"Слепой прыжок" - читать интересную книгу автора (Балашов Павел)

Глава 12

Транспорт, который вез на Светлую пять тысяч восемьсот колонистов, представлял собой гигантский муравейник. Или гигантский плацкартный вагон, что тоже могло описать его достаточно точно — поскольку люди в нем, в подавляющем большинстве, находились в состоянии криогенного сна, заняв положенные им ячейки. Собственно, а чего ожидать от колониального транспорта? Не «Ковчег», конечно, но отличие только в том, что не баржа межзвездная. По прилете в пункт назначения транспорт тоже разбирали на стройматериалы и иже с ними, но оставался замечательный отсек, который во время перелета играл роль рубки, а после перелета и демонтажа с шасси всех ячеек и груза становился обычным грузовым звездолетом, не особо большим, но достаточно вместительным, чтобы обеспечить колонии возможность доставлять куда-то грузы. Или откуда-то, как пойдет.

Помимо этого, в трюме у транспорта покоилась небольшая межзвездная яхта, на которой приемная комиссия Эствей Инк собиралась вернуться домой, в Солнечную. А сами члены комиссии точно так же спали в ячейках. Не спала только ходовая вахта, которая на данный момент уже почти четыре часа вела транспорт в режиме торможения по направлению к гиперпространственному маяку в системе Неккар-Мерез. Собственно, транспорт уже находился в этой системе, но пока на самых ее границах. Ведь межзвездные перелеты для каждого типа кораблей выглядят по-разному, что логично. Скоростные яхты или военные корабли небольшого размера вполне способны разогнаться до скорости, необходимой при гиперпереходе, на достаточно коротком участке. Или вообще — пролезть в специальный гейт-туннель, которых по Солнечной и ближайшим окрестностям настроено немало. Большие транспорты, типа колониальных, вынуждены разгоняться долго, а потом очень долго оттормаживаться, поэтому и гиперпереходы у них осуществляются, как правило, за границей орбиты крайней планеты звездной системы. Получив сигнал маяка туннеля по Дальней Связи, экипаж транспорта рассчитывает прыжок и начинает разгон, в котором конечной точкой является выход из гипера в системе, где маяк установлен. Разгон — прыжок — выход — установление точных координат маяка и дистанции до пункта назначения — торможение по сложной траектории. Вот так летают транспорты, линкоры, гигантские суда-заводы и прочая крупная птица. Для фрегатов, крейсеров, почтовиков, лайнеров — все гораздо проще, если пролезаешь в гейт — то пролезай, конечной точкой прыжка будет второй гейт, который откроет для тебя маяк. Если же не пролезаешь — то почти как транспорт, разгоняйся да прыгай на координаты маяка. Только оставь себе запас на торможение, а то вдруг маяк прямо около планеты висеть будет?

Вот именно поэтому транспорт «Сирано де Бержерак», который вез на планету Светлая колонистов и комиссию, тормозил уже двенадцать часов, выбрасывая в пространство каждую секунду тераджоули энергии из носовых дюз, гася чудовищную скорость выхода из гипертуннеля. И тормозить ему предстояло еще тридцать шесть часов. Девять вахт, иначе говоря, поскольку издревле больше четырех часов никто на вахте не стоял — внимание рассеивается, человек устает. И пусть сейчас больше работа для автопилота бортового компьютера, курс задан, но ходовая вахта — пилот, навигатор, механик и артиллерист, все равно находилась в рубке. Да, и артиллерист тоже — поскольку метеоритом в бочину уж очень не хотелось. Причем, что характерно, никому и никогда. Вот и дежурит комендор в рубке, наблюдая унылую картину «кругом пустота», вполглаза под конец вахты глядя на экран локатора, ибо все крупные кометы и метеориты уже замечены, размечены и посчитаны, но мало ли — вдруг какая мелочовка попадется. Тоже неохота дело иметь, знаете ли. Но, как правило, артиллерист — довольно халявная должность на вахте в транспорте.

А на планете, являющейся финишем для транспорта «Сирано де Бержерак», как раз около космодрома, на который транспорту предстояло опуститься, в рубке ретранслятора сидел созданный. В очередной раз продумывая вероятный разговор с личным составом экспедиции, из которой он уже успел убить двоих. Не питая лишних иллюзий по поводу склонности людей к переговорам с врагом, он, тем не менее, полагал, что без переговоров ситуация вообще будет тупиковой. Но это не помогало осознать, что же сказать им, чтобы стрелять начали не сразу, а хотя бы после посадки эсминца на космодром…

Когда Ревель сообщил, что с планеты пришел вызов на связь, и адресован он капитану, Макс как раз прикидывал, с какой точки начать бомбардировку Светлой, чтобы нанести минимальный ущерб планете и максимально вероятно зацепить тварь. Не верил капитан, что тварь внемлет голосу разума и сдастся добровольно. То есть он сам, будь он на месте твари, точно бы не сдался при таких накатах, как гауссом по скальнику. Услышав сообщение Ревеля, Заславский пролил на себя кофе, который прихлебывал из немаленькой кружки, а вскочив — опрокинул личный терминал прямо в образовавшуюся на полу кофейную лужу. Неожиданное, надо признаться, известие поступило.

— Ревель, ты можешь определить, откуда идет сигнал?

— Нет, капитан. Могу только сообщить, что он передан при помощи базового ретранслятора.

— Сука, добрался-таки до базы… Ладно. Он на связи?

— Так точно, капитан. Переключить на ваш канал?

— Голосовой прием — только от меня. Трансляцию разговора обеспечить для старпома, стармеха и для штурмовика. Вести постоянную запись!

— Есть, капитан, переключаю, — ИскИн сказал это сухо, исполнительным тоном.

— Здесь капитан Заславский, командующий эсминцем и группой колониальной подготовки. Кто на связи?

— Можете называть меня созданным, капитан Заславский. Я тот, кто убил ваших людей. Тот, кого вы разморозили и реанимировали. Тот, кто предпринимал попытки захвата вашего эсминца.

— Тварь, значит… И чего тебе нужно от меня, «созданный»? — В голосе Макса было столько ядовитого сарказма, что некоторые из породистых ядоносов, навроде тарантулов или скорпионов, могли бы позавидовать.

— Для начала я хочу обсудить с вами сложившуюся ситуацию, — спокойно ответил биоробот.

— А чего тут обсуждать? Выходишь из своего укрытия, поднимаешь руки вверх, предварительно бросив оружие, и, оставаясь видимым, идешь к охранным киберам. Процедура ареста сдающегося в них прописана. А после этого я так уж и быть подумаю над сложившейся ситуацией. И над тем, что с тобой делать, — Макс никогда не был силен в дипломатии, если она не сопровождалась мегатонными ударами.

— Не думаю, капитан, что эта идея мне нравится. Как и у вас, у меня есть своя цель. И предлагаю вам обсудить, как мы оба можем добиться своего.

— Да ну? Цель у тебя есть? И кто на этот раз? Мой зам или, может быть, наш старший техник? Или сразу я?

— Нет, капитан. Моя цель не включает в себя полное уничтожение вашей группы. Я бы даже сказал вам, что сожалею о том, что ваши люди прекратили свое существование, но мне неизвестны эмоции сожаления по отношению к другой расе, — созданный был предельно откровенен, но, сам того не зная, он только что подписал себе приговор.

После заявления о «другой расе» и отсутствии эмоций в их адрес ни Макс, ни Отто, ни Урмас, ни Леон не отпустили бы его живым — такого никто из людей не прощал.

— А что же тогда включает в себя твоя цель? — поинтересовался Заславский, который огромным усилием подавил в себе ярость, возникшую после фразы лестианина.

— Я, капитан, как и вы, хочу всего лишь вернуться к себе домой. Моя миссия окончена еще пятьдесят три ваших года назад, и мне надо вернуться. Но мой корабль остался на другом конце Галактики еще до того, как я попал на борт того корабля, который вы нашли на планете. Так что наши цели во многом схожи, капитан Заславский. Вы хотите от меня избавиться, так как я представляю для вас угрозу, а я хочу улететь от вас, так как обязан вернуться домой и доложить о выполнении миссии.

— И что ты хочешь от меня, «созданный», а? Кстати, почему «созданный»? Почему не высранный, например? Или не собранный?

— Ваш вопрос интересен. Я не являюсь естественным представителем своей расы, я синтетический организм, оснащенный многими дополнительными функциями. В частности, в меня встроено очень мощное взрывное устройство, которое срабатывает в тот момент, когда погибает мой мозг. Или — по моему приказу. Это я сообщаю вам для того, чтобы избавить вас, капитан, от соблазна меня убить, — поскольку в таком случае вся ваша база окажется уничтожена взрывом. Да, вы правильно догадались, я на вашей базе, но не пытайтесь меня убить, капитан Заславский. Это кончится плохо прежде всего для вас.

— Ты много на себя берешь, высранный, унесешь ли? Это я к тому, что действия в твой адрес я предприму ровно те, которые сочту нужными. И не пытайся мне ничего диктовать, синтезированный организм. Пока я не услышал от тебя ничего существенного, один бред про твою миссию, — «Святоша» начал заводиться, и заводиться не по-детски. Услышав от лестианина, что он на базе, Макс первым делом навел маркер бомбометателя на собственную базу и теперь раздумывал, что сказать комиссии. Ведь если разбомбить построенную с таким трудом колонию — то дорог две. Психушка или тюрьма, выбор невелик. И показания экипажа ничего не изменят, на худой край — будет отличная компания при отбывании наказания…

— Нет, капитан, я не беру на себя ничего. Я хочу предложить вам выход, который устроит и вас, и меня.

— Ну-ну, попробуй-ка! — В голосе Заславского появились нотки заинтересованности, но на самом деле это было больше удивление от такой наглости «созданного».

— Вы отдаете мне корабль. Я улетаю. При этом я разминирую базу, чтобы вы могли спокойно дождаться своих колонистов. Да, я тут подготовился к разговору с вами, база заминирована. Вы можете, конечно, не обращать внимания на такие досадные мелочи, но это обеспечивает мне достаточную гарантию моей безопасности.

— Да ты юморист, высерыш. Ну-ка, расскажи-ка мне, что мне должно помешать снизиться и нанести по базе превентивный ракетно-бомбовый удар? От тебя меня это избавит с гарантией. Системой ПВО и ПРО база не оборудована, так что я могу не волноваться касательно нанесения удара. Ты погибнешь вместе с базой, высерыш, моя проблема будет решена.

— Мне не кажется, капитан Заславский, что вы этого хотите. Если бы это было приемлемым для вас решением проблемы — я полагаю, что уже не разговаривал бы с вами, а разлетался на атомы под воздействием вашего оружия, — созданный не отличался чувством юмора, но в логике ему было не отказать, равно как и в умении делать выводы.

— Допустим. Но ты меня пока не убедил. Давай-ка ответь мне на несколько вопросов для начала. Как называется твоя раса?

— Я не принадлежу ни к какой расе, капитан, я созданный.

— Да хоть высранный, как и было сказано. Как называются те, кто тебя создал?

— Мир, в котором я был создан, называется Леста.

— То есть ты — созданный лестианин?

— Я не лестианин, я созданный. Лестиане — Рожденные, а я — созданный.

— Да хоть высранный, как и было уже сказано, — Заславского начинал раздражать поучительный тон, который биоробот выбрал для разговора.

— Я не понимаю значения этого слова, но ваша интонация, капитан Заславский, подсказывает мне, что вы пытаетесь вывести меня из состояния психического равновесия. Это бессмысленно, поскольку я не испытываю эмоций во время разговора. У вас остались еще вопросы? Или начнем договариваться о процедуре передачи корабля?

— Не гони волну, созданный. Где находится Леста?

— Капитан, неужели я произвожу впечатление настолько неполноценного в интеллектуальном плане? Вы бы ответили мне на вопрос, где находится ваша родная планета?

— Вопросы задаю я. Следующий вопрос — с чего я должен тебе верить, что ты разминируешь базу?

— Когда я буду за пределами досягаемости вашего оружия, капитан, я сообщу, где находится заряд и как его извлечь. Заметьте, что у меня тоже нет никакой гарантии того, что вы отдадите мне корабль не заминированным. И вам, и мне, капитан, придется просто довериться той информации, которую мы с вами получаем в разговоре.

В этот момент в рубку влетел Отто, запыхавшийся, с вытаращенными глазами, активно размахивающий руками и явно старающийся привлечь внимание капитана.

— Слушай сюда, созданный, — Макс решил взять некую паузу, — я с тобой свяжусь, когда буду готов продолжать разговор. Вызову тебя на этой же волне. А пока — конец связи.

— Хорошо, капитан Заславский. Только не делайте ничего, о чем потом пожалеете, — связь оборвалась с характерным щелчком, Ревель принудительно разорвал соединение.

— Макс!!! Что за херня, Макс!!! Ты собираешься договариваться с этой гнидой?!! — Лемке был не просто удивлен, он был в полном раздрае.

— Отто, ты меня первый день знаешь, что ли? Мне надо получить от него максимум информации, перед тем как его придется стереть в атомарную пыль. Кроме того, это не я вышел с ним на связь, это он спалился, что сидит на базе.

— Капитан, разрешите? — Ревель решил принять участие в разговоре.

— Да, слушаю, Отто, подожди секунду.

— Капитан, как мне кажется, я не готов лететь с ним на его планету. Учитывайте это, пожалуйста, при принятии решения.

— Ревель, долбаный ты кусок ржавчины, ты за кого меня держишь? Отто, тебя это тоже касается! Так, Ревель, связь по кораблю мне на микрофон!

— Выполнено.

— Урмас и Леон, жду вас в рубке. Срочно. Выполнять по получении. Повторяю — Урмас и Леон, жду вас в рубке, выполнять по получении. Конец сообщения. Спасибо, Ревель, — Заславский взял себя в руки и решил, что ругаться и что-то объяснять каждому по отдельности — слишком непродуктивная трата времени. Надо говорить один раз и со всеми.

Не успела секундная стрелка на старомодном циферблате часов над капитанским местом пробежать и целого круга, как с перерывом в несколько мгновений открылись обе двери в рубку, и с разных сторон ввалились мастер-техник и штурмовик. Вид у личного состава был изрядно запыхавшийся, видимо, бежали со всех ног.

— Итак, раз все члены экипажа здесь, — начал Макс несколько официальным тоном, — то я не вижу причины дольше откладывать совещание. Господа, вы все слышали. Тварь вышла на связь, требует выдать корабль, чтобы улететь домой. Утверждает, что заминировал базу. Обещает в случае попытки его уничтожения самоподорваться, да так, что от базы ничего не останется. Но при этом обещает, если ему отдадут корабль, улететь и сообщить, где заряд и как разминировать. В силу этого хочу сообщить вам всем следующее — я не собираюсь идти у него на поводу. Hren emu ро wsey roje, а не транспорт до дому, вот что я думаю. Кто не знает русского языка — перевожу, ничего он не получит. А если и получит — то так, что унести не сможет. Возражения или комментарии желаю услышать по порядку. Ревель?

— Я уже говорил, но повторю. Не хочу лететь с ним на его планету. Пусть справляется с эсминцем без меня, если вы решите отдать корабль. Как меня демонтировать из корабля — я подскажу Леону. Все.

— Спасибо, Ревель. Урмас Дирк?

— Капитан, я в шоке, если честно. О чем с ним разговаривать? Инсценировать передачу корабля и пристрелить гадину, что мы, сами базу не разминируем? Не верю. Я сказал.

— Спасибо, Урмас. Леон Аскеров?

— Согласен с Урмасом во всем, принимать его условия — это для нас позор, капитан. Пристрелить тварь, базу разминируем сами. Лично все уголки осмотрю, да и не так их там много! — Леон не декларировал, в отличие от штурмовика, шоковое состояние, но, судя по всему, здравый смысл изрядно прятался под энтузиазмом. И Макс не взялся бы осудить Аскерова.

— Спасибо, Леон. Отто Лемке?

— Капитан, мне вот так сразу сложно сказать. Но в одном я согласен с предыдущими высказываниями — принимать его условия нельзя. Если не сможем навязать ему свои — то надо или бомбить базу, или действительно думать, как его уничтожить. Я закончил, спасибо.

— Итак, трогательное единодушие наблюдается у нас в экипаже. Тогда, господа, позвольте мне на правах капитана огласить некую информацию. На борту у нас творится воплощение доктрины демократического централизма — в смысле мы тут все посоветовались, и я решил… А решил я следующее. Леон и Урмас Дирк — вы сейчас сядете в разведбот и спуститесь вниз. Долетите до базы, но шифт не включать, чтоб не ревел на всю округу. Леон, сможешь посадить разведбот на маршевом?

— Так точно, капитан!

— Вот и отлично. Сядешь километра за два до базы, а подлетать лучше всего вдоль трассы к морю, там и с посадкой проблем нет. Когда приземлитесь — достаешь терминал, включаешься в сеть базы при помощи ретрансляционной вышки. Мне надо знать, во-первых, где находится тварь, а во-вторых, что творится на базе. Если он что-то где-то заложил, то система видеонаблюдения должна была это заметить. Но: самому не искать. Просто — копируешь записи видеоконтроля и сливаешь их себе на терминал. Если получится — терминал подсоединяешь к станции связи на разведботе и файлы сливаешь нам сюда. Опять же, если получится — подключаешься к телеметрии и скидываешь контроль сначала на себя, а потом сюда. Понятно?

— Так точно, капитан!

— Урмас, за тобой силовая поддержка и, если что, — прикрытие. Но не геройствовать, понятно?

— Так точно, капитан! — рявкнул Дирк.

— Все, совещание окончено! Отто, ты, кстати, тоже не скучай. Надо под каким-либо предлогом навестить Елену и сделать так, чтобы мадемуазель Реньи проспала минимум сутки. Сможешь?

— Не вопрос, я все-таки врач. Да и на корабле я старший помощник, что дает некоторые вольности, — Лемке улыбнулся. — Не думаю, Макс, что с Еленой будут проблемы.

— Вот и славно. А я тут пока попробую все-таки разобраться с некоторыми другими задачами… За работу, господа!

Леон и Дирк развернулись и бодрым шагом дернули по направлению к палубе, на которой уютно устроилась «Бритва», Отто вдумчиво посмотрел на Макса, как будто желая ему еще что-то сказать, но промолчал. Просто отправился к себе в каюту, чтобы взять медицинский саквояж. В лекарства, находившиеся на борту эсминца, Лемке попросту не верил, поскольку за полвека испортиться могло вообще все что угодно. Тем более что энергообеспечение было благополучно до последнего времени подано только на криобоксы и систему бортового компа, а холодильник с лекарствами в приоритеты не входил.

В чемодане у себя Отто подобрал мощный транквилизатор с побочным снотворным эффектом, взял две шприц-ампулы и направился в гости к Елене Реньи. Дойдя до ее каюты, он вежливо постучался и вошел только тогда, когда получил разрешение. Елена сидела на кровати с ногами, прижав их к груди, обхватив голени руками и положив подбородок на колени. «Поза напряженного ожидания» — вспомнилось Лемке из курса эмоциопластики, который он внимательно изучал когда-то.

— Елена, как вы себя чувствуете? — начал Лемке.

— Скажите, Отто, вы его уже убили?

— Кого? — оторопел старший помощник «Ревеля».

— Ну, этого, который вырезал экипаж корабля полвека назад.

— Еще нет, Елена, но это дело техники. Ему недолго осталось, честное слово, можете не беспокоиться, — Отто решил было, что Реньи напугана. Но он ошибался…

— Зачем вы хотите его убить, Лемке? Вы все? Макс как с цепи сорвался, Леон, который вообще никого, кроме себя, не любит, ну с Дирком все понятно, он мстит, а вы, Отто? Что он сделал лично вам? Неужели вы не можете понять, что ему страшно? Он и тогда не хотел никого убивать, наверное, просто на борт того судна они явились злые, бряцая оружием, стреляя в каждую тень… Неужели непонятно, Отто, он же просто защищался! Почему вы все, которые кричат о том, что защищают, норовите только убивать? Где ваша защита для Ци Лань и для Кая? Почему вы их не защитили, болван вы немецкий! — Она подняла на Лемке заплаканные глаза, и тот догадался, что перед ним самая натуральная истерика. А стало быть, транквилизаторы будут более чем к месту.

— Елена, поймите бога ради, мы не хотели его убивать. Более того, если бы он сам не начал вести себя агрессивно по отношению к нам, вполне вероятно, что с ним начали бы нормально сотрудничать, он же с другой планеты, другая цивилизация…

— Вот именно, другая цивилизация! Другой мир, другая система ценностей, другая этика, а вы все на него ополчились! Да вы хоть понимаете, что такое убийство, Лемке? Черта с два вы понимаете, отставной болван! Вы хотя бы можете себе представить, что это такое — убийство? Да вы, когда оружие берете, становитесь просто придатком к нему! И не можете видеть людей на другой стороне прицела! Ни хрена вы не можете, чертов идиот! И капитан ваш идиот, и техник ваш идиот! Ненавижу вас всех! Ненавижу!!! — И Реньи, схватив с кровати подушку, запустила ее в Лемке.

Отто легко отбил метательный снаряд, быстрым движением оказался рядом с Еленой, ловко ее зафиксировал, достал шприц-ампулу и вкатил три кубика лекарства со сложнопроизносимым названием женщине в шею, благо препарат позволял как подкожное и внутримышечное, так и внутривенное введение. Выждав с полминуты примерно, Отто отпустил Елену, но та уже не сопротивлялась и не дергалась, погрузилась в глубокий препаратный сон, сон изрядно уставшего и измученного сознания. Лемке аккуратно положил ее на спину на кровати, расстегнул на ней воротник комбинезона, чтобы легче дышалось, и вышел из каюты. Теперь он был свято уверен в том, что Реньи проспит как минимум сутки, а то и более. И замечательно, поскольку не будет мешаться под ногами, да и нервы в порядок хоть чуть-чуть придут. А то на кой на борту корабля во время специальной операции баба в истерике? Впрочем, операция операцией, а у Елены, видимо, серьезные проблемы с психикой. Как ее пропустили врачи в комиссии по отбору кандидатов в планетарную группу — непонятно. Впрочем, с Ци Лань все тоже было непонятно, но как-то же она с ее никаким индексом социализации в экспедицию попала? Да, ну и дела… Отто задрал голову к потолку и негромко позвал:

— Ревель?

— Слушаю, господин старший помощник.

— Не надо так официально. Скажи-ка мне, в каюте Елены видеофиксация велась??

— Так точно.

— Восхитительно! Тогда помоги мне немного. Запись последних событий в каюте Елены Реньи, начиная с момента моего появления у нее, в отдельный файл и капитану на терминал. Сделаешь?

— Так точно, Отто, сделаю.

— Спасибо, Ревель. Пока все.

— Понял, — и динамик, из которого был слышен голос ИскИна, затих.

Отто кивнул головой, словно сам себе что-то подтверждая, и пошел обратно в рубку. Ему предстоял серьезный разговор с Максом. Но на полпути он остановился, задумался и настроил на своем коммуникаторе частоту связи с экипажем разведбота.

— Леон, Урмас, ответьте Лемке. Леон, Урмас, здесь Отто, отвечайте, — но никто не отзывался, поскольку плотность атмосферы Светлой не позволяла общаться при помощи стандартных коммуникаторов на такой дистанции. Отто оставил попытки вызвать друзей и все-таки продолжил свой путь по блестящему пластиком и нержавеющими сплавами коридору в рубку.

Макс в рубке сидел в кресле капитана, своем законном, и сосредоточенно смотрел на терминал. То ли его что-то грызло, то ли он пытался что-то обдумать, но на вошедшего первого помощника он внимания не обратил. Во всяком случае, до тех пор, пока Отто демонстративно не покашлял у него над ухом, привлекая к себе внимание.

— Да, что случилось? — Макс явно был где-то «не здесь».

— Макс, тебе на терминал две минуты назад должен был упасть видеофайл. Это хроника из каюты Елены.

— Не обращал внимания, и что там?

— Давай ты сначала его посмотришь, а потом поговорим. Хорошо? — Лемке не спешил, предпочитал дать Заславскому возможность самому все увидеть.

— Хорошо, сейчас посмотрю. Это правда настолько важно и срочно? — Иногда Заславский умел быть потрясающе неадекватным.

— Да, капитан. Это важно. Посмотри, пожалуйста, — добавил Отто чуть менее официальным тоном, чем в начале фразы.

Макс слегка вздрогнул, видимо, обращение «капитан» от Лемке немного вышибло его из прострации, пощелкал кнопками на терминале и погрузился в просмотр. Примерно три минуты, которые шел файл, Макс молчал, а когда кино закончилось, поднял глаза на своего зама:

— Ну и дурдом… Что ты ей вкатил?

— Мощный транк с побочным снотворным эффектом. Спать будет сутки минимум.

— Ага, отлично. Что с ней такое, есть версии? Как врача спрашиваю.

— Есть, — Отто кивнул. — Все, к сожалению, очень просто. У нее типичный блок перед насилием. Не знаю, с чем это связано, может, аборт, может быть — была трудным подростком, но в голове не все в порядке явно.

— Странно, — пробормотал Заславский, — в личном деле ничего такого не было, а я его читал внимательно перед собеседованием в Эствей.

— Что, уже тогда понравилась? — Отто не упустил случая подколоть друга и командира.

— Да, но к делу это отношения не имеет. Отто, какая разница, по большому счету, из-за чего она рубанулась с катушек? Или мы в течение суток решим проблему с этим созданным, или нам будет неважно, у кого что в жизни творилось раньше.

— Да, кстати, — спохватился Лемке. — Вызови разведбот. Пусть, если будет такая возможность, с базы захватят кое-что. Гель, если уж точнее.

— Не буду и тебе не советую. Нечего им на базе сейчас делать, их задача — привезти мне файлы видеоконтроля и создать устойчивый канал телеметрии для нас. Прости, дружище, но я не буду просить их лезть на базу, ни к чему оно. А если тварь и до них доберется?

— Ох, я об этом как-то не подумал. Не вопрос, Макс, ты прав, — кивнул Отто Лемке. — Знаешь, я пойду, пожалуй. Пока есть возможность, если я тебе сейчас больше не нужен, подремлю часок. Ребята вернутся — буди меня сразу, хорошо?

— Давай, старик, отдыхай. Вернутся ли ребята, или что случится — сразу подниму, не надейся даже, что забуду, — впервые за сегодняшний день Макс улыбнулся добро и широко, во все свои двадцать шесть родных зубов и шесть протезов.

Отто кивнул и ушел к себе в каюту. Ему действительно стоило поспать, хотя бы час. А Заславский, словно вспомнив, вывел на экран своего терминала показания радара, дабы определить, где находится «Скай Блейд». А разведбот, по данным радара, пер над морем на двух звуковых, Леон зашел на планету очень издалека.

При высоте в километр и скорости в три тысячи километров в час «Бритва» шла как в туннеле. Над зеркалом моря, чуть ли не опираясь на брызги соленой воды, поднимаемые воздушной волной, Аскеров вел «Бритву» точно по струночке. Дирк откровенно любовался пейзажем, пользуясь возможностью. А полюбоваться было чем — на Светлой только-только утро разыгралось пышными цветами, и блики Неккара на воде отражались солнечными зайчиками на броне разведбота. А вокруг — бескрайняя аквамариновая гладь, и только на горизонте растет берег. Вернее, уже занимает весь горизонт. И становится все ближе, и уже видны гигантские деревья, занимающие огромную часть побережья, и становится видно где-то внизу морское дно… И компрессорная станция водопровода. Прямо по курсу. Тьфу…

Аскеров снизился, погасил скорость, понесся точно над водой, метрах на десяти, не быстрее 200 км/ч, почти касаясь (как показалось Дирку) брюхом «Бритвы» пластобетонного шоссе. Сейчас машина шла точно над дорогой, в уютном коридоре из деревьев слева и справа, как будто на загородной прогулке.

— Леон! — позвал Урмас.

— Да?

— А мы можем идти еще ниже? Ну как на шасси.

— Можем. Но тогда выхлопом маршевого двигателя пожжем покрытие на шоссе, нам за это благодарны не будут, — чувство юмора у старшего техника проснулось окончательно.

— Понял. Ладно, извини.

— Все нормально, Урмас, не за что извиняться. Давай следи за картинкой, скоро сядем.

— Да чисто все, — ответил Дирк с некоторой досадой в голосе. — Ни одной живой души. Разбежались все кто куда от нас.

— А вот это уже странно. Ну пускай потом экологи и охотоведы разбираются.

«Скай Блейд» преодолел пятьдесят километров до базы за довольно скромное время, минут за десять с небольшим. Все эти десять минут Леон и Урмас промолчали после реплики про охотоведов. А когда радар подсказал, что до базы меньше двух километров, то Леон осадил разведбот, как коня поводом, и очень мягко сел на полосу.

— Урмас, готовность, постоянный контроль периметра. Начинаем.

— Есть, выполняю, — и здоровяк Дирк превратился в приставку к четырехствольному плазмобою тактической поддержки.

А Аскеров склонился над терминалом, подсоединив его к системе связи машины, стремясь четко выполнить поставленную задачу. Но, видимо, что-то у него не получалось, поскольку что-то уж слишком активно он начал поминать себе под нос то шайтана, то иблиса, то чью-то мать. Потратив примерно полчаса на попытки, он не выдержал и громко, в голос, протяжно выругался. Система не хотела работать в том режиме, который он собирался ей навязать. Более того, сервер станции ретрансляции вообще не пускал в свою систему его терминал, что начинало отдавать чем-то тревожным. Зато контрольные пакеты до сервера и обратно летали просто с реактивной скоростью. Стало быть, ретранслятор полностью в рабочем состоянии, просто тварь намудрила чего-то с кодами допуска. Хакер недоделанный…

Ладно, подумал Леон, а я сейчас зайду с другой стороны, хорошо. И попробовал подключиться через ретранслятор погодной станции. Получилось, сеть атмосферных скаутов вполне работала. И, более того, у них была функция биолокации. Получив подробный отчет о движении биологических объектов в области базы, Леон довольно усмехнулся — на всякую хитрую жопу что-нибудь с винтом найдется. Аскеров довольно потер руки и вызвал корабль.

— Заславский, слушаю.

— Макс, это Леон. Короче, дела такие — он, судя по всему, сидит в рубке ретранслятора, той, что была рубкой нашего тягача.

— О как! Хитер, тварь, хитер… А на базе что?

— А вот тут самое веселое. Мой терминал, с моими паролями и допусками, не может войти в систему базы, в основную. Он заблокирован, терминал. То есть, засев в ретрансляторе, тварь не просто так греется, подстраховался.

— Ну, идиотом он и не выглядел ни разу. Хитрая тварь, чего уж там. Но, однако, ты же как-то узнал, где сидит? — Макс понял, что Леон нашел какой-то обходной вариант.

— А как же, капитан, а как же! Макс, разве ж я мог провалить такое почетное и ответственное задание! — Леон рассмеялся.

— Давай, не тяни.

— Обнаружил биолокаторами атмосферных скаутов. Итак, тварь НЕ совалась на базу, сидит в рубке ретранслятора. Но при этом — у нас нет возможности по стационарным каналам связи выйти на телеметрию. То есть сам не ам и вам не дам, если понимаешь. А на базу скорее всего его киберы не пустили, кстати.

— Так, версии будем строить потом. Ты можешь задать маршрут атмосферников так, чтобы он постоянно был в зоне внимания биолокаторов?

— Уже, капитан!

— Тогда возвращайтесь, ребята. Хотя… Стоп. Кружить над морем, чтобы до базы было не больше минуты. Показания скаутов — мне на экран, сможешь? — Макс явно что-то придумал.

— Конечно, капитан, в чем вопрос? Принимай, — и Леон несколько раз пощелкал кнопками на терминале.

— Все, вижу. Давай поднимай «Бритву» и двигай к морю. Теперь можно включить шифт и засветиться над базой. Пусть понервничает, если умеет.

— Есть, капитан. Выполняю, конец связи, — и Леон взялся за управление.

«Скай Блейд» резво дернул над полосой, набрал высоту метров в триста, после чего Аскеров выключил маршевые двигатели и включил гравитационный генератор, шифт. Рев которого распугал в джунглях за километр от дороги всю живность и подсказал созданному, что чувствовать себя в безопасности не стоит. А когда разведбот долетел до базы и сделал демонстративный круг над космодромом, биоробот, так и сидевший в рубке ретранслятора, очень хорошо вспомнил крошево скальника, стучащее по крыше этой самой рубки. Лестианин не обрадовался, мягко говоря, и начал вызывать «Ревель».

— Капитан Заславский, капитан Заславский, ответьте.

— Слушаю, — голос Макса был чуть ли не издевательским, но всей тонкости эмоциональной нагрузки созданный просто не понимал.

— Капитан, что над космодромом делает ваша малая машина? Вы решили перейти к активным боевым действиям? Вам больше не нужна ваша база?

— Созданный, не учи меня работать. Я же не учу тебя удирать. Короче, сиди ровно. Когда я буду готов продолжать переговоры — я вызову тебя сам. Так понятно? — Голос капитана стал холоден и отчетливо враждебен, еще больше убеждая биоробота в том, что зря вообще были затеяны эти игры.

— Капитан, мне кажется, что ни вы, ни я не в том положении, чтобы открыто диктовать условия. Уберите свою машину отсюда, а я не буду пока приводить в действие взрывное устройство. И не надо делать лишних движений, капитан, вы можете довести меня до неприятных вам решений, — если бы созданный играл в покер, то блеф был бы его коньком. Но жизнь — не партия в картишки…

— Слушай меня внимательно, созданный. Пока ты не пытаешься на меня давить — у тебя есть шанс убраться домой. Хороший шанс. А как только начинаешь зарываться глубже — я всерьез раздумываю над тем, что база мне не так уж и нужна, понятно? Я понятно выражаюсь? — Заславский говорил как припечатывал.

— Да, вы выражаетесь понятно. Но это не меняет моих условий, капитан. Корабль и навигационные карты в обмен на базу и взрывное устройство. Мне кажется, это достойный обмен, капитан Заславский, — лестианин не собирался сдаваться.

— Условия ставить будешь кому-нибудь еще. Я не отрицаю, что положение сложное как для тебя, так и в чем-то для меня, но это не означает, что ты можешь тут борзеть. Ясно?

— Мне неясен смысл слова «борзеть», капитан, но интуитивно я могу предположить, что речь идет об увеличении требований. Я прав? — Созданный все больше и больше жалел, что нельзя было сразу вырезать весь личный состав базы и нельзя было просто все взорвать.

— Правильно понимаешь, созданный. Короче, не трепыхайся. Я тебя услышал, выводы сделал, будет что сказать — я с тобой свяжусь. А пока сиди, конец связи, — и капитан отключился.

Созданный некоторое время просто смотрел в одну точку, на динамик системы связи, пытаясь спрогнозировать, что же будет дальше. Нет, если бы они хотели разбомбить базу — уже бы разбомбили. Стало быть, будут пытаться нейтрализовать его без ракетного удара, а в то, что они просто отдадут корабль, лестианин не верил. Откровенно говоря, он надеялся своим ультиматумом дотянуть время до прилета колонистов и завладеть другим кораблем. А забравшись в рубку ретранслятора и поняв, что систему базы вскрыть не получится, — он окончательно пришел к мысли о том, что надо говорить с капитаном, чтобы выиграть время. Теперь бы еще не проиграть свое существование…

До посадки на Светлую транспорта «Сирано де Бержерак» оставалось тридцать часов ровно.