"Под нами Берлин." - читать интересную книгу автора (Ворожейкин А.В.)Ворожейкин А. В. Под нами Берлин. – Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1970. Аннотация издательства: Книги нашего земляка дважды Героя Советского Союза, генерал майора авиации Арсения Васильевича Ворожейкина уже известны самому широкому кругу читателей. Новая книга «Под нами Берлин» тематически и хронологически завершает три его предыдущие («Истребители», 1961 г.; «Над Курской дугой», 1962 г.; «Рассвет над Киевом», 1966 г.). Каждая из этих книг посвящена одному из определенных периодов военной биографии автора. 7Не видя и не зная человека, мы уже настроились к нему неодобрительно. Такова жизнь: одна несправедливость влечет за собой другую. И когда Виталий Дмитриевич Марков прибыл в эскадрилью, он, не произнеся еще ни слова, одним только видом уже никому не понравился. Особенно привлек внимание рост. Относительно высоченного Лазарева он казался лилипутом, в обыкновенном сложении нам виделся хлюпенький человек; природная бледность принималась за болезненность и даже мягкие, спокойные черты лица – как нечто безвольное, бесхарактерное. – Мы уже вас ждем, – пожимая небольшую, но крепкую руку Маркова, как можно дружелюбнее сказал я. Но себя не обманешь. Я чувствовал фальшь в своих словах. Возникло неприятное ощущение недовольства собой. Человек прибыл на фронт впервые, и с ним крыло в крыло придется нам воевать. Нужно переломить себя. А то, что обидели нас кадровики, не должно сказываться на отношениях с Марковым: он здесь ни при чем. И, задержав дольше обычного его руку в своей, я уже с искренним дружелюбием говорю первую пришедшую на ум фразу: – Работы с молодыми летчиками – уйма. Новый заместитель просиял: – Хоть сейчас. Мне ведь много пришлось проработать инструктором… – Марков как бы спохватился, что сказал лишнее, замялся, но в голубых глазах сверкнули упрямые огоньки. – Только здесь мне нужно начинать все с азов. Время было позднее, и я пригласил Маркова на ужин. Стояла морозная темная ночь. В небе задорно перемигивались звезды. Под ногами упруго и звонко поскрипывал снег. Мы шли некоторое время молча. Я заговорил: – Погода хорошая. Завтра, наверное, будем летать. У нас в полку сейчас неисправен двухместный «як». Без провозных полетишь? Такое предложение – большое доверие летчику. Это Маркова ободрило, он сразу почувствовал ответственность и, уверенно, может даже слишком уверенно, заявил: – Конечно! Я летал на «яке» недавно. – Вот и хорошо! – И я попросил его рассказать о себе. Он начал, как обычно пишут биографию. Родился в 1920 году в Костромской области. Родители – крестьяне. С ними он жил до шестнадцати лет. После окончания ФЗУ работал слесарем по ремонту паровозов в Челябинске. Там же в 1937 году закончил аэроклуб и потом учился в Пермской военной школе летчиков. Все это я уже знал из личного дела. Сейчас меня интересовала его летная подготовка, поэтому уточнил: – Так ты, значит, уже летаешь на истребителях шесть с лишним лет? – Да. И налетал на всех типах более семисот часов. – Порядочно. А по конусу сколько раз стрелял? – Не помню. Но вот уже года три все стрельбы выполняю только на отлично. – Это замечательно. У нашей молодежи налет в среднем по пятьдесят часов с небольшим и ни одной стрельбы. – Как это?! – Марков от удивления замедлил шаг. – И они воюют? – Не все. Но половина уже летала на фронт. – Ну и как? – Пока еще не участвовали в крупных воздушных боях, – и чтобы Маркову придать больше уверенности в своих силах, пояснил: – Но вот увидишь, воевать будут все, и неплохо. А тебе, с твоей выучкой, будет легко. Сначала только не торопись, привыкни к фронту, а потом уж и щелкай фрицев! Над нами, заполняя ночное небо металлическим гулом, пронеслись истребители, взлетевшие с жулянского аэродрома. Марков настороженно поднял голову и, когда шум самолетов удалился, спросил: – Киев часто бомбят? 1-й Украинский фронт, перейдя 24 декабря в новое наступление, отбросил противника далеко от Киева и к Новому году освободил Житомир. Теперь столицу Украины охраняют более пятисот истребителей фронтовой авиации и противовоздушной обороны страны. Они, взаимодействуя с зенитной артиллерией, надежно охраняют город и мосты через Днепр от вражеских самолетов. Даже 13 декабря, когда еще не была так совершенна защита Киева с воздуха, как сейчас, и то был успешно отбит массированный налет вражеской авиации. Она, потеряв 17 бомбардировщиков, не сумела сбросить ни одной бомбы на важные цели. Поэтому я уверенно заявил: – Нет. Теперь здесь спокойно. Только изредка, ночью, появляются одиночки, но они погоду не делают. Когда мы пришли в столовую, ужин подходил к концу. Столовая – деревянный домик из трех комнат: в двух – столы, третья – большая прихожая, в которой, ожидая танцев, оживленно толпились летчики и девушки-киевлянки. Сели за свободный столик. На нем стояли тарелки с черным и белым хлебом, закуска: шпроты, квашеная капуста и огурцы. Симпатичная и стройная, как спортсменка, официантка с кружевной белой наколкой на золотистых волосах любезно предложила нам на выбор шашлык из свинины и гуляш. Мы заказали шашлык. Он был приготовлен великолепно. Да и порции большие. Марков после тылового скудного пайка от ужина был в восторге. – И всегда так хорошо кормят? – Бывает и лучше. Да и девушки у нас как на подбор – красавицы, – говорю я и взглядом показываю на официантку, стоящую у окна на кухне. Марков сдержанно улыбнулся и внимательно, словно только сейчас заметил, посмотрел на Ядвигу: – Да-а, красавица. И одета со вкусом, хотя и просто. – Не зря говорят, – замечаю я, – девушка, не умеющая хорошо одеваться, все равно что бриллиант в плохой оправе. А ты женат? Марков как-то брезгливо пожал плечами и решительно махнул рукой: – Нет. Не женат и не собираюсь! Это напомнило мне Игоря Кустова. Он тоже с пренебрежением говорил о женитьбе. Такие истории с людьми, которые с опозданием познают любовь, случаются часто. «И с тобой это может случиться,» – подумал я, глядя на Маркова. И очевидно, потому, что Кустов был замечательным человеком и бойцом, решил, что и Марков будет хорошим истребителем. За соседним столиком сидел Сергей Лазарев с летчиком нашей эскадрильи Иваном Хохловым. Киваю на них Маркову и вкратце рассказываю, что они из себя представляют. – Неужели Лазарев уже два года воюет? – удивился Марков. – Да. И сбил двенадцать самолетов противника. Марков с восхищением и завистью смотрит на Лазарева. В его открытом, почтительном взгляде нет и тени той пошленькой, обывательской зависти, которая свойственна корыстным людям. Зависть Маркова здоровая, критическая. Она похожа на чувство сильного ученика к своему любимому учителю. Минуту-две Марков не произносит ни слова. Лицо его сделалось задумчивым и грустным. Он как-то рассеянно заморгал глазами: – Почему Лазарева не сделали заместителем, а прислали меня? Я относительно него в боях – кутенок. – Сочли еще молодым: ведь он в армии всего три года, – ответил я уверенно, словно так и должно быть. – Но он старше меня на два года войны, на двенадцать сбитых самолетов. Сейчас ничего нет – важнее этого. Это никаким мирным опытом, а тем более возрастом не заменишь и не восполнишь. Я бы с превеликим удовольствием стал у него ведомым. Что я мог возразить на такую логику? А Маркова нужно было убедить, что все сделано правильно, иначе он будет чувствовать себя не в своей тарелке. В таком случае бывает полезнее уклониться от сути дела. Я воспользовался самым веским и коротким убеждением: – Здесь нечего голову ломать и мудрствовать. Приказ есть приказ! – Это верно, – согласился летчик. – Только… – видимо, он хотел еще что-то сказать, но шумно заиграл баян и закружились пары, расплываясь из прихожей по другим комнатам. Я не дал Маркову продолжить разговор: – Давай и мы. Допьем чай и пойдем. – Могу поддержать компанию. – Это было сказано так, что нельзя было не понять: не хочу, но я человек подчиненный. Летчики, увлекающиеся на фронте танцами, не говоря уже о водке, редко бывают хорошими воздушными бойцами, поэтому я с пристрастием спросил: – Ты что, не горазд до танцев или устал с дороги? – К ним я всегда равнодушен. Сейчас, когда попал на фронт, как-то неудобно свою боевую биографию с танцев начинать. «По всему видно: гордый и знает себе цену», – подумал я. – А это уже характер». |
||
|