Однер Зигстедт

ЭМАНУЭЛЬ СВЕДЕНБОРГ: ЖИЗНЬ И ТРУДЫ

Перевод В. Малявина

Северный изобретатель

В Швеции мало примечательных гор, зато много прекрасных холмов. Одно из красивейших мест страны — гора Кин-некулле, которая вздымается ввысь на песчаной равнине у озера Веннер, величественно возвышаясь над несколькими холмами, стоящими вокруг на почтительном расстоянии.

В один из дней августа 1715 года Сведенборг остановился у этой горы в пятнадцати верстах от Брунсбо.

После странствий по Европе Эмануэль со всей ясностью осознал, что Швеция намного отстала от других стран в науках, особенно в астрономии. Если бы швед мог претендовать на щедрую награду английского правительства, обещанную за лучший метод расчета долготы! Но разработанный им способ, признанный известными учеными за границей, требовал точных лунных таблиц, а во всей Швеции не было ни одной обсерватории, где можно было бы составить такие таблицы. Единственная маленькая обсерватория в Упсале с ее устаревшим оборудованием не позволяла рассчитать с достаточной точностью долготу и широту Стокгольма, чего так добивались многие иностранные астрономы. Получить эти данные в обмен на их информацию было бы долгом каждой цивилизованной страны. Давно было уже пора учредить и в Швеции хорошую обсерваторию, дабы окончательно не уронить ее авторитет в научных кругах. Такая обсерватория была крайне необходима и для мореплавания, и для изучения погоды и свойств воздуха, не говоря уже об изучении северного сияния.

Молодой Сведенборг искал место, где можно было бы построить маленькую частную обсерваторию. Здесь он собирался провести зимой наблюдения, которые были так необходимы для завершения его астрономических проектов. Но и этому плану Эмануэля не суждено было сбыться. В конце того же года он посетил Упсалу, вновь встретился со старыми друзьями и увлекся другими проектами, возможно, предложенными Эриком Бензелиусом. Бензелиус и другие профессора считали Упсалу гораздо более подходящим местом для обсерватории, чем холм в какой-то глуши. И эта обсерватория бы-ла-таки построена — двадцать четыре года спустя.

Между тем Сведенборг ждал, как устроятся его дела в Швеции. Еще до его возвращения заботливый епископ Сведберг доложил королю, что сын обнаружил незаурядные способности в математике и механике и мог бы оказать большие услуги государству, если бы ему дали пост в Упсале или где-нибудь еще. Правда, сам Эмануэль без энтузиазма относился к перспективе служить профессором в университете. Он был увлечен планом издания научного журнала. В Упсале лежали материалы Польхема, которые Бензелиус собирался опубликовать. Теперь пришло время обнародовать их «ради пользы науки и промышленности». Было решено, что этот первый научный журнал в Швеции будет издаваться по образцу журналов иностранных научных обществ, и притом не на латыни, а на шведском языке, поскольку журнал был обращен к широкой читающей публике и был призван пробудить в шведах интерес к научным изысканиям. Эмануэль надеялся, что новый журнал послужит основой для создания будущего ученого общества, что и произошло на самом деле: нынешнее Общество наук в Упсале считает первый выпуск журнала своим первым бюллетенем. Сведенборг назвал свой журнал «Daedalus Hyper-boreus», «Дедал Гипербореец», по имени героя греческого мифа, который считается первым изобретателем: Дедал и сын его Икар создали искусственные крылья, чтобы с их помощью убежать из лабиринта, в котором обитало страшное чудовище — Минотавр.

В ноябре 1719 года Сведенборг отправился из Упсалы в Стокгольм, чтобы осмотреть изобретенные Польхемом машины, которые хранились в Горном ведомстве. Он обнаружил их в Механической лаборатории, основанной Польхемом четырнадцать лет тому назад благодаря государственным субсидиям. Деньги, выделенные для лаборатории, уже давно были потрачены на военные нужды, и изготовленные Польхемом модели находились в плачевном состоянии; большинство из них просто развалились. «Через несколько лет экспонаты лаборатории будут годны только на дрова, если я не попытаюсь помочь им избегнуть этой участи с помощью бумаги и чернил», — писал Сведенборг Бензелиусу из Стокгольма.

Сведенборг полагал, что его разносторонние интересы можно было бы успешно совместить, если бы он получил пост профессора в университете. Но откуда взять средства, если для этого поста нет вакансии? Может быть, спрашивал он Бензелиуса, для этой цели можно урезать жалованье других профессоров? Он предложил Бензелиусу создать факультет математики и науки, который не менее нужен, чем все прочие. Бензелиус мог бы стать секретарем факультета, себе же он отводил должность профессора механики. Сведенборг наивно полагал, что профессора с готовностью согласятся пойти на незначительные жертвы ради блага общественного образования. Бензелиус сурово отчитал молодого мечтателя за необдуманное предложение и взамен предложил Сведенборгу стать директором Механической лаборатории, которую следует перевести в Упсалу, а Польхему занять должность асессора (члена) Торговой палаты. Директор лаборатории, по мысли Бензелиуса, мог быть уравнен в положении с университетским профессором.

Впрочем, из этих планов так ничего и не вышло. Чуть позже Сведенборг уже сам отказался занять освободившееся место профессора университета, поскольку был всецело занят подготовкой к изданию первого номера своего журнала. Польхем, получивший от Эмануэля материалы журнала, остался доволен и выразил желание поскорее встретиться с молодым ученым, «прежде чем немногие оставшиеся дни лишат нас этой возможности». Упоминание Польхемом близкой смерти кажется несколько напыщенным, поскольку дожил он до весьма почтенного девяностолетнего возраста.

Десятого января 1716 года стокгольмские газеты объявили о выходе в свет первого номера «Дедала Гиперборейца», в котором была опубликована статья о музыкальных инструментах, изобретенных Польхемом, и некоторые работы Сведенборга. Сразу после этого, по-видимому, и состоялась долгожданная встреча Эмануэля со знаменитым изобретателем в его доме в местечке Стьернзунд. В следующем номере журнала появились статья Польхема о подъемной машине, две статьи о технике чеканки монет и заметка о недавнем солнечном затмении. Третий номер был посвящен весам и мерам, воздушным насосам и измерениям воздуха. «В четвертом номере, — писал Эмануэль Бензелиусу, — я намереваюсь поместить некоторые Дедаловы размышления о летающей машине».

Летающую машину Сведенборга обычно считают скорее прообразом управляемого планера, нежели предтечей современных аэропланов. У нее не было двигателя, который позволил бы ей самостоятельно отрываться от земли или лететь по воздуху. Машину Сведенборга нужно было запускать с крыши дома, используя силу попутного ветра. Она была снабжена движущимися крыльями, которыми управлял пилот, но в ней, в сущности отсутствовала система управления. Польхем, кажется, сомневался в целесообразности публикации такой статьи. Построить искусственный летательный аппарат, говорил он, так же трудно, как сконструировать вечный двигатель или добыть философский камень.

Сам Сведенборг не утверждал, что изобрел машину, которая может летать. Он просто допускал возможность существования такой машины и цитировал известного писателя Фонтанеля: «Искусство полетов еще едва родилось. Оно будет усовершенствовано, и когда-нибудь люди полетят на Луну. Неужели мы должны утверждать, что открыли все на свете и довели свое знание до совершенства? Будем же милосердны, согласимся с тем, что и будущим поколениям тоже предстоит открыть что-нибудь!»

Польхем полагал, что ученые должны лучше знать практические стороны предметов, которым они обучают, и что «природа устроена совсем не так, как учил Декарт и его последователи». Вместо того чтобы предаваться созерцанию, он предлагал проводить ежедневные эксперименты в области механики и пытаться осмыслить их результаты. «Я никогда не одобряю того, что не может быть использовано во всех случаях и при любых обстоятельствах, — говорил он. — И если одно противоречит другому, я считаю, что ложно само наше суждение о вещах».

На своих встречах в Стьернзунде Польхем и Сведенборг сошлись на том, что как только кончится война, они создадут институт механики в Упсале. Этот институт призван был снабжать людей различными полезными механизмами, вроде новой молотилки, применение которой значительно увеличивало сбор зерна. Все крупные имения и деревни должны были получить такие молотилки, причем институту отходила половина прибыли, Польхему — треть, а директору — шестая часть.

Вернувшись в Брунсбо, Эмануэль стал совершать длительные прогулки по окрестностям, осматривая камни, источники и почву и беседуя с крестьянами о своих находках. Он обнаружил черную глину, которая могла пригодиться для изготовления черной краски, и белую глину, пригодную для выделки трубок. Одновременно он продолжал работу над следующими номерами «Дедала Гиперборейца», готовя к публикации трактат Польхема «О причинах вещей».

Сведенборгу было двадцать восемь, он был, как никогда, полон планов, но положение его все еще не было стабильным. Надежда попасть вместе с Польхемом на аудиенцию к Карлу XII оставалась призрачной, ибо к этому времени король затеял поход в Норвегию, чтобы изгнать оттуда своих давних врагов датчан. «Кажется, Швеция на сей раз не имеет сил подняться, и ее последняя агония уже близка. Многие хотят, чтобы ее мучения продлились недолго», — писал Эмануэль Польхему, который в ответ соглашался с ним, что «все добрые планы окончились ничем».

Сестра короля, принцесса Ульрика Элеонора, жила в то время в замке Вадстена, неподалеку от Брунсбо. Вняв ее просьбам, Карл XII в конце концов согласился навестить ее. Инкогнито, под проливным дождем Карл пересек озеро Веттер в лодке, проскакал от озера до замка сестры восемь миль верхом, провел ночь в замке и на следующий день уехал. Это была их единственная встреча за восемнадцать лет!

В конце сентября Сведенборг опять приехал в Упсалу, рассчитывая получить освободившийся пост профессора, и тут события приняли благоприятный для него оборот. Король приказал Польхему построить сухой док для военной базы в Карлскруна, чтобы облегчить ведение морской войны против Дании. Было решено, что Эмануэль поедет вместе с Польхемом к королю, представит ему «Дедала» и расскажет о своих планах развития науки.

Так Сведенборг в компании Польхема поехал в королевскую ставку в Лунд. Подобно своим мифическим предшественникам, эти два изобретателя отправились на поиски счастья. Какая судьба ждала их? В древней легенде Икар подлетел слишком близко к солнцу, солнечные лучи растопили его восковые крылья, и он рухнул на землю с огромной высоты. Изобретательство должно следовать мудрому пути, если хочет пожинать свои плоды!