"Жизнь как в сказке" - читать интересную книгу автора (Плахотникова Елена)8.Второй караван мне не приснился. И не приглючился. Вот только путь к нему я постыдно продрых. Но самое интересное не пропустил. Наверно, у Пал Нилыча научился. Старик тоже мог все дежурство продремать, а серьезного больного везут Нилыч свежий и бодрый, как пучок молодого салата. Вот и я проснулся аккурат перед поворотом дороги. Караван только-только поравнялся с ней. Камни, кусты и ровная степь насколько хватает глаз. Тишь, благодать… птички поют, поалы фыркают, где-то железо звенит. Тут меня по затылку и хлопнули. А я лбом в шею поала сунулся. «Атас, наших бьют!», – я заорал не с перепугу. От неожиданности токмо. Но громче, чем надо бы. Как бежит испуганная лошадь, я видел. А на что способен поал, если его напугать, словами передать трудно. На нем сидеть в это время надо. Всего две секунды – и со средины каравана мы вырвались в начало. Я и мой пятнистый. Поравнялись с вожаком… А черный вожак – мужик серьезный. Ну, пусть не мужик, а зверь, все равно. Он себя обгонять не позволяет. Иначе, какой он тогда вожак! И черный прибавил ходу. Ни «стой!», ни «чтоб ты сдох на Мосту!» на него не действовали. Я-то своего зверя не тормозил, тут самому бы удержаться… Вот так и мчались они голова к голове, а за ними весь караван припустил. Там ведь у каждого свое место: попробуй отстань или обгони… И дорога загудела под десятками лап! Вот так и на засаду мы вылетели и, не сбавлял темпа, рванули вперед. Куда тут тормозить, когда педаль в полу, до упора! Снесли мы этот завал, как танк деревянный заборчик сносит. И тех, кто стрелял в нас из засады, в дорогу втоптали. Не сразу остановился живой и многоногий таран… А когда остановился, я с Пестрым были уже в середине второго каравана. Битого грозой и добиваемого грабителями. Эти «рыцари ножа и топора» в сторону больших караванов только облизываются. Не с руки им наезжать на солидную охрану. А вот «подранка» или маленький караван могут и «задрать». Но увлеклись немного «работники больной дороги» – наш караван куснуть задумали. Но Марла им быстро втолковала, что не на тех они пасть разинули. И команду она хорошую подобрала. Профессионалов. А после профи, не лечить – закапывать надо. И боевых зверюг с собой взяла. Двух серых длиннолапых медведей, черную короткохвостую пантеру, тощего белого волка… Где лапушка прятала их все это время? Потом я увидел Кранта. Он рассек побоище, как скальпель мягкую ткань, сдернул меня с поала, и сунул между тюками и перевернутой телегой. Тот, кто вез ее, недавно стал кучей горелого мяса. Смотреть бой не с высоты, а из-за Крантовой спины… Не такая уж она широкая у него, но… То плащ дергается, то сам нортор. Похоже, он решил завал из трупов перед нами сделать. И как он Малька в запале не зацепил? Разборка получилась не слабая. Может, обиделись грабители, что их законной добычи лишают, а может, посчитали неправильно. Конечно, два каравана больше, чем один, но и охраны побольше будет. Вот так сразу ее всю не положишь. Самим лечь можно. И больше не встать… Участвовать в разборке я не рвался. Не фехтовальщик я и не рубака. Реакция есть, бойцыцких навыков нету. А вот Малек прям исстрадался весь, так ему хотелось туда, где железом звенят. Все цепочку на руке теребил, да на меня посматривал. Умильно. Словно косточку выпрашивал. Крант только глянул на Малька и тут же повернулся так, чтоб пацана тоже видеть. – Осторожно, нутер, – сказал. – Зверь просыпается. Забеспокоился чего-то нортор… Да любого зверя надо иногда спускать с цепи. А то он и цепь порвет и хозяина… – Давай сюда свою гибору. И иди гуляй. Это я Мальку. Он уставился на меня. Недоверчиво. А зрачок уже овальный. – Не хочешь мне, отдай Кранту. – Я. Не. Возьму! Крант оглянул на меня и дернулся. Как от удара. И я понял – не возьмет. Ну, вампиры в моем мире тоже за серебро не сильно хватались. Те, что в кино. – Ладно. Не можешь – не бери. Малек протянул цепочку мне. Она извивалась, как живая. Да-а, брать такое голой рукой мне тоже вдруг расхотелось. Увязал в край шарфа. – Надеюсь, не потеряется. – Это нельзя потерять. И украсть нельзя. А голос у Малька стал даже ниже, чем у Марлы. Прям, не голос, а рык. – Иди. Но умирать не разрешаю. – Не умру, хозяин. – Тень трудно убить, – сообщил Крант. Я на секунду отвлекся, и Малек исчез. Только вещи его остались. У меня под ногами. Быстро глянул на правую руку. Ножа в ней не было. Уф! Прям камень с души… Не знаю, успел пацан поучаствовать в разборке или опоздал. Закончилась она скоро. Наверно, нашелся кто-то умный среди «работников дороги», сообразил, что лучше быть голодным, чем мертвым. Протрубили отход, выпустили несколько стрел, типа, не идите за нами, и убрались. Прятаться, вроде, негде, а с Дороги сошли и, как сквозь землю провалились. Тоже профи. Из потомственных грабителей караванов. Низкие, рыжие, худые. Не нашего ли Асса родственники? Крант, наверно, еще минуту держал меня в том закутке. А выпустил, я тут же Первоидущего увидел. Живого и целого. Но что-то мало радости на его лице наблюдалось. С чего бы это? И сам цел и другу помог… – Он мне не друг! – Враг, значит? – Он у меня жену увел! – Твою жену?… – Я хотел, чтобы она стала моей… – Но пришел этот красав – Кто тебе сказал?! Первоидущий дернулся, будто его укусили. – Никто. Сам догадался. И мужик резко успокоился. И голос на три тона понизил. – Прости, многовидящий. Я забыл, кто ты. – Это все из-за нападения, Идущий-первым. Только из-за него. Я тоже могу быть вежливым. Если захочу. – Ты видишь скрытое в моем сердце, многоуважаемый, – благоговейно шепчет караванщик. Ну, вижу, так вижу. – Не думаю, что все эти годы у тебя не было жены. – У меня были жены. И теперь есть. – Но все-таки ты помнишь ту. Первую. – Помню, многовидящий. – И его не забыл. – Нет! Караванщик сверкнул глазами, посмотрел в сторону. Там среди разбросанных тюков и мертвых животных бродил человек. В богатой, но испачканной кровью одежде. – А знаешь, Идущий, еще не известно, кому повезло. – Караванщик забыл про своего обидчика. – Вот смотри сам: за тобой большой, богатый караван, а твой соперник – в убытке. А не уйди та жена с ним, может, ты так и остался бы поводырем последнего поала. – Кто тебе?… – Каждый Идущий Первым был когда-то последним. Ну, блин, прям, поговорками говорить начал. – Ты прав, Видящий. Ты видишь то, что скрыто от моего разума. Я никогда не думал так об уходе жены. И я не стал бы Первоидущим, если бы… Получается, я его должник? Мужик побледнел. Странное отношение к долгам в этом мире. Страшно серьезное… – Думаю, ты уже отдал свой долг. Сегодня. В дороге всякое случается. Сегодня ты помог, завтра тебе помогут. – И не испугаются проклятых стрел?… Ответить я не успел. Увидел Марлу. Лапушка добивала раненых. Наших раненых! И совсем легко… – Стоять! Марла! Отставить! Она остановилась возле очередного раненого. Охранник. Из недавно нанятых. Раненый в руку. Всего лишь стрелой. Оба удивленно посмотрели на меня. – Не убивай его! Не думал, что я умею так быстро бегать. И прыгать. Через препятствия. Разной формы и высоты. – Не надо!… – Не буду. – Слава Богу! Чего это на тебя нашло? – Только отрублю ему руку. – Чего?! Зачем?!! – Чтоб он жил. Стрела… – Да эту стрелу выдернул и забыл!. Странно, охранник не возражал, когда ему собирались рубить руку, даже жгут выше раны накладывать начал, а от меня шарахнулся, едва я потянулся к стреле. – Ее нельзя трогать! Это он одновременно с Марлой сказал. – Почему нельзя? Ну, мне и показали «почему». Не знаю, кто придумал это оружие, но кто-то с избытком изощренной жестокости. Стрела небольшая, а доспех пробивает. И говорят, любой. Да еще наконечник Ну, такими приколами и в нашем мире баловались. А в этом дальше пошли. Рассыпается наконечник. От рывка. И гангрена с летальным исходом гарантированы. А не трогать стрелу – тоже рассыпается. Только не сразу. Вот такие пирожки с котятами. А я «выдернул и забыл…» И без меня тут не дураки живут. – Нутер, я могу тебя попросить? – Проси. – Отруби мне руку. – И ты, Крант?! Вот дерьмо… Это я, когда оглянулся. И руку Кранта увидел. Нортор тоже «поймал» стрелу. Толстую и короткую. Чуть ниже плеча. – Как же это ты так?… – Прости, нутер. Но я и одной рукой смогу… – Заткнись. Вдох-выдох. Носом вдох, ртом выдох. Спокойно, Леха. Дерьмовая ситуация, но бывали и хуже. – Та-ак. Руку я рубить не стану. И на Марлу не смотри. Ей тоже не дам. Возражений не услышал. Вдох-выдох. Еще вдох, еще выдох. – Стрелу надо вырезать. – Не получится! Это уже в три голоса мне сообщили. – Блин, почему не получится?! Вот кто из вас пробовал? Ты? Может, ты?… Оказалось, никто. Просто все это знают. И все. – Тогда я пробовать буду. Нет, не на тебе, Крант. И не на нем. На мертвых. Думаю, ради такого дела они простят меня. Ни мертвые, ни живые возражать не стали. Перевернутые автобусы и машины, мертвые и живые на асфальте… Плач, стон, истерический смех, растерянные люди с бледными, пустыми лицами… И среди всего этого бардака – мужик в заляпанной кровью одежде. И с ножом в руке. Маньяк? Не-а. Врач. Без нужных ему инструментов. Как же он обрадовался моему походному чемоданчику! И мне. Блин, такого классного ассистента у меня в жизни не было! Понимал меня с полувзгляда, с полуслова… А когда все закончилось, оказалось, что и поговорить мы толком не можем. Обменялись только визитками и раскланялись. До лучших времен. Ни английского, ни японского я не знаю. А он в русском ни в зуб ногой был. Тогда. Ничего, когда я в гости к нему приехал, разговорным русским он уже владел. Слегка. А настоящий разговорный я ему поставил. Все повторяется. Только в другом мире. Здесь не ездят машины и не стреляют автоматы, но блин, как же мне не хватает Кахэя!… И инструментов моих не хватает. Лоханулся ты, Леха, сильно лоханулся. К руке надо было чемоданчик пристегивать, а не в багажнике возить. Но кто ж знал… Только пятую стрелу я вытащил неповрежденной. И шестую. И седьмую. И восьмую. Эту уже из охранника. Живого. Потом занялся Крантом. А потом и остальными ранеными. Что почему-то решили рискнуть, и не стали избавляться от стрел привычным способом. С последним я закончил уже на закате. Потом занялся резаными и рубленными ранами. И у своих, и у «чужих». В другом караване тоже был лекарь. Но он не пережил грозу. А я не постеснялся заглянуть в его походную сумку. Что пережила своего хозяина. Убого, конечно, в смысле, инструментов, но и за то, что нашлось, спасибо. Провозился с ранеными до зирты. Мне не мешали. И не торопили. А когда закончил, провели в шатер. Недалеко от Дороги. Там оба каравана организовали привал. Не в шатре, понятное дело, вокруг него. Мертвых хоронить не стали. Сожгли. Грабителей тоже. Только отдельно. Малек приготовил ужин. Вкусный. И он же принимал плату за лечение. Так Марла распорядилась. Но это я узнал уже утром. А вечером… заходила она ко мне, но я спал. Будить не стала. Посмотрела только и ушла. Перед Санутом я сам проснулся. Увидел кувшин с отоброй. Сначала хлебнул, потом вспомнил, что это такое. Забыла, значит, лапушка. Или как повод встретиться оставила. Ладно, встретимся, отдам. Утром, возле моего шатра – уже моего, персонального! – стоял крупный рыжий поал. Солнечный, как тут говорят. Подарок от Первоидущего. Вместо моего беспородного. Что отличается повышенной пугливостью. Как и все дворняжки. Караванщик сказал, что мы меняем направление. Доведем Надыра сначала. Совсем, мол, недалеко идти. – Ты прав, Первоидущий. Добрые дела не бросают на половине. Не стоит давать грабителям второго шанса. – Не стоит, – караванщик криво усмехнулся. – Или они из его селения? – дошло вдруг до меня. – Говорит, из соседнего. – Говорит? Ну-ну… Собеседник согласно хмыкнул. – Ладно. Решил проводить – проведем. Охраны нам хватит? – Хватит. Спасибо тебе, многодобрый. – За что? А… понял. Думаю, там мы тоже не только «спасибо» получим. – Видящий ты, а я… Замолчал караванщик, только улыбнулся скромно. Вроде бы. – А ты у нас заранее договорился. И с Надыром и с колдуном нашим пошептался. Так? – Великий и Мудрый сказал, что нас ждет удача в той стороне. – Конечно ждет! Раз он так сказал. Кстати, а Храм Асгара тоже в той стороне? – Говорят, в той. – Почему-то я так и думал. – Потому что ты Видящий. – Ну, да… А наш «великий» и хитроже… лтый хочет в этот храм попасть. И всех нас туда привести. Вот только с чего бы такая щедрость?… Не ходят за сокровищами целой толпой. А если ходят, то к дележке, от силы, двое доживают. Так что сомневаюсь я в доброте чьей-то душевной. Сильно сомневаюсь… Может, зря? |
|
|