"Убик" - читать интересную книгу автора (Дик Филип Киндред)

8

В элегантный номер отеля проникали солнечные лучи, вырисовывая перед закрытыми глазами Джо Чипа смутные очертания предметов и мебели, находящихся в комнате. Тяжелые портьеры из псевдобархата с оттиснутыми сценами, представлющими всю историю человечества: от одноклеточных организмов докембрия и до того момента, когда в начале XX века состоялся полет первой машины тяжелее воздуха. Великолепный комод, имитация красного дерева, четыре хромированных кресла с регулируемыми подлокотниками…

Заспанный Джо с удивлением оглядывал меблировку номера. Он чувствовал сильнейшее разочарование — Венда так и не пришла. Хотя, может быть, она не могла войти — стучалась, а он не слышал?

Так или иначе, но добыча исчезла, прежде чем он успел ухватить ее.

Ощущая пронзающую тело ломоту — последствия вчерашнего дня, он сполз с огромного ложа, отыскал одежду и натянул ее на себя. Он почувствовал, что в комнате царит страшный холод, и какое-то время пытался сообразить, почему. Потом он поднял трубку и набрал номер ресторана.

— …отплатить ему, если только это окажется возможным, — говорил голос в трубке. — Прежде всего необходимо установить, принимал ли участие в этом Стэнтон Мик, или же его причастность просто сфабрикована. Если это так, то нужно выяснить, почему именно Мик. Если же дело обстояло иначе, то каким именно образом…

Голос тянулся монотонно, словно его обладатель обращался не к Джо, а к самому себе. Могло показаться, что говорящий не отдает себе отчета в том, что у него есть аудитория.

— Из наших предыдущих докладов вытекает, — продолжал голос, — что обычно Мик действует безупречно и не нарушает ни юридических, ни этических норм, принятых в обществе. В свете этого…

Джо отложил трубку и попытался собраться с мыслями. Сомнений не было.

Это был голос Глена Ранкитера.

Он снова снял трубку и стал слушать.

— …процесс, вызванный Миком, который привык к спорам такого рода и может их себе позволить. Вне всякого сомнения, необходимо проконсультироваться с нашим юридическим отделом прежде, чем подавать Объединению официальный рапорт. Если он будет обнародован, то это может принять характер клеветы и послужить причиной для судебного иска, и нам придется отвечать за ложное обвинение в покушении на свободу личности, если…

— Ранкитер! — громко сказал Джо.

— …в состоянии доказать хотя бы…

Джо положил трубку.

— Ничего не понимаю, — произнес он вслух и пошел в ванную.

Там он ополоснул лицо холодной водой, причесался гигиенической расческой, которой отель бесплатно снабжал каждого постояльца. После недолгих раздумий он распечатал гигиеническую бритву, бесплатную и одноразового использования, намазал подбородок и щеки бесплатным гигиеническим кремом для бритья, потом вскрыл бесплатную гигиеническую кружку и напился.

«Может быть, мораторию все-таки удалось привести его в состояние полужизни, — подумал он. — И они подключили его к моему телефону. Он, наверное, сначала хотел поговорить со мной. Но тогда почему он не слышит меня? Почему связь только односторонняя? Или это просто какая-то техническая накладка?

Джо еще раз подошел к телефону и снял трубку, намереваясь позвонить в Мораторий Возлюбленных Собратьев.

— …не может быть лучшим кандидатом на пост директора фирмы в связи с его сложными жизненными обстоятельствами, особенно, если принять во внимание…

«Мне отсюда не позвонить, — понял Джо. — Мне даже заказать разговор не удастся».

В углу послышался звук сигнала, а потом бренчащий голос:

— Я ваша домашняя газетная машина, бесплатно устанавливаемая только в известнейшей сети отелей «Роотес» на всей Земле и колонизированных территориях. Прошу вас просто нажать одну из клавиш, соответствующую роду интересующих вас сообщений, и через несколько секунд вы получите новейшую, содержащую самые свежие сведения газету, соответствующую вашим индивидуальным вкусам. Позвольте мне напомнить, что это не потребует с вашей стороны никаких расходов.

— О’кей, — сказал Джо, подходя к машине. «Может, новость об убийстве Ранкитера уже разошлась? — подумал он. — Средства массовой информации постоянно следят за поступающими в мораторий телами».

Он нажал клавишу с надписью «Наиважнейшие межпланетные новости». Из машины начал выползать бумажный лист. Как только он весь оказался снаружи, Джо взял его в руки.

В газете не было ни слова о смерти Ранкитера. «Может, еще рано? — подумал Джо. — Или Объединению выгодно сохранить инцидент в тайне? А может быть, Эл сунул хозяину моратория в лапу? Хотя нет, все деньги Эла сейчас были у него, так что ему просто не удалось бы дать кому-нибудь взятку».

Послышался стук в дверь.

Джо отложил газетный лист и осторожно подошел к двери. «Наверное, Пат, — подумал он. — Хотя, теоретически, это может быть даже Венда, — предположил он. — Или кто-нибудь прилетел из Нью-Йорка, чтобы забрать меня. Или это посланный Холлисом убийца? Может, они решили убирать всех по очереди?»

Джо распахнул дверь.

На пороге стоял, потирая свои пухлые ладошки, Герберт Шенгейт фон Фогельсанг.

— Я этого не понимаю, мистер Чип, — пробормотал он. — Мы трудились всю ночь, но не обнаружили даже искорки жизни. Но, когда мы воспользовались электроэнцефалографом, то зарегистрировали явную, хотя и несколько слабую работу мозга. Может быть, мы имеем дело с какой-то новой формой загробной жизни? Мы уже поместили датчики на всех участках коры мозга. Не знаю, можем ли мы сделать что-либо большее, сэр.

— Аппаратура регистрирует метаболизм мозга?

— Да. Мы вызвали эксперта из другого моратория, и он подтвердил правильность наших замеров. Метаболизм протекает совершенно обычным образом, как и обычно после смерти.

— Как вы узнали, где меня найти? — спросил Джо.

— Я позвонил в Нью-Йорк, мистеру Хэммонду. Я пробовал звонить вам в отель, но ваш номер постоянно занят.

— Видеофон испорчен. Я тоже не могу никуда дозвониться.

— Мистер Хэммонд пытался связаться с вами, но тоже безрезультатно. Он просил передать вам кое-что. Речь идет о деле, которое вы должны выполнить до отлета в Нью-Йорк.

— Я должен поговорить с Эллой? — спросил Джо.

— Да, вы должны проинформировать ее о смерти мужа.

— Не могли бы вы одолжить мне несколько посткредов, чтобы я мог позавтракать? — спросил Джо.

— Мистер Хэммонд предупреждал меня, что вы попробуете занять у меня денег, и сказал, что снабдил вас достаточной суммой для оплаты номера, завтрака и выпивки, а также…

— Он не рассчитывал, что номер будет стоить дороже. Мне не удалось получить апартаменты поменьше размером. Вы можете приплюсовать эту сумму к счету, который вы ежемесячно представляете нашей фирме. Как, наверное, сообщил вам Эл, в настоящее время я исполняю обязанности директора «Корпорации Ранкитера». Вы видите перед собой конструктивно мыслящего, твердого человека, который упорно поднимался вверх по служебной лестнице, пока не достиг вершины. Я могу — и вы это знаете — изменить политику нашей фирмы в отношении мораториев, услугами которых мы намерены пользоваться. Мы можем помещать людей и поближе к нашей штаб-квартире, в Нью-Йорке.

Фон Фогельсанг неохотно полез в глубь своей твидовой тоги и достал бумажник из синтетической крокодиловой кожи.

— Мы живем в безжалостном мире, — сообщил Джо, принимая деньги. — Человек человеку волк — таков основной принцип нашего мира.

— Мистер Хэммонд просил также передать вам, что корабль прибудет в Цюрих примерно через два часа.

— Порядок, — сказал Джо.

— Чтобы предоставить вам достаточно времени для беседы с миссис Ранкитер, мистер Хэммонд обговорил со мной, что корабль заберет вас прямо из моратория. В связи с этим я могу сразу доставить вас туда. Геликоптер ждет на крыше.

— Это что, Хэммонд так решил? Что я должен вернуться в мораторий вместе с вами?

— Да, — кивнул головой фон Фогельсанг.

— Высокий, сутулый негр, примерно лет тридцати? А не было ли у него на передних зубах золотых коронок с декоративными мотивами, изображающими, слева направо, черви, трефы, бубны?..

— Это был тот самый, который прилетел с вами из космопорта. Что был с вами в моратории.

— На нем были зеленые войлочные туфли, серые спортивные брюки, рубашка из барсучьей кожи с вырезом на животе и носки из синтетического лакированного материала?

— Я не видел, во что он был одет. Я видел на экране только его лицо.

— Я уверен, что Эл использовал какой-то отличительный знак, чтобы вы были уверены, что это он.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Чип, — раздраженно сказал владелец моратория. — Человек, который звонил мне из Нью-Йорка, был тот самый, с которым вы приезжали вчера в мой мораторий.

— Я не могу рисковать, — заявил Джо, — отправляясь с вами или пользуясь вашим геликоптером. Может, вас подослал ко мне Холлис? Ведь это он убил Ранкитера.

Глаза Фогельсанга стали похожи на стеклянные пуговки. Он спросил:

— Вы уведомили об этом руководство Объединения?

— Мы сделаем это позже. Всему свое время. Мы должны соблюдать осторожность, иначе Холлис перебьет нас по одному. Он уже попытался сделать это на Луне.

— Вам необходима охрана, — решил Фогельсанг. — Позвоните в полицию, и они выделят человека, который позаботится о вашей безопасности до момента отлета. А как только вы прибудете в Нью-Йорк…

— Мой видеофон неисправен, я уже вам говорил. Я слышу в нем только голос Глена Ранкитера. Именно поэтому мне никто не может дозвониться.

— В самом деле? Это неслыханно, — удивился владелец моратория.

Он обошел Джо и направился к аппарату.

— Можно послушать? — Он поднял трубку и вопросительно посмотрел на Джо.

— Один посткред, — сообщил Чип.

Фогельсанг сунул руку в карман и вытащил оттуда горсть монет. Раздраженно покачав своей шапкой в форме самолетного винта, он подошел к Джо и протянул ему три из них.

— Я беру у вас ровно столько, сколько стоит здесь чашка кофе, — сказал Джо.

Он неожиданно почувствовал, что давным-давно не ел и что должен встретиться с Эллой натощак. Вместо еды ему придется принять амфетамин. Уж этим, вероятно, отель снабдит его бесплатно.

— Я ничего не слышу, — объявил фон Фогельсанг, держа трубку около уха. — Нет даже сигнала. Только помехи, причем как будто идущие с большого расстояния.

Он протянул трубку Джо, тот взял ее и приложил к уху.

Теперь он тоже слышал только далекие помехи. «Как будто с расстояния в несколько тысяч миль», — подумал он. Это было не менее удивительно, чем голос Ранкитера. Если, конечно, это был его голос.

— Я верну вам ваши деньги, — пообещал Джо, вешая трубку.

— Мелочи, — сказал Фогельсанг.

— Но ведь вы не услышали голоса.

— Давайте вернемся в мораторий, так советовал вам Хэммонд.

— Эл Хэммонд сотрудник фирмы, он подчиняется мне. Я полагаю, мне следует вернуться в Нью-Йорк до разговора с Эллой Ранкитер. Я считаю, что составление рапорта Объединению является более важным делом, чем беседа с ней. Не сообщил ли вам Хэммонд, покинули инерциалы Цюрих или нет?

— Да, все улетели, кроме девушки, которая провела с вами ночь в этом отеле. — Удивленный хозяин моратория обшарил комнату взглядом, прикидывая, где она может находиться. — А разве ее здесь нет?

— Что это была за девушка? — Джо охватили самые мрачные предчувствия.

— Мистер Хэммонд не сообщил мне, он считал, что вы в курсе дела. В данных обстоятельствах упоминание ее имени было бы по меньшей мере нетактичным. А разве она…

— Но ко мне никто не приходил.

«Кто же это мог быть? — думал Джо. — Пат Конли? Или Венда?» Он начал ходить по комнате, стараясь справиться с охватившей его паникой. «Боже, — думал он, — хоть бы это была Пат».

— В шкафу, — сказал фон Фогельсанг.

— Что? — Джо остановился.

— Может быть, следует посмотреть в шкафу, в этих апартаментах огромные шкафы.

Джо надавил кнопку, и пружинный механизм распахнул дверцы.

На полу лежало нечто сжавшееся, состоящее из рассыпающихся остатков того, что некогда было тканью. Создавалось впечатление, что то, что скрывал под собой материал, усохло в течение долгого времени до таких маленьких размеров. Тело было иссушено до предела, почти мумифицировано. Наклонившись, Джо перевернул его. Оно весило не больше нескольких фунтов. От его прикосновения скрюченные конечности распрямились с сухим шелестом, напоминающим звуки сминаемой бумаги. Казалось, что волосы у этой фигурки неимоверно длинные, они прикрывали ее лицо как черное, клубящееся облако. Джо стоял, согнувшись, не имея смелости посмотреть, кто это.

— Старые останки, — проговорил фон Фогельсанг сдавленным голосом. — Они полностью обезвожены, словно пролежали тут целое столетие. Я спущусь вниз и сообщу директору отеля.

— Невозможно, чтобы это была взрослая женщина. — Джо казалось, что это трупик ребенка. — Это наверняка не Пат и не Венда, — сказал он, распрямляясь и сбрасывая с лица фигурки волосы. — Такое ощущение, как будто ее сунули в печь для обжига кирпича.

«Может, это из-за взрыва, — подумал он. — Термическая волна после взрыва специальной бомбы».

Он молча смотрел на маленькое сморщенное личико, потемневшее от температуры. И уже знал, кто это. Он узнал ее, хотя и с трудом.

Это была Венда Райт.

«Она пришла ко мне ночью, — догадался он. — Она пришла ко мне в комнату, и неожиданно для нее самой в ней или вокруг нее стал происходить какой-то процесс. Она почувствовала, что что-то не так, и тихонько спряталась в шкафу, чтобы я ничего не видел. Так прошли ее последние часы, — хотя он надеялся, что минуты, — однако она не издала ни звука, чтобы не разбудить меня. А может быть, она и пыталась разбудить, но это ей не удалось или не хватило сил. Может быть, именно после неудачной попытки разбудить меня она и спряталась в шкафу? Господи, надеюсь, это не длилось долго».

— Вы ничего уже не сможете сделать с ней в своем моратории? — спросил Джо у Фогельсанга.

— Слишком поздно. При столь полном распаде в ней наверняка не осталось даже искры полужизни. Это та самая девушка?

— Да, — кивнул Джо.

— Будет лучше, если вы как можно скорее покинете отель. Ради вашей же собственной безопасности. Иначе Холлис — а это ведь Холлис, да? — сделает с вами то же самое.

— Мои сигареты, — произнес Джо, — превратились в труху. Телефонная книга на борту корабля оказалась двухлетней давности. Скисшие сливки и остывший, плесневелый кофе. Устаревшие деньги. Везде один и тот же фактор: время. Она еще на Луне сказала: «Я чувствую себя такой старой».

Джо погрузился в раздумья, стараясь справиться со страхом, порой переходящим в изумление. «Но этот голос по телефону, голос Глена, — думал он, — что бы это могло значить?»

Во всем этом он не видел никакой логической связи. Отсутствовал какой бы то ни было смысл. Голос Ранкитера не вязался ни с какой гипотезой, которую он мог бы быстро выдвинуть.

— Излучение, — сказал Фогельсанг. — Наверное, она какое-то время была в зоне сильного радиоактивного излучения.

— Мне кажется, она умерла от последствий того взрыва на Луне, — сказал Джо. — Того, что убил Ранкитера.

«Частицы кобальта, — думал он. — На ней осела горячая пыль, и она дышала ею. Но тогда и на всех нас есть такая же пыль и всех нас ждет та же смерть, и сделать уже ничего не удастся, нам даже в голову не пришло, что взрыв может вызвать цепную реакцию».

— Ничего странного, что Холлис позволил нам улететь. И все-таки…

Это объяснило бы смерть Венды и высыхание сигарет. Но телефонная книга, кофе, сливки и монеты по-прежнему не укладывались в гипотезу.

И непонятно, откуда же взялся в трубке видеофона голос Ранкитера. Монолог, который прекратился, как только трубку снял фон Фогельсанг. «Он замолчал, как только его попытался слушать кто-то, кроме меня», — понял Джо.

— Мне надо вернуться в Нью-Йорк, — твердо заявил он. — Надо встретиться со всеми, кто присутствовал при взрыве бомбы. Мы должны обдумать все это. Вероятно, это единственный способ разобраться в этом деле, прежде чем все мы умрем по одному — так же, как и Венда, или еще худшим способом. Если, конечно, может быть что-то худшее. Попросите администрацию отеля, чтобы они прислали мне пластиковый пакет, — обратился Джо к владельцу моратория. — Я заберу останки с собой в Нью-Йорк.

— А разве это не дело полиции? Такое ужасное убийство — надо сообщить им об этом.

— Позаботьтесь о пакете, — отрезал Джо.

— Ладно. В конце концов, это ваше дело. Она ваша сотрудница. — Хозяин моратория исчез в коридоре.

— Она была ею когда-то, — сказал вслед ему Джо. — Но это время прошло.

«Как же так получилось, — думал он, — что она оказалась первой? Хотя, может быть, это и к лучшему».

— Мы едем с тобой домой, — сказал он ей. — Едем вместе.

Хотя и не в том качестве, как он рассчитывал.

Оставшиеся инерциалы сидели вокруг массивного стола совещаний.

— Джо должен вернуться с минуты на минуту, — прервал общее молчание Хэммонд.

Он посмотрел на часы, чтобы удостовериться. Ему казалось, что часы остановились.

— Я предлагаю, — сказала Пат, — чтобы мы пока посмотрели полуденную хронику по телевизору. Может быть, Холлис уже сообщил репортерам о смерти Ранкитера.

— В домашней газете об этом сегодня ничего не было, — сказала Эдди Дорн.

— «Теледневник» сообщает более свежие новости, — возразила Пат.

Она кинула Элу монету в пятьдесят центов, с помощью которой можно было задействовать телевизор. Этот цветной телеприемник был объектом забот Глена.

— Хотите, я попаду ею отсюда в щель аппарата? — спросил Сэмми Мандо.

— Давай, — сказал Эл. Он кинул монету Сэмми, и тот, поймав ее в воздухе, метко швырнул в сторону телевизора.

Уолтер У. Уоллес, адвокат и юрист-консультант Ранкитера, нетерпеливо шевельнулся в своем кресле. Его аристократические руки с тонкими жилками теребили застежки папки.

— Вам не следовало оставлять мистера Чипа одного в Цюрихе, — сказал он. — Мы ничего не сможем предпринять до его возвращения, в то время как урегулирование вопросов, связанных со смертью мистера Ранкитера, является первоочередным делом.

— Вы читали завещание, — сказал Хэммонд, — и Джо Чип тоже ознакомлен с ним. Так что мы знаем, кто должен руководить фирмой.

— Но с юридической точки зрения… — начал было Уоллес.

— Ждать осталось недолго, — оборвал его Эл.

Он взял ручку и принялся рисовать бессмысленные черточки на полях листка бумаги, содержащего составленный им список. Какое-то время он был погружен в созерцание этого орнамента, а потом еще раз перечитал написанное:

ВЫСОХШИЕ СИГАРЕТЫ

УСТАРЕВШАЯ ТЕЛЕФОННАЯ КНИГА

МОНЕТЫ, ВЫШЕДШИЕ ИЗ ОБРАЩЕНИЯ

ИСПОРЧЕННЫЕ ПРОДУКТЫ

ОБЪЯВЛЕНИЕ НА СПИЧЕЧНОМ КОРОБКЕ

— Я еще раз пущу этот список по кругу, — громко сказал он. — Посмотрим, может, кому-нибудь удастся найти связь между этими явлениями — или назовите их как угодно. Этими пятью фактами, которые… — он неопределенно махнул рукой.

— Которые бессмысленны, — закончил за него Джон Илд.

— Легко обнаружить связь между первыми четырьмя из них, — заявила Пат. — А вот спички — дело другое. Они не вяжутся со всем остальным.

— Покажи-ка мне еще раз этот коробок, — попросил ее Эл.

Пат подала коробку спичек.

Он прочитал объявление на ней:

— «Необычайная возможность заработать для всех, кто выполнит необходимые условия!

Мистер Глен Ранкитер, пребывающий в Моратории Возлюбленных Собратьев, Цюрих, Швейцария, удвоил за неделю свой доход. Он получил бесплатный образец наших ботинок вместе с подробной инструкцией, благодаря которой каждый из вас сможет продавать наши оригинальные мокасины из искусственной кожи среди друзей, родственников и коллег по работе. Мистер Ранкитер, который, хотя и находится в неподвижном и замороженном состоянии в холодильнике, заработал…»

Эл прервал чтение и на какое-то время задумался, постукивая по зубам ногтем большого пальца. «Да, — подумал он, — это объявление совсем из другой оперы. Остальные происшествия основываются на процессе старения и порчи, а в этом случае действует что-то другое».

— Я тут прикидываю, — громко сказал он, — что было бы, если бы мы ответили на это объявление. Здесь указан номер почтового ящика в Дес-Мойнсе, штат Айова.

— Мы получили бы бесплатный набор образцов ботинок, — ответила Пат Конли. — И подробную инструкцию, благодаря которой каждый из нас смог бы…

— Возможно, — прервал ее Эл, — что таким образом мы вступили бы в контакт с Гленом.

Все собравшиеся уставились на него.

— Я говорю серьезно, — сказал он. — Держи. — Он протянул коробок Типпи Джексон.

— Что я должна написать? — спросила она.

— Просто Заполнить купон. — Эл повернулся к Эдди Дорн. — Ты уверена, что эта штука у тебя именно с прошлой недели? Ты не могла купить ее сегодня?

— В среду я сунула в сумочку несколько коробков спичек, — ответила Эдди. — Я уже говорила тебе, сегодня по дороге в контору я закурила сигарету и заметила на коробке это объявление. Коробок наверняка находился в моей сумке в тот момент, когда мы отправлялись на Луну. А значит, прошло уже несколько дней.

— На нем и тогда было это объявление? — поинтересовался Джон Илд.

— Раньше я его не замечала. Я обратила внимание на надпись только сегодня. Откуда я знаю, может, оно там и было?

— Может, это какая-нибудь шутка Ранкитера? Может, он приказал отпечатать это еще до своей смерти? — сказал Дон Денни. — Или это Холлис? Вариант гротескной шуточки: он уже знал, что убьет Ранкитера и что, когда мы обратим внимание на надпись, Ранкитер уже будет пребывать в холодильной камере моратория?

— С чего бы ему знать, что мы отвезем Глена именно в Цюрих, а не в Нью-Йорк? — спросил Тито Апостос.

— Потому что там лежит Элла, — ответил Дон Денни.

Все это время Сэмми Мандо стоял у телевизора и разглядывал монету, которую ему дал Эл. Его лицо не слишком умного человека было сморщено от напряженного раздумья.

— Что там такое, Сэм? — поинтересовался Хэммонд. Он чувствовал, что его охватывает внутреннее напряжение в ожидании нового происшествия.

— Разве на пятидесятицентовике не должна находиться голова Уолта Диснея? — спросил Сэмми.

— Должна. Но если монета более старая, на ней может быть Фидель Кастро. Покажи.

— Еще одна монета, вышедшая из обращения, — сказала Пат, когда Сэмми пошел в сторону Эла.

— Нет, — возразил Эл, присмотревшись. — Дата в порядке. Она отчеканена в прошлом году. Вполне годная монета, ее примет любой автомат на свете. Даже этот телевизор.

— Так в чем же дело? — несмело спросила Эдди Дорн.

— В том, о чем толкует Сэм, — ответил ей Эл. — На монете выбит не тот профиль.

Эл подошел к Эдди и положил монету ей на ладонь.

— Кого тебе это напоминает?

— Я… я не знаю, — сказала Эдди после некоторого молчания.

— Знаешь, — возразил Эл.

— Ладно, — резко сказала Эдди, принужденная к ответу. Она сунула монету назад Хэммонду, избавляясь от нее жестом отвращения.

— Это Глен Ранкитер, — объявил Эл.

— Добавь это к своему списку, — после минутного молчания едва слышно сказала Типпи Джексон.

— Мне кажется, — сказала Пат, — что здесь протекают два процесса. Один из них основан на разложении — это очевидно.

— А второй? — спросил ее Эл, занося случай в листок.

— Я не совсем уверена… — Пат заколебалась. — Он имеет какую-то связь с Ранкитером. Я думаю, нам следует проверить все наши банкноты и монеты. Через минуту я продолжу.

Все собравшиеся вытащили свои кошельки и бумажники и стали обшаривать карманы.

— А у меня банкнот достоинством в пять посткредов, — сообщил Джон Илд, — с превосходным портретом мистера Ранкитера, выполненным техникой гравюры на стали. Остальные… — он быстренько просмотрел их. — Остальные нормальные. Не хотите ли взглянуть, мистер Хэммонд?

— У меня самого есть два таких же. Пока два, — сказал Эл. — Кто еще? — Поднялось шесть рук. — Восемь человек обладают частично деньгами мистера Ранкитера, если их можно так назвать. Наверное, к концу дня все наши деньги превратятся в деньги Ранкитера. Но в любом случае мы, вероятно, сможем ими пользоваться.

— Я не уверен, — заявил Дон Денни. — С чего это ты взял? Эти — как их, — он помахал рукой, — деньги Ранкитера… Разве существует какая-то причина, по которой банки обязаны принимать их? Они не были официально выпущены, а стало быть, все они фальшивые.

— Хорошо, — трезво рассудил Эл. — Может, они и фальшивые и банки откажутся принимать их. Но дело не в этом.

— Дело в том, — сказала Пат, — что второй процесс основан на появлении Ранкитера.

— Вот именно, — кивнул головой Денни. — Это второй процесс, равноценный процессу разложения. Одни монеты стареют, на других появляется портрет или профиль Глена Ранкитера. Знаете, что я думаю? Мне кажется, что эти процессы развиваются в противоположных направлениях. Один основан на уходе предметов — это первый процесс. Другой — это появление в мире новых предметов, которые ранее не существовали.

— Исполнение желаний, — тихо сказала Эдди Дорн.

— Что? — спросил Эл.

— Может быть, это исполнение желаний мистера Ранкитера, — пояснила Эдди. — Может быть, он мечтал, чтобы его портрет был помещен на государственных денежных знаках и монетах. Это было бы весьма внушительно.

— И на спичечных коробках? — спросил Тито Апостос.

— Наверное, нет, — призналась Эдди Дорн. — Это не слишком впечатляет.

— Наша фирма и без того упоминалась на спичечных этикетках, — сказал Дон Денни. — А кроме того, по телевидению, в газетах и иллюстрированных журналах. Мы также рассылали нашу рекламу по почте. Всем этим занимался отдел по работе с клиентами. Глен никогда не интересовался этой частью работы, и уж тем более его не занимали всякие там коробки со спичками. Будь это какая-то форма реализации скрытых устремлений, мы увидели бы его скорей по телевизору, а не на деньгах и спичках.

— Может, это еще нам предстоит, — заметил Хэммонд.

— Это правда, — согласилась Пат. — Это мы не проверили. Ни у кого не было времени посмотреть телевизор.

— Я вообще не уверена, что у меня есть желание его смотреть, — сказала Эдди Дорн, когда Сэмми опустил монету в отверстие и стал крутить ручки.

Дверь конференц-зала распахнулась, и на пороге появился Джо Чип.

— Выключи телевизор, — сказал Хэммонд, обращаясь к Сэмми, когда увидел лицо Джо.

Все молча смотрели на Чипа.

— Что случилось? — спросил Эл.

Джо молчал.

— В чем дело?

— Я нанял корабль, который привез меня сюда, — охрипшим голосом сказал Джо.

— Вместе с Вендой?

— Выпишите чек, чтобы я мог расплатиться за корабль, — попросил Джо. — У меня нет стольких денег.

— Вы можете пользоваться финансами фирмы? — спросил Эл у Уолтера У. Уоллеса.

— Для таких целей — да. Я пойду улажу это дело.

Он вышел из комнаты, прихватив с собой папку. Джо все еще стоял в дверях, продолжая хранить молчание. С того времени, как Эл видел его в последний раз, Джо постарел лет на сто.

— В моем кабинете… — Джо отвернулся и заморгал глазами, явно колеблясь. — Я… я не думаю, что вам стоит смотреть на это. Когда я нашел ее, со мной был человек из моратория. Он сказал, что ничего сделать не может, так как прошло слишком много времени — вероятно, годы.

— Годы? — переспросил Эл, ощущая холодное прикосновение страха.

— Пойдем со мной, — попросил Джо.

Они вышли из комнаты и направились по коридору в сторону лифта.

— Я купил на корабле успокаивающего, — сказал Джо. — Его стоимость включена в стоимость билета. Теперь мне немного легче, но, я полагаю, действие транквилизаторов скоро кончится.

Подошел лифт. Они спустились на третий этаж, где находился кабинет Джо.

Не советую тебе смотреть на это, — сказал Джо и первым вошел внутрь. — Впрочем, как хочешь. Если я справился, то с тобой, наверное, тоже ничего не будет.

Он включил верхний свет.

— Господи милостивый! — выдавил Эл.

— Не открывай пакета!

— И не собираюсь. Сегодня утром или вчера вечером?

— Скорее всего, это началось раньше, еще до того, как она попала в мой номер. Мы, то есть этот Фогельсанг и я, нашли около дверей обрывки ткани. Но когда она шла через холл, все еще должно было быть в порядке — там никто ничего не заметил. В таких отелях всегда есть человек, присматривающийся к входящим. Сам факт, что ей удалось добраться до моего номера…

— Указывает на то, что она была еще в состоянии двигаться, — сказал Эл.

— Я думаю про нас, оставшихся, — сказал Джо.

— В каком смысле?

— Не ждет ли нас то же самое?

— Почему это?

— А с чего это случилось с ней? Мне кажется, из-за взрыва. Мы все будем умирать по очереди подобным образом. Никто не останется в живых. От каждого из нас сохранится только несколько фунтов кожи и волос в пластиковом мешке да несколько сухих костей вдобавок.

— Ладно, — сказал Эл. — Тут действовала какая-то сила, вызывающая быстрое разложение. Она начала работу после взрыва на Луне. Кроме того, мы знаем, что действует и другая сила — она тянет в обратном направлении и имеет какую-то связь с Ранкитером. На наших деньгах стали появляться его портреты. На спичечном коробке…

— Глен появлялся в моем видеофоне.

— В видеофоне? Как это?

— Понятия не. имею. Просто он там был. Не на экране — изображения не было. Я только слышал его голос.

— И что он говорил?

— Ничего конкретного.

Эл внимательно посмотрел на него.

— Он слышал тебя?

— Нет. Я пробовал сказать что-нибудь, но связь работала только в одну сторону.

— Значит, я из-за этого не мог до тебя дозвониться.

— Именно, — кивнул Джо.

— Как раз когда ты явился, мы собирались включить телевизор. Ты знаешь, что о его смерти в газетах ничего не сообщалось? Ну и афера!

Ему не нравилось, как выглядит Джо. Он вдруг понял, что Чип кажется старше, меньше и изможденнее. Не так ли это начинается?

«Мы должны установить контакт с Ранкитером, — подумал он. — Слышать его явно недостаточно. Скорее всего, он сам попытается соединиться с нами, но…»

— Если нам придется это пережить, то мы должны добраться до него, — сказал он вслух.

— Этого нам не удастся сделать при помощи телевизора. Там будет лицо и все. То же, что и с видеофоном, — сказал Джо. — Разве он сообщил нам, как мы можем говорить с ним? Хотя есть шанс, что он скажет нам, как это сделать. Может быть, он уже разобрался в происходящем?

— Прежде всего нам следует понять, что происходит с ним самим, мы ведь даже этого не знаем, — сказал Эл.

«В определенном смысле он до сих пор жив, — думал он. — Хотя в моратории уже не раз пытались привести его в состояние полужизни, но неудачно. Хозяин моратория, вероятно, действительно сделал все возможное для такого важного клиента».

— Фон Фогельсанг слышал голос Глена в видеофоне? — спросил он.

— Пытался услышать. Но когда он снял трубку, там была только тишина, а потом какие-то помехи, приходящие из невероятного далека. Я тоже их слышал. Это был очень странный звук, словно олицетворяющий полную пустоту.

— Мне это не нравится. Я бы предпочел, чтобы Фогельсанг тоже слышал его голос. Тогда бы мы, по крайней мере, были уверены, что это было на самом деле, а не привиделось тебе среди каких-то помех.

«А не то ли происходит со всеми нами? — подумал он про себя. — Этот спичечный коробок…»

Но с некоторыми происшествиями еще можно было разобраться — они не были иллюзиями: машины отвергали вышедшие из обращения монеты — непредвзятые автоматы, сконструированные так, чтобы реагировать только на физические факторы, так что никакие психологические явления не могли оказать на них влияния. У автоматов нет выбора.

— Давай на некоторое время выберемся из этого здания, — сказал Эл. — Назови первый попавшийся город, с которым у нас обоих нет ничего общего, в который никто из нас никогда не ездил и не был там никогда вообще.

— Балтимор, — сказал Джо.

— Отлично, — сказал Эл. — Я поеду в Балтимор. Хочу удостовериться, примут ли у меня в случайно выбранном магазине деньги с портретом Ранкитера.

— Купи мне немного свежих сигарет, — попросил Джо.

— Ладно. Посмотрим, не окажутся ли трухой сигареты, купленные в случайном магазине. Я хочу проверить и другие продукты — куплю чего-нибудь для пробы. Хочешь, поедем со мной? Или ты предпочитаешь подняться наверх и рассказать им о Венде?

— Нет, лучше я поеду с тобой.

— Может, нам вообще не следует сообщать им об этом?

— Думаю, все-таки надо. Это может случиться еще раз, может быть, даже до нашего возвращения. Может быть, это уже происходит.

— В таком случае надо немедленно ехать в Балтимор, — сказал Эл и пошел к выходу из кабинета. Джо направился за ним.