"История любовная" - читать интересную книгу автора (Шмелев Иван Сергеевич)XIXЭто была любимая моя часовня. Несешь единицу или двойку, станешь перед иконой и горячо помолишься. Я знал наизусть молитву, написанную под образом. «Заступнице усердная, Мати Господа Вышняго…» И в этот раз я остановился помолиться. На душе было тяжело, тревожно: грехи, экзамены… Я горячо молился – и вдруг услышал: – Не оборачивайтесь и не обращайте внимания… Это был чудный голос, – Это вы… бросили мне письмо?… У меня онемел язык. Кажется, и – Я вам отвечу… Куда писать?… – Я… напишу вам… – прошептал я растерянно. – Не оборачивайтесь… нас знают. Когда я обернулся, она уже переходила улицу. Я видел волны ее волос, пышный, изящный стан, стянутый синей кофточкой, и что-то розовое на шее. Уже синяя шапочка-беретик придавала ей бойкий вид. Можно было подумать, что это гимназистка. Я шел, как пьяный, очутился в каком-то переулке. Хочет ответить мне… подошла Не хотела скомпрометировать, шепнула. Может быть, ее тронуло, как я молился? Может быть, это… перст судьбы… Владычица… Видела один раз, через щель забора, и Я понесся, как сумасшедший, к Женьке. Мчались и пели мысли, складывались экспромтом… Ворвавшись к Женьке, – он хлебал что-то торопливо, – я дико крикнул: – Слушай!… – И врешь, – сказал Женька, дохлебывая. – А тебя, кажется, не допустят. «Штучкин» сказал… не успеет поправиться – на солонину! – Чепуха, – сказал я лихо. – А знаешь… только, ради Бога, никому… Я начинаю чувствовать, что такое полюбить женщину!… – Ого!… – усмехнулся он, перекосив рот. – Купи ей под-солнушков. – У тебя только гадости! Пусть она не совсем образованная… – Знаю, не хвастай. Образованную увлеки… вот! А с горничными не считается. Так я и ожидал, что скажет, и подосадовал на себя. – Может быть, и увлек уже! – вызывающе сказал я. – Ну, а Он втянул подбородок в грудь, так что образовались складочки, и внушительно пробасил: – Она была занята… на практике! – Вовсе и не была на практике, а у них были гости! – И нельзя было отлучиться! – И за ней ухаживает чернобородый студент! – Ничего не значит! Я не требую иде-альности! «Мне все р-равно, мне все-о… рравно!» – деланно пропел он. Но это больно его задело: он стал потягивать себя за нос. – Женька, – не удержался я, – я должен тебе открыться. Я… тоже написал – Ты?… – вымолвил он презрительно. – Я, кажется, тоже имею право высказывать свои чувства! Он пробасил «полковником»: – Мо-ло-ко-сос-маль-чи-шка! Меня захлестнуло вихрем. Чудесная встреча у часовни!… – Во-первых, они соседи и… – Ффф… – презрительно сделал он губами, но по натянувшемуся лицу его я понял, что он ревнует. – И… я вовсе не виноват, что две женщины мною интересуются!… – Дульцинея с тряпкой, и… – кто?… – Это уж мое дело! И я написал свое, а не сдирал у Пушкина! Пусть она сама решит, Он презрительно выпятил кадык и фыркнул: – Ду-рак! Я чуть не крикнул ему: «А над твоим письмом издевались все вместе с нею!» |
||
|