11

В эту ночь Ульвару приснился крайне неприят­ный сон. Он был замурован в какую-то отврати­тельную стену. Густая, тяжелая масса плотно облепляла его тело, склеивала его пальцы, так что когда он пытался высвободиться, клейкая масса вытягивалась в длинные, тягучие нити.

У него вырвался вопль ужаса, потому что сзади к нему приближалось с пугающей решимостью ка­кое-то неописуемо мерзкое существо, готовое в любую минуту наброситься на него.

А Ульвар отчаянно пытался выбраться из клей­кой массы, в которую был замурован, сердце его готово было вырваться из груди от невероятных усилий…

– Ульвар! Ульвар!

Кто-то тряс его до тех пор, пока он не проснул­ся.

Открыв глаза, он уставился в озабоченное лицо брата.

– Почему ты кричишь как безумный, Ульвар?

– Не вмешивайся не в свое дело, – прошипел он в гневе, чувствуя, что весь обливается потом и что постель под ним мокрая.

– Я просто хотел помочь тебе выбраться из кош­мара.

Ульвар встал, чтобы переменить белье. Повер­нувшись спиной к брату, он дал ему понять, что не желает вести разговор дальше.

Потому что теперь он интуитивно понял, кто пре­следовал его. Это должен был быть Тенгель Злой! Возможно, он хотел сказать Ульвару что-то важ­ное. Но этот глупый, никчемный…

Он замер, держа в руках простыню.

Возможно, Тенгелю Злому он понравился! Воз­можно, он был выбран своим злым предком для выполнения важного поручения. Одно он знал на­верняка: Тенгель Злой был грозным союзником. Он был настоящим чудовищем.

По спине Ульвара снова заструился пот, и он невольно поежился.

С этого дня Ульвар изменился.

Он и раньше доставлял всем неприятности, представляя собой явную опасность для окружа­ющих. Но все это было просто «грохотом пустой бочки».

Теперь же он стал просто неуправляемым. Все устрашающие черты, присущие меченым, вышли наружу.

Он достаточно начитался уже истории Людей Льда, он не хотел больше тратить на это время. И неважно, что он так и не добрался до описания того, как были вызваны из потустороннего мира призраки. Ведь ни Хейке, ни Винга не оставили записей надлежащих ритуалов, так что он ничему не смог бы научиться. Он знал также, что ему не добраться до сокровищ, поскольку они хранились не на Липовой аллее или где-то поблизости. Од­нажды ему удалось подслушать, что сокровища эти находятся в каком-то банковском сейфе в го­роде. Разумеется, никто не рассчитывал на то, что он услышит эти слова, но он не пропустил мимо ушей ни одного слова. Еще он услышал о том, что никто из посторонних не может проникнуть в сек­ретное помещение, где стоят сейфы.

По части открывания замков Ульвар был боль­шим специалистом. И открыть сейф было бы для него пустяком.

Но теперь перед ним стояла другая цель: со­служить службу своему страшному господину. А это можно было сделать лишь с помощью флейты.

Вот черт! Это было вовсе не так легко!

Ульвар до изнеможения размышлял об этом. Он безнадежно уставился на свесившуюся над кана­вой иву. Дело уже шло к рождеству, кору снять в такое время года было невозможно. И, кстати, на такой простенькой флейте он мог бы взять лишь две жалкие ноты: одну при закрытом отверстии, и другую при открытом.

Да и что это были бы за звуки! Сплошной скре­жет!

Однажды утром Вильяр пришел с Липовой ал­леи и спросил, не найдется ли у него время поста­вить с ним сети на озере. Они издавна рыбачили там, когда им принадлежал еще Элистранд, рас­положенный на берегу. Ульвар был вовсе не рас­положен к этому и с удовольствием послал бы Вильяра к черту. Но ему все равно нечего было делать. На озере он, по крайней мере, сможет по­размышлять в тишине.

Поле, по которому они шли, было покрыто снего­вой жижей, и Ульвар, шлепая по мокрому снегу, оставлял за собой глубокие, тут же наполнявшиеся водой следы. Он приноровился ставить сети в оди­ночку, он делал это уже много раз. И тогда весь улов делился поровну между Липовой аллеей и до­мом Малин. Марко дома не бывал, он посещал те­перь гимназию и рано утром уходил на весь день.

Озеро было тихим и пустынным; других рыба­чьих лодок пока не было. Он без труда разбил ледяную кромку вокруг лодки и отчалил от бере­га.

Когда он ставил уже последнюю сеть, с ним кое-что произошло.

День был пасмурным, и облака так низко нави­сали над озером, что казались тяжелыми сгустка­ми тумана. Но вряд ли это могло объяснить происходящее.

Ульвар нервозно огляделся по сторонам. Поста­вив последнюю сеть, он сел на банку.

Откуда взялся этот непроницаемый туман? Были ли это облака? Или это были водяные испа­рения?

Внезапно его накрыло темное облако. Теперь он совершенно ничего не видел, хотя до этого бе­рег просматривался во всех направлениях. Туман клубился над водой, обволакивая его со всех сто­рон.

Он схватился за весла, но так поспешно, что одно весло скользнуло по поверхности воды и сно­ва легло на борт лодки. Он тут же сложил весла и сел неподвижно, сложив на коленях руки.

И тут он понял, что в лодке у него пассажир.

Туман еще более сгустился, так что теперь он едва мог различить контуры фигуры, сидящей на корме.

Душа его наполнилась неведомым ему ужасом. Он знал, кто это. И он знал также, что все это – лишь вызванное усилием мысли видение. На что, в таком случае, способен реальный Тенгель Злой?

Он попробовал побороть в себе панику, схва­тился за борта лодки, хотя ему страшно хотелось выпрыгнуть за борт и плыть что есть силы прочь.

Он весь дрожал, к горлу у него подступил клу­бок, он чувствовал, как горячая моча течет по его ногам. Его охватила страшная слабость. Он готов был выть от страха и ничего не мог с собой поде­лать.

От существа, сидящего на корме, исходил от­вратительный запах. И, несмотря на густой, тем­ный туман, он все же мог различить что-то вроде зловонного облака, окутывающего незванного пас­сажира.

Чужие мысли, чужая воля овладели теперь Ульваром. Ни одного слова не было произнесено, ни одного звука не было услышано, если не считать жалобного повизгивания самого Ульвара, тем не менее, он получил приказ, настолько четкий и су­ровый, словно каждое слово было выжжено на нем клеймом или громогласно произнесено у самого уха. Но это были не слова, а только мысли.

«Ты– мой ученик, последователь и раб! Ты дол­жен целиком и полностью подчиняться моим при­казам.»

– Д…д…д…да, – заикаясь, произнес Ульвар, едва не теряя сознание от страха и слабости.

И в голове у него сложилось следующее сооб­щение: «Моя собственная флейта уничтожена, уничтожена и та флейта, которая хранилась у од­ного моего последователя. Обе они уничтожены моими жалкими врагами».

«Шира…» – подумал Ульвар, и в голове у него угрожающе зашумело. Такие мысли опасно было высказывать вслух. И он тут же подавил в себе мысль о том, что Тула могла быть тем последова­телем, о котором говорил страшный пришелец. Но ведь даже Тула повернулась спиной к своему пред­ку…

Ульвару не следовало думать об этом.

Чувство удовлетворения того, другого, пере­давшееся ему, свидетельствовало о том, что это существо следит за каждым оттенком его мысли.

И внутренний голос продолжал: «Но у тебя есть шанс, хотя он и невелик. Берегись, если ты упус­тишь его! В городе есть одна женщина, у которой имеется старинная флейта. Она сама об этом не знает, и ты должен забрать у нее флейту. Флейта эта не слишком подходит для нашей цели, но как только ты получишь ее, я объясню тебе, как ею пользоваться. Ее придется переделать».

Ульвар подумал: «Но как же мне отыскать ее?»

«Я укажу тебе путь», – ответил голос в его го­лове, и туман тут же рассеялся. Берега опять ста­ли видны. На корме никого не было.

Чувствуя, что теряет сознание, Ульвар сполз на дно лодки, чтобы не свалиться за борт.

«Я не хочу заниматься этим… – подумал он в последний миг перед тем, как тьма поглотила его. – Я не решусь на это, не решусь, он слишком стра­шен! Но я не могу ответить ему отказом…»

Когда воспоминания об этом поблекли, Ульва­ру стало просто смешно, что он так перепугался. Ясное дело, он должен помочь Тенгелю Злому! Он же был его учителем, его кумиром!

Не говоря уже о чести, которая ему выпала! Быть избранным для такой цели, которая до него была не под силу остальным! Конечно, была Тула, но она изменила своему великому предку.

Злой Тенгель сможет убедиться в том, что он может положиться на Опасного Ульвара!

Вскоре он получил инструкции. В удушающе-от­вратительном сне ему пришла весть о том, что нужно отправиться в столицу. Ноги сами приведут его в нужное место, об этом он может не беспокоиться.

Ему было приказано переговорить с той самой женщиной. Ему следовало позаботиться о том, чтобы попасть к ней в дом.

Такая возможность у него появилась очень бы­стро. В отсутствие всех остальных, он мог поехать в Кристианию и задержаться там на несколько дней в случае необходимости. Все же остальные отправились в гости к знакомым, и на их пригла­шение пойти с ними он ответил отказом, сказав, что у него болит горло.

Все восприняли его отказ с облегчением.

Только Марко внимательно посмотрел на него. Бедный Марко! Иногда ему становилось невмого­ту осознавать себя близнецом, чувствуя психичес­кую несовместимость с братом.

Зимний вечер наступил рано. Ульвар шагал по главной улице Кристиании, ощущая всю прелесть свободы. Темнота скрывала его от любопытных взглядов, к тому же на нем был овечий тулуп с поднятым воротником, так что лица его совсем не было видно. Он был низкорослым, немного криво­ногим, – у него был в свое время рахит, потому что он вырос без материнского молока, – но в ос­тальном он ничем не привлекал к себе внимания. И вообще его никогда не беспокоило то, что дума­ли о нем люди.

Он взял с собой достаточно большую сумму де­нег, предполагая, что они ему понадобятся. Не все эти деньги были его, но он решил, что этот скупер­дяй Пер может немного и потратиться на своего приемного сына.

Ноги сами несли его на боковую улочку, а отту­да – к площади. Ульвар не знал названия ни одной из улиц в Кристиании. Но он обратил внима­ние на то, что эта часть города была менее благо­устроенной. Дома здесь были низкие и бедные, а люди далеко не аристократы. Он то и дело пере­ступал через пьяных, спящих прямо на тротуаре. Ульвар презрительно пинал их ногой. Пусть за­мерзнут ночью – так им и надо. Более благород­ных чувств к другим он никогда не испытывал.

Он чувствовал, что близок к цели. Все тело его вибрировало от нетерпения Тенгеля Злого. Уль­вар огляделся по сторонам. Несмотря на то, что вечер был морозным, на улице было много людей. Тор­говля на площади уже закончилась, но последние про­давцы еще стояли там со своими тележками, готовые вот-вот отправиться домой.

Это та самая женщина, к которой он должен обратиться, следуя воле Тенгеля Злого? Прямо на тротуаре? Но, Господи, это же…

Да, это была она, он это чувствовал. Ему пере­давались импульсы удовлетворения, смешанные со скотской нетерпеливостью.

Шлюха? Он должен поговорить со шлюхой, по­просить ее, чтобы она отвела его к себе домой? Ульвару стало не по себе. Он тайком посматри­вал на нее.

Молодой ее назвать было нельзя, лучшие годы были уже позади, но внешность была не лишена некой искусственной элегантности. Это была зре­лая женщина в высокой шляпе с развевающимися перьями и лентами, с пышной грудью, поддержи­ваемой тугим корсажем.

А вообще-то она была недурна. Ульвар заме­тил в свете уличного фонаря, что у нее каштано­вые волосы, мелкими кудряшками падающие на лоб. Несмотря на чересчур обильную косметику, черты ее лица были довольно приятны, темные глаза влажно сверкали.

В голове у него появилась заманчивая мысль. Почему бы и нет? Последнее время он был на­столько занят чтением книг, что совершенно не обращал внимания на то, что повзрослел и стал юношей. Время от времени он сам торопливо удов­летворял себя и тем самым снимал проблему.

Совсем другое дело – реальная женщина.

Для Ульвара это был лакомый кусочек. Она была достаточно пышной, чтобы питать его фан­тазию. Да и деньги у него при себе имелись.

К тому же его учитель и господин хотел этого.

Он подошел к женщине и пробормотал: «Доб­рый вечер».

Она повернулась и удивленно уставилась на него. Может быть, ее напугал его хриплый голос? Ульвар стоял в тени, так что она видела только какого-то человека в тулупе, ростом ей едва до плеча. Он был прилично одет и позвякивал моне­тами, лежащими в кармане. Но не слишком ли он был для этого молод?

– Что это еще за карлик? – добродушно усмех­нулась она. – Да у тебя еще молоко на губах не обсохло!

– Мне уже двадцать лет, – солгал Ульвар, хотя ему было всего лишь семнадцать с половиной. – И мне хотелось бы проводить вас до дома, краса­вица, ведь такой красивой женщине могут встре­титься по дороге всякие проходимцы.

Ему казалось, что кто-то другой говорит за него, выбирая слова. Тактичность никогда не относи­лась к числу его добродетелей.

Она непристойно расхохоталась.

– Тебе это обойдется в кругленькую сумму.

– Сколько? – деловито спросил он. Она назвала смехотворно низкую цену. Спрос на ее услуги с годами упал.

– Я дам вдвое больше, если вы позволите мне побыть в вашем доме, – галантно произнес Уль­вар.

– Господи! Что же ты за парень, если платишь сверх нормы?

Ульвар по своей неосторожности подошел к ней поближе, и она вскрикнула:

– Нет, пошел прочь! Я не хочу иметь дело с каминными щипцами!

– Ты бы захотела, если бы увидела, что у меня есть.

Она нервозно хохотнула, невольно отступая на­зад.

– Что же у тебя такое есть? Что можешь пока­зать мне ты, такой коротышка?

Ульвар предвидел этот вопрос и был готов дать на него ответ. Он быстро отвернул полу тулупа и затем вытащил из штанов кое-что.

–Господи! Вот это палка! – озабоченно произнесла она своим низким вульгарным голосом. Было очевидно, что вид этой штуки очень ей понравился. – И уже в полной готовности! Идем же, чего мы ждем?

Она взяла его за руку, и они потащились вниз по улице.

– Как ты живешь с такой страшной рожей, ма­лыш? – хрипло произнесла она, щупая рукой то, что было у него спереди, словно желая убедиться в том, что все это было на самом деле.

– Живу и все, – с издевкой ответил Ульвар. – Сам я давно привык к своему лицу.

Ее передернуло, но она только усмехнулась. Ни­когда в своей грешной жизни она не встречала таких мужских достоинств, как у этого юнца.

Будучи знатоком своего дела, она в последние годы никак не могла найти того, кто смог бы впол­не удовлетворить ее потребности, так сказать… Но этот! Если бы он к тому же не был таким безоб­разным!

Она просто сгорала от нетерпения. Старая кля­ча! А вообще-то она исполняла свои обязанности, не испытывая при этом никаких чувств.

Они подошли к одному из домов в нищенском квартале. Открыв ключом дверь, она повела его по узенькой лестнице, пропахшей капустным су­пом. В комнате ее пахло дешевой косметикой.

Она зажгла парафиновую лампу. Комната была украшена восточными коврами, шелком и барха­том. Кровать, одновременно служившая диваном, была застлана дешевым покрывалом.

– Здесь уютно, не правда ли? – сказала она, кокетливо склонив голову набок. Развязав тесем­ку шляпы, она повесила ее на вешалку.

Ульвар снял тулуп. Женщина стала раздевать­ся, снимая все по порядку, потом повернулась к нему спиной, чтобы он расшнуровал ее корсет.

«Черт возьми! – думал он. – Черт! Теперь ты узнаешь, что такое мужчина! Сейчас Ульвар из рода Людей Льда будет обладать своей первой женщиной, и, можешь быть уверена, это будет вовсе не игра! Старая дьявольская потаскуха, сей­час я тебя взнуздаю!»

Прикрутив фитиль, она повернулась к нему. Она принялась раздевать его – медленными, ласкаю­щими движениями. Ульвар не понимал, что для нее это было самым обыденным делом, и его возбуждение перешло все границы. Потом она легла на потертый диван, ее тело белело в темноте, вся она была пышная, как свиноматка на Липовой аллее.

Ульвар овладел ею с такой грубостью, что она жалобно стонала, хотя было ясно, что она не нахо­дит это неприятным. Почувствовав фантастичес­кое наслаждение, он отдался во власть опьяняющей, бурной стихии, сметающей на своем пути всякое уродство, равнодушие и рутину. Жен­щина выла от наслаждения, достигнув оргазма – такого оргазма, которого она не испытывала уже много лет с мужчиной. Этот юнец с гротескной дья­вольской внешностью дал ей смешанное со стра­хом наслаждение, граничащее с каким-то извращением. А ведь распалить эту видавшую виды проститутку было не так-то просто.

После этого он задушил женщину ее же бар­хатным поясом. И принялся искать в комнате флей­ту.

Дух Тенгеля Злого теперь отпустил его, он чув­ствовал это по той свободе, которая была в его мыслях. И в самом деле, его предок ослабил свою хватку, как только он переступил порог этой ком­наты. Теперь Ульвар был на месте и знал, что ему нужно делать. Давать ему указания дальше не было необходимости.

Совершенно не обращая внимания на обнажен­ное женское тело, на ее выпученные глаза и высу­нутый язык, Ульвар тщательно обыскивал комнату. Она не была особенно чистоплотной; повсюду ва­лялось грязное белье, старые, засаленные журна­лы, все было покрыто толстым слоем пыли. Если бы в комнате было светлее, Ульвар заметил бы на теле покойницы отвратительные язвы.

Стоя в углу комнаты, он уставился на высокий платяной шкаф, что был напротив дивана. Он уже обыскал его, но только теперь заметил, что на шкафу лежат какой-то струнный инструмент и гармоника. Ничего другого он пока не видел, но он мог поклясться, что там лежала флейта! Это было последнее место в комнате, которое он еще не обыскал.

Инструменты ей явно достались от кого-то, судя по их виду, никто не играл на них уже много лет. На них тоже толстым слоем лежала пыль, струны были оборваны.

И в этот миг триумфа, когда он собирался отой­ти назад, чтобы увидеть на шкафу флейту, дверь открылась и в комнату вошел человек. Он был вы­сок и занимал весь дверной проем.

Ульвара на миг словно парализовало. Взглянув на него, человек уставился на лежащую на крова­ти женщину.

– Агда?.. – потрясение произнес он. – Агда… Где ты?

Потом он повернулся к Ульвару и сказал:

– Какого черта ты тут…

Не дослушав его, Ульвар сорвался с места. В голове у него была одна только мысль: флейта. Он не мог убежать, не прихватив ее с собой. Бросив­шись вперед, он прыгнул на стул, потом на стол, уцепился за край шкафа, нащупал что-то длинное и узкое, сделанное из дерева…

Человек тоже очнулся от потрясения. Он с ре­вом бросился на Ульвара и обхватил его поперек спины.

– Проклятый убийца! – кричал он. Ульвар завыл от разочарования, почувствовав, как флейта выскользнула у него из рук и упала за шкаф. Человек стащил Ульвара на пол, одновре­менно зовя на помощь.

На его крики сбежались люди, дом вдруг ока­зался наполненным живыми существами. Ульвар вырывался, царапался и кусался, желтые глаза его сверкали, и, разглядев, кого он поймал, чело­век пришел в ужас. Воспользовавшись этим заме­шательством, Ульвар выхватил нож и стал орудовать им, но его быстро усмирили.

– Вот черт, откуда только взялся этот дьяволе­нок? – сказал один из мужчин.

– Я приказываю вам всем убираться в преис­поднюю! – закричал Ульвар.

Он читал, как Ульвхедин колдовал в подобных случаях.

Но проклятие Ульвара не возымело никакого действия. С позором, без флейты, вопя и воя, слов­но демон, он был выведен на улицу.

«Почему, почему я так и не научился колдо­вать? – в отчаянии думал он. – Сокровища Лю­дей Льда, я должен был владеть ими и мог бы использовать их для колдовства, превратить все в пыль! Ведь Тула однажды заколдовала ту стару­ху… Да, я обратил бы в пыль их всех!»

Превратить кого-то в пыль не мог ни он, ни Тула, ни кто-то еще из Людей Льда. В тот раз ей помог­ли четыре демона, он должен был бы это понять, читая историю Людей Льда.

Ульвар знал, что мог видеть на кладбище ду­хов. У него развиты некоторые качества меченого. Но ни одно из этих качеств не могло ему помочь в данный момент – возможно, потому, что он под­дался панике и не знал, что ему делать.

А это было катастрофически мучительно для та­кого выдающегося колдуна, как Ульвар.

Единственное, что оставалось ему делать, так это пускать в ход всякие запретные приемы. И он размахивал ножом до тех пор, пока его не выбили у него из рук, и он выл и плевался от стыда и отчаяния. Его острые зубы впивались в руки, пле­чи, уши, он колотил мужчин кулаками, таскал за волосы женщин.

– Зарезать его на месте! – крикнул один из мужчин, и другой ударил Ульвара в лицо. Сколько таких уда­ров он уже получил, он не знал, чувствуя, что превра­щается в сплошное кровавое месиво.

– Это же дьявол, вы же видите! – вопила ка­кая-то женщина, – Убейте его!

Внезапно показались двое полицейских и спас­ли его.

– Остановитесь! Что здесь происходит?

Толпа беспорядочно зашумела, полицейские принялись их усмирять.

– Ну, ну, никаких расправ, мы заберем этого парня с собой.

Кто-то кричал о том, что его следует казнить. Это прозвучало угрожающе, и Ульвар снова на­чал выкручиваться, освобождаясь от множества вцепившихся в него рук.

– В Норвегии теперь запрещена смертная казнь, – пояснил один из полицейских. – Но пожизненная ка­торга тоже не лучше.

Ульвар согнулся в дугу в знак протеста, в та­ком положении его и вырвали из рук разъяренной толпы. «Тенгель Злой, приди и помоги мне!» – думал он, сходя с ума от страха.

Но предок его молчал. Ульвар с силой пнул од­ного из полицейских, и это привело к тому, что второй поднял дубинку и со всей силы ударил его.

Уже теряя сознание, Ульвар почувсвовал невы­носимый жар. Потом он услышал чей-то голос:

– О, Господи, дом Агды горит! Да, кто-то опро­кинул второпях лампу.

«Флейта…» – пронеслось в голове у Ульвара, проваливающегося в темноту.

Не было ничего удивительного в том, что Тен­гель Злой не пришел ему на помощь. Бесценная флейта и на этот раз оказалась уничтоженной. Он больше не нуждался в Ульваре.