда он произнес в своей обычной легковесной манере:

– Тебе придется продать все это, запомни. И если ты не продашь это, душа твоя будет проклята.

– Нет, эту мандрагору никто не захочет продать, – решительно произнесла Сага, словно спрятанный в коробку корень мог слышать ее. – Кстати, ман­драгору невозможно вообще продать, в чем ты, наверное, уже убедился.

И она рассказала легенду о мандрагоре – глав­ным образом, для Марселя, которому она была неизвестна. Легенда о том, что за мандрагору дают все более и более низкую цену, и в конце концов, когда цена уже не может опуститься ниже, чело­век, получающий мандрагору, отдает свою душу Сатане.

– Это касается обычной мандрагоры, – успоко­ила она его. – Мандрагора же Людей Льда осо­бенная. Она привязана к нашему роду, она может принадлежать только нам и никому другому. Ду­маю, тому из нас, кто продал бы ее, пришлось бы очень плохо.

Пауль безнадежно покачал головой. Выраже­ние его лица ясно свидетельствовало о том, что он думал по поводу мудрости – или, вернее, глупос­ти – Саги. Но у него не было желания прибли­жаться к мандрагоре.

Марсель помог Саге перебинтовать ногу. Его руки были необычайно изящными и чуткими. Чув­ствовать на своей коже прикосновение его рук было для нее куда большим эротическим переживани­ем, чем близость с Леннартом.

Она задумчиво смотрела на склоненную голову Марселя и его черные локоны. Каждое его движе­ние говорило о том, что он также испытывал к ней странное влечение. Это был колдовской миг в ти­хом, озаренным вечерним солнцем лесу. Оба ощу­щали, что вокруг них – и только вокруг них! – существует трепетная аура чувственности.

Он держал ее ступню в своих ладонях несколь­ко дольше, чем требовалось, словно хотел еще на миг сохранить эту связь, это взаимопонимание. Потом он отпустил ее, встал и посмотрел Саге в глаза.

«Господи! – подумала Сага. – Я… Именно это я искала… Любовь. Эротическую близость между мужчиной и женщиной, нечто большее, чем эроти­ка, что адресовано самому сердцу и оставляет там вечное клеймо… Неужели мне предстоит пережить все это?»

И тут же она подумала: «А что же происходит теперь? Умрет ли этот миг нежного, светлого сча­стья и пылких грез, или же у него будет продол­жение? Имеет ли этот миг право на продолжение? Ведь я должна сконцентрировать свои усилия на своей задаче… Имею ли я право допускать такие сильные чувства к мужчине? Шира этого не допу­стила. Четверо духов лишили ее способности кого-либо любить. И я все время думаю, что меня ждет та же самая судьба, поскольку я знала, что мои чувства к Леннарту не были достаточно сильны…»

Голос Пауля резко прервал ее размышления.

– Выберемся ли мы когда-нибудь из этого про­клятого леса? – угрюмо воскликнул он.

Колдовской миг миновал. Сага и Марсель вздох­нули, словно после большого физического напря­жения.

Пауль был прав, они и сами так думали. Весь день они тащились по сосняку, ступая по мху и колючей хвое, пробираясь через заросли черники под высокими елями, перелезая через замшелые камни, одолевая густой подлесок в смешанном лесу. В густом еловом лесу они царапались о вы­сохшие нижние ветки, то и дело вытаскивали застревающую в кустах тележку. Марсель потихонь­ку бранился, но Пауль, слышавший это, шикал на него.

– Не злоупотребляй именем Сатаны, – сердито сказал он. – А то он отомстит.

Сага перестала понимать Пауля. Он был такой сложной личностью, не похожей ни на кого из ее прежних знакомых. Грубый и религиозный, доб­рый и злой.

Да и был ли он религиозным? Он постоянно защищал Сатану, а не Бога.

Тем временем они подошли к большому озеру и направились в обход. Теперь они вышли на от­крытое пространство и видели уже деревушку с церковью. Но показываться на глаза людям они еще не решались, желая сначала убедиться в том, что они уже в Норвегии.

На дорогу они старались не выходить, хотя вре­мя от времени оказывались на лесной тропинке, широкой или узкой. У них не было желания встре­чаться с кем-нибудь. Один раз они даже слышали разговор. Но люди эти говорили по-шведски.

Они ничего не знали о том, широко ли распрос­транилась холера и много ли людей в лесах знают про эпидемию и про то, что нельзя пересекать гра­ницу, но выбора у них не было. И, не говоря об этом вслух, они мысленно отваживали от себя бо­лезнь…

Местность вокруг них стала совершенно пус­тынной.

Покинув последний привал, они всерьез почув­ствовали свою заброшенность. Солнце уже зашло за вершины холмов, и, хотя еще не наступила тем­нота, настроение у всех было мрачное.

Никаких признаков человеческой жизни!

Это был самый глухой участок полей привиде­ний.

Сага шла теперь рядом с Марселем, ища у него защиты, в том числе, и от Пауля. Хотя это было и абсурдно, но он пугал ее своей непостижимостью. Неземная красота, отделяющая его от остальных людей, – это объяснялось, разумеется, его высо­ким происхождением – и его крутой нрав. Ей ста­новилось все более и более неприятно его присутствие, хотя она и не понимала почему.

Он был неизвестным и непостижимым источни­ком великой опасности – и это все, что она знала.

Его отношение к ним обоим было также двой­ственно. Марселя он терпел, возможно, потому, что ему требовался попутчик в этих далеко не бе­зопасных лесах. Но Пауль относился к Марселю с унизительным высокомерием знатного вельможи, что сам Марсель воспринимал с сокрушительным спокойствием. Кстати, он все воспринимал спо­койно.

Отношение же Пауля к Саге было неустойчи­вым. То он принимался неистово ухаживать за ней и тут же охладевал к ней на полпути, видя, что это ни к чему не ведет. То он относился к ней так же, как и к Марселю – высокомерно, чуть иро­нично, словно давая ей понять, как мало она зна­чит для него. То он вел себя как напыщенный диктатор. Но однажды, когда они находились чуть поодаль от Марселя, он схватил ее руку, сжал и процедил сквозь зубы – хрипло, почти шепотом:

– Разве ты не знаешь, что ты моя? Когда ты от­дашься мне, Сага? Именно такой, как я, должен об­ладать тобой! Я хочу увидеть, как лед в твоих глазах превращается в жар любви! И пока я это не уви­жу, я не отступлю!

Его слова показались ей весьма банальными, но она ничего ему не ответила. Она просто высво­бодила руку и отошла в сторону, озабоченная и взволнованная.

Если бы она была такой, как в девичестве – мечта­тельной фиалкой, она тут же уступила бы такому красавцу. Но Сага была как птица с подпаленны­ми крыльями, и сердце ее не лежало к нему.

Может быть, Пауль видел, что происходит меж­ду ней и Марселем? Может быть, это задевало его самолюбие? По его поведению этого нельзя было сказать.

Или же причины были глубже?

Темнота вокруг них сгущалась, но они продол­жали идти дальше. От земли поднимался холод­ный туман, в лесу было тихо.

Незримые существа, порожденные фантазией Саги, роились вокруг них. И она не могла отде­латься от ощущения того, что эти мистические су­щества преследуют их всю дорогу.

Внезапно Пауль остановился.

– Смотрите! – прошептал он.

Перед ними было небольшое озерцо с темной водой и усыпанными хвоей берегами, за которым начинался густой еловый лес.

На противоположном берегу озера стоял огром­ный лось и пил, отражаясь в воде. Почуяв их, лось поднял свою благородную голову, внимательно посмотрел на них через озеро, повел ушами и сно­ва принялся пить.

– Роскошное животное, – прошептал Пауль.

– Да, – сказала Сага. – Он такой красивый… по другую сторону озера…

Оба улыбнулись ей и пошли дальше. Она тоже пошла, держа Марселя за руку.

Они решили разбить лагерь неподалеку от озе­ра. Вскоре они увидели еще одно озеро, на берегу которого стояло два домика. Они остановились, чтобы разобраться в ситуации.

– Мы должны быть уже в Норвегии, – сказал Пауль.

Марсель был настроен скептически.

– Я пойду туда и спрошу, – решительно произ­нес Пауль. – Я вижу там двух девушек, постара­юсь уговорить их дать нам пристанище на ночь.

– Нет, нет, – с улыбкой сказал Марсель. – Если это шведы, нам не следует этого делать. Сходи узнай! Они настолько будут очарованы твоим шармом, что забудут спросить, откуда ты прибыл. Но будь добр, ограничь это знакомство обычным расспросом, у нас нет времени на всякие оргии.

– Свят, свят, – шутливо улыбнулся Пауль и направился туда.

Близость человеческого жилья намного улучши­ла их настроение. Когда их было трое, между ними чувствовалось постоянное напряжение.

Или, может быть, они почувствовали облегче­ние от того, что Пауль покинул их? Сага смотре­ла, как он приближается к домам.

Она инстинктивно подошла поближе к Марсе­лю.

– Он так смущает меня, – сказала она.

– Меня тоже, – пробормотал Марсель.

– Не понимаю, что он такое…

О, как жутко она выразилась, сказав «что» вместо «кто»!

Она сразу как-то съежилась.

Пауль подошел к девушкам, которые стояли, как парализованные, потеряв дар речи. Сага хо­рошо понимала их. Из глубины дремучих лесов к ним вышло само совершенство! Как они должны были воспринимать его появление?

Там, возле домов, они долго разговаривали. А Сага и Марсель стояли молча, ощущая близость друг друга. Он – чуть позади нее, и ей казалось, что от него к ней струится какое-то удивительно прекрасное чувство. Это чувство говорило… о тос­ке. О прочной, незримой связи, обо всем том, что он мог бы дать ей, если она захочет это принять.

Сага хотела его. Впервые в жизни она хотела при­нять любовь мужчины. Но можно ли было назвать любовью такое короткое знакомство?

Да, можно было. То, что наполняло теперь все ее мысли и чувства, исходило не только от нее, но и от Марселя. Атмосфера вокруг них была напол­нена заразительным единодушием. Она чувство­вала, как все ее тело и ее душа стремятся к Марселю. Она ощущала зуд на коже, кровь при­ливала ко всем ее чувствительным местам, и по его глубокому, медленному дыханию она видела, что он испытывает то же, что и она.

Она повернулась и посмотрела на него. Теперь, когда поблизости не было Пауля, она увидела, насколько своеобразной была красота Марселя. Он не был тем «картинным архангелом», кото­рым казался ей Пауль. В Марселе было что-то более глубокое. Строгая серьезность соседствова­ла в нем с тихой нежностью. Его удивительные глаза, такие светлые на смуглом лице, обладали неодолимой силой внушения. Глаза его были глу­боко посажены, отчего казались еще более таин­ственными и притягательными. И эти глаза теперь улыбались ей тихо и серьезно, они говорили ей все то, что невозможно было выразить в словах…

И когда он заговорил, слова его напугали ее.

– Ты знаешь, он хочет обладать тобой, он про­сто помешан на этом.

– Не-е-ет… я не могу в это поверить, – неуве­ренно произнесла она. – Я не верю в это, хотя он это и утверждает.

– Значит, ты не имеешь понятия о мужской гор­дости, Сага. Пауль ни за что не станет ползать перед тобой и умолять тебя о любви.

– Да, ты прав, он не станет попрошайничать. Он слишком злой для этого. Совсем недавно он с такой силой схватил меня за руку… Но все же… Нет, я думаю, ты ошибаешься, Марсель. Ты же слышал, что он намеревается совратить этих де­вушек…

– Не будь такой наивной! Он сказал это для того, чтобы заставить тебя ревновать!

– Но я вовсе не ревную! – нетерпеливо замети­ла она. – Я такая холодная… он сам говорил об этом!

– Ну, ну! Подумай сама, ведь именно это и при­влекает его. Ты производишь впечатление холод­ной и сдержанной, но я-то знаю, что прячется под этой маской. И он тоже знает. То, что тебя трудно заманить в сети, разжигает охотничий инстинкт у мужчин.

– Леннарт тоже говорил об этом, – с дрожью произнесла она. – Но он не видел во мне никакого скрытого тепла.

– Просто он не подходил тебе. Так же, как и Пауль.

Об остальном Марсель предпочел не распрост­раняться. И Сага не осмелилась что-либо спра­шивать у него. Она снова стала смотреть в сторону домов.

– Он напоминает морскую раковину необычайной красоты, – тихо сказала она. – Но что внутри этой раковины? Кто он, собственно, такой? Во вся­ком случае, он не граф Ленгенфельдт, это я могу точно сказать.

– Он оказывал какое-то воздействие на тебя? – тихо спросил Марсель.

О, какая напряженная тишина! Как он ждет ее ответа!

– Смотря что ты понимаешь под словом «воз­действие», – не спеша ответила она. – Конечно, он пытался на меня воздействовать – чисто внеш­не. Но если ты имеешь в виду что-то другое, то я должна ответить «нет».

Казалось, это немного успокоило Марселя, хотя он и произнес задумчиво:

– Я не уверен в этом, Сага. Ты не можешь ото­рвать от него глаз.

– Нет, просто мне интересно, чем у них закон­чится разговор.

– Постарайся не оставаться с ним наедине, – предупредил ее Марсель.

– Я и не собираюсь этого делать! Ведь за его блестящей внешностью кроется нечто жуткое… Марсель, я чувствую это, всю дорогу меня не по­кидает ощущение того, что рядом с нами какое-то зло.

– Да, – медленно произнес он. – Думаю, ты права. Но я буду с тобой все время. Я буду обере­гать тебя, чтобы с тобой ничего не случилось.

Она инстинктивно ухватилась за его руку.

– Не покидай меня, Марсель! Будь со мной, не оставляй меня одну с этим… с этим чудовищем!

– Ну, это уж ты слишком!

И снова она почувствовала, что между ними царит какое-то безмолвное, непостижимое взаимопонимание. Это взаимопонимание висело в воз­духе, и она знала, что способна полюбить этого человека. Горячо и восторженно, всем сердцем, как Сага Симон никого до этого не любила. Рука Марселя легко коснулась ее плеча. Осторож­но, словно он боялся испугать ее. Она чувствова­ла его страсть, его… восхищение ею – и все это передавалось простым прикосновением его руки, и она видела краем глаза, как его изящные паль­цы медленно-медленно ложатся на ее плечо.

– Пауль вернулся, – торопливо произнесла Сага, боясь довести до конца то, что маячило пе­ред ними, боясь… и горячо желая этого.

С покорным вздохом Марсель убрал с ее плеча руку.

И когда Пауль подошел к ним, она тяжело вздох­нула. Переживания ее были настолько сильными, что у нее пот выступил на лбу.

– Ах, одна из них просто красотка! – крикнул им Пауль и добавил: – Мы договорились с ней, что переночуем в амбаре.

– Все вместе? – спросил Марсель.

– Разумеется, без вас, – ответил Пауль, бросив взгляд на Сагу. – Девушка и я. Кстати, они швед­ки. Но норвежская граница совсем рядом. Утром мы отправимся туда.

Сага и Марсель были в замешательстве.

– Ты действительно хочешь…

– Нет, конечно, – усмехнулся Пауль. – Я по­шутил. Неужели вы могли поверить, что я смогу оставить тебя, Сага, наедине с Марселем? Плохо вы думаете обо мне. Пошли же!

Сага вспомнила, что Марсель говорил ей о рев­ности. Было ясно, что Пауль сказал, что собира­ется переночевать с девушкой, специально для Саги.

Но это нисколько не трогало ее. Она чувствова­ла на себе вопросительный взгляд Марселя. Что он думал по этому поводу? Он в самом деле считает, что она поддалась воздействию Пауля?

Как раз наоборот! С его возвращением к ней вернулся страх. А ведь она никогда не знала, что такое страх! И вот теперь она вся переполнилась непонятным страхом.

Кем же был этот Пауль?