"Интерпол" - читать интересную книгу автора (Бреслер Фентон)

Глава 15 Новое правление

Невероятно много предстояло переделать в организации в новых условиях. Это относилось не только к Центру. Лишь немногие НЦБ (в Вашингтоне, Висбадене, Гааге и Токио) имели нечто похожее на современные средства телекоммуникаций. Ни в НЦБ-Лондон ни в Новом Скотленд-Ярде, ни в НЦБ-Париж Министерства внутренних дел Франции не было даже собственного компьютера. Практически вся организация со скрипом вползала в последние годы XX века. И Кендалл начал разрабатывать планы полной перестройки Интерпола.

В то время организация насчитывала 138 стран-членов. В них 117 НЦБ имели телетайпное оборудование, но лишь 72 НЦБ — чуть больше половины — входили в систему радиосвязи Интерпола. 17 НЦБ могли сообщаться только посредством ненадежных общественных средств связи: телефона, телеграфа и почты, а 13 НЦБ, в основном в Южной Америке и Африке, до сих пор — невероятно, но факт — пользовались азбукой Морзе.

И даже в таких условиях в 1985 году по внутренней сети Интерпола было передано 690 458 сообщений, что на 6,4 процента больше, чем в предыдущем году, при этом всю информацию необходимо было обработать вручную и (с большими задержками) пропустить через штаб-квартиру в Сен-Клу.

Отдел полиции Интерпола, находившийся в центре борьбы с преступностью, действовал так же, как и во времена Жана Непота. Все так же в нем было три подотдела. И каждый занимался своим довольно широким кругом уголовных дел, связанных с наркотиками, общеуголовными преступлениями и экономическими преступлениями. Небольшую скидку можно сделать на то, что международная преступность приобрела специфические формы: появились отмывание денег, организованная преступность, международная торговля живым товаром, фальсификация товаров (так же как и подделка валюты), и все это венчал терроризм, но для борьбы с ним даже не было создано специальное подразделение.

Как ни удивительно, но, несмотря на все трудности, Отдел полиции в 1985 году установил рекорд: за год было проведено 62 715 новых уголовных дел. В это число входили 3483 дела по международному мошенничеству, 6492 — по подделке валюты, 5559 — по преступлениям против собственности и 3808 дел — по преступлениям против личности. Впервые включалось — благодаря резолюции люксембургской Генеральной ассамблеи по терроризму — значительное число дел, связанных с. террористическими акциями. И как обычно, самое большое количество дел выпало на долю Отдела по борьбе с наркотиками.

Когда Кендалл возглавил Генеральный секретариат, его штат насчитывал 242 человека, из них 162 сотрудника работали по прямым контрактам с Интерполом, и организация выплачивала им заработную плату, но большинство составлял французский секретарский и канцелярский персонал. Настоящие специалисты-полицейские в Сен-Клу — то есть остальные 80 человек из штата — не имели контрактов с Интерполом. Их зарплата поступала из 36 стран — членов Интерпола, которые их прислали.[65] Те немногие французские офицеры полиции, все еще остававшиеся в Сен-Клу, хотя и оплачивались правительством Франции, но уже не занимали ключевые посты. На той же Генеральной ассамблее в Вашингтоне, утвердившей Кендалла Генеральным секретарем, главой Отдела полиции стал Акира Кавада.

А что можно сказать о конкретных делах? Какие международные преступления проходили через Интерпол в 1985 году?

Приведем лишь три примера за тот год.

В Сиднее (Австралия) было предъявлено обвинение в убийстве уроженцу США — гражданину Австралии. В жертву было выпущено семь пуль из огнестрельного оружия. Подсудимый признался в том, что стрелял он, но утверждал, что действовал рефлекторно, в порядке самозащиты, так как ранее проходил специальную подготовку в армии США во Вьетнаме. Он заявил, что его участие во вьетнамской войне было настолько засекреченным, что правительство США откажется выдать любую информацию о нем самом или о его специальной подготовке. По каналам НЦБ Австралии полиция Сиднея обратилась с просьбой к властям США проверить истинность утверждений этого человека. Представитель ФБР в НЦБ-Вашингтон, связавшись с тремя Федеральными агентствами, четырьмя территориальными отделами ФБР и опросив более 20 свидетелей, доказал, что этот человек лгал. Он не проходил никакой специальной подготовки, а в его воинском послужном списке не было ничего, что служило бы оправданием данного убийства.

После четырех процессов — в трех из них возникли разногласия в жюри — он был признан виновным и приговорен к пожизненному заключению.

В октябре 1985 года, через две недели после того, как коммунистический Китай стал членом Интерпола (вытеснив Тайвань), созданное в Пекине НЦБ получило через Сен-Клу запрос из НЦБ-Лондон о нескольких алмазах общей стоимостью 2 миллиона фунтов стерлингов, пропавших где-то между аэропортами Хитроу и Пекина. У НЦБ-Пекин еще не было надежной радиосвязи, которая позволила бы ответить на запрос. Но несколько недель спустя в Сен-Клу прибыл на переподготовку старший офицер китайской полиции и сообщил Раймонду Кендаллу, что алмазы найдены. Полиция обыскала многочисленные строения и ангары в аэропорту Пекина и нашла их во временном укрытии — в подземном колодце канализации. Преступников обнаружить пока не удалось.

14 июня 1985 года через 10 минут после того, как самолет компании «Транс уорлд эрлайнс», выполняющий рейс 847, взлетел в Афинах и направился на запад в Рим, двое молодых арабов-шиитов (каждому по 21 году) двинулись к кабине пилота. У дверей один из них повернулся лицом к салону со 145 пассажирами и направил на них 9-мм автоматический пистолет. Второй ворвался в кабину и, угрожая капитану Джону Тестрейку ручной гранатой, приказал лететь в Бейрут, столицу Ливана.

Так начались 16-дневные мытарства пассажиров и экипажа, за которыми следили по телевидению миллионы людей. За это время Тестрейка заставили дважды пересечь Средиземное море от Бейрута до Алжира и обратно в Бейрут. По пути многие пассажиры были освобождены, но в заложниках все еще находились 39 американцев. Наконец 30 июня террористы позволили им сойти на землю в бейрутском аэропорту. На следующий день Израиль выпустил 700 шиитских заключенных, чьей свободы требовали воздушные пираты.

Никто из этой банды под судом не оказался, но впервые в своей истории Интерпол сыграл небольшую активную роль в борьбе с терроризмом, и именно тогда, когда воздушное пиратство неуклонно растет.

Итак, первое: когда самолет в первый раз приземлился в Бейруте на пути из Алжира, эти двое молодых шиитов впали в бешенство, узнав об отказе Израиля освободить заключенных. На борту самолета находился молодой аквалангист ВМС США — а именно морских пехотинцев два года назад президент США Рейган послал в неудавшуюся миссию для поддержания мира на Ближнем Востоке. Ни в чем не повинный юноша оказался подходящим козлом отпущения. Его стащили с сиденья и жестоко избили. «Мы убьем его, если не добьемся своего!» — орали они. Прозвучал выстрел, и капитан Тестрейк бесстрастно доложил диспетчеру бейрутского аэропорта: «Они убили пассажира». Несколько минут спустя труп моряка был выброшен на взлетную полосу.

Но кто это был? НЦБ Бейрута и Мадрида прямо с места передали фотографии, отпечатки пальцев и другие материалы в НЦБ-Вашингтон, и это позволило Министерству обороны США опознать в жертве 24-летнего Роберта Стетхема.

Второе: захваченный самолет еще кружил над Средиземным морем, а Кендалл уже разослал все паспортные данные пассажиров на борту по сети Интерпола. Для чего? «Потому что, — объяснял он мне, я знал, что эти паспорта могут попасть в руки пиратов, а потом использоваться другими террористами при совершении актов международного разбоя. По крайней мере, эти паспорта они уже не смогут использовать в своих грязных целях!»

Личное участие Кендалла в деле с захватом самолета компании «Транс уорлд эрлайнс» — типичный для него факт. Он не любил проводить время в кресле, раздавая поручения подчиненным. 21 октября 1985 года через несколько дней после его возвращения Генеральным секретарем из Вашингтона, я приехал к нему в Сен-Клу за интервью для английского журнала — и тут же заметил перемены, происшедшие со времени моего прежнего визита три года назад к Андрэ Боссару.

Он заметил меня у стола дежурного: «Привет, Фентон! Как поживаете? Хотите кофе?» — спросил он, проходя мимо в рубашке с короткими рукавами. Кендалл спустился вниз, чтобы взять кофе из автомата: в его великолепном кабинете на седьмом этаже вышел из строя кофейник.

Невозможно даже представить, чтобы двое его предшественников повели себя так же. Непот и Боссар, конечно, с учтивостью, но всегда соблюдали дистанцию и тем более никогда не стали бы пить кофе из автомата. С тех пор мы много раз встречались с Кендаллом за обедом в столовой Интерпола.

Мое мнение поддерживает Роберт Литтас, офицер шведской полиции, один из немногих иностранцев, работавших в Сен-Клу по контракту с организацией с 1978 по 1988 год. «Непот и Боссар были типичными французскими высокопоставленными чиновниками — их не спутаешь с пехотинцами. Рей совсем другой, и в этом, я думаю, одно из его достоинств».

Вернувшись в свой кабинет с нашими чашками кофе, Кендалл полностью расслабился и принялся делиться со мной своими мыслями о настоящем и планах на будущее.

«Мы испытываем трудности потому, что не в состоянии показать миру нашу деятельность в полном объеме. Многие просто не знают, каковы результаты работы Интерпола. В этом главная проблема.

Но в то же время у нас есть подразделения, не выполняющие свою работу просто потому, что не устроены, как должно.

По современным понятиям, секретариат такой международной организации, как наша, обязан не только сравняться в техническом плане с лучшими странами-членами, но и опередить их. К сожалению, Генеральный секретариат долгие годы препятствовал прогрессу.

Причины тому разные. Одна из них — нехватка денег, и это очевидно. Но нельзя же заставить страны-члены платить за то, что они не получают. Поэтому моя главная задача — убедить их в том, что при правильной организации технической и профессиональной поддержки мы сможем предложить им нечто лучшее, чем они имеют при двусторонних отношениях. Тогда они и платить будут больше, и пользоваться нашими услугами без особых трудностей. Уверен, что все это достижимо.

Мы должны модернизироваться и сделать это быстро».

Итак, он наметил с американской помощью («я обязан ей куда большим, чем британской») разобрать всю структуру штаб-квартиры на части и вновь собрать. Задача номер один — восстановить авторитет Интерпола в международном полицейском сообществе, а это означало, помимо всего прочего, сделать его более эффективным. В среднем, чтобы ответить на запрос любого НЦБ, требовалось 14 дней. Этого нельзя было допустить в наш век реактивных самолетов, когда любой преступник мог обогнуть половину земного шара меньше чем за 24 часа.

Была пересмотрена долговременная практика штаб-квартиры, и даже «священные коровы» подвергались критике и анализу. Отдел полиции — одна из важнейших структур — вынес основную тяжесть реформ: была создана антитеррористическая группа, обновлены отделы извещений и поисков украденных произведений искусства, сформированы новые подгруппы и подразделения, призванные заниматься (помимо прочего) организованной преступностью, а также отмыванием денег, торговлей людьми, украденными автомобилями, взрывчаткой и компьютерной преступностью.

Был создан Европейский секретариат, чтобы заниматься сугубо европейскими проблемами. Встряхнули и поставили на ноги подотдел по борьбе с наркотиками, который к середине 80-х годов превратился в лежебоку, живущего воспоминаниями о былых подвигах.

Конечно, все это произошло не сразу. Офицер японской полиции Акира Кавада в течение пяти лет руководил Отделом полиции, но, великолепный полицейский и выдающийся лингвист, он, по мнению некоторых, так и не проявил способностей блестящего администратора, столь необходимых для международной организации. Отдел полиции приблизился к своему максимальному потенциалу лишь в январе 1991 года, когда Кендалл привез из-за океана молодого офицера Королевской канадской конной полиции Одилона Эмонда.

«Если я и могу критиковать Рея Кендалла, — говорит Роберт Литтас (ныне управляющий Отделом безопасности в «Виза интернэшнл», Лондон), — то только за то, что, став шефом, так же принял авторитарный стиль руководства, недостаточно доверял подчиненным, хотя сам не терпел этого в Жане Непоте. Но, должен признать, он проделал огромную работу, растормошив эту организацию. Не со всеми решениями Кендалла я согласен, но он, по крайней мере, принимал их — а это существенная часть обязанностей Генерального секретаря».

Эффективная полицейская работа состоит не только в достижении «правильных пропорций» в расстановке сил, при этом требуется и современное оборудование, и современные методы связи с внешним миром. На заседании Исполкома в феврале 1985 года, когда уставший Андрэ Боссар объявил о своей отставке, было принято решение перевести Генеральный секретариат в специально спроектированный для него комплекс в Лионе. Но много ли толку от того, что новый комплекс вместит старые приборы?!

Первым шагом было создание компьютерного каталога всех материалов, размещенных в фондах Генерального секретариата. С этой целью Кендалл приобрел компьютер IBM-9370 и принял на работу консультантом специалиста по компьютерам из полиции Сассекса.

Эта система криминальной информации (СКИ) стала промежуточной станцией на пути к полной кодировке всех материалов и окончательно заработала в феврале 1987 года. С тех пор, чтобы ответить на запрос любого НЦБ, офицеру полиции не нужно рыться в безнадежно устаревших, громоздких архивах. Он мог немедленно включиться в систему и выяснить, что есть в наличии. Правда, затем нужные файлы он извлекал вручную, но это уже было началом процесса ускорения обработки.

А впереди еще много дел. В ноябре 1987 года на Генеральной ассамблее в Ницце Кендалл получил официальное разрешение распоряжаться бюджетом в 10 миллионов швейцарских франков для реализации своего пятилетнего плана обновления в сфере компьютеризации и для улучшения коммуникаций Генерального секретариата с международной системой связи Интерпола. Откуда взялись эти деньги? В течение нескольких лет он неустанно «давил» на ведущие страны-члены и добился того, что в 1990 году годовой бюджет Интерпола достиг 9,5 миллиона фунтов стерлингов — чуть ли не в два раза больше, чем в год его прихода в организацию.

К этому времени сумма взносов шести ведущих стран-членов составила 34 процента от общего бюджета: США платили 80 бюджетных единиц, Великобритания, Франция, Италия и Западная Германия — 72, Япония — 60 бюджетных единиц. Но при росте эксплуатационных расходов, который ожидался в 90-х годах, Генеральной ассамблее в Оттаве в 1990 году пришлось согласиться на новую и более жесткую шкалу взносов — это было огромным достижением. «Никто другой этого бы не сделал», — таково мнение Джона Симпсона.

Давайте подробнее ознакомимся с пятилетним планом модернизации Интерпола. Он был реализован за три года, и в октябре 1990 года Генеральная ассамблея в Оттаве приняла второй пятилетний план модернизации Региональных центров и технически слабо обеспеченных НЦБ.[66]

Еще в 1985 году информация в банке данных в Отделе регистрации преступлений на пятом этаже в Сен-Клу поглотила ошеломляющую уйму карточек —4 533 128. Они отражали тысячи полузабытых преступлений и более двух миллионов лиц, на которых иногда заводили карточки как минимум трижды — в алфавитном и фонетическом порядке и по методу совершения преступления. Кроме того, здесь же были 250 812 отпечатков пальцев и 8348 в основном устаревших фотографий. Кендалл рассказывал позже: «Наша библиотека справедливо считалась самой всеобъемлющей в мире, но когда мы решили все данные перенести в компьютер, выяснилось, что можно безболезненно выбросить большую ее часть без ущерба для работы. Проанализировав ситуацию, мы обнаружили, что действительный интерес в архиве представляют лишь около 200 000 международных преступников. А остальной материал почти не имеет отношения к современной организации».

В марте 1987 года на полную ставку в Интерпол перешел главный специалист (и компьютерный гений) из сассекской полиции Поль Макквилан. Кендалл создал для него новый Четвертый отдел (поддержка), который должен был взаимодействовать с Первым отделом (администрация), Вторым отделом (полиция) и Третьим отделом (научные исследования и т. д.). Сама история перехода Макквилана в штат Интерпола — прекрасная иллюстрация и методов работы Кендалла, и равнодушия Великобритании по отношению к Интерполу. Ниже приводится рассказ самого Макквилана в Лионе в ноябре 1990 года.

«Это немного забавная история. Мой коллега-отставник, который пришел в Интерпол в 1985 году по приглашению Кендалла, чтобы начать модернизацию, решил вернуться домой после двух лет работы и на свое место рекомендовал меня. С 1978 года я работал над крупными программами компьютеризации в полицейском управлении в Сассексе. Но затем переехал в симпатичный городок Хоршем и занял обычную должность в полиции. Я подозреваю, что коллега совершенно точно почувствовал, что я буду рад вернуться к своим компьютерам.

Ко мне обратился господин Кендалл и поинтересовался, не хотел бы я работать у них. Честно говоря, в то время я абсолютно ничего не знал об Интерполе. Но я поехал на пару недель в Сен-Клу по их приглашению, ознакомился с ситуацией и сказал: «Да, я хочу заняться модернизацией системы».

В том, что я оказался здесь, были и причины материального характера.

…В Великобритании можно попасть в Интерпол по программе, именуемой Обшей полицейской службой, в рамках которой все полицейские службы страны оплачивают пребывание 2–3 своих полицейских в Интерполе. Случилось так, что годичная квота Министерства внутренних дел уже была исчерпана, и мистеру Кендаллу сообщили: «Нет, вы не можете его нанять, поскольку у нас нет финансов». После этого он обратился к моему старшему констеблю Роджеру Берчу и спросил, не будет ли он возражать, если меня припишут к Интерполу непосредственно, вне квоты МВД, но Берч ответил, что здесь есть трудности опять-таки денежного характера.

Тогда Рей Кендалл возразил: «С какой это стати вы будете испытывать трудности, если мы будем выплачивать ему жалованье?» — таким образом дело было улажено. Я был прикомандирован к Интерполу на условии, что тот платит полиции Сассекса, а полиция Сассекса платит мне.

Это продолжалось до сентября этого года, когда закончилась моя 30-летняя служба и я смог выйти в отставку с полной пенсией. И для меня, и для Интерпола было привлекательно прервать эту курьезную договоренность — мне уйти из полиции Сассекса, а Интерполу предложить мне контракт, что они и сделали, и я принял его. Таким образом, с сентября я занимался той же работой, что в течение последних трех лет, но теперь Интерпол платит лично мне, а не сассекской полиции».

Прежде всего Макквилану поручили завершить работу его бывшего сассекского коллеги над интерполовской сетью. В современных условиях было неразумным, что все виды сообщений проходили через Сен-Клу, за исключением тех случаев, когда полицейские общались с зарубежными коллегами по телефону или предпочитали написать письмо.

Кендалл долгое время боролся с этим. В 1983 году Генеральная ассамблея в Каннах под мощным давлением Кендалла согласилась установить автоматическую систему обработки информации в Сен-Клу. Такая система давала возможность не только автоматически переводить сообщения из одного уровня в другой — например, переводить радиосообщения в телетайпные сообщения или в телетекст, — но и упраздняла их прохождение через штаб-квартиру. Каждое НЦБ могло обмениваться информацией с любым другим бюро напрямую, информируя штаб-квартиру только о тех сообщениях, которые могли ее интересовать. Штаб-квартира, в свою очередь, если считала сообщение важным, сохраняла его.

Система автоматической обработки, специально изготовленная для организации немецкой компанией «Dornier», была установлена в Сен-Клу в июле 1986 года. Год спустя в июле 1987 года благодаря действиям макквилановской «группы поддержки» она вступила в строй и сразу же доказала свою ценность. Позже ее перевели в Лион.

А дальше Макквилан занялся компьютеризацией архивов. Трудно было планировать установку новой системы в тесноте и скученности Сен-Клу, а затем перетаскивать ее на 290 миль в Лион. Кабельная система должна вписываться в конструкцию здания таким образом, чтобы центральный компьютер с архивами соединялся персональным компьютером, стоящим на столе каждого полицейского, и с новой системой Информационно-справочного отдела, которая строилась исключительно для работы с запросами НЦБ.

Это было беспокойное и прекрасное время. Новый штаб проектировался Луи Манавелалем, французским архитектором из Марселя, как самый современный и, по мнению многих, самый великолепный штаб в мире. Полностью застекленное пятиэтажное здание 70 футов высотой, с офисами на 300 мест, расположенными вокруг центрального дворика с украшенным орнаментом бассейном под застекленной крышей, занимало полтора акра на берегу реки Роны.

Первостепенное внимание уделялось безопасности. В 1986 году поздним майским вечером Сен-Клу был атакован левоэкстремистской группой «Action Directe». Позже ее лидер был арестован французской полицией. Кендалл рассказывал американскому журналисту: «Нападающие шли под прикрытием огня из автоматического оружия. Они ранили охранника, которому удалось вползти наверх, прежде чем они взорвали бомбы. Благодаря счастливому случаю, или очень хорошему бетону, крыло здания не развалилось, иначе мы потеряли бы нашу картотеку».[67]

В наше время компьютеризованные записи могли бы быть легко восстановлены. Но судьбу больше никто не испытывает. Сегодня лионская штаб-квартира — это полицейская версия Форта Нокс — посетителей встречают раздвижные прозрачные двери и вмонтированные детекторы металла. Все двери внутри здания открываются только при помощи электронной карточки-ключа. Дежурные носят его на цепочке на шее. Все прочие могут открывать двери только на том этаже, где они работают.

В тесном сотрудничестве с местной полицией действует подотдел безопасности, укомплектованный на контрактной основе французскими охранниками. Строительство здания обошлось в 120 миллионов французских франков, но было почти полностью самофинансируемым. Из каких источников? Прежде всего из резервов Интерпола и небольшого банковского займа. Однако значительная часть денег была получена от выгодной продажи старого здания штаб-квартиры в Сен-Клу испанской финансовой компании. Французское правительство было довольно тем, что организация по-прежнему остается в стране, и пожертвовало еще 28 миллионов франков в виде снижения налога на добавленную стоимость нового здания, а местные власти выдали существенный бонус за децентрализацию и еще 3 миллиона франков — на расходы по переезду.

18 июля 1987 года Джон Симпсон заложил первый камень в фундамент, и Франциск Колломб, мэр Лиона, зачитал посвящение, помещенное в бронзовом цилиндре под камень: «Пусть заселяющие это здание служат источником спокойствия и безопасности в мире».

К маю 1989 года с небольшим опережением графика здание было готово к заселению.

В пятницу 19 мая 1989 года в 17 ч. 15 мин., после того как полицейские в Сен-Клу закончили свою работу, рабочие приступили к упаковке памяти центрального компьютера IBM и погрузке на грузовики миллионов единиц архивов и прочих важных материалов, размещенных на флоппи-дисках. Грузовики по магистрали А-6 спешили в Лион. Когда в понедельник 22 мая 1989 года те же полицейские — из 280 человек персонала Сен-Клу на переезд согласились 230 — приехали на работу в Лион, память на новом компьютере IBM-9370 была полностью восстановлена с флоппи-дисков, архивы размещены во временном Отделе регистрации уголовных дел рядом с новым Информационно-справочным отделом (ИСО). Кендалл гордо поведал местному репортеру: «Все было в отличном порядке. Работа не задержалась ни на минуту, и не понадобилось даже дополнительное время на переезд».

Начался обширный труд по компьютеризации архивов — или, скорее, той небольшой выбранной части материалов, которая еще имела значение. Это сложнее, чем создать компьютеризованный индекс. Сами папки с делами остались прежними. Команда Макквилана приступила к утомительной сортировке дел, чтобы решить, действительно ли тот или иной документ должен быть сканирован и введен в компьютерную систему.

Это была совершенно новая система, произведенная фирмой «Ванг» и способная в отличие от IBM воспроизводить как текст, так и фотографии и отпечатки пальцев. Впервые это давало возможность воспроизвести содержание документа на экране компьютера, а первоначальные неудобные листы бумаги можно было уничтожить.

Это чудо фирмы «Ванг» установили в июле 1989 года. Менее чем через три месяца, 2 октября 1989 года, оно было введено в строй: подсоединено к компьютеризованному каталогу на IBM, к ИСО и к персональным компьютерам на столе каждого полицейского.

В этот день полицейский мог наконец получить изображение документа на экране за 30 секунд, тогда как раньше сотрудник Генерального секретариата искал дело в архиве неделю. А Информационно-справочный отдел высылал подтвержденный ответ на запрос НЦБ в течение двух часов, а если запрос был помечен грифом особой срочности «00» или «22», то всего лишь за 20 минут.

К ноябрю 1990 года ИСО обрабатывало 10 000 запросов в месяц и 1,2 миллиона в год. Этим многонациональным подразделением руководил Чарльз (Чак) Козлофски, бывший почтовый инспектор США, работавший со дня организации отдела.[68] Штат французских гражданских служащих был разделен на четыре группы. Каждую из них возглавлял офицер зарубежной полиции, причем две группы работали преимущественно с сообщениями на английском языке (что составляет более половины объема работы), третья группа занималась французскими сообщениями, а четвертая — испанскими. ИСО пока не работал с арабским языком, но часто пользовался немецким. Кендалл объяснял: «Немецкий — неофициальный язык Интерпола, но все германоязычные страны Европы — Австрия, Швейцария и объединенная Германия — обмениваются между собой сообщениями на немецком и часто предоставляют нам их копии.

Мы их переводим и оцениваем их значение: имеют ли эти данные международный характер и должны ли быть сохранены в нашем компьютере. В ИСО несколько человек знают немецкий, а в штаб-квартире работают офицеры германской полиции, поэтому мы не теряем поступающей информации, которая может оказаться ценной».

Успехи ИСО еще более очевидны, если вспомнить, что трудоемкий процесс анализа и компьютеризации множества старых аналоговых архивных данных шел параллельно с обычной работой, пока не завершился в декабре 1991 года. И лишь тогда архивы Интерпола стали эффективным оружием в борьбе с 200-тысячной армией действующих международных преступников.

«Мы ни за что не допустим, чтобы наши данные по преступлениям вновь вернулись к тому архаичному состоянию, которое царило до компьютеризации», — говорил Кендалл.

Чтобы получить место в этих записях, вся новая информация должна быть не только международной, но и связанной с такими преступлениями, как терроризм, подделка денег или крупные незаконные сделки с наркотиками (то есть не менее 100 г кокаина, героина или 10 кг марихуаны). Что касается менее серьезных преступлений, они тоже попадали в компьютер, но через три месяца стирались, если в течение этого времени не поступала информация, свидетельствующая о серьезном международном аспекте этого преступления. Например: в мае в фешенебельном отеле в Венесуэле происходит кража, затем в июле — связанная с ней другая кража в шикарном отеле в Париже, но если бы эта вторая кража не произошла до сентября, венесуэльское происшествие исчезло бы из компьютера.

Подобным же образом информация удаляется из компьютера, если приславшее ее первым НЦБ пожелает ее устранить. Например, по каким-либо причинам отзывается красное извещение. После пяти лет каждая запись автоматически пересматривается и стирается, если в данный период в ней не происходит никаких изменений. «Мы провели исследование и установили, что по истечении пяти лет к содержимому записей обращаются все реже и реже — такие случаи составляют менее одного процента от всех расследований», — объясняет Кендалл.

Существуют и меры безопасности против компьютерных хулиганов. Интерпол уже не пользуется кодированными сообщениями. Поль Макквилан усовершенствовал систему телефонного преобразователя, использовавшуюся еще в годы Второй мировой войны. Информация при вводе в компьютер смешивается, и разобрать ее можно лишь с помощью специального кода, помещенного внутри системы. «Уверяю вас, это работает нормально, — говорит Патрик Лерой. — Наши записи повредить невозможно». Но не все в Лионе разделяют эту уверенность. (Об этом мы поговорим позднее в двадцатой главе.)

Модернизированный Генеральный секретариат, имеющий блестящих сотрудников, не представляет весь Интерпол. Лион не может функционировать без НЦБ, так же как они, в меньшей степени, не могут действовать без Лиона. Каждое НЦБ является чем-то вроде миниатюрной копией и организации в целом. Когда вы звоните, скажем, в НЦБ в Новом Скотленд-Ярде, вас приветствуют словами «Интерпол-Лондон», и так по всему миру — меняется лишь название города.

Во второй половине 80-х годов параллельно с модернизацией Генерального секретариата шло обновление и ведущих НЦБ. Бюро «Интерпол-Лондон» при суперинтенданте Уильяме Вудинге (который в начале 80-х работал в Сен-Клу) было полностью компьютеризовано, оснащено собственной системой включения при поступлении сообщения. НЦБ могло обрабатывать одновременно до 200 файлов с помощью 19 сотрудников, привлеченных сюда из различных полицейских подразделений Великобритании. В 1990 году бюро получило и отправило 115 000 сообщений. Вот что говорит детектив-инспектор Томас Дорант: «Мы можем очень быстро обработать любое сообщение. Допустим, я получаю из Мадрида сообщение с просьбой провести расследование в Нортгемптоне. Я записываю информацию на твердый носитель и вывожу это сообщение на экран монитора. На своем компьютере я печатаю текст в начале, в конце сообщения, то есть удаляю заголовок, говорящий о том, что это сообщение направлено мне, переадресую его старшему констеблю Нортгемптоншира и прилагаю свои заключения в конце сообщения. Если оно пришло на испанском языке, то перед тем, как поступить на мой экран, его обработают переводчики. После нажатия на кнопку сообщение поступает в радиосекцию и отсылается по системе включения сообщений в Нортгемптон. Имеется полезное устройство деления экрана на части. Оно есть и у переводчиков: вместо того, чтобы распечатывать сообщение и работать с твердой копией (бумагой), они могут разделить свои экраны на несколько частей. В верхней половине находится оригинал сообщения на иностранном языке, а в нижней части они могут работать с английским переводом».

Дорант, шотландец с мягким выговором — предки его поляки — может работать на семи языках, что весьма необычно для британских полицейских. Поэтому здесь он офицер Бюро по европейским контактам. Он объясняет мне: «Несколько лет назад европейские страны решили, что нужен специалист по языкам на случай горячих ситуаций. Если дело срочное, то вместо того, чтобы посылать запросы по компьютеру, телексу и т. п., я могу просто поднять телефонную трубку и поговорить с моим коллегой в любом НЦБ Европы и решить вопрос по телефону. Существует книга офицеров по европейским контактам, она у меня есть, с именами, адресами, телефонами, фотографиями этих людей. Мы обслуживаем следующие страны: Англию, Бельгию, Болгарию, Великобританию с Северной Ирландией (Ольстер), Венгрию, Германию, Грецию, Данию, Ирландию, Исландию, Италию, Кипр, Польшу, Россию, Турцию, Финляндию, Францию, Чехословакию, Швейцарию и Швецию».

1 апреля 1992 года НЦБ-Лондон по существу перестало быть частью Полиции метрополии и превратилось в Национальное криминальное разведывательное подразделение, которое объединило особые полицейские учреждения всей страны. К концу года оно покинет стены Скотленд-Ярда и переедет в новые помещения в Спринг-Гардене, Воксхолл. Эта мера несколько приблизит Интерпол к повседневной жизни полицейских сил страны, но люди Вудинга по-прежнему не смогут работать на месте событий и вести собственные расследования. Черновую работу для них, как и прежде, будут выполнять другие полисмены.

Но во многих странах эта практика постепенно меняется. Во Франции роль НЦБ до сих пор такая же, как и в Великобритании. НЦБ Греции и Португалии включают в свой штат детективов. В Германии любой сотрудник Федеральной криминальной полиции (БКА) имеет статус офицера полиции Интерпола. В Гааге весь состав Криминального разведывательного подразделения в 450 человек под руководством суперинтендента Дж. Уилзинга входит в нидерландское НЦБ.

У НЦБ-Вашингтон множество своих проблем: ему приходится поддерживать контакты с 20 000 различными полицейскими учреждениями как штатов, так и с федеральными по всей территории США. И в то же время во второй половине 80-х годов, когда Кендалл занимался реформами в Генеральном секретариате, Ричард С. Стейнер, шеф НЦБ-Вашингтон с 1981 по 1990 год, усовершенствовал работу своего бюро.

В мае 1987 года он убедил Управление полиции штата Иллинойс создать первое местное отделение Интерпола в столице штата Спрингфилде, и через три месяца поток международной полицейской информации возрос в четыре раза, а число сотрудников увеличилось в два раза. «Международная преступность уже не является предметом заботы органов охраны правопорядка только наших пограничных городов, — рассказывал Стейнер репортеру. — Сегодня если международному торговцу наркотиками удается проскользнуть через границу, он летит, скажем, в Канзас. Поэтому в любой точке Соединенных Штатов международная преступность является серьезным фактором».

Ныне под руководством Даррелла В. Миллса НЦБ-Вашингтон ежегодно обрабатывает свыше 200 000 сообщений. И, наверное, не всем известно, что в столицах почти всех государств мира имеются отделения Интерпола. «Для работников местной полиции, — говорит Миллс, — стоимость поиска данных по международным уголовным делам не превышает затрат на телефонный разговор с представительством Интерпола в стране. Этой же возможностью могут пользоваться и федеральные органы».

С мая 1990 года существует Американо-канадский интерфейс Интерпола. Это полуавтоматическая линия связи между НЦБ в Вашингтоне и Оттаве. Она позволяет полициям обеих стран оперативно проверять водительские права и принадлежность средств транспорта. И так как ежегодно границу США — Канада пересекают около 90 000 000 автомашин, то удается задержать тысячи разыскиваемых лиц и найти столько же украденных автомобилей. Система действует круглосуточно, а проверка отнимает максимум 10 минут. Количество обменов запросами между бюро составляет около 45 000 в месяц.

Само НЦБ переехало в новое великолепное здание, построенное в честь 200-летия США в деловой части Вашингтона. Его кадры комплектуются из 16 федеральных и относящихся к штатам полицейских учреждений. Миллс возглавляет комплекс структур, куда входит Криминальный отдел, руководимый работником ФБР. Отдел финансовых преступлений во главе с сотрудником таможни США, Отдел по делам беженцев с шефом — агентом Службы иммиграции и натурализации (СИН) и Отдел по борьбе с наркотиками.

Когда входишь в вестибюль и видишь дежурного, сидящего под огромной сверкающей табличкой «ИНТЕРПОЛ-ВАШИНГТОН», создается впечатление, что ты оказался в каком-нибудь отделе Генерального секретариата, что, по сути, так оно и есть.

Все эти перемены не прошли не замеченными для французского правительства, и когда вы беседуете с французскими чиновниками или читаете прессу, то безошибочно ощущаете их недовольство.

Франция всегда болезненно воспринимала утрату своего влияния в Интерполе. Оскорбление национальной гордости глубоко ранило многих французских политиков, к какой бы партии они ни принадлежали. Когда в октябре 1985 года Кендалл утвердился на посту Генерального секретаря решением вашингтонской Генеральной ассамблеи, его позиции представлялись незыблемыми, по крайней мере, на ближайшие пять лет.

Но вскоре у французского правительства появился шанс заполучить некую видимость власти внутри организации, и оно его не упустило. Ко времени созыва Генеральной ассамблеи в Бангкоке в ноябре 1988 года подходил к концу президентский срок (четыре года) Джона Симпсона. В отличие от Генерального секретаря президент не мог претендовать на непрерывное повторное избрание. Так кто же заменит Симпсона?

«Мы полагали, что неплохо было бы провести на его место генерал-майора Поу Сарасина, который уходил в отставку с поста главы Королевской полиции Таиланда, — рассказывал мне в мае 1991 года в Вашингтоне Симпсон. — Пришло время для «нового Интерпола» с расширенными горизонтами обрести президента из стран «третьего мира», включая и Юго-Восточную Азию. Вообще, это была первая Генеральная ассамблея, созванная в Юго-Восточной Азии. А Поу глубоко уважали во многих странах: он был честен, не запятнан коррупцией, от которой не избавлена его страна».

Но французское правительство социалистов, возглавляемое Мишелем Рокаром, считало иначе. Они выдвинули на этот пост Генерального директора Национальной полиции Франции Ивана Барбо (51 год). «По сути, Барбо — больше администратор, а Сарасин — профессиональный работник полиции», — говорил Ричард С. Стейнер с присущей ему прямотой репортеру «Вашингтон пост». Три года спустя Симпсон сказал мне: «Вскоре я узнал, что у французов было две причины для выдвижения Барбо. В январе 1987 года он был назначен на пост Генерального директора правительством правых партий во главе с Жаком Шираком. Ширак ушел в отставку в мае 1988 года, и его сменил социалист Рокар. Так что появилась прекрасная возможность выдвинуть француза на высокопрестижный пост президента Интерпола и освободить место для своего человека».

Выборы преемника Симпсона на пост президента стали такой же эпопеей, как и его собственные выборы, только на этот раз конец был иной. Французы обрабатывали умы представителей стран «третьего мира» в свою пользу, внушая им необходимость избрания Барбо, при этом даже оплатили делегатам транспортные расходы на поездку в Бангкок, а американцы оказывали давление на свои страны «третьего мира». И все же после двух трудных туров голосования был избран Барбо.

«Обзор международной криминальной полиции» иронически комментировал результаты: «Господин Барбо выразил искреннюю благодарность и глубокую признательность руководителям Таиланда за их гостеприимство и дал высокую оценку своему сопернику генералу Поу Сарасину».

Французская газета «Монд» была более близка к истине. «Теоретически избрание г-на Барбо на пост президента Интерпола, — заявляла она, — не означает уход с поста Генерального директора Национальной полиции, но и не исключает, что спустя какое-то время г-н Жокс (новый министр внутренних дел — социалист) предложит на этот пост кого-нибудь из своих ближайших сотрудников». Тот же сценарий через три года разыграет Джон Симпсон, и он сработает.

Через несколько месяцев Барбо действительно отстранили от должности Генерального директора Национальной полиции в Париже и перевели в провинцию на пост префекта полиции в Пуату-Шарант. А вновь официальный пост в столице он получил только через два года, когда был назначен полицейским советником при правительстве Эдит Крессон — преемницы Мишеля Рокара. Такое назначение президента неполитической международной организации кажется весьма странным.

В глазах всего мира Франция восстановила часть своей прежней славы в Интерполе. «Франция вновь держит Интерпол в своих руках», — сообщила лондонская «Файненшнал тайме» вскоре после избрания Барбо. Но в действительности, оказавшись лицом к лицу с таким сильным Генеральным секретарем, как Кендалл, Барбо обладал небольшой фактической властью. Он оставался на своем посту до ноября 1992 года и даже в такой сомнительной ситуации проявил себя достойным президентом Интерпола, объездив от его имени весь мир. В июне 1991 года в Париже он рассказывал мне, что считал своей прямой обязанностью «посредством контактов с властями, лидерами других международных организаций и прессой внести свой вклад в изменение отношения к Интерполу и добиваться для него политической поддержки». Впервые в истории организации ежегодные отчеты Генерального секретариата на Генеральных ассамблеях содержали и отчет о деятельности президента — с примечанием: «Деятельность президента осуществлялась без привлечения бюджета организации».

Когда президент Франции Франсуа Миттеран в ноябре 1989 года прибыл в Лион на церемонию открытия новой штаб-квартиры, были произнесены лишь две речи — и обе на французском. Одну произнес Миттеран, а другую — Барбо. Фактическому же руководителю Кендаллу не дали возможности выступить официально — ни на английском, ни на его беглом французском.

И вновь менее чем через год оживились французы — на этот раз сам Кендалл попал под их прицел. В октябре 1990 года на Генеральной ассамблее в Оттаве истекал его пятилетний срок, но в отличие от президента Генеральный секретарь мог баллотироваться повторно. Кендалл дал понять, что не возражает против этого: «Моя работа здесь еще не завершена», — объяснил он мне в мае 1990 года в Лионе.

Но, по Уставу 1956 года, выборы Генерального секретаря как таковые не проводятся. Он назначается Исполнительным комитетом, а затем утверждается Генеральной ассамблеей, которая может либо согласиться с назначением, либо отвергнуть его. Практически назначение Генерального секретаря никогда не ставилось под сомнение. Посему второй срок пребывания Кендалла на посту зависел от того, согласятся ли двенадцать членов Исполнительного комитета под председательством Барбо с его назначением.

Широкой публике неизвестно, что в первой половине 1990 года французское правительство активно старалось убедить членов Исполкома не допускать повторного назначения Кендалла. Администрация Рокара была не столь глупа, чтобы настаивать на назначении на этот пост француза. И не потому, что не нашлось достойных кандидатов. Это было бы слишком — два француза во главе Интерпола.

Поэтому они выдвинули на место Кендалла офицера полиции из их «собственной» страны «третьего мира» — из Туниса. На людях Кендаллу приходилось с вежливой маской на лице руководить работой, а за кулисами вести борьбу за выживание.

В конце концов Исполком на решающем заседании в июне 1990 года согласился с повторным назначением Кендалла. Но я все же процитирую старшего офицера британской полиции, поделившегося со мной на Генеральной ассамблее в Оттаве: «Было смешно наблюдать, как французское правительство пыталось отстранить Рея и добиться избрания тунисца. Его представители призывали правительства всех стран — членов Исполкома голосовать за их человека. Они даже пытались уговорить правительство Великобритании голосовать против Рея!»

Один из членов Исполкома сказал мне, что представитель французского правительства позвонил ему в три часа утра. «Как же они собираются заставить меня голосовать за кого-то, если поднимают с постели в такое время? — спросил он. — Одно это укрепило меня в мысли голосовать за Кендалла».

Я сидел в заднем ряду Конгресс-центра в Оттаве, когда 3 октября 1990 года Барбо сообщил делегатам, что Исполком назначил Кендалла на второй срок. Он не произнес ни единого похвального слова, оставив это на долю таких людей, как Норман Инкстер, комиссар канадской Королевской конной полиции и вице-президент Интерпола, Хьюг Эннесли, старший констебль Королевской полиции Ольстера, и даже Цу Ентао, вице-президент по Азии из «красного» Китая, которые с энтузиазмом поддержали это назначение.

В результате тайным голосованием Кендалл был избран на второй срок. Ему бурно аплодировали. Но все же французское правительство получило небольшое утешение: объясняя процедуру предстоящего голосования, Барбо, который неизменно говорил по-французски, сказал, что на трибуне будут стоять две урны для голосования, на которых будут изображены буквы «A-j» и «К-Z», и представителей стран-членов просят выбирать соответствующую урну «согласно французскому алфавиту».

Сегодня Интерпол как организация международного масштаба намного сильнее, чем когда-либо. На Генеральной ассамблее в Оттаве общее число стран-членов достигло 154. Вместе с бывшим Советским Союзом вступили Польша и Чехословакия и почти незаметные Маршалловы острова в южной части Тихого океана. В ноябре 1991 года на Генеральной ассамблее в Пунта-дель-Эсте (Уругвай) членство достигло 158, когда вступили Албания, Монголия, Вьетнам и Литва.

Но дело не только в численности. Дело в уверенности доказать способности и полезность организации. В дни неудавшегося при президенте Горбачеве путча в августе 1991 года НЦБ-Москва поддерживало связь с Лионом, запрашивая информацию, и остается в контакте с ним после распада Советского Союза. Во время войны в Персидском заливе линия связи между НЦБ-Багдад и Лионом бездействовала, но через несколько недель Ирак вновь связался с Информационно-справочным отделом Чака Козлофского. «Под шумок» войны произошло несколько краж из иракских музеев произведений древнего искусства на сумму два миллиона фунтов стерлингов, которые намеревались продать на черном рынке античности.

Итак, мы подошли к моменту, когда важно рассмотреть современные методы борьбы Интерпола с международной преступностью.