"Эмануэль Сведенборг: Жизнь и труды. / Избранное." - читать интересную книгу автора (Зигстедт О. / Сведенборг Э.)

Однер Зигстедт

ЭМАНУЭЛЬ СВЕДЕНБОРГ: ЖИЗНЬ И ТРУДЫ

Перевод В. Малявина

Англия и материк

Полный сил и амбиций направлялся молодой Эмануэль к неведомым берегам. Некоторые сведения о путешествии сохранились в его письмах и дневниках. «На пути в Лондон моя жизнь четырежды подвергалась опасности, — говорит он. — Судно село на мель, а позже наткнулось на военную французскую шхуну, искавшую контрабанду. На следующий день английский патрульный корабль принял нас за французов и открыл огонь из пушек, к счастью, не причинив нам ущерба».

Более серьезное испытание подстерегало Эмануэля, когда он прибыл в Лондон. До Англии дошло известие, что в Швеции свирепствует чума, и кораблю, на котором приплыл Эмануэль, было приказано оставаться на карантине в течение шести недель. Какие-то шведы приблизились к кораблю на яхте и уговорили юного путешественника отправиться с ними в город. Нарушителя карантина поймали и едва не повесили. «Я избежал виселицы, но с условием, что больше ни один человек не покинет судно», — писал Эмануэль. Вероятно, Эмануэль смог избежать наказания потому, что имел с собой рекомендательные письма ко многим известным в Англии людям.

В Лондоне Эмануэль поселился сначала у часовщика, потом у краснодеревщика, а позднее у мастера по изготовлению духовых инструментов. «Я заимствую у них их искусство, которое может когда-нибудь мне пригодиться», — писал он в письме домой. Довольно быстро Эмануэль освоил английский язык и изучил местные достопримечательности. «Все, что заслуживает изучения в городе, я уже осмотрел. Великолепный собор святого Павла я закончил изучать несколько дней назад во всех его деталях», — писал он на родину.

Эмануэль купил в Лондоне подзорные трубы, линзы и намеревался, если останутся деньги, купить воздушный насос. Каждый день он посещал лучших математиков города. Одним из тех, с кем он провел большую часть времени в первый год жизни в Англии, был директор Гринвичской обсерватории отец Джон Флэмстид. Этот зрелый и опытный астроном, кажется, ценил общество двадцатидвухлетнего студента и часами беседовал с ним о своих наблюдениях и вычислениях. Какой восторг, должно быть, охватывал молодого ученого, когда он направлял усовершенствованные телескопы Гринвичской обсерватории на звездное небо, открывая для себя все новые и новые глубины неведомого пространства! Известно, что Эмануэль интересовался также проблемой наиболее точного способа расчета долготы, что было жизненно важной задачей для тогдашней Англии, ставшей главной морской державой мира.

Эрик Бензелиус писал ему из Швеции, что эпидемия почти сошла на нет и в университете Упсалы возобновились занятия. По просьбе друга Эмануэль отослал в Упсалу новейшие научные книги, а также большой телескоп и микроскоп. В Упсале интересовались, как английские математики оценивают теорию тяготения Ньютона. Утверждение о том, что одни планеты могут притягивать другие, казалось этим картезианцам безосновательным. Сведенборг отвечал, что нельзя спрашивать у англичан их мнения по этому вопросу, ибо в том, что касается научных теорий соотечественников, они совершенно слепы. «Я не собираюсь возвращаться домой до 1715 года», — заявлял он. С января по август 1712 года Эмануэль находился в Оксфорде, где обсуждал со знаменитым астрономом Эдмундом Галлеем методы расчета долготы. Вернулся в Лондон усталый и разочарованный. «Я не получил здесь, в Англии, реальной поддержки от этих манерных и гордых людей, так что мне придется на время отложить мои планы», — писал он в Швецию.

Теперь его ученые амбиции обратились на другой предмет — поэзию. В письме из Лондона в августе 1712 года он сообщает: «Поскольку мои размышления отдалили меня от общества в большей мере, чем это желательно и полезно для меня и поскольку я чувствую некоторую усталость, я на короткое время нашел прибежище в изучении поэзии, которая может освежить меня. Я намереваюсь в этом году заявить о себе...»

Эмануэль нашел, что «выдающиеся английские поэты — Драйден, Спенсер, Уаллер, Мильтон, Шекспир, Бен Джонсон и прочие заслуживают того, чтобы их читали, уже благодаря силе их воображения». Английская поэзия, несомненно, послужила образцом для стихотворных опытов Эмануэля на латыни. Этот отрывок из его «Поэтессе — песни которой доставляют удовольствие» весьма напоминает по стилю и тональности английских поэтов того времени:

Скажите, отчего струна, тронутая прекрасной девой,

Исторгает звук столь пронзительно-сладостный?

Почему вливает она в свои стихи нектар юных нимф?

Почему голос чарует, если исходит из прекрасных уст?

Истинно, все, что ей любо сказать, слетает с ее пухлых губ;

Каждое слово несет в себе дыхание ее милых уст.

Но любовь — вот душа ее пения, а не губы и не слова,

Ибо голос ее, такой сладкий и нежный,

столь мил нашему слуху...

Стихи Сведенборга были высоко оценены современниками. «В юности он был великий поэт, — говорит один из них. — В моем собрании есть несколько его произведений, под которыми не постыдился бы поставить свое имя сам Овидий». Может быть, это слишком щедрая похвала. Не существует переводов поэзии Сведенборга на европейские языки, которые позволили бы современному читателю оценить ее достоинства. Сам же Эмануэль обращался к поэзии в моменты разочарования или усталости от иных занятий. Но нет сомнения, что поэтические упражнения помогли ему выработать ясный и выразительный стиль.

Пребывание в Англии, безусловно, значительно расширило духовный кругозор Эмануэля. Оно дало ему возможность встретиться с лучшими специалистами в области естественных и точных наук тогдашней Европы. Сам Сведенборг назвал то время «подготовкой к делу своей жизни».

Пробыв в Англии два с половиной года, в начале 1713 года Сведенборг перебрался в Голландию. В Утрехте он имел возможность посетить конференцию, на которой посланники большинства европейских держав готовили проект большого международного договора. Эмануэль принял участие в дискуссиях по многим злободневным вопросам международной политики — хорошая подготовка для будущей работы в шведском парламенте. В те дни Эмануэль особенно сдружился со шведским посланником, бароном Йоханом Пальмквистом, большим знатоком алгебры. Государственный муж нашел общество Эмануэля столь приятным, что не хотел отпускать его от себя.

Но Эмануэля манили новые города и люди. В Лейдене он осмотрел отличную обсерваторию, столь подходящую для его астрономических проектов, а также освоил технику изготовления линз и закупил все необходимое для этого оборудование.

Затем Эмануэль переехал в Париж, где вскоре заболел и на шесть недель был отлучен от любимых занятий. Он ничего не сообщает о природе своей болезни — единственной, о которой сохранились какие-то упоминания. Всю свою жизнь Сведенборг отличался отменным здоровьем.

Выздоровев, Эмануэль тут же стал искать встречи с известными учеными. Аббат Биньон, один из образованнейших людей своего времени и покровитель наук, со всей сердечностью принял его, высоко оценил его работы по математике и дал рекомендательное письмо к знаменитому математику Полю Вариньону, который, в свою очередь, рекомендовал Эмануэля астроному Де Ла Гиру. Но, по всей видимости, и в Париже разработанный Эмануэлем метод расчета долготы по лунной орбите также не встретил поддержки, и лишь спустя много лет Сведенборг представил его на рассмотрение Британского королевского общества.

Эмануэль неутомимо работал и избегал общества соотечественников, которые могли отвлечь его от занятий. По его словам, ему даже не хватало времени для написания писем. Зато незадолго до отъезда из Парижа молодой ученый позволил себе подробно осмотреть достопримечательности города в компании друзей.

Наконец, в августе 1714 года Эмануэль отправляется домой. По дороге из немецкого города Ростока, он пишет Бен-зелиусу письмо, в котором приводит впечатляющий список своих четырнадцати технических изобретений, сопровождаемый рисунками и подробными описаниями. В этом списке упоминаются неслыханные для его времени новинки: «Чертеж судна, которое вместе с командой способно плыть под поверхностью моря и причинять большой урон флоту неприятеля». «Универсальный музыкальный инструмент, посредством которого даже несведущий в музыке человек может исполнять любую мелодию, обозначенную нотной грамотой». «Летающий экипаж, или возможность быть подвешенным в воздухе или переноситься по воздуху». «Метод определения желаний и ощущений ума с помощью анализа».

«Я чувствую некоторый стыд, — говорит он, — когда думаю о том, что обещаю так много, но до сих пор так мало оправдывал обещания».

Пребывание в Ростоке дало Эмануэлю возможность привести в порядок свои новейшие поэтические произведения. Он написал несколько «басен в стиле Овидия, под оболочкой которых скрывается все, что происходило в Европе за последние десять-пятнадцать лет». В другой поэме, озаглавленной «Северная Муза», излагается история шведского народа и предсказывается его блестящее будущее в царствование великого Карла XII, «феникса древней готской нации и Монарха Севера».

Для напечатания своих поэтических сочинений Сведенборг поехал в Грайфсвальде. Политические события, однако, не оправдывали его ожиданий. Русские войска вторглись в шведскую Финляндию и в любой день могли появиться у шведских берегов. Король Карл, разочарованный нежеланием Турции вступить в войну против России, возвращался домой через Европу.

Это и многое другое Эмануэль узнал в Грайфсвальде от соотечественников, возвращавшихся домой из неудачного похода в Россию. Оказалось, что «Монарх Севера» в сопровождении всего двух слуг в это самое время направлялся инкогнито в Померанию. 10 декабря Карл прибыл в Стралзунд, преодолев последнюю тысячу верст за восемь дней — небывалая скорость по тем временам! От бешеной скачки ноги его так распухли, что, когда он прискакал в Стралзунд, сапоги пришлось вспороть ножом, чтобы он мог их снять.

Все это распалило воображение молодого человека, и он написал «Праздничную оду по случаю возвращения нашего любимого короля в родную Померанию». Многие тогда называли это произведение лучшим в поэтическом творчестве Сведенборга, но напечатана она так и не была, и две ее рукописные копии были обнаружены в библиотеке Грайфсвальде лишь в XX столетии. Видно, реальное положение дел слишком резко расходилось с панегириком Эмануэля.

Между тем Эмануэль после четырех лет странствий и сам начал скучать по родине. В Грайфсвальде он не обнаружил ничего для себя интересного. Местный профессор математики «был годен к любому делу, кроме его профессии». Он пишет письма домой, в которых посылает теплые приветствия родным и выражает желание поскорее увидеться с Польхемом и изучить его изобретения. Были и другие причины, побуждавшие поскорее вернуться в Швецию. Всего в двадцати пяти верстах от Грайфсвальде, в Стралзунде, Карл был окружен объединенными силами Дании, Пруссии и Ганновера. В самом начале осады Стралзунда, в мае или начале июня 1715 года, Эмануэлю удалось на небольшой яхте перебраться на родину. Вскоре на южном побережье Швеции высадился и Карл XII, потерявший и Стралзунд — последнее шведское владение в Померании. Храбрый король по-прежнему не терял присутствия духа, но непомерное честолюбие этого монарха принесло неисчислимые бедствия его народу. Швеция была полностью разорена войной. Огромная контрибуция, которую она выплачивала другим государствам, превышала доходы казны. Долг одной Турции пришлось выплачивать в течение двадцати четырех лет.

Был в Швеции человек, который предвидел страшные последствия завоевательных походов Карла XII. Это была бабка короля, любимая всеми вдовствующая королева Хедвиг Элеонора. Если бы Карл послушал ее советов и заключил мир, даже потеряв часть территории на материке, исход войны был бы совсем другим. Ее смерть в следующем году побудила Эмануэля написать в ее честь торжественные строки:

Воины Швеции, придите к этой могиле,

С оружием, склоненным к обители вечного покоя;

С опущенным взором, явитесь в терниях скорби.

О Швеция, родина древних богов!

Плачь, матерь храбрых народов!

С одеждами, разодранными скорбью,

Плачь над этой могилой!