"Слепой прыжок" - читать интересную книгу автора (Балашов Павел)

Глава 11

Созданный с интересом наблюдал за переполохом на базе форматировщиков. Благодаря беспечности Кая, он теперь был вооружен, и, как он сам уже успел убедиться, против охранных механизмов, носившихся вокруг базы, этого оружия вполне хватало, надо было только попасть в определенную часть конструкции. Впрочем, для того чтобы найти это самое уязвимое место, созданный потратил несколько часов и почти полную батарею лазерного излучателя.

На самом деле, если бы эта информация попала в корпорацию «Defend Arms Ltd.», разработавшую именно этих охранных киберов, то с огромной вероятностью созданного либо пришибли бы в момент, дабы не болтал где ни попадя, либо выплатили бы солидную премию — в зависимости от того, какой отдел принял бы сообщение. Ведь согласитесь, довольно смешно бывает узнать, что почти совершенный робот-охранник, раскрученная и знаменитая модель, будучи поражен обычным ручным лазером точно в паховый отдел, в малозаметный шов, становится не опаснее детской игрушки. Поскольку именно за этим швом располагается у кибера то, что у людей называется вестибулярной системой, — ходовой процессор, обрабатывающий все данные о движениях кибера и командующий связкой шагающих опор.

То ли забавы ради, то ли спокойствия для созданный отстрелил еще троих охранных киберов, что дало ему очень приличную дельту по времени между патрульными машинами. Теперь, оставшись в крайне небольшом количестве, киберы уже не могли охранять периметр базы постоянно и приняли логичное решение сосредоточиться около входов на базу, охраняя их. Биоробота лестиан такое развитие событий вполне устроило, и он неторопливо начал подбираться к останкам самого первого подстреленного им охранного кибера, дабы попробовать снять с того его вооружение. Лестианин подумал, что оснащение таких механизмов должно быть достаточным для того, чтобы противостоять достаточно серьезному противнику. Вернее, для того, чтобы в случае попадания нанести вред достаточно серьезному противнику. Никто же не мог представить, что охранников будут отстреливать по одному, да еще и таким варварским методом.

Созданный, потратив верных десять минут, убедился в том, что ни станнер, ни пулемет снять с кибера не получится. Досадно, однако аккумуляторы для станнера оказались подходящими для ручного излучателя, которым созданный завладел. Так что как минимум с боеприпасами проблем в ближайшее время не предвиделось. Лестианин, очень довольный сам собой и своими действиями, воспользовался тем, что никого на космодроме около странного здания не осталось, охранники отступили ко входу, эсминец улетел. Здание оказалось закрыто, хотя и на достаточно примитивный замок. Но, несмотря на свою примитивность, замок заставил созданного провозиться весьма большой период времени, как минимум полчаса.

Внутри оказалась еще одна дверь. И на ней замок не был уже таким примитивным, и уж тем более не был таким ненадежным. Биоробот провозился над ним в три раза дольше, но ничего сделать с системой так и не смог. Тогда созданный предпринял странный шаг — он вернулся к остаткам кибера-охранника и снял с него еще один аккумулятор, а помимо аккумулятора — еще и оторвал киберу антенну наружной телеметрии, тонкий и прочный металлический прут. Заполучив эти запчасти, разведчик вернулся к непокорной двери и начал еще один эксперимент.

Вставив в клемму аккумулятора антенный шток, он приложил вторую клемму к замку, после чего, придерживая аккум на весу, воткнул шток прямо в приемник замочного устройства. Сверкнула мощная искра, и замок задымил расплавленным пластиком — это стекала с него оболочка. Лестианин почувствовал, как в его руке нагрелась батарея, но действия своего не прекратил, еще сильнее прижав бывшую антенну к замку. Вандализм удался — замок жалобно тренькнул чем-то внутри и лопнул, не вынеся одновременного электрошока и перегрева. Созданный толкнул дверь. Дверь его проигнорировала. Созданный попробовал столкнуть ее вбок. Дверь проигнорировала его еще раз. Тогда созданный навалился на нее всем своим весом, и это почти дало желаемый результат — дверь открылась. Только не назад, как полагал биоробот, а уехала вниз, оставшись заподлицо с полом. И вот оно — странное здание, в которое лестианин так стремился. Больше всего внутренности «здания» напоминали рубку звездолета. Но не большого, а малого, чего-то навроде тяжелого катера с гиперприводом или почтового судна. Экипажа ему явно было положено не более десяти человек, а скорее всего — четверо-пятеро. И сейчас оно уже явно не умело летать. Это нетрудно было определить, глядя на место, с которого был демонтирован навигационный блок. Уж что-что, а устройство человеческих кораблей созданный неплохо изучил на примере «Ревеля» и штурмового планетарного бота с эсминца.

Положа руку на сердце, это и был когда-то небольшой кораблик. Транспортный тягач, который притащил на Светлую огромное количество расходного материала, а в себе привез команду Максима Заславского. Он не имел собственного имени, только номер НРТ-993 когда-то красовался на его люке. Но созданный этого ничего не знал и решил, что это просто у людей традиция — так обставлять функциональные помещения. Он вошел внутрь, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти приборы связи — они интересовали его больше остального.

Похоже было, что люди унесли отсюда вместе с навигационным блоком и основную установку того, что они называют Дальней Связью, но вот все коммуникационные системы местного масштаба остались внутри. Биоробот уселся за пульт оператора связи и начал понемногу изучать его, гоняя настройки то туда, то сюда, перебирая каналы связи, словно четки пальцами, в поисках хоть одной несущей волны. Поиск его увенчался успехом довольно быстро — был найден канал, который созданный с успехом начал изучать при помощи своего встроенного сканера. Оказалось, это канал телеметрии скаутов. Потом был найден канал внутренней связи, та самая частота, на которую были настроены коммуникаторы членов экспедиции.

Порывшись более подробно в настройках, созданный понял, что сидит не где-то, а в наземном ретрансляторе радиоканалов. Именно его сделали из своего корабля люди. То есть получается, что экспедиция, прилетев сюда, разобрала свой транспорт. А как они собирались улетать? На том, что прилетит сюда? Но там находится «корпоративная инспекционная комиссия», и вряд ли эта комиссия захочет добровольно отдать свой транспорт.

Тогда понятно, зачем «предварительной колонизации» столько вооружения, самого разного. Видимо, у людей это традиция — убивать тех, кто придет позднее, или как минимум — встречаться в борьбе, дабы завладеть тем или иным транспортным средством. Оригинальная цивилизация, ничего не скажешь, отметил про себя лестианин. Видимо, конкурентная борьба из них не выветрилась с самых диких времен, еще доисторических. Да, стало быть, Рожденных они вырезали бы просто как биологических конкурентов. Созданный в очередной раз убедился в том, что с «людьми» он начал поступать совершенно правильно. Да и вообще — его уже заждались, наверное, на Лесте. Стало быть, сидеть здесь и ждать, кто победит в состязании «комиссии» и «форматировщиков», смысла нет — все равно победит сильнейший. Стало быть, надо улетать. Но на чем? Единственное пригодное к перелету средство — это их корабль, а они на нем улетели. Значит… Значит, надо убедить их вернуться, благо частота их переговоров известна… И созданный принялся продумывать разговор, заодно ища коды вызова.

Снаружи здания охранные киберы пытались понять, что им делать в сложившейся ситуации. Потеря части бойцов охраны их явно «впечатлила», но предписаний программа не давала. База же, вернее, центральная консоль управления охранными системами вообще уныло молчала — поскольку людям было не до нее, а отдельных команд на этот счет введено не было. Киберы уныло покачивали стволами, направленными в сторону рубки-ретранслятора, но покинуть пост не решались, как будто опасаясь…

На пульт «Ревеля», к сожалению, не приходила телеметрия, иначе люди знали бы о том, что происходит внизу. Но настроить доступ с эсминца к системам базы не представлялось возможным, ибо только голосовые стандартные каналы почти не изменились. Впрочем, можно было бы попробовать согласовать терминал кого-либо из форматировщиков с корабельными ретрансляторами и станциями связи, но это в голову никому не пришло. Более того, проблемы системы безопасности базы стояли не на самом первом месте в разгоряченном мозговом штурме, происходившем в кают-компании на борту «Ревеля». Макс, Отто, Урмас и Леон пытались придумать выход из ситуации. Елена Реньи присутствовала, но в разговоре участия не принимала, поскольку проблема выходила за рамки ее компетенции. Во всяком случае, именно на это она сослалась, не желая озвучивать прилюдно истинную причину своего подавленного состояния.

— Да не получится нормально его отследить! Леон, ты пойми наконец, нас четверых даже при поддержке с воздуха не хватит! Мы же не оснащены даже для такой загонной охоты, понимаешь? А надеяться, что сам вылезет, да еще и подставится, можно до бесконечности! — Отто все старался объяснить сугубо штатскому Аскерову, что даже трое хорошо вооруженных офицеров не могут проводить операцию, для которой нужен как минимум взвод.

— Стоп! Отто, у него есть лазерник. Лазерник можно отследить, он же с автоматом пеленгации!

— Чем ты его с орбиты отследишь? Да и с чего ты взял, что он так и будет таскаться с этой пукалкой? Он что, по-твоему, идиот? Держи карман шире, Леон, как только он поймет, что по лазернику можно его засечь, — он его скинет на хрен! — Макс тоже не собирался уповать на глупость противника.

— Хорошо, Макс, Отто, вы меня почти убедили, но какого хрена мы делаем на орбите? Что изменилось? — Аскеров попробовал зайти с другой стороны.

— Кай. Теперь в группе минус два человека, понимаешь? Дать сволочи шанс перещелкать нас всех я не собираюсь. Да и транспорт — с примерно пятью тысячами людей — не забыл?

— Кай… Да… — Леон как-то сжался, что ли. Видимо, просто не осознал до сих пор смерть молодого медика, наивного временами, но доброго товарища.

Урмас слушал перепалку молча, выкуривая уже третью сигарету, наплевав на рекомендации доктора Лемке. Дирк внутри себя уже десять раз проклял тот момент, когда форматировщики нашли эсминец, штурмовой унтер очень переживал, что являлся одним из тех, кто притащил тварь на планету. Но в один момент Урмас не выдержал:

— Интересно, а что ему от нас вообще надо? Просто нас перебив, он ничего не добьется, логично ведь? — и осекся, увидев четыре взгляда, уставившиеся на него в упор.

— Хороший вопрос, — осторожно начал Макс. — Но у меня почему-то нет на него ответа. У кого-нибудь есть? Отто?

— Вот так, навскидку, нет.

— Леон?

— Да что тут думать? Ему корабль нужен, скорее всего! И наша гибель для него — побочная цель! Да, желанная, но побочная, это же очевидно!

— Стоп, Леон, стоп. А что ему мешало заполучить корабль, когда покойный капитан Агарис, мир его праху, рванул в слепой? На выходе из слепого — тварь не завладела эсминцем, а залегла в анабиоз вместе с остальными!

— Ага, а зачем ему корабль без навигационных карт и систем? Куда он на нем полетит, в жопу, что ли? — Аскеров удивился вопросу.

— Стоп! Стоп, я сказал! — Макс рявкнул резко, так что Леон аж немного подпрыгнул. Остальные тоже удивленно замолчали, глядя на командира и капитана. Макс явно уловил что-то в прозвучавшей фразе, какую-то мысль, но то ли не был готов ее озвучить, то ли уловил недостаточно крепко. В любом случае, Заславский задумался. Молчал он минуты три, потом спокойным тоном, расставляя слова, произнес: — Так. Кажется, половина решения вопроса найдена. Ему действительно не нужен был корабль без навигационных систем. Ревель?

— Слушаю, капитан, — раздался голос бортового компа из динамиков громкой связи.

— Скажи, есть ли возможность понять, как скоро прекратились попытки взлома твоей бортовой сети?

— Есть. Это было сразу после того, как капитан Агарис сообщил всему экипажу, что мы уходим в слепой прыжок, и навигационная система должна быть уничтожена.

— То есть… Тварь понимает наш язык. И смысла взламывать сеть корабля без навигации не видит. Значит, ему нужны наши звездные карты. Так? — Макс обратился с вопросом не то к Ревелю, не то ко всем остальным, обернувшись и обведя экипаж взглядом. — Кажется, ему надо куда-то улететь. Стало быть, я могу нас всех поздравить.

— С чем?

— Со вторым контактом, Отто, со вторым контактом. Это не рекна, неужели не понятно? Был бы рекной — здесь бы уже их флот ошивался, почти с гарантией. Да и, кроме того, был бы рекной — с огромной вероятностью Агарис не успел бы уйти в слепой прыжок, они поодиночке не летают. Так что у нас еще один контакт, дорогие мои. Причем сразу — агрессивный, значит, дипломатия пока бессильна. Вернее, дипломатия неактуальна, это враг, хоть пока и неизученный. Так что логика совсем проста — его надо не просто обезвредить, а еще и не испепелить при этом. Иначе нам этого не простят наши безопасники.

— Наши безопасники — это чьи, Максим Викторович? — медовым голосом осведомился Леон Аскеров, явно опять приобретший свое легендарное уже чувство юмора.

Но вместо Заславского мастер-технику ответил корабль:

— Земные, Леон. Земные безопасники, неважно какого из государств. Как мне кажется, капитан имел в виду именно это, — голос бортового ИскИна был бесстрастным и уверенным. А когда Леон перевел взгляд с динамиков обратно на Макса, капитан просто кивнул. Он именно это и собирался ответить.

Аскеров кивнул, логика была ясна.

— Так что ж нам с этим делать-то? — подал голос Отто Лемке, изрядно уставший следить за мыслями товарищей без какого-либо действия. — На орбите просто так болтаться глупо. Макс, ты хотел идти к станции дальней связи, так в чем же дело?

Вместо ответа Макс открыл терминал и развернул голографическую проекцию системы Неккар-Мерез.

— Смотри, Отто. Вот Неккар. Вот Светлая, вторая от звезды. А вот здесь, примерно за орбитой Хроноса, третьей планеты, носится станция ДС.

— И что? Соседняя планета, ну. И дальше что?

— Только то, что станция от нас сейчас за Неккаром. И идти нам к ней на эсминце без гейтов гиперпространства не меньше чем сорок-сорок пять часов. Ревель, поправь?

— Тридцать восемь часов сорок семь минут девятнадцать секунд, на маршевых двигателях. На шифтах буду ползти больше ста часов, при условии, что не буду тратить энергию ни на что, кроме жизнеобеспечения и движения. Даже система искусственной гравитации будет в таком случае отключена, — ИскИн был точен.

— Тридцать девять часов. Как раз колонисты прилетят, оттормозятся и на посадку пойдут. Не годится вариант. Надо еще что-то придумывать, как-то нейтрализовывать тварь и обезопасить колонию, — Лемке произнес вслух то, что остальные подумали.

— Гениально, — фыркнула из угла Елена, нарушив свое молчание. — Одна тварь, неведома зверушка, и четверо храбрых бойцов на боевом корабле предпочли удрать на орбиту, нежели дать сволочи бой, я правильно понимаю?

Ответил ей Ревель, не дав Максу рявкнуть на женщину:

— Елена, вы, вероятно, большой специалист по тактическим полицейским операциям? Скорее всего, у вас есть разработанный и готовый к воплощению план по нейтрализации чужака? Так, может быть, вы его озвучите, а я и экипаж с удовольствием вас выслушаем, и, вполне возможно, вы окажетесь спасительницей не только вашей группы, но и личного состава колонистов. Что же вы замолчали, Елена?

— Так, — в голосе Реньи зазвучали истерические нотки. — Если никто не заткнет этот кусок металлолома, то я за себя не ручаюсь! Еще мне не хватало, чтобы ржавая железка тут строила из себя аса риторики!

Ответить раньше Ревеля опять не успел никто.

— Ах, какая экспрессия, какой напор! Сударыня, вы находитесь у меня на борту ровно потому, что вас пригласил капитан. Вы находитесь в кают-компании ровно потому, что капитан разрешил пассажиру присутствовать во время рабочего совещания. И, кстати, с вашей стороны как минимум неосмотрительно грубить капитану и экипажу на борту их корабля. Напоминаю вам, сударыня, что, пока нет решения Юридической Комиссии Space Unity, вы не являетесь моей совладелицей. А вот, согласно все тому же Звездному Кодексу SU, Максим Заславский является дюйм капитаном. И, вне зоны других законов, он волен вас у меня на борту выдать замуж, развести и расстрелять. Советую вам, сударыня, не забывать об этом, — ИскИн откровенно издевательским тоном высказал Елене то, что Макс собирался сказать командно-приказным.

Ревель, сам того не зная, откровенно спас нервы Макса от дальнейшего истрепывания, поскольку после его отповеди Реньи вскочила, едва не опрокинув чашку с кофе, которую по привычке держала около себя, и вылетела пулей из кают-компании. Заславский проводил ее взглядом скорее раздраженным, чем сочувствующим, но во взгляде его читалось: «И куда она ломанулась?»

Лемке встал и начал мерить шагами просторное помещение кают-компании. Огромный немец нервничал, легендарное тевтонское хладнокровие начинало его подводить, и он не собирался скрывать этого. В какой-то момент он остановился и пристально посмотрел на командира.

Заславский поймал его взгляд, вопросительно кивнул головой.

— Макс. Извини, только что в голову пришло. А кто я на борту твоего корабля — тоже пассажир?

— Что за бред? Ревель, внеси герра Отто Лемке в журнал как бортового врача и первого офицера.

— Есть, капитан. Здравствуйте, первый офицер. Какое обращение к вам вы предпочитаете?

— Отто. Или, если очень надо, герр Лемке, — тевтон чуть улыбнулся краешками губ.

— Есть, Отто. Разрешите вопрос?

— Слушаю, — в голосе Лемке прозвучало удивление, он не ожидал сразу же вопросов от ИскИна.

— Капитан то ли опять забыл, то ли ему не до того. Урмас Дирк по-прежнему является старшим десантной группы?

— Да, Ревель. Урмас Дирк по-прежнему член экипажа, командир десантной группы, — Отто произнес вслух, а про себя подумал: «Хоть у нас ее и нет».

— Принято, господин первый офицер. Здравствуйте, герр унтер-офицер.

— Здравствуй, Ревель. А что это тебя на такие уточнения потянуло? — Дирк улыбнулся.

— Да не люблю я с пассажирами летать, — в голосе ИскИна послышалась шутливая нота. — Истеричные они через одного, нервные. А я старенький уже, мне нервничать вредно. Вон, мастер-техник вообще меня антиквариатом летучим уже считает.

Нервный, нестройный, но искренний смех, раздавшийся в кают-компании, немного разрядил обстановку. Причем Леону показалось, что Ревель смеялся вместе со своим экипажем. Отсмеявшись, Аскеров открыл терминал и углубился в изучение систем ретрансляции сигналов связи, задача требовала решения. На несколько секунд в кают-компании повисла тишина. На этот раз ее нарушил Макс Заславский:

— Так, отлично, разобрались. Следующее. Ревель, есть ли на борту хоть один десантный катер? В рабочем состоянии, я имею в виду.

— Именно десантного нет. Были два, но они уничтожены в ходе печально известной попытки захвата тварью управления. Есть один разведбот, он вполне в рабочем состоянии.

— На планету сесть а потом взлететь сможет? Какая у него грузоподъемность?

— Сможет, капитан. Грузоподъемность около двадцати тонн, капитан. Находится на третьей палубе, под десантной аппарелью. Можно поинтересоваться, что вы надумали?

— Надо сходить вниз. Там тело Кая Арро, он не заслужил того, чтобы стать добычей падальщиков. Забрать надо.

— Ох, — выдал ИскИн с очередной абсолютно человеческой интонацией. — Капитан, а вы его хотите на борт поднять? Труп, я имею в виду.

— Да. И это не обсуждается, Ревель. Леон, Отто, слушайте, я и Дирк идем вниз. Вы — подготовьте тут криобокс, в похоронном режиме. Ну, вы все слышали.

— Есть, капитан, — отозвался Отто.

— Будет сделано, капитан, — не остался в стороне Леон.

— Да, и еще. Найдите Реньи. Отто, выдели ей какую-нибудь каюту, чтобы сидела там и поменьше отсвечивала. И посмотри, может, там надо каких-нибудь успокоительных?

— Есть, капитан, — на этот раз Лемке даже не стал подкалывать Макса насчет медицинского образования.

— Отлично. Дирк, за мной, — Макс направился к выходу из кают-компании, Урмас последовал за ним.

Они прошли по коридору до лифтовой шахты, спустились на третью палубу, нашли разведбот, который стоял точно посреди палубы. Он напоминал рыбину гигантских размеров и не совсем типичной формы. Словно акула отрастила себе огромные толстые плавники ближе к хвосту, а сам хвост раздвоила и раскрыла латинской V. Короче говоря, разведбот больше всего был похож именно на разведбот — машину, предназначенную и для атмосферы, и для открытого космоса, разработанную инженерами Земли более ста лет назад. Во всяком случае, именно такие разведботы мелькали в хроникальных записях о Первой и Второй Колониальных войнах. На них войска Евросоюза, Содружества Американской Конституции, Китайской Республики, Халифата и Российской Империи высаживали свои диверсионные группы на планеты, охваченные сепаратизмом. Именно такие разведботы, разных конструкторских бюро, но в чем-то все равно похожие друг на друга, как самолеты Второй мировой войны, служили в колониальных бойнях палочками-выручалочками, являлись и проклятием небес, и лучшими друзьями для представителей человечества. Наверное, было бы корректней сказать, что все зависело от того, чья эмблема красовалась на разведботе, и кто на нее смотрел. Эти машины горели, как спички, вместе с экипажами, от попадания плазменных зарядов орудий планетарной обороны. Эти разведботы шныряли между тяжелыми кораблями, как велосипедисты между грузовиками в дорожных пробках, — то доставляя раненых, то отправляя диверсионные группы, то вывозя пленных, то привозя специальных представителей. Вполне уместно было бы сказать, что именно такие малые разведботы и являлись рабочими лошадками Первой и Второй Колониальных. И вот, очередной рабочей лошадке предстояло послужить очередным солдатам Земли. Пафосно, конечно, но что поделать? Сущая правда…

Макс забрался в кабину пилота в «рабочей лошадке войны», и его на секунду охватила некоторая ностальгия. Макс «Святоша» Заславский слишком хорошо знал эти машины, а управление в данном конкретном разведботе «Скай Блейд-40000» ничем не отличалось от его «Туполева-7992», разве что пояснительные надписи были не на русском, а на интерлингве. Макс пристегнулся в кресле, обернулся через плечо, посмотреть как там Дирк. А Урмас великолепно устроился в кресле стрелка, вцепившись в привод управления четырехствольного плазмобоя, установленного на разведботе в качестве орудия поддержки.

— Урмас, готов?

— Так точно, капитан. Можно!

— Ревель, отзовись.

— Слушаю, капитан.

— Открывай шлюз, мы поехали, — в голосе командира форматировщиков не было ни единого следа ни агрессии, ни усталости. Только холодный профессионализм, присущий действующим кадровым офицерам.

— Выполняю, капитан. Мягкой посадки, капитан.

— Спасибо, Ревель. Не выключай канал связи.

— Принято. Жду, — и в этот момент включились светофильтры на «фонаре» разведбота, поскольку створки шлюза разъехались в разные стороны, выпуская машину наружу, открыв взору встающий над Светлой Неккар-Мерез, являющий людям весь свой G-VIII спектр. Макс плавно тронул рукоятку управления двигателем, и разведбот слегка дернулся, открыв дюзы. Заславский окинул взглядом приборы контроля, убедившись, что все в порядке, и двинул шаг-газ. «Скай Блейд» (он же «Бритва», на сленге русских военных) бодро выскочил наружу из трюма эсминца и заскользил по касательной в сторону атмосферы Светлой, набирая скорость. В салоне воцарилась невесомость, но ни Макса, ни Урмаса это не тревожило — дело привычное.

— Ревель, отзовись, — позвал в переговорное Заславский.

— Здесь, капитан. Слушаю вас.

— Дай мне на монитор навигатора отметку маяка, который ты ставил около тела Кая.

— Выполняю. Готово, принимайте.

— Принял, спасибо. Держись на связи.

— Есть, капитан.

Макс подал штурвал от себя, подавая сигнал на маневровые дюзы выдать очередную порцию микровспышек, заставляющих «Бритву» клюнуть носом. Послушная машина наддала вниз, и атмосфера Светлой, озаренная Неккаром, согласно приняла разведбот в себя. Маленькую машину изрядно затрясло, по фонарю побежали потоки частиц, вечно носящихся в верхних слоях атмосферы, от трения с корпусом «Бритвы» они загорались, и Максу с Урмасом могло показаться, что они летят сквозь огненную пелену. Заславский вывел рычаг отбора мощности на нулевое положение, и разведбот заскользил к поверхности, ускоряясь только за счет притяжения Светлой, на девять метров в секунду за секунду. Ускорение свободного падения на этой планете почти не отличалось от земного, наверное, в том числе и это сподвигло в свое время ИскИн «Ревеля» садиться именно на нее в аварийном режиме.

На высоте десять километров над поверхностью Макс резко дал тягу и потянул штурвал на себя, выводя разведбот из затяжного пике, и в ту же секунду на экипаж «Бритвы» навалилась перегрузка. Недолгая и не очень большая, но заметная после падения в атмосфере. Сверившись с радаром, Заславский убедился в том, что держит верный курс, и добавил тяги. Разведбот охотно выплюнул из дюз еще более мощный факел и набрал еще скорости. Сейчас они снижались очень полого, заходя при этом к точке высадки по гигантской спирали. Заславский сознательно демонстрировал, что возвращается на планету, надеясь, что тварь все-таки вылезет, что ее все-таки удастся спровоцировать на открытый бой. Отставной майор по прозвищу Святоша очень хотел разобраться с тварью сам, не дожидаясь колонистов. Для него это было не то чтобы делом чести, но само поведение инопланетного диверсанта Макс воспринимал как личный вызов. А от таких вызовов он никогда не уклонялся, ибо не в его это было привычках.

В наушниках ожила связь:

— Капитан, здесь Леон, ответьте.

— Слушаю, Леон, что такое?

— Реньи поселена в каюте номер шестнадцать, на второй палубе. Дополнительно ее каюта оснащена видеорегистратором. Отто просил с вами связаться и сообщить.

— А сам он что?

— А сам он знакомится с системами эсминца, они с Ревелем нашли много общих тем для разговора.

— Леон, ты прямо как ревнуешь наш корабль к нашему Отто! — Макс рассмеялся.

— А вполне может быть, отрицать не буду, — в голосе Аскерова послышалась такая же усмешка. — Что там у вас, капитан?

— Все нормально, снижаемся. Скоро будем на месте. У тебя все?

— Так точно!

— Тогда до связи, десять-четыре.

— Десять-четыре, капитан, — Леон отключился.

Макс сверился с бортовым радаром, чуть изменил курс и выдал носовыми дюзами мощный импульс, гася скорость «Бритвы» до каких-то смешных ста километров в час. Разведбот, как осаженная лошадь, слегка подкинул круп, но оттормозился. После этого Заславский включил гравитационный компенсатор — он же шифт — и начал снижаться на нем, уже практически дойдя до нужной точки.

Со стороны смотрелось бы великолепно, если бы было кому оценить, — из-за горизонта, со стороны моря, вынырнул разведбот и на малой высоте, не более трехсот метров, несся точно на берег, нарастая в размерах каждое мгновение. Рев шифта «Бритвы» разносился по всему побережью, придавая картине еще большую красочность. Жаль только, что оценить такую красоту было совершенно некому, — ни одного наблюдателя, не считая диких животных, в этот утренний час на прибережной полосе не было. А насосная станция трубопровода, поставленная форматировщиками, при всем желании за зрителя сойти не могла.

Макс вывесил разведбот над полосой шоссе около въезда на насосную станцию, от которой до места гибели Кая было совсем ничего — сотня метров. Прямая, собственно, видимость. А паранойя Макса подсказала ему, что сесть надо носом вполоборота к морю, чтобы, если что, Дирк из плазмобоя мог прикрыть.

— Урмас!

— Да?

— Я пошел за Каем. Прикрой меня. Если что увидишь на радаре — сначала стреляй, потом думай. Глазам не верь, впрочем, ты и так это знаешь лучше меня.

— Есть, капитан.

Заславский отстегнулся, проверил ИВС, с которой не расставался, откинул фонарь пилотского отсека и полез наружу. Спрыгнул на полосу разогретого пластобетона и совершенно не к месту вспомнил, как совсем недавно, трое с небольшим суток назад, под его чутким руководством проходчики гнали полосу шоссе от космопорта. Как в другой жизни было, подумал Макс, честное слово. Казалось бы — недели не прошло, а уже вспоминается словно десять лет назад. Чертова тварь, чтоб ей пусто было, разбудила в форматировщике бойца «Серебряной Чайки», а все рефлексы и инстинкты проснулись с такой радостью, как будто и не было нескольких лет спокойной, мирной жизни. Правда, будем честны, с евросоюзовскими в военной жизни взаимодействовать на одной стороне не доводилось, все больше соблюдали вооруженный нейтралитет. У них всю дорогу была своя пьянка, а у Империи — своя. И слава богу, что не довелось с этими ребятами в прицелах повстречаться. Тот же Отто, видимо, во времена свои военные был парень жесткий, и стреляет он крайне неплохо.

С этими мыслями Макс дошел до маяка, сброшенного «Ревелем», и почти сразу увидел тело Арро. Прибой вынес его на берег и аккуратно положил на песок тропического пляжа, лицом вниз, так же как и в ту секунду, когда лунные дорожки втекли в прожженные лазерными импульсами легкие. Кай лежал на песке, раскинув руки в разные стороны, как будто собираясь обнять Светлую, на которой ему довелось погибнуть. Обнаженный, с тремя дырками в спине, он покоился на песке, как будто спал, обнимая планету, словно обожаемую женщину. Макс покачал головой, присел, сложил руки марсианина вдоль тела, после чего поднял труп и понес на руках к разведботу, на ходу вызывая Урмаса:

— Дирк, что вокруг по радару?

— Чисто, капитан. Вас вижу. Вокруг все чисто. Ни единого движения, даже животных нет.

— Хорошо. Когда подойду — открой люк десантного отсека.

— Есть, капитан.

Действительно, когда Заславский с телом Кая на руках подошел к люку десантного отсека разведбота, он распахнулся. Макс, пригнувшись, вошел внутрь, положил тело в одно из кресел, после чего опустил у кресла спинку и пристегнул страховочными ремнями мертвого Арро, как будто покойник мог разбиться или повредить себе что-либо. Выполнив эту нехитрую операцию, Заславский вылез из отсека наружу, скомандовав Урмасу закрыть люк. Команда была выполнена быстро и без лишних слов, и, обойдя «Бритву», Макс полез обратно в пилотскую кабину. Добравшись до кресла, он пристегнулся, закрыл фонарь и довольно резво оторвал машину от посадочного места, но полетел не над морем, набирать высоту и возвращаться, а развернулся и над проложенным шоссе двинулся в сторону базы, на небольшой скорости, внимательно вглядываясь в показания радара и держа одну руку на гашетке управления курсовыми орудиями «Скай Блейда».

Не встретив, кроме нескольких диких животных, на всем пути до базы вообще никого, он вывесил «Бритву» над полосой космодрома и внимательно оглядел останки охранных киберов, валяющиеся около входа на базу. Похоже было, что тварь все-таки до них добирается понемногу. Однако он прилетел сюда не за этим… Заславский перекинул тумблер на пульте разведбота, включив наружные громкоговорители.

— Эй, ты! — Голос «Святоши» Заславского, наполненный холодной ненавистью, разнесся над космодромом, заглушая даже рев шифта «Бритвы». — Ты, тварь, я к тебе обращаюсь. Я не знаю, что тебе от нас нужно, но догадываюсь. Корабль ты не получишь, понял? А если в течение двух часов не сдашься охранным киберам — то я тебя поймаю. А когда я тебя поймаю, тварь, ты очень сильно пожалеешь, что тебя не пристрелили полвека назад на эсминце. Потому, тварь, что умирать ты будешь очень долго. Я знаю, ты меня слышишь, поэтому говорю один раз, повторять не буду. Я сейчас развернусь и улечу, а вот тебе останется только два часа. Понял, тварь? Два часа. А для того, чтобы ты себе представил, что с тобой будет, — хорошенько подумай о том, что к дюзам разведбота тебя привязать — у меня очередь выстроится, тварь. Понял? Два, blyad, часа, тварь!

Произнеся эту тираду, Макс развернул разведбот, для острастки всадил короткую очередь из курсового гаусса в скальник над рубкой-ретранслятором, вытянул шаг-газ, и «Бритва» резво рванула в небеса, обратно на борт эсминца.

В рубке-ретрансляторе созданный осмысливал фразу Заславского. Перспектива, которую нарисовал командир форматировщиков — быть привязанным к дюзам, — созданного не вдохновляла, а очередь в скальник — очень хорошо иллюстрировала то, что командир экспедиции не шутит. И интуиции его, находящейся уже за гранью разумного, вполне хватит, чтобы созданного действительно поймать. Но сдаваться охранным киберам — это была еще менее впечатляющая биоробота перспектива. Поэтому выход, похоже, оставался один — выйти на связь с эсминцем и добиться от людей хитростью и дипломатией, чтобы его отпустили на Лесту. Любой другой вариант начинал походить на самоубийство.

Тем временем до посадки на Светлую транспорта с колонистами оставалось тридцать шесть часов ровно.