"Жизнь как в сказке" - читать интересную книгу автора (Плахотникова Елена)9.С тех пор, как Малек избавился от гиборы, он стал часто проситься на охоту. Я отпускаю. Удачливым он охотником оказался. И караван не задерживает. Хоть уходит и приходит на своих двоих. И не теряется. И добычу приносит. Вот только не видно, чтоб добычу стрелой или копьем брали. Даже живую как-то принес. И отдал сначала Кранту. А потом мне приготовил. Вкусно! Язык проглотить можно. Из свежего мяса всегда вкусное чибо, сказал. И сегодня живого козленка принес. Я его сразу забрал. Сам решил приготовить. Охотник я или где? А того, чего я хочу, здесь, похоже, не готовят. Охотничьих колбасок мне захотелось. Для них свежая кровь нужна, печень, мясца немного, специй, еще кое-чего. У каждого повара свои секреты. Промывать и набивать кишки я не стал. Не люблю эту работу. А Малька припахать не додумался. За Ну, я за б Вернулся Малек и полмешка асты принес. А мне-то всего горсть или две надо. Обратно нести Малек не стал. Сказал, что там еще много. Ладно, в хозяйстве все пригодится. Добавил я асту и кое-что из Рануловых специй – мы ведь не только жрали вместе, но и говорили о жратве. Хороший фарш получился. Кажется, я превзошел сам себя. Я фарш еще в листья Короче, ужин получился на славу. От одного запаха чуть крышу не сорвало. На него, наверное, все мои знакомые и собрались. Раз уж человек возле костра сидит, значит, ждет гостей. Вот если б я в шатре жевать стал… Блин, не додумался. Хорошо хоть, что в гости здесь с пустыми руками не ходят. Совсем, как у нас, хочешь, чтоб тебя в гостях накормили, приходи со своей жратвой. А хочешь уйти пьяным… Для чего еще Первоидущий кувшин вина приволок? Литров на двенадцать. И как узнал, что я И козленка умяли и то, что гости с собой притащили. Малек еще за кувшином сбегал. Так Первоидущий под второй петь начал. Помесь частушки и анекдота. Классный у него голос оказался. Громкий. С таким парадом командовать можно. Без микрофона. Хорошо посидели, душевно. Думал, гостей разносить придется или у себя оставлять. Обошлось. Сами, своими ножками убрались. Вот только Крант немного подпортил веселье. Я ведь не сразу сообразил, почему за столом вдруг тихо стало. Оказалось, оберегатель мой подошел. Слишком близко. Подошел и смотрит. То на гостей, то на меня. И эта жертва низкого гемоглобина не только пялилась, но и весьма активно облизывалась. Как говорится, чуть не захлебывалась собственной слюной. А вся остальная компания так же активно начала беспокоиться. Вся, кроме меня. Я жую кровяную колбаску, слизываю сок с пальцев, и чуть не млею от удовольствия. Опасность ситуации доходит до меня в самую последнюю очередь. Похоже, Крант был настолько голодный, что вся его хваленая невозмутимость куда-то подевалась. Нортор явно хочет ням-ням и глазет на своего нутера. Мол, нельзя же так издеваться: и корма лишил, и кормишься в моем присутствии. А глаза у Кранта красным уже поблескивают. Блин, и как я дожил до сегодняшнего вечера? С таким-то чувством самосохранения! Наверно, я очень везучий сукин сын. – Крант, ко мне! – сунул ему блюдо с охотничьей колбасой. – Держи! Оберегатель подозрительно на всех посмотрел. Но блюдо взял. Одной рукой. – Садись, ешь. Малек за тебя подежурит. Немного. Правда, Малек? – Слышу и слушаюсь, господин! Крант спорить не стал. Сел рядом со мной, начал есть. Маленькими кусочками. Тщательно пережевывая. И подливку вылизал. До последней капли. Не замечал раньше, что у него такой длинный черный язык. – Спасибо, нутер. – На здоровье. Вина хочешь? – Если есть тифура… – Эй, красненькое у нас осталось? Поискали и быстро нашли. Пока Крант допивал, мои гости вежливо прощались и уходили. И никого не качало. Умеют люди пить. Сколько приняли, и пьяных нет. А вот Кранта на разговоры потянуло. После одной-то чаши… Странные сказки у норторов есть. Страшные. Об умирающем мире и гаснущем солнце. А еще о чудовищах, что рождаются под этим солнце, и убивают все живое. И о норторах, что уходят от чудовищ все глубже в землю, все ниже… ярус за ярусом. А потом чудовища начали рождаться среди норторов. Земля перестала защищать своих детей. И дети оставили ее. Это было время Большого Перехода. – Давно это было? – Давно, нутер. До войны Мостов и Башен. – А потом? – Потом была война. Рухнули Башни и Мосты, погибли Хранители, и на норторов легло их проклятие. – Какое? – Ты не нортор… Так вежливо мне намекнули, чтоб не совал нос не в свое дело. – Ладно, не хочешь говорить, не надо. Давай просто так посидим. Спать-то сейчас нельзя. И мы посидели, посмотрели на огонь. А Санут смотрел на нас. Потом Крант опять заговорил. – Ты не нортор. Но кормишься, как оберегатель. – Иногда, – поправил я. – Иногда, – согласился он. – Я расскажу тебе про оберегателей. – Если хочешь… – Хочу. Каждый оберегатель был когда-то нортором. Но не каждый нортор может стать оберегателем. В канун Один оберегатель родился уродом. Среди норторов любое отклонение от совершенства считается уродством. Таких уродцев оставляют солнцу. Или позволяют съесть матери. – Съесть?! – Да, нутер. Норторы охотники. Их притягивает живая и горячая кровь. – И все матери у норторов… – Все. – А как же?… У норторов же есть дети или… – Есть. Родившегося сразу уносят. Очень быстро. – И мать не… мешает? – Ей оставляют другого ребенка. Не нортора. – Ага. – Пока она кормится… – Кормится?! – Норторы охотники, нутер. Они не кормятся мертвыми. Ты тоже охотник… – Ладно, Крант. Забудь. Это я так спросил. Все нормально, Леха, чего ты разволновался? И в твоем мире животные так регулируют рождаемость. Избавляются от слабых и лишних. Среди людей тоже такое практикуется. Кажется, был на Земле народ, где неполноценных детей уничтожали. Правда, другим способом, но… И каннибализм на Земле есть, даже сейчас. Так что дыши глубже, Леха, и успокойся. – Крант, а как же тебя… то есть, некондиционного мальца живым оставили? – Урода нужно убить, но оберегателя нельзя. Его жизнь принадлежит тиу. – Но ты же не был тогда оберегателем. – Рожденный оберегателем – уже оберегатель. – Ладно. Ну, отнесли тебя к тиу, а дальше? – Дальше, показали Видящим, потом Прорицателям. Они решали, умереть мне или нет. – Понятно. – Они оставили мне жизнь, чтобы я отдал свой долг. – Ну, про долг я уже слышал. – Да, нутер, про мой долг ты знаешь больше меня. Ну, если нортору так хочется думать, пусть думает. – Крант, а много вас, оберегателей? – Было двадцать четыре ученика. Испытание прошли десять. – Не слабое, должно быть, испытание. – Мое ты видел. – Видел. День, вроде, был. И мороз. Подожди-подожди… ваша порода, кажется, не очень любит солнце, я прав? – Да, нутер. Латуа может сильно обжечь нортора. Вот норторы и не подставляются этому солнышку. А оно встает первым, а ложится вторым. Только вечерне-ночной режим и остается норторам. Жалко бедных. И совсем белых. – А как же ты, Крант? От Латуа, вроде, не прячешься… Правда, и солнечных ванн не принимает. Все больше плащом прикрывается. Чтоб цвет лица не испортить. – Я – оберегатель. Меня учили. – И солнце учили выдерживать. И неживой корм учили есть. – Учили, нутер. – Но кое-кто сегодня решил, что ты плохо учился. – Я виноват, нутер, накажи меня! Ну, и кто меня за язык дергал? Пошутить захотелось? Юморист хренов… – Ага, прям – Как это? – Молча. – Нутер… – Ладно, какое б ты себе наказание придумал? Крант сказал. – Ну, и сколько ты эти ожоги заживлять будешь? А меня все это время больной оберегатель стеречь будет? Не-е, не пойдет. И второй способ не годится. Вдруг тебе понравится? А что ж это за наказание тогда? И голодным я тебя не могу оставить… Ладно, будем считать, что я вынес тебе порицание, а ты проникся и обещался все исправить. – Такое больше не повторится, нутер. Обещаю. – Вот и ладушки. А знаешь, кровь ведь и подсушить можно, а потом… – Знаю. Тиу умеют. Но нутер не должен об этом говорить. – Почему? – Это тайна тиу и оберегателей. – Ладно, считай, что я уже забыл. – Тогда я тоже забуду, что нутер сказал про кровь. Помолчали. Я подбросил дровишек в костер. Искры столбом до неба. И остались там россыпью звезд. А Санут собрался баиньки. – Нутер, я могу попросить? – Проси. – Научи меня готовить то, чем я кормился сегодня. – Запросто. О, я придумал тебе наказание! – Какое? – Ты будешь готовить и для меня тоже. Согласен? – Да, нутер. – Тогда слушай. Рассказал сначала свой рецепт, потом Михеича, потом и то извращение, что Вован считает за кровяную колбасу. Заодно и случаи вспомнил, при каких я эти рецепты узнал. Крант слушал внимательно. А под такого слушателя и до утра проболтать можно. На небе рассвет уже проклевываться начал, когда я рот закрыл. Да и кувшин уже опустел. С – Нутер, а я могу других оберегателей научить, так кормиться? – Учи, – поднялся, потянулся, хрустнул суставами. – Засиделись, однако. Как встретишь, так сразу и научишь… – Прости, нутер, я уже. – Что уже? – Научил. – Кого?! – Ближайшего из нашей десятки. – Ну, и где он? Чего-то я никого не вижу… – В Инопре. А она уже дальше весть пошлет. До кого дотянется. – Подожди, а Инопра – это где? – Там, где ты дал мне плащ. – Ага. Ну, хоть теперь удосужился узнать, как город Ранула обзывают. – Но до него же хрен знает сколько дней! – Прости, нутер. У меня слабый – Слабый? Ну-ну. А у других оберегателей он тоже есть? – У всех есть. – Я так понимаю, ты с сестренкой своей связался. – У оберегателей нет сестер. И нет братьев. Только нутер. – Нутер приходит и уходит, а клан остается. – У оберегателя нет клана. Только нутер. – Нутер не будет жить вечно. – Оберегателей учат умирать. Правильно. Чтобы беречь дух нутера и после смерти. – Ладно, Крант, замнем этот гнилой базар. А то Малек услышит, скажет, что крыша у нас съехала. – Не услышит. – Почему? – Спроси его. Спросил. Просто из любопытства. Оказалось, мы с Крантом всю ночь просидели молча. Только пили да на небо глазели. Давно я так не напивался. До акустических галлюцинаций. Завязывать надо. С белым вином. На следующий вечер Крант угостил меня охотничьими колбасками. По рецепту Михеича. |
|
|