"Протяни ребятам руку" - читать интересную книгу автора (Макбейн Эд)Глава 11Клуб «Король и Королева» находился в самом конце Квартала, ближе к домам из бурого кирпича, сгрудившимся в боковых улочках, выходящих на Холл авеню, чем к ресторанам, кафе, маленьким театрам и лавкам художников, расположенным около Каноппи-авеню. Заведение представляло собой клуб, в который можно было войти прямо с тротуара, спустившись вниз на одну ступеньку. Справа от входа было окно, выполненное из кусков цветного стекла, представляющее некое подобие витража. Цветная мозаика изображала слева короля, справа – королеву, играющих в карты. Освещенная изнутри таким образом, что, казалось, на стекле играют солнечные лучи, мозаика производила хорошее впечатление. Оформление у входа также было неожиданным. Неожиданным, потому что перед входом в такое заведение обычно ожидаешь увидеть крикливые плакаты, изображающие во весь рост полуголых красоток или кукольного типа амазонку, срывающую с себя одежды. У входа в этот клуб не было никаких плакатов. Не было здесь и бросающейся в глаза вывески с названием заведения. На двери был прикреплен маленький, круглый, золотой щит с названием клуба. Адрес – «12Н» – был выгравирован на другой круглой золотой табличке пониже. Хейз и Карелла толкнули дверь и вошли. Внутри клуб имел тот самый слегка утомленный, потерянный вид, который приобретают все ночные клубы в дневное время. У Кареллы этот вид каждый раз вызывал странную ассоциацию. Появлялось чувство, что вдруг он встретил женщину средних лет, одетую в черное шелковое платье и украсившую себя бриллиантами в десять часов утра. «Король и Королева», подобно такой даме, в дневные часы выглядел не ко времени разодетым, утомленным и, пожалуй, одиноким. В помещении не было никаких признаков жизни. – Здравствуйте, – крикнул Карелла. – Здесь кто-нибудь есть? Его голос разнесся эхом по всему длинному залу. Через окно в дальнем конце зала пробивался тусклый свет серого дождливого утра. В этой серой полоске летали пылинки и тихо садились на поверхность покинутых стульев и круглых столов. – Эй, люди! – позвал снова Карелла. – Пусто, – прокомментировал Хейз. – Похоже, что так. Эй, кто-нибудь! – Кто там? – отозвался голос. – Мы открываем в шесть вечера. – Где вы? – прокричал Карелла. – В кухне. Мы закрыты. – Выйдите сюда на минутку, пожалуйста. Неожиданно из мрака зала, вытирая руки о полотенце, вышел мужчина. Он вступил в узкую полоску света и приблизился к детективам. – Мы закрыты, – повторил он. – Мы – полицейские, – ответил Карелла. – И все-таки мы закрыты. Особенно для полицейских. Если бы я вас обслужил, мне пришлось бы распрощаться со своей лицензией на продажу спиртного. – Вы – Рэнди Симс? – спросил Хейз. – Да, это я. В чем дело? Я сделал что-нибудь недозволенное? – Ничего. Можем мы где-нибудь сесть и поговорить? – Где угодно, выбирайте любой стол. Они сняли стулья с одного из столов и сели. Симсу было далеко за сорок. На нем была белая рубашка с засученными рукавами, распахнутая на груди. На красивом лице было выражение легкой скуки, присущей человеку, привыкшему брать от жизни все. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он из тех, кто проводит свой летний отпуск на фешенебельных курортах, окруженный девочками в бикини, а зимой не упускает случая провести время, катаясь на горных лыжах. Карелла готов был поспорить на что угодно, что Симс был владельцем Мерседес-Бенца и коллекции восточного антиквариата. – Вы по какому вопросу? – спросил Симс. – Опять нашли какое-нибудь нарушение? Я же поставил дополнительные двери и сделал вывеску. Что еще? – Мы не пожарные, – ответил Карелла. – Мы полицейские. – Какая разница? Каждый раз, когда приходят те или другие, нужно раскошеливаться. Что же не в порядке на этот раз? – Вы знаете девушку по имени Бабблз Сиза? – Да. – Она у вас работает? – Работала. – Вы знаете, где она сейчас? – Не имею понятия. А что? Она что-нибудь натворила? – Похоже, что она исчезла. – А это разве преступление? – Не обязательно. – Тогда зачем она вам понадобилась? – Хотим с ней поговорить. – Вы не единственные. – Что вы хотите этим сказать? – Только то, что каждый, кто сюда приходил, хотел поговорить с Барбарой, больше ничего. Она очень привлекательная девушка. С норовом, но очень привлекательная. – У вас были из-за нее неприятности? – В профессиональном отношении – нет. Всегда приходила вовремя, не пропускала своих выступлений, с клиентами была всегда любезна, так что в этом отношении – никаких проблем. – Но из-за чего же все-таки были неприятности? – Ну, порой из-за нее здесь вспыхивали драки. – Из-за Барбары? – Да. – Кто? – Что кто? – Кто учинял драки? – Ну, я не помню. Клиенты. У них какое-то странное отношение к стриптизу. Они смотрят, как девушка срывает с себя одежды и забывают, что находятся в общественном месте, где идет представление. Кому-то из них вдруг приходит в голову, что он наедине с этой девушкой, что она раздевается для него. Иногда воображение продолжает свою работу после того, как вспыхивает свет. Если такая бредовая идея овладевает не одним, а несколькими клиентами, жди неприятностей. Парень, который думает, что красотка принадлежит ему и раздевается для него, не потерпит, чтобы кто-нибудь еще думал также. В ход идут кулаки. Нам приходится вышвыривать их на мостовую. Во всяком случае последний раз мы так и поступили. Но больше нам этого делать не приходится. – Теперь вы разрешаете им драться? – спросил Хейз. – Нет. Теперь мы не предоставляем им случаев для подобных фантазий. – Как же вам это удается? – Очень просто. Отказались от стриптиза. – О?! Вы, выходит, изменили атмосферу клуба? – Да. Ни стриптиза, ни оркестра, ни танцев. Только джазовый пианист высокого класса, приглушенный свет и спокойная музыка. Вы приводите свою даму и можете фамильярничать с ней, а не с девчонкой, ломающейся для вас на сцене. За последние две недели у нас не было ни одной драки. – Что же вас заставило так изменить направление клуба, мистер Симс? – Фактически Барбара сыграла здесь не последнюю роль. Она провоцировала многочисленные конфликты. Мне кажется, она делала это нарочно. Она обычно выделяла из аудитории двух самых крупных типов и играла на них, дразня каждого по очереди. А к концу представления дарила своим вниманием обоих вместе. В результате – драка. Как-то она не явилась на представление, и я оказался с целой оравой второсортных статисток без ведущей танцовщицы. Можно было подумать, что у нас был вечер самодеятельности, а не шоу. Да еще сложности с оркестром, поверьте, лучше было отказаться от стриптиза, чем выпутываться из всех этих неприятностей. – А какие осложнения с оркестром? – Самые разные. Один из парней, трамбонист, – наркоман. Никогда не знаешь, явится ли он на работу или будет валяться где-нибудь, наглотавшись наркотиков. Тут еще барабанщик отколол номер, без всякого предупреждения взял и не явился на представление. А барабанщик очень важная фигура в оркестре, он аккомпанирует стриптизу. Вот и представьте себе, в каком положении я оказался в тот вечер, – ни ведущей танцовщицы, ни барабанщика. Конечно, в тот вечер от нашего шоу ничего не осталось. – Значит, – уточнил Карелла, – Барбара и барабанщик не явились в один и тот же вечер? – Да, в один и тот же вечер. – Когда это было? – Я точно не помню. По-моему за несколько дней до Дня святого Валентина. – Как звали барабанщика? – Майк... с какой-то итальянской фамилией. Язык сломаешь. Я не мог ее запомнить. Начиналась с «Си» или «Чи». – Барбара и этот Майк были в дружеских отношениях? – Ничего похожего нельзя было заметить. Я, во всяком случае, ничего такого не замечал. Обычные фамильярности, которые естественны между танцовщицами и музыкантами одного и того же шоу. Ничего больше. Я вижу, вы подумываете, не скрылись ли они вместе, да? – Я не знаю, – ответил Карелла. – Но такое возможно. – От этих экзотических танцовщиц и музыкантов всего можно ожидать, – согласился Симс. – Поверьте мне, без них я чувствую себя гораздо спокойнее. Пианист, которого я сейчас взял, играет спокойную музыку, посетители сидят в полумраке и слушают. Великолепно. Спокойно, и никаких драк и интриг. – Не вспомните, как звали барабанщика? – Нет. – Попытайтесь. – Начиналось с «Чи», это все, что я помню. Итальянские имена мне не по зубам. – А как назывался оркестр? – поинтересовался Карелла. – Не думаю, чтобы у него было какое-нибудь название. Это была случайно подобранная компания. – Но ведь у этого оркестра, наверняка, был руководитель? – Едва ли его можно назвать руководителем. Не тот человек, который может собрать вокруг себя единомышленников, если вы понимаете, что я имею в виду. Просто парень, который объединил музыкантов, чтобы заработать. – Как его звали? – Эллиот. Эллиот Чеймбаз. – И еще один вопрос, мистер Симс. Агент Барбары сказал, что она квартировала с двумя другими девушками. Вы случайно их не знаете? – Я знаю одну из них, – сразу же, без всяких заминок, ответил Симс. – Марла Филлипс. Она раньше тоже принимала участие в нашем шоу. – Вы знаете, где она живет? – В книге записано. – Он помолчал и вопросительно посмотрел на детективов. – Я могу быть свободен? – Да, – ответил Карелла. Когда они вышли, Хейз спросил: – Что ты обо всем этом думаешь? – Надо связаться с местным обществом музыкантов, может быть, удастся выяснить фамилию этого барабанщика Майка. – У барабанщиков большие руки? – Спроси что-нибудь полегче. Но, по-моему, это больше похоже на совпадение, что они оба исчезли в один вечер, правда? – Да, пожалуй. А как насчет Марлы Филлипс? – Почему бы тебе не нанести ей визит? – Согласен. – Видишь, какой я хороший парень? На себя беру общество музыкантов, а тебе предоставляю возможность развлечься стриптизом. – Ты женатый человек. – Да, к тому же отец, – добавил Карелла. – Правильно, еще и отец. – Если тебе понадобится помощь, я буду в участке. – Интересно, какого рода помощь мне может понадобиться?! Марла Филлипс жила на первом этаже каменного дома в четырех кварталах от «Короля и Королевы». На почтовом ящике через дефис значилась комбинация из трех фамилий: Филипс-Сезар-Смит. Хейз позвонил, дождался открывающего дверь сигнала и вошел в холл. Нужная квартира находилась в конце холла. Он снова позвонил. Ждать ему не пришлось, дверь открыли почти мгновенно. На пороге стояла Марла Филлипс. – Привет, – произнесла она. Он, конечно, сразу узнал ее и про себя удивился, что не связал имя, названное Симсом, с девушкой, которую они видели утром в приемной Тюдора. – Вы тот самый полицейский, с которым я разговаривала в приемной мистера Тюдора? – Да, это я. – Ну, конечно. Коттон, кажется. Ну, проходите, Кот-тон. Это неожиданность. Я только что пришла. Вам повезло, что вы меня застали. Через десять минут я должна уйти. Входите, входите. Вы простудитесь, если будете стоять в холле. Хейз вошел. Стоя рядом с Марлой, он имел возможность оценить ее высокий рост. Он попытался представить ее на сцене, но эта мысль выводила его из равновесия. Подавив воображение, он последовал за ней в комнату. – Не обращайте внимания на разбросанное повсюду белье, – предупредила Марла. – Я живу с другой девушкой. Таффи Смит. Она актриса. Настоящая. Хотите кофе? – Нет, спасибо. – Слишком рано? Вы не сделаете мне одолжение? – Конечно. – Мне нужно позвонить в дежурную службу, узнать, не было ли мне каких-нибудь важных звонков, пока я отсутствовала. А вы не покормите кота? Бедняжка умирает с голода. – Кота? – Да. Сиамский. Он бродит где-то здесь. Он прибежит, как только услышит вашу возню на кухне. Кошачья еда под раковиной. Только откройте банку и положите немного ему в блюдце. И погрейте, пожалуйста, ему молока. Он не переносит холодное молоко. – О'кей. – Вы прелесть. Ну, идите покормите его. Через минуту я буду в вашем распоряжении. Она пошла к телефону, а Хейз направился в кухню. Открывая банку под пристальным взглядом сиамского кота, который мгновенно материализовался неизвестно откуда, он слушал, как Марла разговаривала по телефону в соседней комнате. – Мистер кто? Не знаю такого. Хорошо, я ему позвоню попозже. Кто-нибудь еще? О'кей, спасибо. Она повесила трубку и вошла в кухню. – Вы все еще греете молоко? Оно будет слишком горячее. Лучше снимите. – Он снял кастрюлю с плиты и налил молока в плошку на полу. – О'кей, теперь пойдемте со мной. Мне надо переодеться, надеюсь, вас это не будет смущать? Через пять минут я должна позировать фотографу. Я подрабатываю, позируя для мужского журнала. Знаете, пикантные фотографии. Я должна набросить кое-какое модное белье. Только побыстрее. Сюда, пожалуйста. Он последовал за ней в спальню, где стояли две двуспальные кровати, большой туалетный стол, несколько стульев и целая коллекция картонных коробок из-под кофе и деревянных ложек. На полу, на стульях и где только можно была навалена одежда. – Извините за беспорядок. Моя соседка по комнате – неряха. – Она сняла жакет и швырнула его на пол, одновременно сбрасывая туфельки. Начав уже снимать блузку, она сказала: – Отвернитесь, пожалуйста. Я ненавижу притворную стыдливость, но я стесняюсь. Хейз отвернулся, удивляясь, почему, считая вполне нормальным раздеваться в ночном клубе перед глазами сотни мужчин, Марла Филлипс стеснялась одного мужчины. – Ох, уж эти женщины, – подумал он и мысленно пожал плечами, слыша позади себя торопливое шуршание хлопка и шелка. – Терпеть не могу пояса для чулок, – пожаловалась Марла. – Они совершенно не годятся для таких крупных женщин, как я. Можете вы мне сказать, что в них мужчины находят возбуждающего? Зачем вы захотели со мной встретиться, Коттон? – Нам сказали, что вы квартировали с Бабблз Сиза. Это верно? – Да, верно. Ах, черт возьми, чулок порвался. – Она метнулась мимо него полуголая, потом нагнулась к нижнему ящику комода, чтобы вытянуть оттуда пару чулок, затем опять скрылась у него за спиной. – Извините меня. Так что насчет Барбары? – Она с вами жила? – Да. Ее имя все еще на почтовом ящике. Так, теперь нормально. Когда я спешу, я всегда рву чулки. Непонятно, из чего сейчас делают эти чулки. Из папиросной бумаги, наверно. Надо будет убрать ее имя. Когда будет время. О Боже, если бы у меня хватало времени на все, что я хочу делать. Так что насчет Барбары? – Когда она переехала? – Как раз, когда началась вся эта возня. Когда мистер Тюдор объявил об ее исчезновении и все такое. – Где-то перед Днем святого Валентина? – Да, где-то в это время. – Она сказала вам, что уезжает? – Нет. – Она взяла с собой одежду? – Нет. – Ее одежда все еще здесь? – Да. – Тогда значит, она не переехала, а просто не вернулась? – Да. Может она еще и вернется, о'кей. Теперь можете повернуться. Он повернулся. Марла была в простом черном платье, черных нейлоновых чулках и черных туфлях на высоких каблуках. – У меня швы прямые? – спросила она. – Да. Абсолютно прямые. – Как вам нравятся мои ноги? Вообще-то они немного тонки для моей комплекции. – На мой вкус, ноги, что надо. Почему вы думаете, что Барбара вернется? – У меня такое чувство, что она с кем-нибудь развлекается. Она любит мужчин. Очень любит. Она вернется. Я думаю, поэтому я и оставила ее имя на почтовом ящике. – Каких мужчин она предпочитает? Майк, барабанщик, был среди них? – Я этого не замечала. Она никогда о нем не говорила. Он никогда сюда не заходил. Извините меня, мне надо освежить грим. Она отстранила Хейза и уселась перед большим зеркалом. Стол был весь покрыт косметикой. Среди коробочек и бутылочек Хейз заметил маленькую коробочку с этикеткой «Теплый тон». Он взял ее и повертел в руках. – Это ваша? – Что? – Марла повернулась, держа в руках кисточку от губной помады. – А, да. И моя, и Таффи, и Барбары. Мы все им пользуемся. Это очень хорошая штука. Выдерживает даже яркое освещение. Вы знаете, при сильном освещении тело кажется слишком белым. Белое тело для стриптиза, как раз то, что надо, но нельзя походить на призрак. Мы пользуемся «Теплым тоном», чтобы снять излишнюю бледность. Большинство танцовщиц и актрис предпочитают это средство. – Вы знаете фамилию Майка? – Конечно. Чирападано. Красиво звучит, правда? – У него большие руки? – У всех мужчин большие руки. – Но нельзя сказать, чтобы они были необыкновенно большие? – Я этого не заметила. Единственное, что я могу сказать, так это то, что все ребята из оркестра любят распускать свои руки. – И Майк тоже? – И Майк в том числе. – Она повернулась к нему. – Ну, как я выгляжу? Сколько времени? – Ты выглядишь великолепно, – решил он перейти на «ты». – Сейчас, – Он взглянул на часы, – четверть первого. – Я опаздываю, – спокойно констатировала она. – Я выгляжу достаточно соблазнительно? – Да. – Ну, тогда все в порядке. – Ты знаешь кого-нибудь из мужчин, с которыми Барбара проводила время? Кого-нибудь, с кем она бы захотела скрыться? – Был один парень, который без конца ей звонил. Послушай, мне неудобно, что я втягиваю тебя в эту спешку, но я действительно должна уходить. Может быть, ты мне позвонишь как-нибудь? Ты такой милый. Или, если будешь где-нибудь по соседству, заходи на огонек. Моя сумасбродная соседка приготавливает чудесный кофе. – Пожалуй, я так и сделаю. А что это за парень, который без конца звонил Барбаре? – Не помню, как его звали. Имя похоже на русское или что-то в этом роде. Минуточку, я постараюсь вспомнить. – Она открыла ящик, вынула оттуда черную сумочку, поспешно сунула туда помаду, румяна, мелочь и маленький женский кошелек. – Так, кажется все. Ах, да, адрес я не забыла? – Она минуту подумала. – Андрович, вот как его фамилия. Карл Андрович. Кажется, моряк. Послушай, Коттон, ты мне позвонишь как-нибудь? Ты не женат? – Нет. Ты сказала Андрович? – Да. Карл Андрович. Ну, так ты мне позвонишь? Мне кажется, мы могли бы хорошо провести время. Я не всегда так спешу. – Ну, конечно. Но... – Пошли, пошли. Я должна идти. Если хочешь, можешь остаться, только, когда будешь уходить, захлопни дверь. Она сама запирается. – Нет, я выйду с тобой. – Тебе в центр? – Нет. – Хорошо, тогда мы можем поехать в одном такси. Пошли поскорей. Хочешь, поедем со мной, посмотришь, как я позирую? Нет, лучше не надо, а то я буду стесняться. Пошли. Захлопни дверь. Он закрыл дверь. – Как тебе этот черный туалет? – спросила Марла. – Предполагается, что это новая французская модель. Бюстгальтер практически отсутствует. Цель этих фотографий... – Когда Андрович звонил ей в последний раз? – спросил Хейз. – За несколько дней до того, как она скрылась. Вон такси. Ты умеешь свистеть? – Конечно, но... – Свистни! Хейз свистнул. Они вместе сели в такси. – О, черт, куда же я сунула этот адрес? Минуточку, – обратилась она к шоферу. – Поезжайте пока по направлению к Холл авеню, я сейчас найду адрес. Ты думаешь, что она скрылась вместе с Андровичем? Могло такое быть, Коттон? – Сомневаюсь, Андрович дома. Если только... – Если только, что? – Не знаю. Думаю, мне надо поговорить с Андровичем. – Вот он адрес, – обратилась Марла к шоферу. – 695, Холл-авеню. Поторопитесь, пожалуйста. Я ужасно опаздываю. – Леди, – отозвался шофер, – я никогда не возил пассажиров, которые бы не опаздывали. |
|
|