"Царствующие жрецы Гора" - читать интересную книгу автора (Норман Джон)

17. СМОТРОВАЯ КОМНАТА

Мох в клетке мягкий, но в эту ночь мне очень трудно было уснуть: в голове все перепуталось из-за слов царя-жреца Миска. Я не мог забыть крылатую фигуру на каменном столе. Не мог забыть заговор Миска, угрозу, нависшую над роем царей-жрецов. В беспокойном сне мне казалось, что я вижу над собой большую голову Сарма с движущимися вбок челюстями, слышу крик ларлов и вижу горящие зрачки Парпа, он тянется ко мне с инструментами и золотой сетью, и я прикован в ногах постели Вики и слышу ее смех, и я громко закричал и сел на матраце из мха.

— Ты проснулся, — послышался голос переводчика.

Я протер глаза и сквозь прозрачную стенку клетки увидел царя-жреца. Я открыл дверь и вышел в комнату.

— Приветствую благородного Сарма, — сказал я.

— Приветствую тебя, мэток, — ответил Сарм.

— Где Миск?

— Он занят.

— А что ты здесь делаешь?

— Скоро праздник Толы, — ответил Сарм, — а это время удовольствий и гостеприимства в рое царей-жрецов, время, когда цари-жрецы расположены ко всем живым существам, даже самым низшим.

— Я рад это слышать, — сказал я. — А какие обязанности держат Миска вдали от его комнаты?

— В честь праздника Толы, — ответил Сарм, — он сейчас держит гур.

— Не понимаю, — сказал я.

Сарм осмотрелся.

— Прекрасное у Миска помещение, — заметил он, осматривая с помощью антенн внешне совершенно голые стены и восхищаясь наложенными на них рисунками запахов.

— Что тебе нужно? — спросил я.

— Я хочу быть твоим другом, — ответил Сарм.

Я не шевельнулся, но был поражен, услышав из транслятора горянское слово «друг». Я знал, что в языке царей-жрецов нет удовлетворительного эквивалента этого слова. Я уже пытался отыскать его с помощью переводчика, который мне дал Миск, в лексических нитях. То, что это слово произнес Миск, означало следующее: он специально внес его в переводчик и соотнес с определенным запахом, как если бы мы захотели создать название для вновь обнаруженного объекта или отношения. Я подумал, понимает ли Сарм смысл этого слова или он просто использовал его, рассчитывая произвести на меня благоприятное впечатление. Он мог спросить у мулов — специалистов по трансляторам, каков смысл этого слова; они могли объяснить ему, более или менее адекватно, каким отношениям соответствует это слово, например, хорошее расположение к другому, желание ему добра и прочее. Как ни незначителен этот факт, присутствие в переводчике Сарма этого слова указывало, что он предпринял для этого немалые усилия и это почему-то для него важно. Впрочем, я не выдал своего удивления и действовал так, будто не знал, что к обычному словарю было добавлено новое горянское слово.

— Я польщен, — ответил я.

Сарм осмотрел клетку.

— Ты из касты воинов, — заметил он. — Может, хочешь, чтобы тебе дали самку мула?

— Нет.

— Можешь иметь их несколько, если пожелаешь.

— Сарм великодушен, — сказал я, — но я отклоняю его щедрое предложение.

— Может, тебе нужны редкие металлы или камни?

— Нет.

— Может, хочешь стать надсмотрщиком мулов на складе или на грибной плантации?

— Нет.

— А чего же ты хочешь? — спросил Сарм.

— Свободы, — ответил я, — восстановления моего города Ко-ро-ба, безопасности его жителей, хочу снова увидеть отца, друзей, свою вольную спутницу.

— Это можно организовать, — сказал Сарм.

— Что я должен делать?

— Расскажи, что привело тебя в рой, — сказал Сарм, и его антенны неожиданно щелкнули, как хлысты, нацелились на меня и застыли, жесткие, как оружие.

— Понятия не имею, — ответил я.

Антенны гневно вздрогнули, из конечностей Сарма выскочили костные лезвия, тут же спрятались, антенны снова расслабились, и хватательные придатки на передних конечностях слегка коснулись друг друга.

— Понимаю, — сказал Сарм через переводчик.

— Не хочешь ли немного грибов? — спросил я.

— У Миска было время поговорить с тобой, — сказал Сарм. — Что он говорил?

— Между нами роевая правда.

— Роевая правда с человеком? — спросил Сарм.

— Да.

— Интересная мысль, — сказал Сарм.

— Ты разрешишь мне помыться? — спросил я.

— Конечно, — ответил Сарм. — Пожалуйста.

Я долго оставался в умывальной кабине, а когда вышел и надел пластиковую одежду, потребовалось еще немало времени, чтобы намешать похлебку из грибов, и поскольку она получилась съедобной, я, можно сказать, наслаждался ею.

Если эта тактика предназначалась для производства эффекта на Сарма, должен признать, что она потерпела полную неудачу: все это довольно значительное время он стоял посреди комнаты, застыв в столь характерной для царей-жрецов позе, стоял совершенно неподвижно, если не считать изредка вздрагивающих антенн.

Наконец я вышел из клетки.

— Я хочу быть твоим другом, — сказал Сарм.

Я молчал.

— Может, ты хочешь осмотреть рой?

— Да, — сказал я, — с удовольствием.

— Хорошо, — сказал Сарм.

Я не просил разрешения увидеть Мать: людям это запрещено, но в остальном Сарм оказался внимательным и обязательным проводником, он охотно отвечал на вопросы и сам предлагал интересные места для осмотра. Часть времени мы передвигались на транспортном диске, и он показал, как им управлять. Диск движется на подушке из летучего газа; он частично освобожден от силы тяготения; об этом я расскажу позже. Скорость контролируется перемещением ноги на двойной полоске, уложенной вровень с поверхностью диска; направление водитель изменяет, изменяя положение тела, тем самым меняя центр тяжести легкого диска; такой же принцип применяется в роликовых коньках или на некогда столь популярных водяных досках. Если сойти с полосок, диск плавно останавливается в пригодном для этого месте. В передней части диска есть специальное устройство, посылающее невидимый луч: если расстояние до препятствия мало, диск тормозится более резко. Но это устройство действует только тогда, когда никто не нажимает на полоски. Я считал, что хорошим усовершенствованием был бы газовый бампер или какое-нибудь поле, предотвращающие столкновение, но Сарм сказал, что такое усовершенствование излишне.

— Никто не пострадал при передвижении на дисках, — заметил он, — за исключением нескольких мулов.

По моей просьбе Сарм отвел меня в смотровую комнату, откуда цари-жрецы держат под наблюдением всю поверхность Гора.

Множество маленьких кораблей, не спутников, невидимых с поверхности, несут на себе линзы и передатчики, отправляющие информацию в Сардар. Я сказал Сарму, что было бы дешевле использовать спутники, но он не согласился. Я не стал бы этого говорить, если бы знал тогда, как используют цари-жрецы силы тяготения.

— Мы наблюдаем из атмосферы, — объяснил Сарм, — потому что так можно получить больше подробностей из-за близости к объекту. Чтобы получить такие же подробности со спутника, нужна значительно более совершенная аппаратура.

Приемники наблюдательных кораблей воспринимают свет. звук и запах, которые затем передаются на Сардар для обработки и изучения. Все это записывается и может быть просмотрено царями-жрецами.

— Мы действуем на основе случайных чисел, — сказал Сарм, — потому что в конечном счете это эффективней, чем полет по заранее расписанным маршрутам. Конечно, если мы знаем, что происходит нечто интересное или важное для нас, мы устанавливаем координаты и начинаем следить.

— Записано ли уничтожение города Ко-ро-ба? — спросил я.

— Нет, — ответил Сарм, — оно для нас не представляло интереса.

Я сжал кулаки и заметил, что Сарм слегка свернул антенны.

— Я однажды видел, как человек погиб в огненной смерти. Этот механизм тоже здесь?

— Да, — ответил Сарм, указывая передней конечностью на металлический шкаф с несколькими шкалами и кнопками. — Само устройство огненной смерти находится в корабле-наблюдателе, но здесь устанавливаются координаты и передается сигнал на начало огня. Система, конечно, синхронизирована со сканирующим аппаратом и может контролироваться с панели любого обсервационного куба.

— Конечно, — согласился я.

Я осмотрел комнату. Необыкновенно длинная, построенная на четырех уровнях, как гигантские ступени. Вдоль каждого уровня, в нескольких футах друг от друга, располагались обсервационные кубы, похожие на стеклянные, со стороной примерно в четыре фута. Сарм сказал мне, что в комнате четыреста таких кубов, и перед каждым я видел высокую неподвижную фигуру царя-жреца. Я прошел по одному уровню, глядя в кубы. В большинстве из них мелькали обычные сцены Гора; однажды я увидел город, но не смог определить, какой именно.

— Это может заинтересовать тебя, — сказал Сарм, указывая на один из кубов.

Я посмотрел.

Угол, под которым велось наблюдение, отличался. Линзы, по-видимому, находились не высоко над поверхностью, а перемещались параллельно ей.

Видна была дорога, обрамленная деревьями; деревья медленно приближались к линзам и уходили назад.

— Ты смотришь через глаза импланта, — сказал Сарм.

Я перевел дыхание.

Антенны Сарма согнулись.

— Да, — сказал он, — зрачки его глаз заменены линзами, а контрольная сеть и передатчик встроены в мозговую ткань. Сейчас он без сознания, потому что контрольная сеть активирована. Позже мы дадим ему возможность отдохнуть, и он снова сможет видеть, слышать и думать самостоятельно.

Я вспомнил Парпа.

Снова посмотрел в куб.

Интересно, кто этот человек, через глаза которого я сейчас смотрю, кем он был, этот неизвестный имплант, который сейчас идет по одинокой дороге где-то на Горе, прибор царей-жрецов.

— С вашими знаниями и властью царей-жрецов вы могли бы построить что-нибудь механическое, — с горечью сказал я, — робота, который внешне походил бы на человека и выполнял такую работу.

— Конечно, — согласился Сарм, — но такой инструмент, чтобы служить удовлетворительной заменой импланта, будет необыкновенно сложным — подумай только о необходимости восстановления выходящих из строя частей — и в конце концов приблизится к гуманоидному организму. Людей так много, что сооружение такого робота было бы лишь ненужной тратой наших ресурсов.

Я снова посмотрел в куб и подумал о человеке — о том, что было когда-то человеком, — через глаза которого я смотрю. Я, в самом рое царей-жрецов, свободнее него, идущего по камням дороги в ярком свете солнца, где-то далеко от гор царей-жрецов, но все же в тени Сардара.

— Он может не подчиниться вам? — спросил я.

— Иногда бывают попытки сопротивляться сети и обрести сознание, — ответил Сарм.

— А может ли такой человек отказаться от власти сети?

— Сомневаюсь, — ответил Сарм, — разве что сеть не в порядке.

— А что бы вы в таком случае сделали?

— Очень просто вызвать перегрузку сети.

— Вы его убьете?

— Он всего лишь человек, — сказал Сарм.

— Это было сделано с человеком на дороге в Ко-ро-ба, с человеком из Ара, который говорил со мной от имени царей-жрецов?

— Конечно.

— Его сеть была не в порядке?

— Вероятно.

— Ты убийца, — сказал я.

— Нет, — ответил Сарм, — я царь-жрец.

Мы с Сармом пошли дальше по длинному уровню, заглядывая в кубы.

В одном из кубов сцена застыла, местность больше не передвигалась, как на трехмерном экране. И увеличение неожиданно возросло, и запахи усилились.

На зеленом поле, не знаю где именно, из подземной пещеры появился человек в костюме касты строителей. Он украдкой осмотрелся, как будто опасался, что за ним наблюдают. Потом, убедившись, что он один, вновь исчез в пещере и вынес оттуда нечто, напоминающее полую трубу. Из отверстия в трубе торчал фитиль, похожий на фитиль лампы.

Человек в одежде строителя сел, скрестив ноги, на землю, достал с пояса сумку, а оттуда цилиндрическую горянскую зажигалку, с помощью которой обычно разжигают огонь на кухне. Снял крышечку, и я увидел, как на конце зажигалки вспыхнул огонек. Человек поднес огонек к фитилю, потом закрыл зажигалку и положил ее назад в сумку. Фитиль горел медленно, пламя приближалось к трубе. Когда оно почти скрылось в ней, человек встал и направил трубу на ближайшую скалу. Блеснул огонь, раздался резкий звук, как будто из трубы вылетел снаряд и ударился в скалу. Поверхность скалы почернела, и от нее откололось несколько кусочков. Стрела из самострела причинила бы больший вред.

— Запрещенное оружие, — сказал Сарм.

Царь-жрец, стоявший у этого куба, коснулся какой-то кнопки.

— Стойте! — закричал я.

Прямо у меня на глазах человек внезапно испарился в вспышке ослепительного пламени. Исчез. Еще одна вспышка уничтожила его примитивную трубу. Если не считать почерневших камней и травы, сцена опять стала мирной. На вершину скалы опустилась маленькая любопытная птица, потом прыгнула в траву в поисках добычи.

— Вы убили этого человека, — сказал я.

— Он мог бы проводить запрещенные эксперименты много лет, — сказал Сарм. — Нам повезло, что мы его поймали. Иногда приходится ждать, пока оружие используют в войне, и тогда убивать много людей. Лучше так, материал экономится.

— Но вы его убили.

— Конечно, — сказал Сарм, — ведь он нарушил закон царей-жрецов.

— Какое право вы имели устанавливать для него закон?

— Право высшего организма контролировать низшие, — сказал Сарм. — По тому же праву вы убиваете боска или табука, чтобы питаться его мясом.

— Но это не разумные животные.

— Они чувствуют.

— Мы убиваем быстро.

Антенны Сарма свернулись.

— Мы тоже обычно убиваем быстро, и все же ты жалуешься на это.

— Нам нужна пища.

— Можно есть грибы и овощи.

Я молчал.

— Правда такова, — сказал Сарм, — что человек — хищное и опасное животное.

— Но ведь животные неразумны, — возразил я.

— Разве это так важно? — спросил Сарм.

— Не знаю. Что если я скажу, что важно?

— Тогда я отвечу, что подлинно разумны только цари-жрецы, — сказал Сарм. Он смотрел на меня сверху вниз. — Ты для нас то же, что боск или слин для тебя. — Он помолчал. — Но я вижу, смотровая комната тебя расстроила. Помни, что я привел тебя сюда по твоей же просьбе. Не думай о царях-жрецах плохо. Я хочу, чтобы ты был моим другом.