"Протяни ребятам руку" - читать интересную книгу автора (Макбейн Эд)

Глава 10

Пожилую даму, которая обнаружила вторую руку в мусорном контейнере, звали Коллин[4]Брейди. Ей было шестьдесят четыре года, но во всей ее наружности было что-то юное, что вполне соответствовало данному ей имени, она действительно походила на девушку. Всякий раз, когда упоминается ирландская девушка, в сознании мгновенно возникает образ, созданный частично под влиянием Дня святого Патрика, частично под влиянием «Тихой» Джона Хастона. Рыжеволосая, зеленоглазая девушка, бегущая через вересковое поле, над которым распростерлось пронзительно голубое небо, вздыбленное белоснежными облаками, на губах девушки играет возбужденная улыбка, и вы чувствуете, что девушка даст вам пощечину, если вы осмелитесь к ней прикоснуться. Ирландская девушка – это дитя природы, непокорное, чистое, вечно юное создание, всегда излучающее жизнерадостность.

Именно такой и была Коллин Брейди.

Она принимала Кареллу и Хейза, как будто это были зашедшие к ней с цветами кавалеры. Угостила их чаем и провинциальными, крепкими, как хороший ирландский кофе, шутками. Ее зеленые глаза искрились, а кожа была гладкая и свежая, как у семнадцатилетней девушки. Ее волосы поседели, но не возникало сомнения, что раньше они были рыжие. Она все еще обладала тонкой талией, которую крупный мужчина мог бы обхватить двумя ладонями.

– Я не видела никого, ни души, – говорила она детективам, – это был такой день, когда не очень-то хочется выходить. Ни в холле, ни на лестнице, ни во дворе никого не было. Дождь был такой сильный, что я еще пожалела, что не взяла зонтик. Я поражаюсь, как я не грохнулась без чувств, когда увидела то, что лежало в мусорном контейнере. Еще чаю?

– Нет, спасибо, миссис Брейди. Значит, вы никого не видели?

– Ни души. Жаль, что не могу вам помочь, ведь это же чудовищно, разрезать человека на части. Чудовищно. Вандализм какой-то. – Она помолчала, потягивая чай, глаза на ее узком лице возбужденно сверкали. – А у соседей были? Разговаривали с соседями? Может быть, кто из них видел?

– Мы хотели сперва поговорить с вами, – сказал Хейз.

Она кивнула.

– Вы ирландец, молодой человек?

– Частично.

В ее глазах мелькнула радость. Она едва заметно кивнула, ничего не сказав, но бросила на Хейза оценивающий взгляд молодой девушки, которая знает толк в молодых людях.

– Ну, миссис Брейди, нам надо идти, – сказал Карелла. – Большое спасибо.

– Поговорите все-таки с соседями. Возможно, они видели. Может быть, хоть кто-нибудь видел.

Но никто из них ничего не видел.

Они заходили в каждую квартиру дома, где жила миссис Брейди, а также соседнего дома. Усталые, они поплелись снова, под дождем, в участок. Как только Карелла вошел, Хернандес встретил его известием:

– Стив, полчаса назад звонил какой-то парень из Бюро пропавших без вести. Он спросил Клинга, но когда я сказал, что Клинга нет, он спросил, кто еще занят делом, связанным с рукой, найденной в авиасумке. Ну, я ему сказал, что ты. Он просил, чтобы кто-нибудь из вас, ты или Клинг, позвонили ему.

– Как его звать?

– В блокноте записано. Бартоломео или что-то в этом роде.

Карелла сел за стол и придвинул к себе блокнот. – Ромео Бартольди, – прочел он вслух и набрал телефон Бюро пропавших без вести.

– Здравствуйте. Это Карелла из 87-го участка. Несколько минут назад нам звонил некто Бартольди, сказал, что...

– Бартольди у телефона.

– Привет. В чем дело?

– Как ты сказал, тебя звать?

– Карелла.

– Привет, земляк.

– Обоюдно, – ответил Карелла, улыбаясь. – Так в чем дело?

– Послушай, я знаю, это не мое дело, но мне кое-что пришло в голову.

– Выкладывай.

– Один из ваших парней, Клинг, кажется, был здесь неделю назад и просматривал картотеку. Позже я с ним разговорился, и он рассказал мне, что вы нашли руку в авиасумке. Мужскую руку.

– Все верно. Ну и что?

– Это, конечно, меня не касается. Только он искал возможного кандидата среди пропавших за февраль, да?

– Да.

– Он сказал, что сумка принадлежала компании под названием «КРУГОСВЕТНЫЕ АВИАЛИНИИ», правильно?

– Точно.

– Может быть, здесь нет никакой связи. Тебе решать. Мы тут с моим партнером ищем одну дамочку, которая исчезла три недели назад. Она занималась стриптизом. Приехала к нам из Канзас Сити в январе. Зовут ее Бабблз Сиза. Но это, конечно, не настоящее имя. Ее настоящее имя – Барбара Сезар. Бабблз – сценическая реклама, и очень удачная, поверь мне, Карелла. Она, действительно, пышет жизнью и огнем.

– Ну и какое отношение она может иметь к нашему делу?

– Об ее исчезновении заявил агент Чарльз Тюдор. Это было тринадцатого февраля, накануне Дня Валентина. Сегодня какое число?

– Одиннадцатое.

– Правильно. Значит уже прошло больше трех недель. Мы ее ищем все это время. Поинтересовались ее прошлым, сам знаешь, что делается в таких случаях. В частности, мы узнали, что она прилетела сюда из Канзас Сити.

– Да?

– Об остальном сам можешь догадаться. Она летела самолетом КРУГОСВЕТНЫХ АВИАЛИНИЙ. Возможно, это совпадение, а может быть, куда-нибудь выведет. Я не знаю, но подумал, что вам не мешает об этом знать.

– Да, конечно.

– Я понимаю, что это далекий прицел. Но, может быть, есть какая-то связь.

– Каким классом она летела? – спросил Карелла. – Люксом? Туристическим? Первым?

– Первым классом. Это, кстати, еще один важный момент. Они ведь дают эти сумочки пассажирам первого класса, не так ли?

– Правильно.

– Я понимаю, что это притянутое за уши предположение. Но, возможно, эта дамочка скрылась потому, что укокошила какого-нибудь мальчика? Ведь все-таки рука оказалась в сумке авиакомпании, самолетом которой она летела... – Бартольди помолчал. – Я понимаю, это очень слабая зацепка.

– Мы на мели, не осталось вообще никаких зацепок, – признался Карелла. – Дай адрес Тюдора.

Здание «Крео-билдинг», которое они искали, находилось в оживленной средней части города и воспринималось как оазис покоя.

Оно служило местом встречи для каждого музыканта и артиста Айсолы. По обеим сторонам здания размещались ночное кафе и кинотеатр. Широкий подъезд вел в просторный мраморный холл, роскошь оформления и убранство которого больше бы подошли для собора святого Павла. Верхние этажи, где располагались репетиционные залы, приемные музыкальных издателей, композиторов, агентов и разных клерков, уже не отличались таким бьющим в глаза великолепием. Мужчины и женщины, собравшиеся перед входом в зал и в холле, представляли собой разношерстную публику.

Здесь можно было увидеть ультрасовременных музыкантов с умопомрачающими барабанами, саксофонами и тромбонами, обсуждающих открытие сезона тех или иных оркестров, некоторые из них передавали друг другу сигареты с марихуаной, были здесь и другие, для которых музыка стала религией, и поэтому они не нуждались ни в какой внешней стимуляции. В этой пестрой толпе попадались и длинноволосые любители классической музыки в фетровых шляпах, с футлярами для гоббоя, беседующие о сезоне в Бостоне или Далласе и гадающие, заключит или нет Бернстайн контракт с филармонией. Были здесь и певицы, канарейки и дрозды, на лицах которых играли улыбки, такие же натренированные, как и их голоса, которые, с каким бы оркестром они не пели, входили под своды холла с таким видом, как будто они были королевами голливудского экрана.

Здесь можно было увидеть балерин и исполнительниц современных танцев в коротких черных юбочках, не сковывающих движений, они передвигались по холлу утиной походкой, которая, кажется, является отличительной чертой всех профессиональных танцовщиц, цокая своими высокими шпильками по мраморному полу. Были здесь и женщины, занимающиеся стриптизом, высокие, бледные, кожа которых не знала загара. Они были в темных очках с ярко накрашенными губами. Здесь же были и попыхивающие сигарой издатели, как бы иллюстрирующие собой представление русского человека об американском капиталисте. И здесь же можно было увидеть преуспевающих композиторов, пользующихся популярностью, и по-настоящему преуспевающих композиторов, которые плохо поют и еще хуже играют на рояле, но ведут себя с напористой уверенностью, похожей на дешевую какофонию, которую они производят.

Наверху все репетировали, репетировали с маленькими и большими оркестрами, репетировали с пианино, с барабанами, репетировали танцы, симфонии, импровизированные представления. Единственно, что в этом здании не репетировалось, так это, пожалуй, разговоры, которые происходили в холле или перед входом.

Трудно было решить, была или нет отрепетирована речь Чарльза Тюдора. Его маленькая приемная находилась на восемнадцатом этаже. Две бледные, миловидные, высокие девушки с шляпными коробками сидели у него в приемной. Розовощекая, невысокого роста девушка с плоской грудью сидела за столом в дальнем конце комнаты. Карелла подошел к ней, показал полицейский значок и сказал:

– Мы из полиции. Нам хотелось бы поговорить с мистером Тюдором.

Секретарша окинула изучающим взглядом сперва Хейза, затем Кареллу, Обе сидящие в приемной красотки стали еще бледнее. Та, что была повыше, внезапно встала, подобрала свою коробку и поспешно вышла. Вторая погрузилась в номер «Варьете».

– По какому делу? – спросила секретарша.

– Мы это скажем мистеру Тюдору, – ответил Карелла. – Сообщите, пожалуйста, ему, что мы здесь.

У девушки на лице появилось натянутое выражение, она нажала кнопку на столе и сказала в микрофон:

– Мистер Тюдор, здесь два джентльмена, которые уверяют, что они детективы. Они сказали, что будут говорить об этом с вами, мистер Тюдор. Я не могу отказать. Никогда раньше не встречалась с детективами. Да, они показали мне значок. Хорошо, сэр. – Она выключила микрофон.

– Вам придется немного подождать. У него кто-то есть.

– Спасибо, – поблагодарил Карелла. Они стояли около стола и осматривали маленькую приемную. Вторая девушка сидела неподвижно, уставившись в «Варьете», не осмеливаясь даже перевернуть страницу. Стены комнаты были покрыты черно-белыми фотографиями раздевающихся женщин в вызывающих позах. Каждая фотография была подписана. Большинство подписей начиналось словами: «Чарли, который...» и заканчивалось экзотическими именами типа «Пламя» или «Факел», или Майя, или Эгзота, или Бали. Хейз ходил по комнате, рассматривая фотографии. Девушка с номером «Варьете» в руках следила за ним глазами.

Наконец, тоненьким голоском, который казался необычно тонким в устах такой крупной женщины, она проговорила:

– Это я.

Хейз повернулся:

– Что вы сказали?

– В мехах. Фотография, на которую вы смотрели. Это я.

– О, – выдавил он из себя, не зная, что сказать. И снова посмотрел на фотографию. Повернувшись опять к девушке, он проговорил: – Я вас не узнал в... – Он замолчал и улыбнулся.

Девушка пожала плечами.

– Марла? Это ваше имя? Подпись не очень ясная.

– Да, Марла. На самом деле меня зовут Марли Лу, но мой первый агент переделал его в Марла. Звучит экзотично, правда?

– Да, действительно, – согласился Хейз.

– А как ваше имя?

– Хейз.

– И все?

– Да нет. Меня зовут Коттон. Хейз – фамилия.

Девушка удивленно посмотрела на него. Затем спросила:

– Вы что, тоже стриптизом занимаетесь? – И разразилась смехом. – Простите меня, но вы должны признать, что ваше имя звучит очень экзотично.

– Пожалуй, да, – с улыбкой согласился Хейз.

– У мистера Тюдора какие-нибудь неприятности? – поинтересовалась Марла.

– Нет, – покачал головой Хейз, – никаких неприятностей.

– А зачем же вы хотите его видеть?

– А вы зачем хотите его видеть?

– Чтобы получить ангажемент.

– Желаю удачи.

– Спасибо. Он хороший агент. Он ведет дела многих экзотических танцовщиц. Я уверена, он что-нибудь найдет и для меня.

– Я надеюсь, что найдет, – сказал Хейз.

Девушка кивнула и какое-то время молчала. Она взяла «Варьете», полистала его и положила назад.

– Вы все-таки не сказали мне, зачем хотите видеть мистера Тюдора, – проговорила она. Но в этот момент открылась дверь в кабинет, и оттуда бюстом вперед вышла похожая на статую брюнетка на высоких каблуках, которые делали ее на четыре дюйма выше.

– Большое спасибо, Чарли, – крикнула она, чуть не столкнувшись с Кареллой, которому небрежно бросила: – Извини, милый, – и зацокала из комнаты.

Телефон на столе у секретарши зазвонил. Она подняла трубку.

– Да, мистер Тюдор, – сказала она и положила трубку. – Теперь мистер Тюдор примет вас, – сказала она Карелле.

– Желаю удачи, – сказала Марла вслед идущему к двери Хейзу.

– Спасибо. Вам того же.

– Если мне когда-нибудь понадобится детектив или что-нибудь в этом роде, я позвоню вам, – бросила она ему вдогонку.

– Обязательно звоните, – ответил Хейз и последовал за Кареллой в кабинет. Кабинет тоже был украшен фотографиями экзотических танцовщиц, их было так много, что и Тюдор, и его стол терялись в этом экзотическом изобилии.

Тюдор оказался крупным мужчиной под пятьдесят в темно-коричневом костюме с бледно-золотистым галстуком. У него были коротко подстриженные, густые, черные волосы, седеющие у висков, и черные усы. Он курил сигарету в черно-золотистом мундштуке. Жестом он пригласил вошедших сесть, и на правой руке розовым цветом заиграл бриллиант.

– Как я понял вы – полицейские. Ваш визит имеет какое-нибудь отношение к Барбаре?

– Да, сэр, – ответил Карелла. – Как нам известно, это вы заявили об исчезновении мисс Сезар. Так ведь?

– Совершенно верно, – ответил Тюдор. – Вы должны извинить меня за проявленную бесцеремонность при вашем приходе. Порой полицейские наносят мне визиты, которые не имеют никакого отношения... ну, в общем, по пустякам. Случай с Барбарой – это серьезно.

– Что же это за визиты, мистер Тюдор? – спросил Хейз.

– Ну, по тем или иным причинам где-то закрывают шоу, вам это, конечно, знакомо. А мои девочки в нем участвуют. Полиция сразу почему-то связывает меня с этим скандалом. Но ведь мое дело только найти для девочек работу. Я же не читаю им лекции по правилам поведения. – Тюдор пожал плечами. Его было любопытно слушать, потому что его речь звучала совершенно искусственно. Он говорил с четкостью англичанина, и казалось, что тщательно выбирает слова, прежде чем их произнести. Но сквозь приятную модуляцию голоса и открытые гласные прорывался самый ужасный городской акцент, который Карелле когда-нибудь доводилось слышать. И самое странное было, что он, казалось, совсем не сознавал, что этот акцент сразу же выдает в нем уроженца Айсолы или Калм Пойнта. Самозабвенно, безукоризненно произносил он каждое слово и, казалось, воображал себя членом Палаты Лордов, выступающим с речью перед своими коллегами-лордами.

– Не могу же я отвечать за все действия, которые заблагорассудится совершить моим клиенткам. Хотелось, чтобы полиция это уразумела. Я агент по контрактам, а не хореограф. – Он слабо улыбнулся. – Так что насчет Барбары? Вы что-нибудь узнали?

– Нет, ничего, мистер Тюдор. Мы надеялись, что от вас сможем получить о ней дополнительные сведения.

– О?!

Тюдор обронил только это короткое восклицание, но в нем ясно улавливалось разочарование, которое затем отразилось и на лице.

– Нам очень жаль, что возбудили в вас неоправданные надежды, мистер Тюдор, – произнес Карелла.

– Да нет, ничего. Просто...

– Эта девушка для вас много значила?

– Да. – Он кивнул. – Да.

– В деловом отношении? – поинтересовался Хейз.

– В деловом? – Тюдор покачал головой. – Нет. Только не в деловом. Я имел дело с лучшими танцовщицами. И сейчас имею дело с гораздо лучшими. Та малышка, которая только что вышла, ее зовут Пейван, приехала сюда из Фриско в июле прошлого года и уже, можно сказать, свела с ума весь город. Великолепна. Потрясающе великолепна, а ей ведь только двадцать, не поверите. У этой девочки блестящее будущее. Барбара была уже не ребенок, знаете ли.

– Сколько ей?

– Тридцать четыре. Конечно, есть исполнительницы экзотических танцев, которые продолжают выступать, пока им не стукнет пятьдесят. Я не знаю других артистов или даже других женщин, которые бы так занимались своим телом, как исполнительницы экзотических танцев. Наверно, это можно объяснить чем-то вроде нарциссова комплекса. А возможно, причина не так глубока. Просто они знают, что в их телах заключается их благосостояние. Поэтому они о них очень заботятся. У Барбары, хотя ей было тридцать четыре года, было... – Он прервал себя. – Простите. Я должен избавиться от привычки говорить о ней в прошлом. Просто, когда человек уходит, исчезает, о нем думаешь как об ушедшем, а язык выдает сокровенное. Прошу прощения.

– Следует ли вас понимать так, что в ваших взаимоотношениях с мисс Сезар было нечто большее, чем деловой контакт?

– Большее?

– Да. Может, между вами...

– Я люблю ее, – его слова прозвучали очень откровенно и просто.

– Понятно, – произнес Карелла.

– Да. – Тюдор долго молчал. – Я люблю ее. Я все еще люблю ее. Я должен это помнить. Я обязан помнить, что я все еще люблю ее и что она все еще здесь.

– Здесь?

– Да. Здесь. Где-то. В этом городе. Она все еще здесь. – Тюдор кивнул. – С ней ничего не случилось. Она все та же Барбара, смеющаяся, очаровательная... – Он, казалось, остановил себя. – Вы видели ее фотографии, джентльмены?

– Нет, – ответил Карелла.

– Я думаю, у меня найдется несколько. Как вы думаете, они вам могут помочь?

– Да, пожалуй.

– Я уже дал несколько фотографий в Бюро пропавших без вести. Вы не оттуда?

– Нет.

– Я так и подумал. Тогда, почему вас интересует Барбара?

– Мы действуем в качестве консультантов, – солгал Карелла.

– Понятно. – Тюдор поднялся. Стоя, он казался выше, более шести футов ростом. Собранной, грациозной походкой он подошел к картотеке, стоящей в одном из углов комнаты. – Мне думается, здесь есть несколько фотографий, – проговорил он. – Я обычно заказываю фотографии, как только организую для претендентки контракт. Я сделал довольно много фотографий Барбары, когда она впервые пришла ко мне.

– Когда это было, мистер Тюдор?

Тюдор не поднимал головы от картотеки. Пока он говорил, его руки быстро перебирали подшивки.

– В январе. Она приехала сюда из Канзас-Сити. Какой-то ее приятель по шоу рекомендовал ей меня. Я был первым, с кем она встретилась в этом городе.

– Вы были первым, к кому она пришла, так, мистер Тюдор?

– Прямо с аэропорта. Я помог ей устроиться. Я влюбился в нее с первого взгляда.

– Прямо из аэропорта? – переспросил Карелла.

– Что? Да. Вот фотография. – Он оставил подшивки, подошел к столу и выложил несколько глянцевых фотографий. – Это Барбара, джентльмены. Бабблз Сиза. Красива, не правда ли?

Карелла не взглянул на фотографии.

– Вы говорите, она приехала к вам прямо из аэропорта?

– Да. Большинство этих фотографий...

– У нее с собой был багаж?

– Багаж? Да. Полагаю был, а что?

– Какой багаж?

– Чемодан, кажется. Большой чемодан.

– Что еще?

– Я не помню.

– А с ней не было маленькой голубой дорожной сумочки? – спросил Хейз.

На какое-то время Тюдор задумался:

– Да. Кажется была. Одна из тех маленьких сумочек, которые вручают своим пассажирам авиалинии. Да. Была.

– Кругосветные Авиалинии, мистер Тюдор?

– Я не помню. Но у меня впечатление, что это была Пан Американ.

Карелла кивнул и взял фотографии. Женщина по имени Барбара, Бабблз Сиза, не выглядела на тридцать четыре, по крайней мере, на фотографии. С фотографии смотрела ясноглазая, улыбающаяся брюнетка, небрежно задрапированная во что-то похожее на рыбацкие сети. Сеть скрывала мало что из ее прелестей. А прелестей у нее было в избытке. И все эти совершенства усиливал тот дразнящий взгляд, который появляется на лицах всех экзотических танцовщиц, когда они срывают с себя последнюю прикрывающую их вещь и предстают перед зрителями совершенно обнаженными. Со всех фотографий Бабблз Сиза своим взглядом провоцировала на любое безрассудство. Внимательно изучив фотографии, Карелла подумал, что это был тот самый взгляд, которым Ева испепелила бедного Адама, заставив его вкусить запретный плод. Взгляд был откровенен и мог означать только одно, и хотя Карелла ясно сознавал, что этот взгляд был наигран и является одним из средств профессионализма танцовщицы, он чувствовал, как его руки покрываются испариной, когда смотрел на фотографию.

– Она хорошенькая, – сказал он, не выражая того, что чувствовал.

– Фотографии не передают всей ее прелести, – проговорил Тюдор. – У нее кожа, как персик... и от нее исходят вибрации, которые можно почувствовать, только зная ее. Да, джентльмены, есть женщины, которые вибрируют, и Барбара – одна из них.

– Вы сказали, что помогли ей устроиться, мистер Тюдор. Что конкретно вы сделали?

– Для начала устроил ее в отель. Пока она не подыскала собственную квартирку. Снабдил ее деньгами. Регулярно наведывался к ней. И, наконец, нашел ей хорошую работу.

– Где?

– В «Короле и Королеве». Это отличный клуб.

– Где это, мистер Тюдор?

– В центре, в Квартале. Я устраивал к ним несколько стоящих девочек. Пейван начинала там, когда приехала из Фриско. Но, конечно, у Пейван высокий класс. И мне очень быстро удалось перевести ее оттуда. Сейчас она работает на Стрите. Заведение под названием «Нитка жемчуга». Слышали?

– Название знакомое, – заметил Карелла. – Мисс Сиза, по вашему мнению, не высший класс, так?

– Нет. Не плоха, но не высший класс.

– Несмотря на эти... вибрации?

– Вибрации – это свойства ее личности. Иногда они проявляются на сцене, иногда – нет. Поверьте мне, если бы Барбаре удавалось вкладывать этот внутренний огонь в сценическую игру, она была бы непревзойденной, непревзойденной. Никто с ней не сравнился бы. Цыганки Роза Ли, Маджи Харт, Зорита, Лили Сант Сир – не то. Это говорю вам я. Барбара затмила бы их всех. Но нет. – Он отрицательно покачал головой. – Она была танцовщицей второго сорта. На сцене было только великолепное тело и, конечно, этот с ума сводящий взгляд, без которого не обходится ни одна экзотическая танцовщица. Но не было того внутреннего огня, тех вибраций, той... жизненной силы, называйте это как хотите. Все это появлялось, когда вы узнавали ее. Вы понимаете, в чем разница?

– Она работала в «Короле и Королеве», когда исчезла?

– Она не явилась на шоу двенадцатого февраля. Владелец клуба доложил об этом мне, ее агенту, и я позвонил к ней на квартиру. Она жила вместе с двумя другими девочками. Та, которая ответила на мой звонок, сказала, что не видела ее с утра. Мной овладело беспокойство, и я начал ее искать. Вы знаете, джентльмены, город наш велик.

– Да.

– На следующее утро, тринадцатого, я позвонил в полицию. – Тюдор замолчал. Он перевел взгляд с детективов за окно, где дождевые капли монотонно стекали по красному кирпичу здания. – Я купил ей на День святого Валентина ожерелье. – Он покачал головой. – И вот ее нет.

– Какое ожерелье, мистер Тюдор?

– Ожерелье из рубинов. Вы знаете, у нее черные волосы, очень черные и темно-карие глаза. Я подумал, что рубины... Я подумал, что огонь рубинов... – Он опять замолчал. – Но ведь ее нет, не так ли?

– Кто является владельцем «Короля и Королевы», мистер Тюдор?

– Человек по имени Рэнди Симс. Его полное имя Рэндольф, кажется, но все зовут его Рэнди. Он управляет первоклассным заведением. Вы думаете зайти к нему?

– Да. Возможно, он нам чем-нибудь сможет помочь.

– Найдите ее, пожалуйста. Ради Бога найдите ее.