"Слепой прыжок" - читать интересную книгу автора (Балашов Павел)

Глава 13

Заславский встал из капитанского кресла, выключив связь с поверхностью, и потянулся. Суставы определенно намекали, что надо больше двигаться и меньше сидеть за столом. Ну да ничего, подумал Макс, закончится этот бред — начну каждое утро кросс бегать, хотя бы на беговой дорожке в спортзале. А то так и правда недолго в кабинетного пасюка превратиться… Кстати. О кабинетах. Где там Лемке?

— Отто, ответь Максу. Отто, ответь Максу.

— Здесь Лемке, слушаю, капитан, — голос друга в коммуникаторе звучал спокойно и ровно.

— Давай-ка, зайди в рубку. Посоветоваться хочу.

— Скоро буду, десять-четыре.

— Десять-четыре, — Макс помолчал немного, а потом позвал: — Ревель?

— Да, капитан? — ИскИн, как обычно, отозвался в динамиках громкой связи.

— Ты говорил, что тебя можно демонтировать из бортовой системы.

— Так точно, капитан. Мой блок находится под вашим рабочим пилот-ложементом в рубке, — Ревель слегка усмехнулся.

— То есть я сижу на твоей шее, ты хочешь сказать, — рассмеялся капитан «Святоша». — Отлично!

— Ну, можно сказать и так. Вы решили отдать ему корабль? — поинтересовался ИскИн.

— Сейчас придет Отто, и ты все услышишь, договорились?

— Как скажете, капитан, — голос Ревеля зазвучал слегка удивленно.

Но Заславский улыбался, и ИскИн не стал предполагать худшее. А через минуту в рубку вошел Отто Лемке, как обычно за последнее время в штурмовой броне, с плазмобоем на локтевом сгибе и медицинским саквояжем за спиной.

— Макс? — Тевтон решил быть немногословным, как бы приглашая командира рассказывать, зачем звал.

— Ага. Ревель, поучаствуй. На сколько хватит твоих накопителей, если одновременно использовать шифты, защиту, гравикомпенсаторы, электромагнитный излучатель и при этом набирать высоту с планеты?

— Двадцать одна минута, капитан. Ни больше ни меньше, поскольку накопители старые и не в идеальном состоянии. И да, при этом все остальные системы — жизнеобеспечения, орудия, противометеоритные орудия, связь — все должно быть выключено.

— А если предположить такое развитие событий… Мы катапультируем реактор. Здесь, на орбите, и катапультируем. После этого садимся на шифтах, используя компенсаторы и жизнеобеспечение. Сможет ли корабль после этого взлететь? — И тут всем все стало ясно. Отто расхохотался, Ревель фыркнул — во всяком случае, именно так это прозвучало в динамиках.

— Капитан, — начал ИскИн, — Макс, вы поймите, я не против. Взлететь эсминец сможет. Но неужели вы полагаете, что он такой идиот, что не прогонит тест систем?

— А тест систем, дорогой Ревель, — Макс откровенно наслаждался моментом, — должен показать, что все тип-топ. И реактор пашет как вол! Но, помимо этого, в рубке будет включен электромагнитный излучатель. Тот, который используется при дезинфекции. Только на этот раз никаких ограничений мощности: как только начнется старт с планеты — пусть наш дезинфектор выдаст все, на что способен. Если я не ошибаюсь, на данный момент — это мало что изменит. Просто к тому моменту, когда корабль выйдет на орбиту, наш лестианский гастролер будет сильно удивлен. А если я прав — то он будет пребывать в статическом шоке, что позволит позже извлечь его без силовых затрат.

— Тогда не стоит катапультировать реактор. Будет достаточно его просто заглушить, капитан. Это я смогу и без помощи Леона Аскерова, сам. Только умоляю вас, не забудьте меня отсюда вытащить. Не горю ни малейшим желанием проводить время в компании с этим биологически-механическим конструктором, который качает права с планеты! — Ревель вложил в свою просьбу столько эмоций, что Макс восхищенно покачал головой, в очередной раз поражаясь умению европейских программистов вековой давности.

— Хорошо, заглушить так заглушить. Литий, правда, потом искать устанем… Ну да что-нибудь придумаем, как мне кажется, — Макс неожиданно пришел в совершенно спокойное настроение, не осталось ни торжества, ни злости, ни апатии — просто спокойствие. Рабочее такое спокойствие. — Отто, что скажешь?

— Что скажу? — Лемке был изрядно удивлен. — Макс, а если он действительно попытается взорвать эсминец?

— Дорогой мой, я буду сильно удивлен и немного расстроен. Скажи мне, ты никогда не спрашивал у Ревеля про резервный пост управления? Машина проектировалась давно. В рубку, как и было когда-то сказано, стремился попасть в бою каждый комендор. Если тварь взорвется здесь — нам придется использовать резервный пульт, если что. А рубку корабль катапультирует сам, не так ли, Ревель?

— В бортовые системы это заложено, капитан. Жестко, на аппаратном уровне. Но в таком случае я лишусь квартиры! — ИскИн юморил вовсю.

— Побродяжничаешь немного. Ты сам недавно на это согласился, помнишь?

— Макс, — вмешался назначенный старпом, — а вообще это гениально. Только где мы потом найдем литий и гель для нового запуска реактора?

— Отто, нам бы сделать все как положено, а ты про эсминец размечтался. Получится — заберем, не получится — главное, Ревеля вытащить…

— Спасибо, капитан, — раздалось из динамиков, — правда, спасибо. Я тронут, если так можно выразиться.

— Не за что. Так, дай-ка мне связь с «Бритвой», — скомандовал Макс.

— Включаю.

— Здесь Аскеров, что случилось? — Леон немного удивился такому скорому вызову.

— Так, Леон, что у разведбота с топливом?

— Почти полные баки, не считая того, что сожгли уже. А что?

— Так, давай-ка на борт, дозаправишься и еще кое-что сделаем. Резво, дружище. Как там Урмас?

— Нормально тут Урмас, что ему будет? Я его не трясу, не кантую. Что с тварью, капитан? — Леон не на шутку заинтересовался ходом событий.

— Двигай сюда, тут поговорим. Все, конец связи.

— Есть двигать, десять-четыре, — Аскеров отключился.

Макс прошелся туда-сюда по рубке, уселся на край кресла комендора и закурил. Первая сигарета за день немного двинула по мозгам, но в целом неплохо помогла успокоиться вдруг расшалившимся нервам. И в самом деле чего-то переволновался, видать, шалят нервишки. Хорошо хоть руки не трясутся, и то хлеб. Чертов созданный, хрен ему поперек всего чего можно, чуть до кондрашки не довел, паскуда. Ладно, эмоции потом будут…

— Ревель, давай-ка подготовь реактор к заглушке. Сам управишься или подождем Леона?

— Управлюсь, капитан, там ничего сложного. Тогда делаем так — как только скажете, я его глушу, а вы постарайтесь не забыть меня тут, хорошо? И, когда отключите мой блок, на него надо в течение ста часов подать питание, а то сотрусь на хрен целиком. Без возможности восстановления, что характерно, — казалось, что ИскИн немного волнуется.

— Не забуду, не забуду. Не переживай. Так, химичь давай. И отключи контрольные приборы так, чтобы они считали, что все в реакторе нормально. Ага?

— Есть, выполняю…

Где-то в реакторном отсеке, в глубине эсминца, пришли в действие механизмы, которые использовались уже полсотни лет назад. Ревель готовил свой корабль к отключению основного питания и переводу на накопители. Заодно проверили излучатель, который должен был «в этот раз очистить рубку от крайне редкой заразы», по меткому выражению Лемке.

План, придуманный Максом, звучал странно, но именно в этом и заключалась его привлекательность. Все гениальное просто, сказал кто-то из древних, и именно в этом крылась истина. Ведь и в самом деле — чего проще — отдать корабль? Да пусть забирает, вопрос только в том, куда он на нем улетит. На орбиту бы поднялся — и то хорошо, а то еще звезданется где-нибудь в океан, ищи его потом. Не входил глубоководный поиск в планы Максима «Святоши» Заславского, и в планы ИскИна по имени Ревель тоже не входил. А лестианина — созданного — никто спрашивать и не собирался. В конце концов, пусть радуется получению корабля, хоть и недолго.

Тем временем на штурмовую палубу вернулся разведбот, и, как только давление уравнялось, Леон и Урмас чуть не наперегонки бросились в рубку, узнавать, что придумал капитан. А в том, что капитан что-то придумал, сомнений ни у кого не осталось, ведь на то он и капитан. Они не ошибались, как мы знаем…

Пробегая по коридору, Аскеров и Дирк не встретили ни Отто, ни Елены — никого. Но чему тут удивляться, в конце концов? Работают люди, наверное. А вот и рубка, а вот и дверь, а вот и Отто вместе с Максом. Сидят, довольные, курят…

— Макс? Мы прибыли. Что случилось?

— Вижу, что прибыли, молодцы. Дирк, как здоровье? Как себя чувствуешь? — Макс поинтересовался совершенно беззаботным тоном, как будто так и надо.

— Хорошо чувствую, спасибо, капитан, — Урмас ответил совершенно сбитым с толку тоном. Нет, вы только подумайте, неслись сюда, как ужаленные, а тут…

— Вот и славно. Значит, сможете немного помочь?

— Конечно, смогу, но в чем? Капитан, Макс, что происходит?! — Дирк не выдержал.

— А как тебе кажется, — заинтересованным тоном спросил Отто Лемке, сделав Максу жест «помолчи, а?».

— Ну, Отто, мне уже я и не знаю что кажется! Как будто тварь сама сдохла, а вы тут отдохнуть решили! Что случилось?!!!

— Не кричи так, Урмас, и не волнуйся, тебе вредно, это я как врач тебе говорю, — засмеялся Отто. — Дирк, ты в ком сомневаешься? Во мне или в капитане?

— Да ни в ком я не сомневаюсь, я просто понять не могу, что здесь происходит! — сорвался Урмас.

— Да-да, я, кстати, тоже! — вмешался Леон. — Ни в ком я не сомневаюсь, но объясните уже, граждане начальники, что происходит на борту корабля, где я вроде бы как мастер-техник?

— Так, ладно, шутки в сторону, — Макс посерьезнел, с лица исчезла усмешка. — Леон, Урмас, дела такие. Сейчас вы оба дозаправляете «Бритву» по полной, чтоб из горлышка только не текло, боекомплекты тоже по полной. После этого действия такие — Реньи не будить, перенести в десантный отсек разведбота, там пристегнуть. Все оружие, какое брали с собой, — унести на «Бритву», вообще все, что с собой принесли, — туда. Отто — ты идешь с ребятами, приглядываешь за Реньи. И, как ты понимаешь, берешь с собой еще один груз.

— Понимаю-понимаю. А ты что? — спросил Лемке.

— А я посажу корабль. После того как все сделаю, — ответил капитан Заславский. И на лице его не было ни тени улыбки. — Леон, Урмас, все понятно?

— Да, капитан! — браво рявкнул Дирк.

— Понятно то, что мы отдаем «Ревель» твари, — с черным от горя лицом ответил Леон. — Макс, Аллах свидетель, я тебя не понимаю, но я тебе верю. Не подведи меня, капитан, хорошо? Я очень в тебя верю.

— Не переживай, Леон. На борту разведбота тебе все станет ясно, а сейчас — двигайте, ребята, время дорого! Нам еще после твари в порядок базу приводить, если кто забыл. Мы не мусорщики, мы форматировщики, господа, — и в этот момент Заславский так заразительно улыбнулся, что Леон поверил сразу и до конца — капитан решил все наилучшим образом и все делает правильно.

Аскеров кивнул, хлопнул по плечу Дирка и отправился готовить «Бритву». Отто остался в рубке, явно желая о чем-то еще спросить командира.

— Помолчи, Лемке, ладно? Послушай просто. Ревель, вызови мне тварь!

— Минутку, капитан, подключаю. Готово.

— Эй, созданный, слышишь меня? Это капитан Заславский.

— Слышу, капитан. Вы решились?

— Значит, так. Своих людей я отправлю на спасательном боте, а сам сяду на космодром. Выгоню из эсминца танк, и можешь отправляться. А теперь ты мне расскажи, как ты собираешься передать мне взрывное устройство?

— Элементарно, капитан. Когда я поднимусь на орбиту, я с вами свяжусь. И сообщу, где мина.

— Не годится. Взлетишь, дашь тягу на разгон, а я тут ищи этот долбаный заряд? Нет уж, передача кодов управления произойдет только в обмен на координаты взрывного устройства. И указания по разминированию, что характерно, тоже.

— Хорошо, капитан Заславский. Я буду ждать вас на посадочной полосе космодрома. Окажитесь благоразумным человеком, не пытайтесь стрелять по мне. Иначе я не смогу вам помочь с миной, — созданный не верил своим ушам, Заславский отдавал корабль! Видимо, очень дорожил своей базой.

— Конец связи, — отрубил Макс.

Закончив разговор, он посмотрел на пилот-ложемент капитана, свой, можно сказать. Потом — на динамик громкой связи. Потом — на Отто.

— Ревель, глуши реактор. По исполнении — доложить.

— Выполняю, капитан, это недолго. Готово, работа на накопителях. У вас час в текущем энергопотреблении, индикатор заполненности накопителей перевожу вам на наручный терминал, — и, подтверждая его слова, на экране терминала появилась зеленая батарейка с цифрами 99,5 %.

— Отлично. Так, отключайся сам, я тебя извлекать буду.

— До скорого, Макс, я на тебя очень надеюсь, — ответил ИскИн, презрев положенное обращение и субординацию.

Макс кивнул и взялся за пилот-ложемент, вынимая фиксаторы и откидывая его в сторону на встроенных петлях-тягах. Под основанием покоилась матово-серая усеченная пирамида со сложной идентификационной маркировкой, к которой подходило несколько кабельных систем. Заславский по очереди отключил их все, достал из ниши блок ИскИна, оказавшийся весом килограммов под пять, и передал его Отто:

— Все, давай с ним на разведбот, скажешь Леону, чтобы сел там, где мы нашли корабль. И — ждать меня, я с вами свяжусь, как все сделаю. Давай, Отто, пошел.

— Есть, Макс, работаем. Давай только, я тебя прошу, аккуратно, хорошо? — Отто принял блок бортового интеллекта и отправился из рубки прочь. А Заславский пристегнул обратно пилот-ложемент, устроился в нем поудобней и стал следить за происходящим на табло отчетов. Минуты текли медленно, но неумолимо.

О, вот появилось сообщение о том, что разведбот готов к вылету. Вот индикатор, который говорит, что на борту разведбота четыре человека. О, открылся шлюз палубы, ребята улетели. Макс остался на борту эсминца «Ревель» один и наконец-то успокоился окончательно.

Положив руки на контактную доску, кинул взгляд на индикатор заряда накопителей у себя на терминале, ага, 97 %. Можно начинать. Включив маневровые двигатели, Заславский потушил все освещение в рубке, при этом превратив переднюю ее стену в обзорный экран. На экране стало видно, как приближается атмосфера планеты, как нос эсминца начинает взрывать буруны из разреженного газа, как по обшивке эсминца в очередной раз бегут языки пламени. «Ревель» снижался, а на экране Заславский краем глаза увидел точку «Бритвы», которая снижалась гораздо быстрее и немного другим курсом.

Стараясь не думать ни о чем, кроме этой посадки, Макс медленно, но верно вел корабль к посадочной полосе космодрома. Он ни секунды не сомневался в том, что взрывного устройства на базе нет, но выдавать свою информированность врагу не хотел. Вдруг эта скотина заложила мину в ретрансляторе? Тоже ведь малоинтересный вариант, если честно.

Экипаж «Скай Блейда» видел только огромный огненный след — именно так выглядела посадка со стороны. Леон покачал головой, но решил не любоваться на эсминец, а вести «Бритву», своих забот хватает. Разведбот немного потряхивало, да и вообще следовало быть внимательным.

— Отто, — позвал Аскеров, — а что это ты притащил?

— Это Ревель. Блок искусственного интеллекта. Мы демонтировали его из корабля, перед тем как передавать, — ответил Лемке. Тевтон изрядно волновался за друга и командира.

— О как! А почему вообще решили передать корабль твари? — попробовал уточнить Леон, в голове у которого начала складываться немного странная картина.

— Потому, что улететь он никуда не сможет. Там реактор заглушён к чертовой mutter, а геля нет больше вообще. А помимо этого, donnerwetter, его ждет очень интересный сюрприз, когда эта Arsch попробует взлететь! — Лемке нервно засмеялся, как обычно в душевном волнении путая интерлинг и свой родной немецкий.

— Отлично! А если он не идиот и проверит?

— А пусть проверяет, все индикаторы говорят, что все в норме! Ревель постарался, перед тем как отключиться, — сообщил Отто.

— Ну вы даете, господа! — вмешался в разговор Дирк. — Вот так вот взять, к чертовой матери, всех поиметь и цинично в этом признаться!

— Ну-ну, не всех, а тварь! Пускай взлетит на накопителях, их хватит, как раз чтобы выйти на устойчивую орбиту, а там разберемся, — захохотал Отто, — Дирк, мы же не идиоты, в конце концов!

— Отлично, — повторил Леон, — Отто, это просто отлично. Вы молодцы с капитаном, это было здорово придумано.

— Давай сажай нас, только поаккуратней, — хохотал немец из десантного отсека. — Елена если проснется при посадке — воплей будет столько, что хлопот не оберемся! Работаем, форматировщики, работаем, ха-ха-ха!

— Есть сажать аккуратно, — ответил Леон и начал переводить разведбот в горизонтальный полет, чтобы снижаться по спирали.

— О, — вставил вдруг Урмас. — А я вспомнил, как на самом деле звали «Ивара». Он звался Юрген Семецкис и выполнял роль психолога у нас в экипаже… — почему-то информация о психологе в экипаже эсминца вызвала дружный смех форматировщиков.

На космодроме, который был уже виден даже слабовооруженным глазом, благо на небе не было ни облачка, стоял созданный, включив оптический камуфляж. Несмотря на то что Заславский решил отдать корабль, обменяв его на базу, биоробот до конца не верил в успех. А потому не собирался становиться видимым до тех пор, пока не окажется на борту эсминца и с кодами допуска к управлению. Лестианин не верил ни Заславскому, ни своей удаче. А стало быть — расслабляться было рано.

Над полосой появилась черная точка. Как только она стала заметна — начал доноситься рев планетарных гравитационных двигателей, а сама точка стала неумолимо расти в размерах. И за неполную минуту превратилась в эсминец, который уже успел надоесть созданному больше, чем люди. Больше, чем их манера сопротивляться. Больше, чем эта планета. Но сейчас от этого корабля зависело выполнение созданным его миссии.

На высоте метров триста «Ревель» ненадолго завис, напрягая шифты, чуть развернулся и аккуратно сел на полосу. Где-то с минуту еще Заславский не выходил, давая броне остыть после спуска в атмосфере, а потом открылась десантная аппарель, и наружу выкатился танк-транспортер, которым должен был управлять Заславский, по договоренности с лестианином. Видимо, договоренность соблюдалась, поскольку, когда танк отъехал от корабля, из его наружных динамиков послышался голос капитана:

— Эй, лестианин, я свое слово держу. Вот корабль, готовый к взлету, с навигационной системой. Поднимешься на борт — жду от тебя указаний по разминированию, вызывай меня на волне семь, она зашита в бортовой системе связи. Через пять минут, если не услышу ничего, — подниму корабль на дистанционном управлении и начну на тебя охоту.

Созданный не стал ничего отвечать Заславскому. Он просто бегом взбежал в трюм, добрался через минуту до рубки и ткнулся в устройство связи.

— Капитан Заславский, вы меня слышите?

— Слышу, говори.

— Капитан, никакого взрывного устройства нет, кроме того, что во мне. Но мне надо было вас вынудить к сдаче корабля, капитан. Так что считайте, что базу вы разминировали, жду коды управления.

— Принимай файл, это делается кнопкой справа от тангенты переговорного устройства. Примешь — нажмешь кнопку еще раз, управление разблокируется. Для взлета даю три минуты, потом открываю огонь. И не только из танка. Все понял?

— Давайте сюда ваш файл. Принял, управление разблокировано. Что ж, капитан, вы сдержали слово и исполнили договоренность. Я вам почти благодарен, — проговорил созданный и отдал команду закрыть десантную аппарель.

Как только мигнул индикатор, подтверждая выполнение, лестианин положил руки на управление и дал тягу на шифты эсминца, тяжело отрываясь от полосы, поднимаясь все выше, с каждой секундой приближаясь к Лесте и долгожданному окончанию разведывательной миссии. Во всяком случае, ему ничто не мешало так считать до того момента, как постепенно увеличивающийся поток ЭМ-волн не свернул его в судороге, нарушая работу центральной нервной системы и вышибая все электронные компоненты в его теле.

А на полосе космодрома, рядом со входом на базу, у танка-транспортера по прозвищу Дурень открылся верхний люк, и оттуда вылез отставной майор Максим Заславский, по прозвищу Святоша. Вылез, снял шлем штурмовой брони, уселся на выступ люка и с наслаждением закурил, наблюдая, как на индикаторе его ручного терминала бегут цифры «41 %… 39 %… 37 %… 35 %… 33 %… 31 %… 29 %… 27 %… 25 %… 23 %…», каждую секунду уменьшая возможность для лестианина не то что вернуться домой, а даже сделать гадость напоследок. Когда на индикаторе осталось «1 %», Макс достал коммуникатор:

— Леон, ответь.

— Слушаю, здесь Аскеров, что такое, командир?

— Посмотри-ка на своем радаре, где «Ревель» находится?

— На орбите. Дистанция до базы более трех тысяч километров, не считая высоты. А что?

— А все. Давай дуй к базе, жду здесь, — и на Макса навалилась усталость. Усталость недосыпов, нервотрепок, сложных решений, потери части вверенного экипажа, такая усталость, от которой хочется свернуться калачиком и не видеть и не слышать никого и ничего вокруг. Даже если ты отставной майор планетарной разведки.

До ушей Заславского донесся рев одиночного шифта, явно разведбота. На посадку заходила «Бритва», больше тут разведботов не водилось. За собственно посадкой он наблюдал, уже полуприкрыв глаза, поскольку усталость брала свое. За тем, как открылись фонарь и люк десантного отсека, практически одновременно, за тем, как к танку наперегонки бежали его люди, он тоже наблюдал вполглаза.

— Макс, ты чего расселся? Слезай! — крикнул снизу Лемке, а Заславский очень хотел ему ответить, чтобы он шел куда-нибудь подальше.

Но… Но Макс встряхнулся и спрыгнул вниз. Отто, Урмас и Леон обступили его и явно ждали комментариев.

— Нет никакой мины. Но я бы проверил ретранслятор, он там долго сидел. А на базе его не было, не смог просочиться сквозь киберов. Хотя и подстрелил нескольких, вон железо валяется. Пошли на базу, кофе хочу — аж умираю. Только, кто-нибудь, отнесите Реньи в ее комнату, а? — Слова давались Максу с трудом.

— Пошли, пошли, Урмас, забери барышню, ага? — скомандовал Отто, пользуясь положением заместителя.

На базе ничего не изменилось с момента, как личный состав экспедиции превратился на несколько часов в небожителей. Да и что могло измениться на девственной, недавно открытой планете за несколько часов? Разве что дождь мог пройти, ведь сезон только-только кончился. Дойдя до столовой, Отто, Макс и Леон открыли дверь и…

За столом сидела женщина, с которой ранее никто из форматировщиков знаком не был. В темно-синей форме вояк Российской Империи, с погонами лейтенанта, она удобно расположилась на одном из стульев и пила кофе. Заметив форматировщиков, она повернулась к ним и плавными движениями, избегая резкости, демонстративно поаплодировала.

— Браво, господа, браво. Вы отлично справились с этой непростой проблемой. Вы молодцы, без шуток.

— Вы кто? — Лемке и Заславский могли бы поспорить между собой, кто проорал это громче.

— Отличный вопрос, господа. Меня зовут лейтенант Яна Дорощенкова, я представляю здесь разведку Российской Империи. И меня направили к вам, чтобы разобраться, с чего вдруг замолчала экспедиция и что здесь вообще происходит, — девушка отвечала спокойно, дружелюбным тоном. — Максим Викторович, вам просили передать привет от Геннадия Владимировича Горина, сказали, что вы будете рады.

Макс опешил. Горин прислал сюда эту девчонку? Нет, у генерал-майора, конечно, нюх на кадры, но кто она такая? А Отто Лемке тем временем решил покачать права…

— А что на Светлой делает русская разведка? Это корпоративная территория, и законы Space Unity признает даже ваш Император!

— Конечно же, признает. А разве мы их нарушаем? По-моему, Лемке, вы не поняли, что произошло. Позвольте я объясню? — Лейтенант обезоруживающе улыбнулась.

— Уж будьте так любезны, donnerwetter!!!

— Итак, как только вы пропали со связи, мое начальство сложило два и два, и было решено, что здесь проблемы, связанные с найденным эсминцем, о котором вы доложили в корпорацию. Так как проблемы с кораблем такого возраста могли быть вызваны только причинами его исчезновения, то начальство решило отправить сюда оперативно-тактическую группу для оказания вам помощи. А корпорация Эствей считает, что ничего здесь страшного не произошло, просто Заславский каким-то образом умудрился испортить станцию ДС на планете. А даже если и не сам Заславский, то кто-нибудь из его людей. Тише-тише, Максим Викторович, я еще не закончила, будьте так добры, не перебивайте! В составе Эствей сидит чей-то крот. И по большому счету, нам на это наплевать, но вот в данной ситуации наличие такого крота ставило под угрозу жизни подданных Его Императорского Величества.

Дело в том, что Эствей продала права на планету Российской Империи, и колонисты большей частью — наши граждане. Это объясняет мое здесь появление? Видите ли, господа, в нашей стране никогда не пренебрегают жизнями граждан, и одна из задач нашего ведомства — это обеспечение безопасности подданных вдали от родины. Так понятней? Вот и славно, господа, вот и славно.

Итак, на данный момент лестианин на орбите, на борту корабля без энергии, так? У вас убиты двое ваших сотрудников и появился один лишний. Так? Я предлагаю вам, Максим Викторович, убить двух зайцев одним выстрелом. Я заберу лестианина, а вы получите назад эсминец. Для меня очень прискорбна гибель ваших сотрудников, но тут я вам ничем помочь не могу, простите. Но я могу поделиться с вами литием и гелем для реактора, на моем корабле есть некоторый запас. Но не просто так. Максим Викторович, по поручению его превосходительства генерал-майора Горина я обязана вручить вам вот этот диск, — Яна протянула Максу коробочку, — Геннадий Владимирович очень просил вас с ним ознакомиться. Я не тороплю вас, крайне надеясь, что вы позволите бедной девушке допить свой кофе? — И тут Яна рассмеялась, глядя на оторопевших форматировщиков.

— Господа, вы поймите, ничего страшного или критичного не происходит. Не в моих интересах подставлять вас всех под разборки с вашим начальством. Поэтому я пока пойду наружу, где буду ждать тех из вас, кто решится со мной пообщаться, — с этими словами Яна встала, взяла свою чашечку с горячим черным кофе, махнула рукой.

В ту же секунду по углам столовой проявились, словно материализовавшись из воздуха, пятеро человек в штурмовой броне и с эмблемами «Серебряных Чаек». А Яна, как ни в чем не бывало, вышла из столовой, оставив внутри троих удивленных (самое мягкое слово) мужчин, поскольку бойцы вышли вместе с ней.

Но, как только за ними закрылась дверь, не успело пройти и трех минут, как в столовую ввалился Урмас Дирк, ошеломленный так, будто вместо девушки в русской военной форме и пятерых солдат встретил там динозавра из юрского периода.

— Командир, там…

— Да, Урмас, русская девушка — офицер, а с ней пол-отделения «Серебряных Чаек». Это не галлюцинация, это военная разведка. Присядьте, пожалуйста. Ребята, вы меня извините, мне надо ознакомиться, срочно, — с этими словами Макс махнул рукой остальным, предлагая садиться, а сам вставил диск в терминал.

Как только комп опознал носитель, на тактическом дисплее шлема Заславского появилось изображение Горина:

— Привет, Макс. Это не галлюцинация, это я. Надеюсь, к этому моменту ты еще не успел поссориться с моей посланницей, Дорощенкова кадр молодой, но перспективный. Давай сначала начну, что ли? Видишь ли, с тех пор как ты уволился в запас, изменилось многое. Например, подразделение наше передали ГРУ. А я, когда окончил Высшую Командную Академию, попал в это самое ГРУ, служить Его Величеству дальше. За Эствей наши глаза следят давно, но не из-за планеты Светлая — у командования свои резоны. Короче говоря, ты и твои люди оказались просто в клубке интересов. Я не знаю пока, что у вас случилось, но, раз ты смотришь эту запись — значит, ты жив. Поэтому, майор, давай-ка так поступим: не стесняйся. Подходи к Дорощенковой и требуй все, что тебе может пригодиться. Соответствующие инструкции ей даны. А заодно, Макс, подумай вот о чем — ты мне нужен. Я не могу позвать тебя на службу официально, но очень тебя прошу — не отказывайся. Ты отличный специалист, майор. И если команда у тебя такая же — то на них приглашение тоже распространяется. Сам понимаешь, коллективу буду рад больше, чем одиночке. Если кто захочет — с имперским подданством поможем. А захочешь втемную их использовать — твое право, я с тебя ничего не спрошу. Впрочем, что я тебя учу, ты и сам не маленький. Ладно, майор. В любом случае, что бы ни случилось, на меня всегда можешь рассчитывать. Пока. — Горин исчез, запись закончилась.

Заславский снял шлем и обвел свою команду задумчивым взглядом.

— Макс? — не выдержал Леон.

— Да. Тут я. Господа, тут такое дело, я даже и не знаю, как начать, — Макс покачал головой. — Наверное, попробую сначала. Урмас, ты что планируешь дальше? Когда окажешься на Земле?

— Не знаю еще, капитан. Вы списываете меня с «Ревеля»?

— Кхм! — Заславский закашлялся. — Урмас, это немного не штатная ситуация, тебе не кажется? Я правильно тебя понимаю, что ты хочешь остаться в команде?

— Так точно! — Здоровяк вытянулся по стойке «смирно».

— Понятно. Но видишь ли в чем дело, Урмас, мы не являемся штатной экспедиционной командой. Во всяком случае, пока не являлись. И… Я не знаю, что по этому поводу думают остальные. Леон?

— А что тут думать, капитан? У нас есть корабль. Антиквариат, конечно, но летает же. Опыт работы на «предвариловке» — тоже есть. У нас есть все шансы стать первой командой форматировщиков с собственным неплохим кораблем вообще-то. А если совсем честно, то, помимо предварительной колониальной подготовки, у нас теперь довольно много способов заработать всей командой. Так, Отто? — Техник повернулся к тевтону.

— Макс, Леон и Урмас правы. Если я их правильно понял. Команда практически сложилась, капитан. Думаю, что Ревель меня поддержал бы, если бы мог принять участие в разговоре, — пробасил Лемке.

— Так-так, я начинаю понимать. Господа форматировщики и присоединившиеся решили сформировать новую штатную единицу. Похвально, похвально. Что ж, негодяи, — Макс усмехнулся, — считайте, что у вас все получилось. А теперь вторая часть марлезонского балета. Лейтенант эта привезла мне привет от моего бывшего командира. И он просит оказать ему услугу, в обмен на то, что поможет нам, чем сможет. Кто против?

Отто удивленно воззрился на командира. Леон опустил голову вниз, пряча улыбку. Дирк задумчиво поскреб в своем необъятном бритом затылке. Потом Урмас перевел взгляд на Макса и как бы себе под нос пробормотал:

— Вот бы еще гражданство русское получить… Чтоб не расстреляли за сотрудничество с бывшим начальством отставного «Серебряного»…

— Ну, Урмас, если это осознанное желание — то нет ничего сложного. С этим я тебе помогу, — Макс кивнул.

— Поможете? Капитан, ну тогда проблем нет. Все равно я покойник по законам Евросоюза. Даже на страховые выплаты особо претендовать не могу, полвека прошло, — Дирк улыбнулся широко и открыто, как ребенок.

— Да, кстати, о расстреле и сотрудничестве. Макс, это что, вербовка? — удивленно поднял брови немец.

— Почему сразу вербовка? Отто, ты что, военнослужащий? Или госслужащий? Или, прости господи, политик? Не вербовка, а найм тогда уж. Ты ж погоны снял. Гражданское лицо, штатский человек. Все равно воевать с родными тебя никто не заставит, дураков нет, знаешь ли. Вербовка… Ты чего? — Заславскому стало слегка неуютно.

— Да так… Знаешь, капитан, что я тебе скажу? В моей семье давным-давно уже существовала практика поступления на службу к московским царям. Но я не думал, что она вот таким образом возродится, — рассмеялся Отто, — давай, Макс, договорились.

— Ну и славно. Осталось услышать мнение Леона по этому поводу, а? — Командир повернулся к технику.

— А что сразу Леон? Между прочим, Азербайджан третий год обсуждает возможность перехода под протекторат Российской Империи. И нечего на меня так коситься, да? — Аскеров засунул руки в карманы и сдвинул плечи вперед, покачиваясь с носков на пятки. Архитектурная поза «и что вы ко мне пристали?», не иначе.

— Великолепно, Леон. Спасибо за такое трогательное единодушие, экипаж… — Макс обвел коллег по Светлой взглядом и замолчал. Кивнул, не сказал больше ни слова и вышел.

Снаружи Яна любовалась видами. Рядом с ней откровенно скучали бойцы. На полосе космодрома было как-то даже пустовато, подумалось Максу. Привык уже к эсминцу, рассевшемуся на ближайшей к базе площадке. «Скай Блейд», при всем к нему уважении, не мог заменить красавца-корабля. Заславский повернул голову левее, посмотрел на столпившихся киберов охраны и удивился:

— Лейтенант?

— Да, Максим Викторович? — Девушка повернулась.

— Почему киберы вас не атаковали? Они же в параноидальном режиме сейчас должны находиться, а вы и ваши люди…

— Ответ прост, — девушка достала из кармана небольшой брелок, — стараниями нашего сотрудника в Эствей у нас всех есть эти системы. Называется «опознавательный маяк». Киберы считают нас частью базовых систем.

— Понятно, — Макс кивнул.

— Максим Викторович, вы что-нибудь надумали? Что мне отвечать его превосходительству, когда окажусь дома? — Девушка подняла бровь.

— Яна, какая вы быстрая, — усмехнулся форматировщик, — полагаете, что я должен был уже что-либо решить?

— Вы не похожи на человека, который будет долго колебаться перед принятием такого решения, майор, — Дорощенкова встряхнула гривой.

— Я понимаю, что не похож. Ладно, Яна. Как выражается наше высокое начальство, расклад у нас будет такой: мне нужен литий и кремний-водородный гель. Количество можете уточнить у господина Аскерова, старшего техника. Дальше, будьте так добры, отправьте ваших людей на орбиту, пускай попробуют снять с борта моего корабля эту тварь. Я оглушил его ЭМ-волной, он должен сейчас находиться в рубке. Причем в корчах, наподобие эпилептического припадка. И можете передавать его превосходительству Горину Геннадию Владимировичу, что я согласен. И люди мои согласны, — Макс поставил точку, ярко выделив ее голосом.

— Хорошо, Максим Викторович. Я вас поняла. Это все?

— Чуть не забыл. Имперский паспорт с подданством. На имя Урмаса Дирка. Биометрику выдать?

— У нас уже есть, — улыбнулась Яна, — но спасибо за готовность помочь. Ладно, не будем тянуть время, — она повернулась к «Чайкам». — Стас! Бот сюда и по готовности — погрузка. Надо нанести визит вежливости.

— Есть! — гаркнул боец с нашивками старшего сержанта и что-то набрал на тактическом терминале. После этого он поднял голову, посмотрел прямо в глаза Максу, с интересом наблюдавшему за действиями бывших коллег, и подмигнул отставному майору.

С неба донесся гул шифтов. Заславский поднял голову и увидел такую привычную по прошлой жизни картину — садился «Туполев-919». Машина настолько же родная, насколько и привычная, рассчитанная на взвод личного состава, тяжелобронированная, неплохо вооруженная. Эти «919»-е неплохо зарекомендовали себя, когда появились на вооружении у планетарной разведки. Максу нравились эти машины, они вызывали в душе спокойствие своей надежностью. Несмотря на то что всегда предвещали заварушку.

Когда бот мягко ухнул на посадочную полосу, бойцы и девушка-лейтенант очень оперативно погрузились на борт, оставив Макса на полосе одного. Заславский проводил взлетевший бот взглядом и уселся на ступеньки базы. Достал пачку сигарет, повертел ее некоторое время в руках, словно раздумывая. Потом закурил, прислонился спиной к стене базы и принялся ждать. Самое глупое, самое сложное занятие во Вселенной, даже если требует абсолютного минимума физических усилий.

Когда бот вышел на орбиту Светлой, пилот потратил еще минут десять, чтобы сделать изрядную дугу и найти-таки «Ревель». Не самая простая оказалась задача, даже с отличными радарами, установленными на боте. Посовещавшись промеж себя, «группа захвата» решила не мучить малую вверенную технику, а вернуться на свой корабль и брать на абордаж эсминец уже с него.

Решено — сделано. Подошел красавец «Государь Петр Великий», на котором разведка примчалась в систему Неккар-Мерез, бот со штурмовой группой и Яной Дорощенковой оказался на борту, а дальше русский крейсер догнал европейский эсминец. А когда догнал — то мат пилотов «Государя…» еще некоторое время украшал эфир в рубке и по кораблю — поскольку крейсер был ровно в три раза больше, и попытка просто пристыковать абордажную «кишку» оказалась довольно сложным делом. «Ревель» крутился в пространстве, как запущенная из катапульты консервная банка, — ни одна из систем стабилизации не работала. И это не было бы проблемой, когда б не маневровая дюза корабля. Спросите, при чем здесь дюза? А притом, что за секунду до того, как в рубке эсминца включился ЭМ-излучатель, в камере сгорания левой кормовой маневровой дюзы произошла вспышка — созданный корректировал траекторию полета. Но вот незадача — электромагнитное поле высокой напряженности выключило лестианина не хуже любого раушнаркоза. Соответственно, «Ревель» крутился вокруг своей оси, как барашек на шампуре, ибо масса его создавала достаточную инерцию, даром что дюза уже давно погасла.

Минут десять потратила пилотажная вахта крейсера, чтобы все-таки пристыковаться к непоседливому эсминцу. А потом, когда стыковочные захваты намертво вцепились в «Ревель», на борт «европейца» высадилась абордажная группа. Вернее, высадилась — это громко сказано. Старший сержант из взвода «Серебряной Чайки» потратил какое-то нереальное время на вскрытие люка «Ревеля», поскольку подчиняться кодам принудительного доступа системы эсминца не желали. Еще бы! Энергии-то не осталось, созданный высадил накопители почти в ноль.

На борту эсминца не работало освещение, не работала система жизнеобеспечения и помаленьку остывал воздух. Чтобы не выпустить его совсем, десантники закрывали за собой каждый люк, сквозь который проходили, подавая энергию принудительно на силовые кабели. Впрочем, высадившаяся группа разделилась почти сразу, выйдя из кессонного тамбура. Один взвод направился в рубку, добывать лестианина, а второй — в реакторный отсек, таща с собой здоровенный контейнер с литием и два не менее огромных контейнера с гелем.

Дойдя до рубки, группа захвата остановилась. Со стороны могло бы забавно смотреться — десяток тяжеловооруженных и закованных в штурмовую броню бойцов замер, словно боясь пошевелиться. Шли-шли — раз и встали. Подтащили какой-то прибор, полминуты внимательно изучали его показания, а потом расслабились. Вскрыли дверь рубки, ввалились чуть не шумною толпою.

Стас Бартенев, старший сержант, командир взвода, подошел к трапу на капитанский мостик, поднялся наверх и вплотную подошел к созданному. Лестианин скорчился в позе эмбриона на полу около пилот-ложемента. На лице биоробота застыло удивленное выражение, он так и не успел понять, что же здесь произошло. Удар электромагнитного поля оказался для него крайне неожиданным сюрпризом. Но созданный был еще жив, хотя и в коме. Стас застегнул на нем наручники, которые предусмотрительно захватил с крейсера, и взвалил лестианина на плечи. Предстояло донести его до «Государя Петра Великого» и загрузить в медблок, на заморозку…

Заславский выкуривал то ли четвертую, то ли пятую сигарету, любуясь космодромом и «Бритвой», когда с небес начал доноситься шум, постепенно перерастающий в рев. Макс поднял голову и увидел «Ревель», плавно снижающийся над космодромом. Медленно, чуть неуверенно, словно вставший с кровати больной, эсминец снижался. Садился на Светлую, чтобы вернуться к своему экипажу.

К Заславскому подошел Леон. Посмотрел на снижающийся эсминец, поцокал языком и уселся рядом с командиром на ступеньки.

— Макс, а Макс?

— Внимательно…

— Эта девушка, лейтенант разведки, а она ничего? — Техник толкнул командира локтем.

— Ага. Ничего.

— А интересно, Елена ревнивая? — Горячий парень Леон не унимался.

— Мне — неинтересно. Я там был, мне не понравилось, — отмахнулся Макс.

— Бука ты, командир, — рассмеялся Аскеров, — впрочем, с чего тебе быть другим. Ладно, неважно. Вот «Бритву» не проверили после полетов — это важнее. Эх, не готовы мы такую матчасть содержать, не готовы…