Глава 17

Они так никуда и не приехали. Кончился бензин. Садясь в машину, Грофилд проверил уровень топлива, тогда стрелка показывала полбака. Она и сейчас показывала полбака, но двигатель на подъеме дважды кашлянул, заглох у самой вершины, снова ненадолго включился, когда они перевалили гребень, а потом, на пути под гору, заглох окончательно.

Грофилд поставил машину на нейтралку и отдался на волю закона всемирного тяготения.

— Что это? — спросила девушка. — Почему мотор заглох?

— Не знаю, — ответил Грофилд. — Он ведет себя так, будто у нас кончился бензин, а стрелка показывает еще полбака.

— А может, дело в другом?

— Ума не приложу, в чем.

— Пэт, ты помнишь, Джордж говорил, что в этой машине надо что-то наладить? — спросил Рой Челм сзади. Она покачала головой.

— Не помню.

— Примерно с неделю назад. Не о счетчике ли топлива он говорил?

— Не помню, — ответила Патриция. — Да и вообще я никогда не слушаю Джорджа.

— А в этот раз следовало бы, — заметил Грофилд. Они уже были в глубине гор, вокруг высились темно-зеленые громадины: узкая черная лента дороги штопором ввинчивалась в тропический лес, покрывавший крутые склоны гор, которые назывались ЭльЮнке, по имени самой знаменитой из здешних вершин. Громадные древовидные папоротники нависали над дорогой в низинах, подобно перевернутой зеленой крыше, поэтому здесь все время царил сумрак. Несуразно пышные деревья с обеих сторон подступали к дороге, их корни волнами лежали на земле, будто серые змеи. И справа, и слева деревья, лианы и кусты сплетались в клубки, точно на картине в духе „нового искусства“, написанной в разных оттенках зеленого и черного. Хотя был полдень, и солнце стояло высоко, воздух был влажен и прохладен, особенно в низинах; тут пахло плесенью, и машина то и дело проезжала мимо крошечных бурных водопадов, сбегавших по гладким блестящим валунам.

Здесь была сельва, и даже солнце в зените не спасало от ощущения, что вот-вот начнется дождь. На востоке плотные мрачные тучи обложили вершины гор, словно черные подушки. В этих краях дождь шел почти каждый день, а иногда и по несколько раз на дню; внезапные ливни, которые пропитывали все влагой за несколько минут и резко прекращались. На востоке лежали опытные участки земли, джунгли, за которыми наблюдало Министерство сельского хозяйства Соединенных Штатов. Главная дорога через эти места, по которой ездили туристы, была в трех-четырех милях к востоку и проходила мимо самых высоких гор: Эль-Юнке, Эль-Торо и Монте-Бриттон. Там бурлила жизнь и были люди, ресторан, обзорные площадки. Здесь, на этой дороге, не было ничего. С нее даже невозможно было выбраться.

Даже будь в баке бензин.

Они уже с четверть часа не видели ни одной другой машины, и сейчас, то и дело поворачивая, катили по горному серпантину вниз, навстречу тоже не попадалось никаких средств передвижения. Грофилд не тормозил, надеясь проехать как можно больше миль и хоть чуть-чуть въехать на следующий холм, прежде чем им придется вылезти и шагать на своих двоих.

Они катились вниз в почти полной тишине, лишь посвистывал ветер, да из окружавших их джунглей доносилось щелканье и призывные крики всевозможных тварей, населяющих их, — жуков, птиц и зверей. Это было подобно полету на план°ре, только порой Грофилду приходилось жать на тормоза и крутить баранку, чтобы взять очередной крутой поворот на скрипящих шинах.

Дно все же было, но его окутывал такой мрак, что Грофилду пришлось включить фары. Вокруг высились толстые деревья с плоскими листьями, увитые лианами. Дорога свернула направо, пересекла крошечный мостик через быстрый ручеек, свернула налево, достигла дна и, повернув направо, пошла вверх.

Грофилд брал повороты, стараясь, по возможности, вообще не тормозить. Ему нужна была скорость, как можно больше скорости. „Понтиак“ взял первый поворот, пошел в гору и, казалось, несколько секунд ехал с той же скоростью, а потом стал сдавать. Дорога пошла прямо, потом опять свернула налево, делаясь все круче, машина все быстрее теряла скорость, стрелка спидометра миновала отметку тридцать миль, потом двадцать, подошла к десятке.

Слева виднелась узкая прогалина в листве, там был проселок. Грофилд круто вывернул руль, „понтиак“ вяло свернул и съехал с шоссе.

Патриция Челм спросила: — Что вы делаете?

Рой Челм потребовал: — Прекратите!

На самом деле это была даже не дорога, а всего лишь пятачок для разворота, втиснутый в джунгли. Грофилд крепко держал руль, довел „понтиак“ до конца просеки, вломился в хитросплетение лиан и кустов, и машина остановилась, удалившись от дороги примерно на три длины своего кузова. Грофилд выключил зажигание и фары. Их окутал мрак позднего вечера.

— И как же мы отсюда выберемся? — спросила Патриция Челм. — Возможно, предстоит идти пешком, — ответил ей Грофилд, — если не появится никакая машина. Сначала попытаемся голосовать. Если нам очень-очень повезет, тут проедет ктонибудь с запасной канистрой бензина, которую они согласятся продать нам.

— Тогда зачем же загонять машину в джунгли? — спросил Рой Челм.

— Затем, что вы знаете, кто может проехать. Наш друг Данамато. Я бы предпочел, чтобы он не заметил машины, поскольку, если он ее заметит, то может заметить и нас.

— О-о, — протянула Патриция.

— Вы оставайтесь здесь, — велел Грофилд. — Я пойду постою у дороги, подожду, может, кто-нибудь остановится. Он толкнул дверцу и вылез. Снаружи было зябко, холодно, сыро. Он просунул голову в окошко и попросил Роя Челма:

— Достаньте мне пиджак из моего чемодана. Челм протянул пиджак, Грофилд надел его и вернулся на обочину дороги. Тут стоял старый каменный столбик, но без всяких обозначений, поддающихся прочтению. Грофилд оседлал его и сидел в окружении щебечуще-чирикаюших джунглей, среди деревьев в милю высотой, рядом с пустой дорогой, которая вилась, убегая влево и вправо всего в нескольких футах от него.

— Это „Алиса в стране чудес“, — сказал он себе. — А я, наверное, Белый Рыцарь.

Он с отвращением покачал головой и стал смотреть, как мимо него не едут машины.